Следуй по пути из лепестков персика 2

Ольга Чэнь

Следуй по пути из лепестков персика 2

Пролог и Глава 1

Вторая книга цикла.

Пролог

Каждый человек должен научиться жить…

Это тяжёлая задача, однако, на первый взгляд, для многих людей она выглядит совсем простой. Казалось бы, родился – бери и живи, в чём проблема? Но внешний мир не самое дружелюбное место. Учиться адаптироваться ко всему новому, чтобы жить в гармонии с самим собой и окружающим миром, нужно как можно скорее, поскольку, своевременно не приспособившись, вы рискуете не приспособиться к нему вообще и стать изгоем.

Вспомните, как выглядит дорога. Изначально лежащий в основе дорожного полотна гравий был обычным камнем, который когда-то родился из недр земли. Отколовшись от своей семьи, он попадает в общество и становится связанным с остальным социумом нормами жизни, правилами, обычаями и окружающими предметами, как асфальтом. Человеческое общество переживает трудности и неприятности: по нему проносятся автомобили, пробиваются сквозь толщу ростки, клюют птицы, размывает вода, проседает почва, пачкает мусор. Со всеми этими неприятностями можно и нужно бороться, приспосабливаясь к окружающему социуму, чтобы бороться вместе, а не идти против толпы. Каждый человек хотя бы раз испытывал это: нужно тратить много сил, пробираясь, лавируя, стараясь пройти сквозь огромное скопление встречных людей; тяжело бороться с морскими волнами в шторм, да и глупо… Но при этом, как бы ни странно звучало, никогда не стоит отказываться от себя. Сложно?

Если вы присмотритесь, то увидите, что и дорожное покрытие не однородная масса – оно состоит из множества и множества различных по форме и цвету камешков. Они такие разные и все по своему уникальные, однако остаются вместе и борются со всеми невзгодами, преодолевают трудности, пока не состарятся. Камни держатся друг за друга и за асфальт – культуру социума, что их объединяет, они не одиноки.

Тем не менее, смотрите, один из камней пытается схитрить, он не пробует жить в гармонии и мире со всем окружающим, лишь маскируется, либо идёт против, он больше не держится за асфальт, … но в итоге, израненный, оказывается в одиночестве на обочине, унесённый ветром, либо колесом машины. Он думает, что там спокойнее, ему больше не нужно бороться, но это роковая ошибка. Борьба присутствует всегда, лишь меняя форму, однако в одиночку сопротивляться внешним воздействиям гораздо сложнее. Он канет в лету, осыпанный грязью и пылью, а на его место вскоре положат другие камни, и у изгоя почти не останется возможности вернуться.

Говорят, что борьба меняет человека, делая его сильным, но жестоким. Нет. Трудности всегда идут наравне с радостями, они помогают человеку быть человеком, поднимают иммунитет души и накачивают её мышцы. Когда холодно, мы одеваем тёплую одежду; когда льёт дождь, мы берём зонт; когда мы испытываем жажду, мы пьём… и тому подобное. Мы всю жизнь с рождения учимся, боремся, приспосабливаемся и обретаем навыки. С самого детства мы преодолеваем трудности, к которым в итоге приспосабливается любой взрослеющий человек. К остальным появившимся проблемам стоит приспосабливаться и бороться таким же образом. Неважно, психологические они или физические, путь один. Стоит определить источник проблемы или новые условия жизни, и сразу изменится образ мышления. А когда это произойдёт, поменяется и образ поведения, и человек начнёт действовать, найдя путь к решению проблемы.

Нужно помнить, что жизнь нельзя просто закрыть и отложить, как книгу, когда в повествовании случается что-то плохое. Просто переверните страницу и начните новую главу. Не оглядывайтесь назад, ведь то, что сделано, зачастую уже невозможно изменить. Идите вперёд, назад пути нет, и не важно, с какой скоростью. Главное идти, приспосабливаться и бороться, иногда даже с самим собой.

Чем быстрее вы научитесь приспосабливаться к окружающей среде и идти дальше, несмотря ни на что, чем сильнее вы накачаете мышцы и иммунитет души, тем больше будет глав в вашей жизни, тем она будет длиннее, радостнее и светлее.

Глава 1

Наташа пристально осматривала окружающее пространство, опустив руки и сложив пальцы в замок. Ленточки на её соломенной шляпке легонько развевались на тихом ветерке. Сначала она не знала, куда их девать, эти руки, чтобы выглядеть более-менее прилично и элегантно по здешним меркам, и наконец, остановилась на таком варианте.

