Следуй по пути из лепестков персика 2

– А это что в ней такое?

– Слива, грецкие орехи и ягоды годжи. Всё, как вы любите, – довольно ответила помощница.

«Ягоды годжи? … Ягоды годжи обычно более крупные, по сравнению с барбарисом, вытянутые и заострённые. Барбарис кислый, а ягоды годжи сладкие. Барбарис после сушки бледнеет и округляется. Также у него меньше семян внутри», – сразу вспомнила нужную информацию о продукте Наташа и улыбнулась:

– Чунхуа, я потом покажу тебе, как выглядит настоящая рисовая каша на молоке.

– Кашу? На молоке? Э-э, хорошо, – удивлённо посмотрела на неё личная служанка. – Только я варю кашу уже много лет.

– А овсянка, овсяная крупа есть? Овёс? – спросила Минмэй.

– Барышня, а вы помните про существование овса?! – удивилась Чунхуа. – Тоже на молоке? Жуть как дорого будет. Сначала нужно найти овсяную крупу. У нас же она не растёт, а её привозят торговцы из верхних лугов, что за великой степью. Говорят, что это очень опасный и долгий путь. Только знать и может её иногда есть.

Посидев несколько минут в задумчивости, Минмэй вдруг заявила:

– Мне необходимо обрести финансовую независимость и верных людей.

– Финансовую независимость?! – ещё более ошарашенно посмотрела на неё Чунхуа. – Барышня, вы хотите зарабатывать деньги? Но этого нельзя делать без разрешения семьи. А их светлости не одобрят подобное низкое для барышни занятие.

– У нас должны быть свои собственные средства на всё необходимое, чтобы мы могли распоряжаться ими единолично и ни у кого ничего не просить. Я слышала, что только о большом бизнесе нужно сообщать правительству и получать разрешение, а я ещё не решила, чем буду заниматься. Также, мне нужны люди, которые будут помогать мне и при этом будут верны…

Но сейчас, … мне необходимо как-то уметь защитить себя… Нужны небольшие мягкие мешочки из кож, что не будут пропускать жидкость, с пробкой, а не на завязках, либо узкие ёмкости из бамбука. Ещё сок, выдавленный из свежего имбиря, а также вода, немного проваренная с большим количеством красного перца.

– Молодая госпожа, и что вы с этим всем будете делать?! – личная помощница изумлённо и непонимающе вперила глаза в Гу Минмэй. – Вы снова что-то новое изобрели?

– Угу, перцовый баллончик, – рассмеялась обновлённая барышня.

– Перцовый бал… бол… болон… бал-лончик? – в непонимании выговорила новое слово Чунхуа.

***

Минмэй проворно перелезла через довольно высокое окно внутрь помещения, а после взяла из рук служанки небольшой свёрток с едой.

Когда она тихонько постучала по оконной раме, Минлан аж подпрыгнула от страха. Ведь она находилась в храме предков, наедине с памятными табличками предков. На улице темнело, лишь свет свечей освещал просторную пустующую залу, и ей изначально показалось, что пришли духи усопших, чьи имена, статус и звания были выгравированы на вертикальных чёрных прямоугольных деревянных табличках. После повторного стука и шёпота четвёртой сестры, она сильно удивилась.

– Барышня-я, как я могу оставить вас одну? – заунывно причитала личная служанка молодой госпожи семьи Гу.

– Я вообще-то буду не одна, – прошипела Минмэй. – Лучше сторожи мой двор, пусть все думают, что я легла спать… Кстати, ты обещала растолочь имбирь, пожалуйста, будь добра, – после этих слов Наташа закрыла окно.

– Сестра, что ты здесь делаешь? – недоуменно спросила Минлан.

– Я принесла тебе еды, а также хочу составить компанию, – ответила Минмэй.

– Что ты, не стоит, я же наказана! – несколько обеспокоенно, но тихо проговорила третья сестра. – К тому же, ты ранена.

– Ещё как стоит. Я тоже виновата, ты не должна одна страдать. Тут, наверняка, ночью тебе одной будет страшно, – улыбнулась Минмэй, – вместе всё-таки не такой стресс. А нога, что нога? Царапина. Заживёт, как на соба… Ты как тут? Поешь, – сразу сообразив, что не стоит так говорить, сменила тему Наташа.

– Мэй-эр, мне нельзя есть до утра, я должна сначала подумать о своих проступках и вымолить прощение у предков, – Минлан отвернулась от свёртка. – Сейчас духи предков увидят и рассердятся на нас.

