Следуй по пути из лепестков персика 2

Медленно поднявшись по деревянным ступеням, Наташа в облике изящной Гу Минмэй, как всегда, сложила перед собой руки, согнув и сразу разогнув колени, лёгонько поклонилась. Только выглядело это несколько неуклюже, поскольку у Наташи не было долгой тренировки в этом вопросе.

– Приветствую её величество вдовствующую императрицу, желаю мира и процветания, – как можно вежливее произнесла Минмэй. – Приветствую его высочество наследного принца.

Но Ли Цзылун даже не оторвался от своего занятия.

«Вряд ли такой человек, как он, ничего не слышит и не видит, что вокруг происходит. Ага… значит показывает своё пренебрежение. А я прям «расстроилась», подумаешь. Знал бы он, что мне вообще фиолетово на его равнодушие. Даже наоборот, чем меньше он обращает на меня и на клан Гу своё внимание, тем лучше», – поразмыслила Наташа.

Она бросила взгляд на секцию веранды, где должна была находиться её семья. Минлан и Минчжу, не привыкшие к появлению в таком обществе, сидели в дальнем углу и жались друг к другу, как два испуганных цыплёнка, сохраняя при этом благородную осанку. Родители несколько напряжённо улыбнулись, боясь, что Гу Мэй опять наделает каких-нибудь глупостей. Было видно, что госпожа Гу порывалась сейчас прийти к дочери для поддержки, но супруг остановил её, ведь они уже приветствовали царственную особу.

– Дитя, присядь-ка сюда, – пожилая императрица указала рукой на деревянный пуфик с торца её стола. – Дай мне рассмотреть эту прелесть, что на твоей прекрасной головке.

– Пустяки, ваше величество, это просто соломенная шляпка, – улыбнулась Минмэй, не желая садиться, она не собиралась надолго задерживаться в этом гнетущем месте.

Ли Лун поднял голову и с наглым интересом осмотрел девушку:

«Снова что-то выдумала, ты смотри, какая неуёмная фантазия возникла неизвестно откуда».

Минмэй сняла с себя головной убор и, вежливо поклонившись, протянула его вдовствующей императрице двумя руками.

– Как твою голову посетила вдруг такая интересная идея? – сказала та, рассматривая шляпку с небольшими полями, она ей явно очень понравилась.

– Хотелось что-то, чтобы голову не напекло, при этом красивое и миленькое, – вежливо улыбнулась ей Минмэй, бросив нервный немного настороженный взгляд на наследного принца.

Тот по-прежнему молча с интересом пристально наблюдал за юной особой, не отрывая взгляд, но и не выражая на лице никаких эмоций, даже при этом продолжая отпивать из чаши чай.

– Мне необходима такая же, – нежно рассмеялась царственная женщина.

– Я бы могла предложить вам её подарить, но этот предмет уже был мной в употреблении, поэтому, если вам нравится, я попрошу сделать свою служанку что-то похожее, но гораздо и гораздо лучше.

Цзылун ещё раз медленно отпил чай из своей пиалы, не отрывая взгляд от Гу Минмэй, в его глазах замелькал интерес и даже задумчивое любопытство: «Похоже, она идёт на поправку, с её головой стало получше?»

Наташа пугливо напряглась ещё сильнее, поскольку ей было неизвестно, что вообще за окрошка творится в его голове.

– Это похвально. А в учёбе ты также не ленива и усердна? А-Мэй, ты с благодарностью приняла мой дар, и уже начала изучать книги, что я дала тебе? – спросила вдовствующая императрица.

Наташа вспомнила, что Чунхуа начала ей читать, но там была какая-то совершенная заунывная белиберда и нелепица, так что она не могла долго слушать всё это:

– Вы знаете, что после болезни я не помню символов, поэтому одну из них мне начала читать моя личная служанка, – натянуто улыбнулась Минмэй, – а она не очень образованна.

Чунхуа стояла внизу у ступеней и внутри уже кипела от напряжения, казалось, что сейчас уже лопнут зрачки и пар повалит прямо из глаз, ведь молодая госпожа не совсем правильно себя вела в плане речей и поведения. Юная помощница пыталась ей сигнализировать, но молодая барышня на неё не смотрела.

– Хорошее дитя. Тогда процитируй мне то, что уже начала изучать, – довольно улыбнулась пожилая царственная женщина, и они с Ли Луном замерли в ожидании. Последний поставил чашечку на стол, обидно усмехнувшись.

«Что?! „Процитировать?!“ Паника-паника-паника! – сердце Наташи забилось чаще. – Хоспади, вспомнить бы ну хоть что-нибудь из того, что мне прочла Чунхуа!»

Провидение помогло очень быстро, и Наташа смогла поймать бегающую мысль за хвост:

– Эм… Женщина… она должна во всём слушаться своего отца, а после – мужа… Женщина должна придерживаться четырёх правил благочестия и усердно работать над ними: добродетель, нежность, речь и труд… Для всех существуют основополагающие принципы морали. Четыре кардинальных принципа – это стыд, приличие, праведность и честность… И добродетели – это верность, сыновняя почтительность, доброжелательность… честность, справедливость, … гармония и мир… э-э: «Если она продолжит экзамен, я посыплюсь…»

– Хорошо! Хорошо! – радостно рассмеялась вдовствующая царственная старушка, легонько хлопнув в ладоши. – Лун-эр, посмотри, насколько А-Мэй выросла талантливой и умной девушкой!