«Надеюсь, никто не заметил, как я тут положение рук подбираю, а то будет… несколько неудобно… Почти незнакомый мир, почти незнакомые обычаи, почти незнакомое общество… Как не привлекать к себе лишнего и ненужного внимания, а также при этом не прослыть белой вороной или дамой со странностями, будучи душой из другого мира и страны?»

Вокруг гуляла разодетая во все свои лучшие наряды знать, статные тонконогие лошади были украшены не меньше хозяев.

Чунхуа тоже предлагала своей хозяйке обзавестись новым платьем, но барышня отказалась:

– Какой смысл тратить впустую деньги, если ещё есть целая куча нарядов, которые я не то что не надевала, даже в глаза не видела.

С этим личная служанка поспорить не могла, так как знала о частичной потере памяти своей молодой госпожи, из-за чего для неё сейчас многое в новинку. Богато и красочно одетые люди носились на конях по полю с клюшками в руках. На их лицах витали напряжение, жажда победы или просто радость и удовольствие от игры.

– Я так понимаю, сюда многие пришли не только для того, чтобы поиграть или посмотреть на игру, но и себя показать, – усмехнувшись, прошептала своей служанке Гу Минмэй, посмотрев на девиц и юношей, щеголяющих во множестве ярких украшений в волосах, в ярких шёлковых разноцветных свободных ханьфу и шарфиках, небрежно висящих на плечах и локтях. В руках, что мужчины, что женщины, держали различные по форме и рисункам веера, коими небрежно обмахивались.

Почти на всю длину вдоль здешнего большого поля, на котором уже кто-то вовсю играл в древнее конное поло, стояли длинные, не очень высокие деревянные помосты, зонированные хрупкими деревянными каркасами на беседки, что были накрыты лишь тканью, защищающей от солнца и дождя, также на беседках висели лёгкие прозрачные шторки. На помостах стояли миниатюрные низкие столы, заставленные различной снедью, напитками и угощениями. Рядом присутствовали сидения, похожие на широкие лавки с тонкой мягкой подушкой. Слуги стояли позади своих господ, либо сидели на ступеньках впереди, бродили с поручениями по округе. В стороне располагались простые деревянные помещения, где содержались, приводились в порядок, кормились и украшались лошади. Слуги клана Гу тоже привели сегодня коней, принадлежащих семье.

На всей территории, кроме поля, поодиночке или вместе, сидели, стояли, бродили обмахиваясь веерами, смеялись, разговаривали и шутили различные незнакомцы и незнакомки, аж даже зарябило в глазах, а уши привыкали к равномерному гулу. Наташа никогда не любила находиться в подобных столпотворениях. Стражников здесь присутствовало достаточно много, наверное, личная охрана от каждой семьи.

Помощник распорядителя ударил в звонкий гонг, звук которого разнёсся эхом, оповещая об окончании происходившего на сей момент сражения за небольшой кожаный мяч. После, через некоторое время, другой работник этого пиршества, объединённого с развлечением, склонившись в небольшом поклоне, стал проходить с подносом мимо богатых людей. Те оставляли на учтиво подставленной поверхности какое-либо украшение, либо другую дорогую вещь.

«Так вот как выглядит „зрелищ и хлеба“», – подумала Наташа и поинтересовалась у Чунхуа:

– Они делают ставки?

– Нет, барышня. Это же приз. Семьи и участники команд, что будут играть следующими, кладут на поднос какую-то драгоценную вещь, всё собранное будет являться выигрышем. Что-то преподнести или нет имеют право любые гости, кто захочет… Но обычно какой-то подарок делают все, потому что каждая семья участвует в состязании, и никто не желает показаться беднее или жаднее других, – улыбнувшись, ответила личная помощница, восхищённо осматриваясь вокруг.

– То есть, играют сами же богатые люди? – уточнила Минмэй.

– Да, барышня, играют сами члены знатных, дворянских или богатых родов, – ответила Чунхуа и после шепнула, – даже его величество иногда играет, как и их высочества.

Наташа в облике аристократки Гу Минмэй посетовала, что это развлечение только для богатых, потому что бедному не найти ни хорошего коня, ни редкостей на выигрыш.

– Барышня, так бедным и некогда, у них работы много, – ответила Чунхуа.

– А богатые, получается, нихр… ничего не делают? Зачем они тогда вообще нужны обществу, если бедные сами всё делают и без богачей справляются? Балласт какой-то лишний выходит, – усмехнулась княжна Гу.