Наташа скептически-непонимающе на неё поглядела, подняв бровь, и вложив куль ей в руки, развернула:

– Лан-эр, ешь, говорю, пока тёплое, а то голова закружится. Посмотри, тощая какая. Специально в свёртке принесла, чтобы с корзинкой не светиться. И в тыковку компота налила.

– Светиться? – непонимающе уточнила третья сестра.

– О-хо-хох, как же с вами тяжело, – Наташа легонько потёрла лоб пальцами, – ну это означает, что заметят корзинку сразу, как яркий фонарь на сером фоне.

– Чудно́ говоришь в последнее время, Мэй-эр, но в твоих словах есть какая-то логика, и аналогия интересная, – легонько улыбнулась Минлан. – И как только такие вещи тебе приходят в голову?

Через некоторое время в раму снова кто-то постучался, и девушки, вздрогнув, обернулись на окно.

– Наверное, Чунхуа что-то хочет сказать, – тихо проговорила Минмэй, и подойдя к окну, открыла створку. Но там оказалась не её личная служанка.

– Дайте же руки, – прошипела Минчжу. – Тяжело перелезать с такой ношей.

Пятая сестра сунула им в ладони тканевой свёрток и небольшой глиняный кувшин без ручки, больше похожий на высокий горшок или немного сужающийся бочонок. Его горлышко было накрыто обрывком красной ткани и замотано тонкой верёвкой из мешковины. Обычно в таких здесь храниться вино, а под тканью должна быть приклеена пробка.

– Ты что здесь делаешь? – настороженно спросила у Минчжу Наташа. – Мы с Лан-эр провинились, а ты-то ни во что не влезала.

– Тоже с вами хочу, за компанию, – улыбнулась пятая сестра. – Я тоже там присутствовала. Вино принесла и поесть.

– И нас после этого ещё больше накажут, – проговорила с испугом Минлан. – Просто так распивать вино в зале предков? Нам нельзя.

– И что тогда делать? – лицо Минчжу стало тоскливым и опечаленным.

– Давайте тогда поставим на алтарь, – предложила Наташа.

– Если ставить на алтарь, надо сначала угостить предков, разлив чашу, – опасливо проговорила Минлан. – И кто это будет делать? – она настороженно оглядела младших сестёр.

– Ты, – указала на неё пальцем Минчжу. – Ты же старшая из нас.

– Я?! – испугалась Минлан. – Не я принесла сюда вино, чтобы пить. Я н-не могу. Разве мы имеем право на такое?!

– Божечки, разве это не ваши… наши родственники? – удивилась Наташа.

Она открыла кувшин, налила в три малые пиалы, что принесла Чжу-эр, и дала их сёстрам в руки:

– Помяните предков.

Три девушки встали на колени, и взяв пиалы пальцами обеих ладоней, вытянули руки вперёд, после чего поклонились. Затем выпили. Ната снова налила вино в пиалу, подошла к алтарю, и как было здесь принято, медленно вылила из чаши вино на пол, прочертив линию. Затем поставила кувшин на алтарный стол. Пламя на свечах в комнате неожиданно заколыхалось, а Лан-эр с Чжу-эр, тихонько взвыв, прилипли к друг другу резко, как магниты.

– Вы что? Это просто я слишком быстро прошла по комнате, – по-доброму улыбнулась Минмэй, – одежды и рукава широкие, произошло большое колебание воздуха, вы что, не учили физи… а, ну да. В общем, ничего страшного, это не духи, – она махнула рукой в успокаивающем жесте.

***

Тем временем во дворе Минмэй.

В голову Чунхуа неожиданно попал маленький камешек, когда юная служанка толкла во дворе своей барышни в каменной ступке каменным пестом имбирь, измочаливая его мякоть в кашицу.

Она резко повернула голову в ту сторону, откуда прилетел объект, и осмотрелась. Ей снова в голову, не больно, но неприятно, попал небольшой камешек. Услышав смешок, Чунхуа потёрла место удара и гневно посмотрела на вершину каменного забора. Там, недалеко от дерева, сидел Яочуан и тихо смеялся. Вскоре рядом с ним на заборе появился второй принц Ли Ху, и они оба, словно птицы, спланировали во двор, приземлившись на ноги.

– Ваше высочество, – поклонилась личная служанка Минмэй. – Что вы здесь делаете? Как вас не заметила охрана? – сразу после этого она сурово погрозила кулаком его личному помощнику.

