Следуй по пути из лепестков персика 2

– Что здесь происходит? – появился министр доходов Гунь Гэ, пришедший к нужному сроку с той же целью – убедиться, что всё в порядке и вмешаться в ином случае.

– Мы просто занимаемся своей работой, – ответил офицер и точно также поклонился.

Верхом на лошадях к воротам подъехали принцы Ли Лун и Ли Ху. Все присутствующие сразу же поклонились и поприветствовали принцев, включая министров.

– Приветствую ваше высочество наследный принц, приветствую ваше высочество второй принц! – продажные министры вместе со своими сыновьями занервничали ещё больше. Они никак не ожидали встретить принцев здесь и сейчас.

– Отправляйтесь, разгрузите товар в поместье, – распорядился Гунь Гэ, в его голосе царила нервозность. Цзылун обратил на это внимание и незаметно подал кому-то знак глазами.

Неожиданно из-за домов появилась пара взбешённых лошадей, везущие за собой нагруженную пузатыми мешками и сундуками телегу. Воины резко схватили их за поводья и остановили, дёрнув узды, чтобы лошади развернулась полукругом. Только так можно было остановить запаниковавших животных.

Тяжёлая гружёная телега, которую эта лошадь везла, с силой ударилась о приехавшую с товаром. Лошадь, которая везла контрабанду, поднялась на задние копыта, задняя колёсная ось треснула и стоящая телега с грузом для поместий перевернулась. Несколько ящиков с грохотом упали с неё и раскрылись.

– Железная руда?!!! Как вы смеете перевозить железную руду в частном порядке?!! – удивлённо и гневно воскликнул наследный принц. – Правительство имеет единоличный мандат управления торговлей железной руды!

Военные тут же арестовали министров и их сыновей.

– Вы готовили мятеж?! Заключить их немедленно под стражу! Опечатать поместья, никто не смеет входить и выходить из них.

– Ваше высочество! Ваше высочество! Всё не так поняли, я сейчас всё объясню! – запричитали сановники.

– Объясняться будете перед его величеством императором! – сурово проговорил Ли Цзылун.

Когда чиновников увели, он обратился к замершему в шоке младшему брату:

– Как говорится, используй то, что имеешь, во время поисков чего-то лучшего.

– Получается, они хотели изготавливать оружие? – произнёс Бэйху и обеспокоенно сглотнул.

– Ты, надеюсь, догадываешься, зачем им столько оружия в столице, да ещё и тайно? – Ли Лун готов был взорваться от гнева.

При более тщательном осмотре грузов, в других повозках также был найден ещё и порох.

– Нужно срочно отправляться во дворец и доложить о произошедшем, – решительно заявил младшему брату наследный принц, – его величество будет шокирован результатом нашей работы. Пусть он назначит меня вести дальнейшее расследование и допросы этих предателей.

***

Наташу разбудил звон замка и шорох дверей. Пока створки открывались, она уже успела толкнуть обоих спящих прямо на полу сестёр. Поэтому, когда двери отворили, три девушки уже сидели и с порядочным благородством взирали на алтарь, показывая сестринскую солидарность.

Глава 8

Когда Наташа вернулась в свою комнату, то узнала, что приходил его высочество второй принц Ли Бэйху, и не найдя её, оставил некоторые гостинцы.

Увидев лук, Наташа восхитилась:

– Ого-го, мне?! Настоящий лук… и стрелы! Они восхитительны! Вот это вещь!

– Барышня Минмэй, это же просто грубое оружие, – непонимающе произнесла Чунхуа.

– Да! Красота, хрупкость и то же время мощь – разве это не обалденно, тем более, если он будет использован для нашей защиты? – на лице Минмэй была неподдельная радость и предвосхищение, она уже чувствовала себя Робин Гудом. Правда, тетива оказалась туговатой для неё. – Придётся тренироваться больше и усерднее.

Личная служанка передала слова второго принца о занятиях луком.