Чунхуа развернулась к своей молодой госпоже и удивлённо-непонимающе посмотрела ей в лицо:

– Барышня, тише! Что с вами? Я даже не буду спрашивать, что такое балласт. Это явно какое-то нехорошее слово, – после нервного шёпота она огляделась по сторонам, чтобы узнать, не услышал ли кто-нибудь слов её молодой госпожи, и пугливо прошептала: – Барышня, не произносите больше такого вслух в людном месте, это опасно, вас могут счесть за мятежницу.

– Да я понимаю, что даже не посмотрят, что дочь семьи Гу не совсем здорова, если это кому-нибудь будет на руку… Поэтому не переживай, я такое говорю только тогда, когда уверена, что никто не слышит, кроме тебя. Тебе-то… я могу доверять? – Наташа шутливо посмотрела на Чунхуа.

– Что вы, что вы, молодая госпожа, я готова за вас жизнь отдать! – яростно проговорила служанка.

– Тем более, не забудь – я это говорю в нездоровом уме. Мало ли что кому могло показаться или послышаться, так можно обвинить, кого угодно и в чём угодно. Доказательств-то веских нет, – Минмэй, легонько улыбнувшись, развела руками. – Не думаю, что моя очень влиятельная семья допустит, чтобы меня наказали лишь по чьему-то вымышленному доносу.

– Барышня, пойдёмте лучше к госпоже и господину, чего здесь стоять в сторонке? Там и сёстры ваши, веселее будет, – предложила Чунхуа, но Минмэй лишь отрицательно покачала головой.

Наташа не собиралась сейчас никуда уходить, сначала ей было необходимо присмотреться к окружающим людям и понять, что, где, почему и как происходит, кто с кем общается и дружит. Нужно было хоть немного обезопасить себя. Мало ли какая информация пригодится в будущем.

Услышав, что в цзицзюй играют и их высочества, Наташа попыталась отыскать глазами в толпе второго принца Ли Ху, захотелось поскорее его снова увидеть. Друзей у неё в этом мире было не так-то уж и много. Взволнованно она обшаривала глазами всё пространство, куда доставал взгляд, но безуспешно. Зато Наташа обнаружила интересную информацию, что за Минмэй наблюдает множество знакомых и незнакомых глаз, почти все бросали на неё свой взгляд и о чём-то шептались.

Здесь уже был сын министра юстиции Сунь Хуэйчан и государственный учёный Цинь Шухуэй. Молодые люди, увидев, что законная дочь семьи Гу их заметила, улыбнулись, учтиво кивнув в приветствии. Наташа, раздосадованная отсутствием своего высоковлиятельного друга и поклонника, нерешительно кивнула им в ответ. Мужчины, заметив, что барышня Гу кивнула кому-то ещё, кроме них, сразу же нашли друг друга в толпе и смерили высокомерными взглядами.

– Барышня-я, пойдёмте к госпоже и господину-у? – снова проныла Чунхуа, испугавшись, что её молодая госпожа снова ввяжется в какую-нибудь неприятность.

Наташа уже хотела согласиться, ведь всё, что могла, она уже увидела, но их гордое одиночество нарушили две незнакомые девушки. Одна была похожа на новый облик Наташи, стройная, изящная, с нежной кожей и лебединой шеей, с чёрными блестящими длинными волосами, но с более резкими скулами, с более узкими хитрыми глазами и аристократичным поведением. Другая пухленькая, но с не менее лукавым лицом и излишней манерностью.

– Дальняя кузина, Гу Минмэй, – почти нараспев, нежным голосом произнесла первая, вежливо изящно кивнув.

– Гу Мэй! – воскликнула вторая и схватила её за предплечье.

Наташа оторопело опустила глаза на свою руку и с натянутой улыбкой высвободилась:

– Э-э, хотелось бы узнать, кто вы?

– Я же Май Юаньджи! – ответила ей девушка и недовольно надула губки, потом снова улыбнулась и, явно нарочито, сделала лицо сообразившего что-то человека. – Ах, такая неприятность. Слышала, что ты потеряла память в результате несчастного случая и стала соображать, как младенец. Хотя ты и раньше… Мы твои лучшие подруги! Юань пишется, как «источник», а Джи, как «удача», – девушка постаралась приветливо улыбнуться.