– Мои люди отвлекли их немного. Не называй меня по титулу, а то кто-нибудь услышит. Просто хочу узнать, как себя чувствует твоя барышня Мэй-эр, – приветливо проговорил Ли Бэйху. – Ещё принёс ей небольшой подарок, чтобы порадовать и подбодрить. Она может выйти сюда ненадолго? – в его глазах сверкнули теплота и нежность, когда он говорил о Минмэй.

Во двор вышла Цишуй. Чунхуа приложила указательный палец к губам, многозначительно на неё посмотрев, и подозвала жестом руки к себе.

– Это его высочество второй принц, только никому, это тайна, – прошептала она новой личной служанке на ухо.

– Приветствую ваше… – начало было Цишуй и сразу испуганно поклонилась. Но Чунхуа мгновенно закрыла ей рот ладонью и отрицательно покачала головой:

– Сходи, посмотри в округе, никто ли не следил здесь.

– Господин, барышни нет в своём дворе, – ответила Чунхуа второму принцу. – Она сейчас находится в зале предков.

– Её всё-таки наказали, несмотря на травму? – удивлённо с беспокойством спросил второй принц.

– Нет, наказали лишь только третью дочь семьи, барышню Гу, Лан, – снова вежливо и тихо ответила служанка. – А наша барышня решила составить ей компанию, считая, что часть вины лежит на ней, и чтобы её старшей сестре не было там страшно и одиноко. Поэтому… пролезла в храм предков… через окно, поскольку он заперт старшими на замок, – смутилась своего рассказа Чунхуа, но всё-таки решила рассказать так, как считала их хорошими друзьями со своей молодой госпожой.

Второй принц тихонько изумлённо рассмеялся:

– Она самая чудна́я девушка из тех, что я встречал. Тогда сообщи своей барышне, что я приходил, и передал ей это. Яочуан, – обратился он после к своему личному стражу.

Тот свою очередь достал из холщового мешка небольшой лук и колчан со стрелами. Бэйху взял их у него из рук и передал Чунхуа:

– Это хороший лук и стрелы. Подойдёт для начинающих. Нужно тренировать спину, руки и меткость, после можно управлять арбалетом намного легче, – затем он достал маленькую коробочку из-за пазухи. – Это специальное нефритовое кольцо, надеваемое на большой палец правой руки при стрельбе из лука, для защиты от повреждения тетивой, – затем Ли Ху протянул ей маленький кувшинчик и ещё одну круглую не широкую деревянную коробку. – Это редкое вино. Красное. Из западных регионов, сделанное из винограда. И это тоже для Мэй-Мэй.

Второй принц ещё раз огляделся в надежде увидеть Гу Минмэй и с грустью на лице вздохнул. После, они со своим личным слугой словно вспорхнули обратно на стену и растворились в ночи.

***

– Господин, – поклонившись закрытым дверям кабинета генерала Гу, вежливо произнёс слуга поместья.

– Войди, – ответил тот ему изнутри помещения.

– Господин, – слуга, войдя в кабинет, аккуратно и осторожно прикрыл за собой обе створки деревянной двери, оклеенной рисовой бумагой и рейками. – Господин, четвёртая и пятая барышни проникли в храм предков через окно и теперь сидят там все вместе. Что нам прикажете делать?

– Да?! – радостно воскликнул министр Гу. – А зачем что-то делать? Отлично-отлично! – рассмеялся мужчина. – Им давно стоило побыть вместе и пообщаться! Это духи моих предков всё устроили, чтобы они поговорили и нашли общий язык! Они же семья, а семья всегда должна быть вместе. Как здорово!

– Боюсь, госпожа будет этим расстроена, – неохотно напоминающе пролепетал слуга.

– Ничего не говори госпоже, а то она всё испортит, – махнул рукой генерал Гу Кай, – если что, ссылайтесь на моё распоряжение.

Глава 7

«Мда… неуютненько как-то сидеть здесь ночью, напротив чужих усопших предков», – Наташе казалось, что с этих тёмных мрачных памятных дощечек в виде домиков, когда-то участвующих в похоронных процессиях своего хозяина, чьё имя выгравировано на них, на неё осуждающе смотрят умершие предки этой семьи.