– Зачем мне его советы? Он вообще-то обещал обучить меня. Вот пусть и обучает, и никаких гвоздей, – ответила Минмэй:

«Ну вот, как я могу ни с того, ни с сего так резко разорвать с ним общение? Он же один из моих самых лучших друзей в этом месте, а ещё он мне… глубоко симпатичен, хи-хи-хи. Джентльмен, мужественный и всегда держит своё слово».

– Молодая госпожа, я не понимаю, каких ещё гвоздей? – спросила Цишуй и обе личные служанки удивлённо выпучили глаза.

– Эм, так ведь никаких же, – Наташа сделала как можно более непринуждённый вид, чтобы это выглядело «как ни в чём не бывало», и пожала плечами.

Когда она увидела, что Бэйху оставил ей ещё нефритовое кольцо для стрельбы из лука, вино и коробку с закусками, то не знала, как к этому отнестись:

– Приятно, но неудобно… Больше никогда не принимайте дары без моего ведома и согласия, – обратилась она к служанкам.

В круглом ящике было несколько делений, подобно лепесткам цветка и его сердцевине, в каждом лежали различные мелкие вкусняшки: цукаты, грецкие орехи, сухофрукты, конфеты из каштана, засахаренный боярышник, арахис в сахаре, жареные во фритюре колечки цзяоцюань (аналог маленьких, только очень хрупких баранок), маленькие жареные медовые крендельки мимахуа.

– Это уже лишнее, – Наташа смущённо вздохнула. – А это что такое?

«На фундук непохоже».

– Это лисий орех. Барышня, а почему лишнее? – поинтересовалась Цишуй.

– Вы так нравитесь его высочеству, – Чунхуа довольно зажмурилась и сжала от радости кулачки, – поэтому это естественно, что он ищет с вами встречи и пытается угодить.

– Это и… настораживает как-то. Да уж, за мной ещё никогда не ухаживал… принц. Что ещё за лисий орех? – теперь удивилась Наташа.

– Семена водяной лилии же, – Чунхуа посмотрела на свою молодую госпожу склонив голову на бок. – Нет-нет-нет, это вас не пугает, это вас сму-ща-ет. Не путайте, – личная помощница отрицательно покачала указательным пальцем из стороны в сторону.

Обе служанки опять радостно зажмурились и пискнули.

«Мда уж, дети… – Наташа мысленно вздохнула, – мне бы ваш оптимизм. Это ведь столько проблем будет, просто мамочки дорогие… нужно готовится к неприятностям… Но мне так нравиться с ним разговаривать, безумно интересно! И-и-и-и! – мысленно радостно пропищала она, – Такой миленький и няшный, такой заботливый и интересный, а как дерётся на мечах, просто восторг! Ну не могу я, да и не хочу выковыривать это чудо из моего сердечка! Так жалко, что он оказался принцем… Ну почему он принц?! Если бы я знала, то не стала проникаться к нему так сильно… Хотя, разум человека разве преграда для судьбы и любви? – Минмэй вздохнула вслух. – Если меня отправят из столицы, он ведь приедет ко мне, правда? Он ведь меня не оставит? Не променяет на кого-нибудь другого?»

– Вам надо вышить шёлк и сшить для него красивое саше, – сказала Чунхуа. Увидев взгляд своей барышни, добавила, – как ещё иначе вы покажете ему свои чувства и привязанность?

– Вообще-то словами, – легонько рассмеялась Минмэй.

– Барышня, вы что?! Как девушке можно так бесстыдно поступить?! – воскликнула Цишуй.

– Ни в коем случае! – добавила Чунхуа. – И ещё, никогда не признавайтесь юноше первой, пока не узнаете его истинные намерения. Так что вышивайте, – личная служанка сунула в руки Гу Минмэй пяльцы с уже натянутой на них светло-зелёной тканью.