Может быть, она кого-нибудь и обманула бы, но только не Наташу:

«Ещё две лицемерные особы… заклятые подруги. Меня окружали милые улыбчивые люди, медленно сжимая кольцо… – она мысленно вздохнула. – Божечки, за что мне всё это?! Я, в принципе, не люблю шумные компании, а лицемерных людей ещё больше…»

– А меня ты тоже не узнаёшь? – спросила другая. – Твоя дальняя троюродная кузина Вэй Циньжань… Пишется, как «сияющее небо».

«А ещё звучит, как порочная чистота», – мысли Наташи посетило подозрение, только, конечно, ей не очень хотелось, чтобы оно оправдалось.

– Что-то не припомню, – улыбнулась Наташа невинной милой улыбкой Минмэй. – И что, мы тоже очень хорошо… дружили? Прямо не разлей вода? – если прислушаться к тону в её голосе, можно было услышать нескрываемый сарказм и иронию, но незнакомые девицы приняли это за чистую монету.

– Да, мы были очень близки, как родные сёстры, – шаблонно растянула губы в улыбке Циньжань, её остальное маскообразное лицо было неподвижно.

«Хозяйка этого тела была явно недальновидна, раз дружила с такими, и не очень умна, раз её даже не подозревают в сарказме, – подумала Наташа. – Хорошие, видать, подруги, если за столько прошедшего времени я узнаю о них только сейчас… Им явно что-то нужно от меня. Не хочу даже тратить на этих двуличных особ своё время и портить настроение».

– Сестрица Мэй-Мэй, пойдём туда, по дорожке в сад, подальше от этого шума, поболтаем? А то мы так давно не виделись! – попросила Юаньджи.

«Вот именно», – сразу подумала Наташа, она захотела поставить девушек на место:

– Спасибо за предложение, но я не хочу гулять, у меня есть свои планы, да и устала, ноженьки болят. И ещё, хочу вам сказать…

– Приветствую, барышня Гу Минмэй, рад вас снова видеть. Вы сегодня невероятно прекрасны, словно нефритовый лотос, опустившийся из обители небожителей.

Этот голос Наташа запомнила хорошо, поэтому медленно и настороженно повернулась. Её худшие опасения подтвердились – рядом стоял и улыбался сын первого министра Се Шансай, на редкость неприятный тип.

Лишь на мгновение испуганно замерев, как кошка, сообразив, Наташа схватила за руки обеих подружек и торопливо потащила в ту сторону, куда они до этого указывали:

– Конечно же, нужно прогуляться и поболтать, я ведь вас так давно не видела! – громко обратилась Минмэй к новым подругам, что удивлённо увеличили глаза и еле поспевали за ней, ведь раньше они никогда настолько быстро не передвигались на своих двоих.

Се Шансай тоже изумлённо поднял брови, посмотрев вслед законной дочери семьи Гу, и немного растерявшись, недоуменно помолчав, произнёс про себя:

– Наверное, … я ей понравился, … стесняется просто.

***

– Сестрица… Мэй… – Мэй, куда ты так… спешишь?! – задыхаясь от быстрого бега, проговорила Юаньджи, явно, как и почти все благородные барышни этого мира, не привыкшая к быстрому передвижению на местности.

Минмэй незаметно покосилась назад, и обнаружив, что Се Шансай за ними не следует, остановилась.

– Сестра Гу Мэй, что с тобой такое? – спросила также запыхавшаяся Вэй Жань.

– Минмэй, почему ты не поздоровалась со старшим сыном левого министра Се? – озадаченно спросила Май Джи.

Наташа сделала удивлённое лицо и посмотрела назад, сделав вид, что присматривается, хотя они уже довольно далеко ушли, свернув на тропинку в сторону аллеи в зарослях деревьев. Се Шансая уже невозможно было увидеть.

– А что, там был старший сын левого советника?! Надо же, какая произошла трагическая… случайность… ай-яй-яй-яй-яй. Я было грешным делом подумала, что подошёл какой-то неизвестный тип подозрительной бандитской наружности, – настороженно произнесла Минмэй, немного опасаясь, что всё-таки Се Шансай передумает и решит за ними последовать. – Ну ничего, я думаю, он это переживёт.

Заклятые подруги недоумевающе переглянулись, после снова изучающе посмотрели на Минмэй, что вела себя сейчас совершенно необычно для неё и разговаривала также.

Наташа развернулась к двум новым-старым знакомым:

– Девчонки, запомните, никогда нельзя разговаривать или куда-то ходить с малознакомыми, и тем более, незнакомыми дядями, а также брать у них подарки. Тем более у тех, что имеют подозрительную наружность, как у этого.