Наташа сложила кисти рук параллельно груди и поклонилась алтарю в пол, потом ещё раз и на третий раз осталась в согнутом положении, как полагается, расположив лоб на сложенных кистях рук:

«Предки семьи Гу, прошу вас простить меня! Я этого не желала… Ибо не по своей воле, а по принуждению, по велению высших сил мне, скорее всего, придётся прожить жизнь в этом теле, – она начинала смиряться, но всё-таки малюсенький кусочек её души немного надеялся на возвращение. – Но я всё равно, со всей искренностью в сердце и душе, прошу прощения у вас! Прошу не ругать и не проклинать меня! Прошу не делать мне плохо и не обижаться! Я обещаю, что не опозорю имя и честь семьи Гу, не подвергну никого из этой семьи опасности! Стану настоящей дочерью этого клана и буду воспринимать членов семьи Гу, как своих близких и родных. Всегда буду помогать им и оберегать, насколько у меня будет хватать сил и возможностей!»

После покаяния Наташе стало легче, тяжелый груз на совести упал с её плеч, наверное, прошлые поколения семьи Гу простили её и приняли. Теперь она, в облике юной четвёртой законной молодой барышни семьи Гу, сидела на квадратной тонкой подушке, расположенной на полу. Две сестры Минмэй, младшая и старшая, находились рядом в таком же положении, они о чём-то молились, и наблюдать за этим было скучно.

– Сестра, о чём ты так яростно просила предков? – заинтересованно спросила Минчжу.

– Раскаивалась, – улыбнулась Минмэй, – чтобы надо мной сжалились и вылечили мою память:

«Кстати, о памяти… Надо найти того, кто сможет обучить меня здешней грамоте, … а то Чунхуа не особо многому меня сможет научить. Может, попросить отправить меня в школу? … Слышала, девушки здесь не получают особого образования… Но в дворянские семьи, где много детей, нанимают частных учителей, тогда и девушки получают в частной школе их поместья образование… Блин… вдовствующая императрица хочет помочь мне восстановить утерянные знания и манеры! Только отвязалась ненадолго от дворца, как сразу попала в щекотливое положение, поскольку если начну искать учителя, даже из родных, то вдовствующая старушка… узнает и обидится… И как мне быть? Чтобы начать зарабатывать деньги, мне необходимо стать грамотной…

Может, тайно обратиться к брату Фэншену? Но он сейчас готовится к сдаче государственного экзамена, – Наташа вздохнула. – Ладно хоть цифры уже хорошо запомнила: ноль 零 «ли» с глухим звуком нг на конце; один 一 «и»; два 二 «а» с глухой р на конце; три 三 «сан»; четыре 四 «сы»; пять 五 «у»; шесть 六 «ли(о)у», где звук о произносится резко и кратко; семь 七 «тьси»; восемь 八 «па»; девять 九 «ти(о)у»; десять 十 «ши»… и так далее… Ухэ-хэх, хорошо, что у меня отличная зрительная память», – довольно подумала она, вспомнив и повторив все символы цифр.

***

– Ваше высочество, – личный страж наследного принца взволнованно и быстро согнулся в поклоне, встав на одно колено, затем сразу поднялся и выпрямился, – наши люди передали срочное сообщение. Министр доходов Гунь Гэ и высокий чиновник четвёртого ранга военного министерства Кай Лао задумали на завтра перевоз контрабанды. Всё очень хорошо скрывалось до последнего момента.

Пока только удалось выяснить, что вместе с ними старшие сыновья этих кланов, чиновники министерства доходов Гунь Юэ и военного министерства Кай Кэ. Нашим людям с трудом удалось узнать об этом. Скорее всего, они будут перевозить соль. По документам они привезут предметы для нужд своих личных поместий в столицу: три телеги, гружёные ящиками под видом чая, сахара, ниток, бумаги и письменных принадлежностей. Груз будут лично сопровождать старшие сыновья.

Ли Цзылун пребывал в раздумчивости, облокотившись на спинку кресла и поглаживая двумя пальцами свой подбородок.

– Ваше высочество? – вкрадчиво произнёс Нин Сян.

– Да. Я слышал, – лишь ответил тот, и снова на некоторое время воцарилось молчание. —… У нас может не появится другого шанса… Как говорится, будешь гоняться за зайцами на воле – потеряешь сайгу дома… – наконец сурово и размеренно произнёс Ли Цзылун, на его лице не было взволнованности и переживания, лишь холодный расчёт. – Соль? Мне кажется, что всё не так просто.

– Солдаты на воротах и в городе не смогут обыскать опечатанные ящики таких высокопоставленных чиновников, имеющих накладные документы, – произнёс личный страж Ли Луна и тряхнул своей чёрной гривой, собранной в хвост.