– Хотела посоветоваться… Я что-то не помню, не знаете, где здесь можно получить образование, но при этом чтобы никто во дворце не узнал? – спросила Наташа. – Я просила отца, но он отмахнулся от меня, сказав, что для девушек это не очень важно, а он занят. Сказал, что несколько символов знаю и этого достаточно.

– Наверное, опасается, что с образованием вы попадёте в более опасные неприятности, – ответила Чунхуа, – а так можно сослаться на то, что вы не очень грамотная, и поэтому глупая.

«Придётся опять просить о помощи Ли Бэйху», – мысленно вздохнула Наташа.

– Не думайте об этом, вышивайте. Всё равно его светлость пока запретил вам выходить. Барышня, вам ещё обувь жениху на помолвку шить, – подытожила Цишуй.

– М-мне?! Я что сапожник? – опешила Наташа. – Может ещё и дом построить, и пруд вырыть?!

– Барышня, вы забыли обычаи? – посочувствовала Цишуй. – Жених с невестой должны подарить друг другу на помолвку обувь.

– И что, он тоже сам шьёт? – недовольно процедила их молодая госпожа, подозревая, что это не так.

– Нет, жених покупает или заказывает изготовление невесте туфель, – ответила Чунхуа.

– Тогда с каких… я должна ему сама обувь сидеть тачать?! – возмущалась несправедливостью бытия Минмэй. – Я что, нанималась, что ли? Что за дискриминация? – вопрошала Наташа.

– Барышня Гу Мэй, сшитые и вышитые мужу или жениху с любовью вещи хранят его от нечистой силы, болезней и ранений, защищают его жизнь, – улыбнулась Чунхуа.

«У нас тоже такое было на Руси: матери и жёны шили, зашивали и вышивали одежду мужчинам, чтобы тем самым защитить своих близких и любимых от всего плохого».

– Понятненько. И что мне вышить? – сдалась Наташа:

«Я умею вышивать, знаю приёмы глади и крестиком, … но не идеальная вышивальщица. Крестиком очень легко вышивать, но тут требуется гладь. Не хочу позориться – они вышивают в этом мире, наверное, лет с пяти».

– Что-нибудь из символов любви. Вышейте самое простое и известное – это пару уток мандаринок, – ответила Чунхуа, – они у вас очень чудесно и быстро получались. У вас была прекрасная техника вышивки.

«Я могу решить дифференциальное уравнение или найти интеграл, но вышивать мандаринок? Увы, но нет», – мысленно вздохнула Наташа:

– Я могу… схематично попробовать, но ничего не обещаю.

– Барышня, ну тогда сороку или пару гусей? – Чунхуа в задумчивости почесала указательным пальцем нижнюю губу.

– А можно не надо? – испуганно произнесла Наташа.

– Тогда стебель лотоса, что держит два пушистых цветка, и листья! – предложила Цишуй.

– А ромашка, случайно, не символ любви? Ромашку могу, – ответила Наташа.

– Если и это нет, то тогда можно вышить журавля на сосне, – радостно улыбнулась личная служанка. – Или одноглазую и однокрылую птицу Бии, они по преданию могут летать только попарно.

«Хотелось бы, конечно, что-то самой вышить и сшить от начала до конца… Эх-эх… тупик».

– А можно просто сердечко? – умоляюще и обречённо посмотрела на личных служанок странная с некоторых пор аристократка Минмэй.

***

– А ну иди сюда, мерзавка паршивая! – кричала наложница Ся, гоняясь за дочерью по двору с добротной палкой. – Прибью! Честное слово, забью до смерти! – размахивала она жёсткой деревяшкой, иногда попадая по Минчжу.

– Матушка, успокойтесь! Ай! Прошу! – говорила та, не намереваясь покорно принимать побои. – Успокойтесь и я вам всё объясню.

– Иди сюда, гадкая дрянь! Змея! – не слушала её мать. – А ну вставай живо на колени, и я прибью тебя! Ты ещё смеешь быть непочтительной ко мне и ослушаться?!