– Гу Мэй, совсем обнаглела? Как смеешь учить тех, кто старше тебя по возрасту? – презрительно и высокомерно фыркнула Май Джи.

– Ну да, ну да, – хитро и снисходительно улыбнувшись, произнесла Наташа, но в мыслях рассмеялась: «Конечно же, вы старшие, но не всегда с возрастом приходит мудрость. Иногда возраст приходит один».

– Сестрица Джи-эр, – настолько спокойно улыбнувшись, что со стороны это даже казалось вялым, произнесла Циньжань, её движения были столь же размеренными, вальяжными и медлительными. – Ты совсем забыла, что сестра Гу Мэй какое-то время росла в деревне в провинции, как дикая мужланка, ничего не зная об этикете, манерах и жизни знати столицы. Давай не будем осуждать её, она ведь ещё и заболела – повредилась рассудком… Не по своей же вине. – Вэй Жань аккуратно и эстетично промокнула нижний край глаза, будто стёрла слезу, после дотронулась ладонями до кисти левой руки Минмэй, – сестра Мэй-эр, мне так горестно за тебя.

Это всё выглядело очень нарочито и лицемерно, но Вэй Циньжань очень хотелось отомстить за все колкости, что в сторону неё когда-то отпускала Минмэй.

«Она себя так двулично ведёт… Любимая здешняя тема: обхами оппонента так, чтобы это выглядело комплиментом и сочувствием… Эх-хэх… Только они ошибаются, я не собираюсь играть с ними в эти игры, они не знают, что я не настоящая Гу Минмэй. Боже мой, столько жеманства, она что, переела антидепрессантов или успокоительных?» – смерила её взглядом Наталья.

– Ах да, я совсем забыла, сестра Вэй Жань, – взгрустнула в свою очередь Юаньджи. – Прости, сестричка Мэй-Мэй, совсем забыла, что после незатейливой грязной деревни тебе тяжело привыкнуть к здешнему просветлённому общению и обществу.

– Значит, вы сказали, что вы являетесь моими подругами? – уточнила Минмэй.

Обе девушки, легонько улыбнувшись, кивнули.

– Тогда мне поясните ответ вот на такой вопрос: вы по каким соображениям не приходили ко мне всё это время, зная, что я тяжело заболела и могла даже умереть? – Минмэй деловито подпёрла локоть правой руки кистью левой и погладила пальцами правой руки подбородок, как какой-нибудь даос. – Почему я узнаю о вашем существовании только сейчас? Не хотели меня увидеть, не дай Будда, в последний раз?

Обе подружки нервно и с неловкостью на лице растянули губы в улыбке.

– Не проклинай себя, сестрица! Просто не хотела тебя волновать, сестра Мэй-Мэй, – сконфуженно произнесла Май Джи.

Наташа кивнула своим мыслям:

– Угу. А ты? – она деловито кивнула другой девушке.

– Сестра Минмэй, ты же знаешь, что благородным девицам негоже часто выходить на улицу и долго находиться вне дома, – шаблонно улыбнулась Циньжань. – Старшие будут против таких прогулок.

– Да-а уж… Ваши старшие будут против того, чтобы навестить больную подругу и дальнюю родственницу? В таких ситуациях найти выход тяжело, понимаю… Угу, … а пытались оскорбить вы меня сейчас тоже из этих же соображений? – ухмыльнулась Минмэй, ставя девушек в неловкую ситуацию, говоря прямо, и наблюдая за их поведением.

– Мы?! Сестра Мэй-Мэй, как ты можешь такое говорить?! – наигранно возмутилась Юаньджи.

Но Наташа в облике хрупкой барышни резко прервала её возмущённый монолог, выставленной вперёд рукой:

– Тчч! Мне даже не нужно выставлять вас дурами, вы вполне справляетесь своими силами. Не бойтесь, я не буду вас больше обижать, … за меня это уже сделала мать-природа, – Наташа вздохнула. – Мне не хотелось бы продолжать столь лицемерное, негативное и … токсичное общение. Если вы захотите общаться по-нормальному, то я всегда рада.

Подружки увидели, как после этих слов, только недавно казавшаяся глупенькой Гу Минмэй гордо развернулась и быстро пошла в сторону места, где собрались люди, играющие в конное поло. Чунхуа поспешила за своей молодой госпожой.