– Но необходимо поймать их с поличным, – ответил Ли Цзылун. – Пусть они сначала пройдут ворота и подтвердят, что это их товар, а сразу после этого, их телеги нужно остановить и начать проверять документы. Уточнить у них лично, что за груз везут сыновья сановников. Пути отступления должны быть перекрыты.

Если окажется то, что я предполагаю, скорее всего, отцы встретят сыновей в таком серьёзном мероприятии… Нужно создать несчастный случай, чтобы телега перевернулась, ящики упали на землю и разбились… Повредить оси колёс? Тогда мы увидим, что находится внутри без досмотра. Вдруг там и правда что-нибудь не запрещённое. Если мы обыщем их, то раскроем себя и заставим насторожиться. Или лучше взбесившиеся кони?

– Ваше высочество, желательно сделать столкновение их телеги с другой, чтобы удар был сильнее. Кони не столкнут такую тяжесть, – ответил страж.

– И перед столицей необходимо повредить ось задних колёс, – добавил наследный принц.

– Ясно. Будет сделано, ваше высочество, – кивнул Нин Сян.

Наследный принц выглядел задумчивым и усталым. Он смотрел в одну точку, положив руки на подлокотники кресла.

– Ваше высочество, что вас печалит? Есть ещё какое-то дело, что вас тревожит? … Или ваше самочувствие не в порядке, позвать лекаря? – участливо и искренне переживая, поинтересовался его личный стражник и слуга.

– Однажды великий Конфуций сказал: я не огорчаюсь, если люди меня не понимают, я огорчаюсь, если я не понимаю людей, – размеренно и также задумчиво произнёс Ли Цзылун.

– Вы о дочери князя Гу, Гу Минмэй? – уточнил Нин Сян.

– На первый взгляд она странная, но… не ведёт себя, как слабоумная… Раньше она была очень глупа и весьма не начитана, у Минмэй было вдоволь плохих человеческих качеств… Теперь же, оказывается, что это не так… Разве такое тебе тоже не кажется подозрительным? – Цзылун посмотрел на своего личного стража.

– Законная дочь семьи Гу всегда была холодна и безэмоциональна. Кто знает, что она держала внутри себя? – ответил Нин Сян.

– Это всё верно. Мне приходили в голову такие же мысли… Тем более, что нет оснований предполагать, что барышню подменили. Есть свидетели, доказано, что это именно она… Но почему Минмэй кажется мне совершенно другим человеком? – Ли Лун задумчиво потёр боком указательного пальца над верхней губой.

– Но нельзя сказать, что она сейчас лучше. Раньше хоть Гу Минмэй была предельно вежливой со всеми, всегда выглядела благородно и изящно. Люди видели её стать и красоту, – пробубнил личный страж.

– Демоны всегда скрываются в обличии самых прекрасных и порядочных существ, чтобы обмануть дураков, падких на блестящее, – горестно усмехнулся Цзылун и поучительно потряс в сторону своего личного слуги пальцем. – Если ты видишь, что человек всем окружающим его знакомым и незнакомым людям пытается яростно и настойчиво показать себя со всех хороших сторон, выпячивая напоказ всевозможные свои таланты, расхваливая себя, даже если его не спрашивают, значит, под этой оболочкой скрывается исчадие подземного мира, подлое, двуличное, алчное и злое… Настоящий хороший человек не нуждается в этом, он искренен и скромен, честен и прям, его доброта и забота о других проявляется не только в словах, но и в поступках… Причём важно не перепутать искренность с простым отсутствием воспитания и доброты.

– Ваше высочество, четвёртая дочь семьи Гу всё-таки смогла тронуть ваше сердце? Неужели она заинтересовала вас? – осторожно и немного шутливо поинтересовался его личный помощник.

– Ещё чего. Ты думай вообще над тем, что говоришь! – возмутился наследный принц и резко поднялся с кресла. – Позови слуг, мне нужно умыться.

«А почему тогда вы так яростно отреагировали?» – усмехнулся про себя Нин Сян, но предусмотрительно не стал произносить этого вслух.

***

– Яочуан, я слишком поспешен? – вздохнув и посмотрев на небо, спросил Ли Ху, не смотря на своего личного слугу, потихоньку идя по улице в сторону своей резиденции.

– Словно вас не так давно посетило ночью божество любви, лунный старец Юэ Лао, – тихонько рассмеялся Яочуан, – и связал вас с барышней Гу Минмэй красной нитью.

Второй принц улыбнулся:

– Так заметно?

Его личный страж решительно кивнул.