– Матушка-а-а! Больно же! – вопила Гу Чжу.

– Ты ещё смеешь причитать и отпираться?! Зачем ты пошла туда, неблагодарная?! – рычала Ся Юнжу. – Ты уже хочешь общаться с ними?!

– Да нет же! – только успела ответить Минчжу, как упала от удара палкой по ноге. После встала на колени и сложила в мольбе руки, продолжая тереть их друг о друга. – Матушка, простите, что не предупредила вас заранее, но у меня не было возможности. Необходимо было действовать очень быстро. Я хотела втереться в доверие к Минмэй и Минлан!

Это, конечно, было неправдой, но необходимо было как-то спасать положение.

– Правда? – начала успокаиваться наложница.

– Да, честно, матушка! Тогда бы я могла спокойно следить за ними и всё знать, – закивала Гу Минчжу.

***

– Всё, я больше не могу. Хватит с меня, – Минмэй положила небольшие пяльцы на стол, потянула шею и плечи, сделала пару гимнастических упражнений. – У меня уже всё затекло.

Цишуй заботливо и расторопно налила барышне воды в пиалу и начала легонько хлопать кулачками по плечам своей барышни.

Взявшая в руки пяльцы молодой госпожи Чунхуа остолбенела:

– Святой… Будда… Барышня, что это такое?

Цишуй и ещё пара служанок сразу подбежали посмотреть. На ткани вырисовалось странного вида человеческое лицо: круг, в нём глаза и улыбающийся рот; рядом было нечто красного цвета.

– Сердечко и сма… СмАтри, весёлое позитивное лицо, – ответила Наташа.

– Молодая госпожа, если это нечто перевернуть вверх ногами, то что-то срамное получается, – личная служанка сочувствующе, как на умалишённую, посмотрела на Гу Минмэй.

Остальные горничные сразу сделали лица, что вообще ничего сейчас не видели, мгновенно разлетевшись по своим делам, как электроны от атомных ядер при ионизации.

– По-моему очень мило и позитивно получилось, – Наташа снова заглянула в своё художество и довольно улыбнулась.

– Барышня, с чего вы взяли, что это сердце? Откуда вам знать, как оно выглядит? Больше на лист плюща похоже, а если перевернуть, то вообще на что-то совершенно постыдное, – продолжала личная помощница.

– Хм… э-эм, я художник, я так вижу, – хитро улыбнулась Минмэй. – После сошью из этого мешочек-саше. А сейчас становись на зарядку, а то со всеми этими ненужными делами мы пропустили тренировку, – добавила Наташа. – Чунхуа, распорядись ещё, пожалуйста, чтобы в моём дворе поставили мишень для стрел.

– Хорошо, молодая госпожа, – ответила служанка, и пробубнила, – как у вас только есть ещё силы после бессонных ночных молитв и вышивки заниматься боевыми искусствами?

«Вы на полном серьёзе собираетесь такое подарить?!» – личная служанка испуганно покосилась на свою барышню:

– А если его высочеству не понравится?

– Значит – не уважает меня и не ценит. Тогда пусть вышивает себе сам. Сапоги он по такому же принципу получит, – ответила Минмэй. – Ну или пусть ищет ту, которая вышьет ему лучше, и живёт с ней до старости в любви и согласии, раз в родственной близкой душе ему важна именно вышивка.

***

Прошло пару дней, но Ли Бэйху не показывался. Лишь его личный слуга и страж Яочуан, первого дня ближе к вечеру, тайно перемахнул через забор и принёс письмо от своего господина. В нём говорилось, что он занят сейчас неотложными государственными делами, но не забывает и не забудет о ней. Также, в традиционном прямоугольном вертикальном конвертике, открывающимся сверху, в письмо был вложен небольшой свежий цветок персика. Минмэй положила его в свой блокнот, что всегда прятала, где тайно делала для себя записи на русском языке. Послание частично пришлось читать Чунхуа.