– Стерва какая! … Чтобы Гу Минмэй хоть на мгновение забыла о манерах, этикете и правилах приличия? – удивлённо прошептала Май Джи.

– Она хитрая змея… Чтобы Гу Мэй так грубо и прямо разговаривала, … чтобы передвигалась так быстро? – ответила ей Циньжань, смотря вслед уходящей Минмэй. – Разве может человек настолько поменяться? А если она повредила рассудок, почему она вдруг поумнела, а не поглупела ещё больше?

– Может, мы просто плохо её знали? – нерешительно проговорила Юаньджи.

Глава 2

Наташа немного побродила с Чунхуа по аккуратным дорожкам среди яркой зелёной салатовой весенней листвы, цветущих яблоневых и персиковых деревьев. Эта живописная чарующая красота какого-то неизвестного сада, свежий воздух и приятный запах, дарили успокоение. Совсем не хотелось возвращаться обратно.

«Сюда бы какую-нибудь беседку, лежанку, книжку, напитки, и можно погружаться в дзен», – Наташа мысленно улыбнулась сама себе.

Но напоминание личной служанки, что пора возвращаться обратно, а то её родители будут беспокоиться, вырвало из приятных дум, и Минмэй разочарованно вздохнула.

Как оказалось, пока их не было, прибыла вдовствующая императрица. Царствующая особа расположилась в кресле перед личным столиком, в самой большой и широкой центральной беседке, ткань навеса которой отличалась от остальных белых жёлто-бежевым цветом. Само помещение было отгорожено и по краям висели красные шёлковые занавески. Вокруг её беседки стояли вооружённые мечами дворцовые гвардейцы, в бронзовых конусных шлемах с коротким красным хвостом, идущим из навершия, в жёлтых доспехах, состоящих из прямоугольных бронзовых пластинок; и много дворцовых служанок, в простом розовом одеянии без вышивки, с одинаковой причёской, что прятала все волосы девушек в тугие аккуратные словно пластиковые пучки.

Наташа чертыхнулась, за соседним с ней столом сидел Ли Цзылун, с которым она вообще решила больше никогда не пересекаться.

«Не люблю самовлюблённых отрицательных героев, сам виноват, незачем быть таким отрицательным», – раздражённо подумала она.

– А Бэйху не приехал вместе с ними? Принцесса Цзиньхуа, скорее всего, под домашним арестом, – Минмэй осмотрела окружающие пространство, и не обнаружив второго принца, тяжко вздохнула. – Придётся подойти их поприветствовать, а потом куда-нибудь слинять, дабы не раздражать ярость масс…

– Барышня, вы о чём, каких ещё масс? – удивлённо спросила Чунхуа.

– Огромных масс самомнения и чувства собственной важности наследного принца, – опять вздохнула Минмэй, сжав губы. – Боюсь, они могут задавить…

Личная служанка замерла, уставившись на свою барышню, изумлённо похлопав глазами, она до сих пор не могла привыкнуть к новой речи своей молодой госпожи. Но тряхнув головой и сбросив с себя чары услышанной странной информации, прошептала:

– Барышня Гу Мэй, только лучше вы больше никому такого не говорите, ладно? И не забывайте называть их высочеств «их высочество», даже, если с кем-то говорите о них, мало ли, кто услышит… скажут – «такое неуважение». Я за вас очень… беспокоюсь…

– Знал бы принц Ли Лун, какое я к нему испытываю… неуважение, упал бы в обморок от взрыва лопнувшего ЧСВ, – недовольно ответила Минмэй. – Его бы контузило от мощности ударной волны.

– ЧСВ? – снова удивилась юная помощница.

– Чувство собственной важности же, – пояснила Гу Минмэй, снова досадливо сжав губы.

– Но вы всё равно поосторожнее, а то я его высочество второго принца не наблюдаю. Зная, что вы в последнее время вытворяете, вам помощь повлиятельнее нужна, чем его сиятельство, наш господин, – тихонько захихикала Чунхуа.

***

Наталья шла с эмоциями обречённости, словно на заклание:

– Даже если моя семья не сидела бы недалеко от них, то мне всё равно бы пришлось подходить…

Чунхуа кивнула:

– А как же, вы обязаны выказать дань уважения и почтения.

Увидев Гу Минмэй, вдовствующая императрица приветливо улыбнулась. Ли Цзылун пил чай из белой пиалы, задумчиво смотря на стол перед собой, казалось, он ничего не видит и не слышит, погружённый в себя. Его чёрно-пурпурные одежды украшали вышитые большие золотые перья.