– Боюсь, сие может не понравится князю и княгине Гу… Они всегда были против связи с дворцом… Да и сама барышня Гу Мэй тоже, – произнёс Ли Бэйху. Опять тяжко вздохнув, молодой человек тряхнул широкими рукавами. – Интересно, как на это отреагирует отец император и бабушка? Мои-то матушка с дедушкой Се наверняка будут рады…

– Вы знаете, почему это нужно клану Се и вашей матушке императрице, – ответил Яочуан.

– И что в этом плохого? – устало произнёс Бэйху, – Если… Мэй-эр сейчас поменяла своё мнение и будет не против, значит, все окажутся довольны, все получат то, что они хотят… Но пока я не могу понять, как к этому отнесутся его величество отец император, бабушка вдовствующая императрица и княжеская чета Гу. Как я ни стараюсь, бабушка почти никогда меня не баловала и не хвалила…

***

– Как посмела эта мелкая мерзавка?! – сердилась наложница Ся. – Как посмела?! Я же запретила и объяснила, почему ей не нужно общаться с её старшими сёстрами! Неблагодарная дрянная девица! Я же стараюсь ради неё, а она всё портит! Нет, я должна пойти и забрать её оттуда!

– Госпожа, наверное, вам не стоит сейчас устраивать шум, – проговорила служанка.

– Может, ты плохо намекнула управляющему? Может, он не понял? – Ся Юнжу раздражённо посмотрела на женщину.

– Нет, я всё хорошо сказала. Специально проследила после. Он зашёл в кабинет господина, – ответила служанка и скривилась. – Если всё тихо и барышня до сих пор находится в храме предков, значит, его сиятельство не против этого. Что мы можем ещё сделать?

– Уж я покажу этой гадкой мерзавке, когда она вернётся утром! Все уши тогда оборву! – наложница Ся гневно и небрежно выпила вина из пиалы, что часть его потекла по подбородку и шее.

***

На утро.

Приехавшие по делам в столицу люди торопились пройти стражников на воротах. Одни были на телегах; другие шли пешком, с деревянными, либо бамбуковыми коробами за плечами; третьи шагали с соломенными коробами или корзинами; были также и те, кто путешествовал налегке, сложив в кусок ткани весь свой нехитрый скарб, закрутив и завязав узел на своём теле через плечо.

У подозрительных путников стража спрашивала документы. В зависимости от того, по какой причине у человека не было при нём сведений о его личности, нарушителей ждало соответствующее наказание. Если это был беглый раб, то его ждала казнь; если преступник или беглый слуга, то заключение в тюрьму, а после наказание, подходящее его преступлению, либо ссылка на каторжные работы. Всех прочих, не имеющих документов, брали под стражу до выяснения обстоятельств. Если же были не в порядке документы на ввозимый груз, то он конфисковался в пользу государства.

Командующий стражников с несколькими верными людьми уже были предупреждены и проинструктированы о необходимых действиях его высочеством наследным принцем. Ждали и искали нужные три телеги в сопровождении известных сыновей благородных сановников, собираясь уличить тех в растрате государственных средств.

Наконец, необходимые им чиновники с гружёными телегами подъехали к воротам столицы. Стражники на воротах, одетые в чёрные железные доспехи и чёрные конусные железные шлемы с красными хвостами, свисающими с наверший их шлемов, насторожились, поклонились и расступились, пропуская повозку подлых отступников внутрь, загоняя в ловушку, держа наготове массивные мечи.

Как было обговорено заранее с обоими принцами, они остановили телеги сразу, как те пересекли входной тоннель сквозь широкую каменную стену с массивными воротами.

– Что вы перевозите? – спросил офицер.

Молодые люди открыли шторку кареты. Один из них вышел, благородно согнул руку в локте и отправил за спину, его длинные чёрные волосы были полностью собраны модным плетением и заколкой на темени в пучок:

– Так, всего лишь товары для наших поместий. Чай, письменные принадлежности, сахар.

– Нитки, – добавил второй, выходя из повозки.

– Предъявите документы на товар, – попросил офицер дежурившего сейчас у ворот взвода.

Молодые люди немного занервничали, но протянули бумаги, достав из рукава.

– Что вы, офицер, – у ворот появился Кай Лао, пришедший встретить повозки, дабы подстраховать груз от возможных неприятностей, – это же мой старший сын Кай Кэ.

– Прошу извинить, но я должен проверять документы у всех. Это моя работа, – офицер вежливо, но мужественно сложил кисти рук перед собой в кулак и легонько поклонился.