– Как мило, он старался, – широко, как дурочка, улыбнулась Наташа в облике Минмэй.

После личная служанка в шутку повздорила с Яочуаном из-за недавних камешков, летящих в неё, а затем они мирно разошлись.

Ответ писать Наташа не стала, чтобы напомнить второму принцу, что она почти не умеет писать символы, поэтому не стоит присылать ей какую-то важную информацию в письмах.

Ещё она узнала, что скоро в поместье на её совершеннолетие приедет кормилица Минмэй, и расспросила о ней. Эта женщина жила на родине Гу Баожей и Чунхуа, и там, где сама Гу Мэй провела часть своего детства, в пригороде Дунду, Лояне, что стоит на реке Лохэ, это почти в двух с половиной днях езды на повозке до столицы. Как рассказала Чунхуа, за ту долину трёх рек: Лохэ, Ихэ и Хуанхэ, были постоянные войны раньше, до объединения земель Цинь Шихуанди. Там было очень древнее заселённое место Китая.

Этот приезд вызывал опасения, так как появлялся ещё один человек, что будет сомневаться в ней, когда уже домашние привыкли к странностям законной дочери семьи Гу. Кормилицу звали Сюань Гуйсюй. По слухам та была строгой, но доброй. Её небольшая семья держала маленькую лавку косметики. Но их старший сын, Сюань Чжень, имел призвание к лекарскому делу, поэтому выучившись, стал личным лекарем семьи Гу в этом поместье. Сейчас он был в отъезде для изучения новых болезней, поиска лекарств и способов лечения у различных талантливых врачей Чжендина и соседних государств.

Стрелять из лука у Наташи получалось очень хорошо для начинающего человека, наверно, сказывались каждодневные тренировки и физкультура. К тому же, ещё с тех пор, как отец увидел тренировки Мэй-эр, Лан-эр и Чжу-эр, он тоже начал тренировать дочерей Гу, когда тренировались сыновья и он сам. Правда, брат Фэншен больше занимался книгами, готовясь к единому государственному экзамену, всё время что-то читал у себя в комнате, то сидя, то бродил по комнате в руке с книгой, иногда прерываясь на переписывание, либо заторможенно глядел вдаль, обдумывая прочитанное. Недавно генерал Гу заставил их держать в вытянутых руках небольшой котёл, наполненный водой, и при этом согнуть расставленные в стороны ноги в коленях, в позе всадника. Это было очень тяжко, но пока все упражнения были такими – очень жёсткими и тяжёлыми, заставляя обливаться потом в двести ручьёв. Но девушки филонили, как могли, они не собирались становиться качками. Как поняла Наташа, чтобы заниматься оружием, надо прийти для этого в более-менее подобающую физическую форму и отработать движения до автоматизма.

Ещё Минмэй и Чунхуа подружились с Цишуй. Наташа выспросила у неё, почему семья Гу являются её третьими хозяевами. Как оказалось, в первом месте её сразу продала жена хозяина, приревновав к господину и испугавшись, что тот ей заинтересовался; во втором случае вторая барышня семьи случайно обожгла Цишуй кипятком руку и её, предварительно ещё и побив за то, что она расстроила молодую госпожу, продали, чтобы не лечить.

Изначально она была привезена в столицу, как государственный раб из захваченного государства Е, вместе с отцом, матерью и младшим братом. Где теперь её семья, куда продана, она не знала. Наташе её стало очень жалко, и она отправила обеих личных служанок искать, куда отправили родню Цишуй. Минмэй запретили выходить из дома, хоть нога вообще не болела, лекарства очень быстро заживляли небольшую царапину. Так было нужно, чтобы поддерживать легенду о её слабости, плохом здоровье и самочувствии.

Но Наташа не теряла времени даром, Гу Минмэй удивляла домашних своими изобретениями, новыми блюдами и напитками. Минмэй изобрела обычную швабру, которых почему-то тут не было, и даже её самоотжимающуюся версию, для этого пришлось долго подбирать и обрабатывать два стебля бамбука, чтобы они могли вставляться друг в друга. Но всё равно, вышло тяжеловато и громоздко, это же не алюминий; сумки, сетки для переноски вещей и тканевые заплечные рюкзаки. Её новые братья Фэншен и Фэнмао ходили на учёбу с большими плотными деревянными ящиками с широким кожаным ремнём на плечо. Ещё она пыталась изготовить сметану и йогурт.

Также появились органайзеры для комнат и на кухню, для удобного хранения вещей; Ната создала себе удобные современные подушки пятьдесят на семьдесят, набитые пером и хлопком; изобрела спицы и крючки для вязания, и даже попросила найти и купить ей пряжу, чтобы начать вязать тёплую одежду, чем очень удивила окружающих. Они были очень изумлены, что одежду можно не ткать и шить, а вязать. Пока что они вязали только различные духовные узелки на любой повод. И ещё создала множество небольших удобных приспособлений для жизни, пытаясь воплотить всё, что приходило в голову.

Когда вечером второго дня с прогулки вернулись Чунхуа и Цишуй, сразу сообщили, что нашли, наконец, родственников второй служанки. Они действовали от лица Гу Минмэй с её нефритовым жетоном, подтверждающим личность госпожи, расспрашивая торговца государственными рабами.

Оказалось, что мать, отец и младший брат Цишуй сейчас принадлежат поместью Цинь и находятся там. Его владелец – министр обрядов и ритуалов. Они простояли возле чужой усадьбы полдня, но так и не смогли проникнуть внутрь, а наружу никто из семьи Цишуй не выходил.

– Знакомая фамилия… – задумчиво произнесла Минмэй, – Цинь Шухуэй не оттуда случайно?

– Да, барышня, – ответила уставшая Чунхуа, тихонько колотящая себя кулачками по ногам.

– Я до завтра что-нибудь придумаю, – задумчиво произнесла барышня Гу. – Не переживай, я сделаю всё возможное, чтобы ты воссоединилась со своими близкими, если они действительно там.

Глава 9

Помещение выглядело тёмным, в нём царил полумрак. Много чадящих свечей и маленькое окно с решёткой под потолком освещали серые большие кирпичи стенной кладки и множество инструментов для пыток.

– Ваше… ваше высочество-о-о! … Я уже всё… сказа-а-ал, … что зна-ал! Пощадите меня… и мою семью! – умоляюще и испуганно простонал босой мужчина с разбитым лицом, качественно привязанный к деревянному столбу, похожему на крест, вместе с шеей и руками на ширину плеч толстой верёвкой. Его одежда была исподней: белые тонкие штаны и белая рубашка с запахом разукрасились многочисленными прорехами от пыток, следами грязи, пота и крови, опалёнными дырками от раскалённого железного прута. На рубахе на месте груди чёрными чернилами был выведен большой символ 囚, как у всех сидящих здесь в камерах, что означало «заключённые под стражу».

Мужчина потерял сознание.

Наследный принц, сидящий в кресле напротив допрашиваемого, положив ногу на ногу, выпил вина из пиалы и подал знак прекратить порку кнутом, что каждым хаотичным ударом по всему телу и голове рассекал ткань вместе с кожей. Другой стражник плеснул в лицо мужчине ледяной водой из деревянного ведра, стоявшего рядом на полу с подозреваемым в подготовке мятежа.

Предатель вновь устало поднял голову, вода потекла по его распущенным спутанным длинным чёрным волосам.

– У тебя у последнего остались целые пальцы, – произнёс Цзылун. – Даю тебе время попрощаться с ними… пока они здоровые. Тебе следует обо всём этом ещё раз подумать. Стоит рассказать мне всё, когда я вернусь вечером, тогда твои мучения прекратятся. Учти, меня не трогают ни стенания, ни мольбы, ни запах крови, – холодное безэмоциональное лицо наследного принца посетила злобная усмешка, от которой содрогнулся бывший министр доходов Гунь Гэ.

***

Наташа рассудила, что изначально нужно доподлинно узнать: служат ли родственники её личной служанки в поместье министра Цинь. Чтобы это выяснить, единственным вариантом являлось то, что Цишуй сама должна увидеть их воочию, так как только она лично знала, как выглядят её близкие… К тому же, можно представить, как давно она по ним скучает.

У Наташи был принцип, которого она всегда старалась придерживаться: если ты хочешь что-то сделать, делай это качественно и лучше сама. Такой принцип касался любых её дел и начинаний.

К родителям с подобным вопросом не подойдёшь, первый брат занят учёбой, его нельзя отвлекать. Самой туда идти, как Наташа уже поняла, было бы слишком вызывающе и неуместно.

– Второй брат, тебе не нужно отдать какую-нибудь книгу вашему с первым братом другу Цинь Шухуэю? – спросила Минмэй, улыбнувшись, подойдя к Фэнмао. – Ну, или может, ты просто очень хочешь его навестить? Вот прям вижу по твоим глазам, что есть какие-то дела в поместье министра обрядов и ритуалов.

Тренировавшийся во дворе с копьём Гу Мао опешил от таких неожиданных слов сестры.

Минмэй объяснила ситуацию Фэнмао и попросила его сходить с её личной служанкой в усадьбу Цинь.

– Мэй-эр, сестра, я не против помочь в столь благородном деле, но если пойду с твоей личной служанкой, то окружающие могут решить, что у нас с ней роман.

– Цишуй может переодеться в мужчину, – предложила Наташа.

– А если это выплывет наружу? Позора не оберёмся. Зачем так всё усложнять? – ответил второй брат. – Просто пойдём вместе с тобой, и ты возьмёшь с собой личную служанку. Мы с детства знаем старшего брата Шухуэя. Я скажу, что взял тебя, чтобы, пока я хожу по делу, ты могла прогуляться, тогда это будет уместно.

***

В это время во дворце.

Решительно зайдя в кабинет своей библиотеки, Ли Цзылун на мгновение замер, глядя на стол. Он вспомнил, как здесь раньше каждый день появлялись неожиданные ящики со вкусными новыми блюдами, изобретёнными и приготовленными Гу Минмэй лично… теперь было пусто. Тряхнув головой, выбрасывая из неё непрошеные, почему-то всплывшие в памяти, никому не нужные, по крайней мере сейчас, воспоминания, прошёл за свой стол.

– Ваше высочество, даже под пытками они отрицают попытку организации мятежа, – проговорил Нин Сян. – Назвали лишь пару имён и всё. Мы уже провели обыски в домах этих чиновников, взяли их под стражу, но ничего особого не нашли.

Наследный принц хмыкнул:

– Конечно, ведь это грозит казнью обоим кланам до седьмого колена… Никого не оставят в живых, даже их слуг и собак. Сейчас все члены семей арестованы и заперты в камерах департамента наказания… Кто-то уже всё узнал и активно подтирает следы. Один почти сдался, … только целые пальцы закончились. Ну ничего, я это так не оставлю, добьюсь от них нужного мне ответа, я это умею.

– Но это не первая партия железа и пороха, что они привезли с столицу, – сказал личный страж.

– В тайном хранилище поместья министра доходов и военного чиновника было найдено не так много… Мы слишком рано… неудачно их поймали. Ветер сильный, а дождя мало. Они пытаются отвертеться. Я уверен, что за всем этим стоит главный министр Се, – раздумчиво произнёс принц Ли Лун. – Хорошо их охраняйте, никого к ним не пропускать. Запрещаю кого-либо пропускать в тюрьму департамента наказаний без моего ведома, кроме стражников, что там работают.