От ушей Наташи не утаился намекающий тон и взгляд, с которым вдовствующая императрица всё это произнесла, стало как-то не по себе, она опять испугалась:

«Это ведь не то, о чём я думаю? Похоже, стоит занизить себе проходные баллы и не быть настолько „замечательной“… Мне кажется или вдовствующая императрица, как-то ко мне слишком предвзята. И любит старшего внука больше младшего, а ещё пытается меня ему сватать?»

Но наследный принц, слава Богу, никак не отреагировал на эти слова. Оставаясь таким же беспристрастным, молчаливым и спокойным, словно нефритовое изваяние, он кивнул слуге на свою пустую чашу, чтобы тот наполнил её чаем.

– А-Мэй, ещё пару напутствий тебе в помощь от меня для восстановления памяти, – проговорила вдовствующая императрица. – Когда старший что-то подаёт, младший должен принять это обеими руками, в знак уважения, также двумя руками младший должен что-то подавать старшему; Держись немного позади старших, когда гуляешь с ними, а свою чашу держи всегда немного ниже, чем у них.

Неожиданно свой голос решил подать принц Ли Лун:

– Посмотри-ка: всё слаженно в теле крысином. Ты не знаешь обряда и не славен ты чином. Коль ни чина нет у тебя, ни обряда, разве ранняя смерть для тебя – не награда? – спокойно, с поволокой надменности, вдруг произнёс он.

«Чего-о?» – Наташа в облике юной Гу Минмэй, скопировав его поволоку гордости, насмешливо фыркнула:

– Позвольте с вами не согласиться. Люди не меряются полезностью, они не вещи. Каждый человек в чём-то хорош, и человеческая гордыня может просто напросто затуманить взор, лишив возможности это заметить. Для талантливого кузнеца обычная палка – просто пища для огня. Но для резчика по дереву, она может оказаться бесценным материалом для работы.

– Ты смеешь упрекать меня в недальновидности? – задал вопрос Ли Цзылун и растянул губы в ухмылке, что была больше похожа на оскал задумавшего что-то хищника, либо на притаившегося охотника.

«Опять он неуважительно со мной говорит, а я не могу сейчас при вдовствующей императрице поступить ним также», – раздражённо-досадливо подумала Наташа.

– Что вы, зачем мне это? Я просто с вами поспорила на эту тему. Вы же наследный принц нашей династии, мудрый и талантливый мужчина, а я лишь слабая и юная девушка… Ваше высочество, вы же не можете быть настолько не уверены в себе, что каждое неловко сказанное слово болеющей глупой девицы воспринимаете, как личное оскорбление? Вы же не воспримите такие глупые слова всерьёз? – по окончанию своей тирады Минмэй невинно улыбнулась.

«Главное, при вдовствующей императрице сказала и сразу же этим при ней себя обезопасила. Он теперь не сможет быть настолько мелочным, чтобы придираться к столь юной и больной девушке, как я», – довольно подумала Наташа.

– Барышня Гу Мэй, если вы так ранимы и ваше здоровье настолько шатко, тогда не стоит вступать в споры с мужчинами, – язвительно усмехнувшись, проговорил наследный принц.

– Вы до сих пор не ладите? – спросила царственная старушка: «Между ними какие-то таинственные искры летают. Почему они всегда ссорятся, и я не могу их никак свести?»

– Ваше величество, я мирный и не высокомерный человек, – ответила Минмэй, легонько поклонившись. – Если каким-то незлобным случайным словом обидела вас или этого сильного… и надеюсь, мудрого мужчину, то приношу свои искренние извинения. Позвольте мне откланяться к своей семье?

– Хорошо, А-Мэй, иди, дитя, – ласково улыбнулась вдовствующая императрица.

Наследный принц задумчиво проводил девушку взглядом. Размеренно отпивая чай из маленькой белой пиалы, он продолжал за ней следить, хоть Минмэй уже находилась рядом со своими родителями.

Когда барышня Гу удалилась в свою беседку, пожилая императрица обратилась к Ли Луну:

– Лун-эр, что ты можешь сказать о законной дочери семьи Гу?

– Бабушка, да что можно о ней сказать? Дерзкая, взбалмошная, избалованная, невоспитанная, неучтивая, горделивая, неуклюжая и беспокойная… Нелепая! – под конец распалился наследный принц. – Девушка-проблема! Столь юная особа из знатного рода не должна так себя вести и разговаривать.

Вдовствующая императрица хитро улыбнулась:

– Сделай скидку на то, что она немного заболела. Хотя… ты к ней уже настолько тщательно присмотрелся? А, по-моему, Мэй-эр стала безумно милой, доброй, искренней и умной девушкой… Лун-эр, знаешь я всегда любила детей, они искренние и открытые, они никогда не предадут. Поэтому никогда не отгоняла от себя людей, похожих на них, несмотря на их неуклюжесть или нелепые ошибки, такие никогда не предадут, они всегда благодарны, а ещё, у них полно идей, которые не подвластны обычному разуму… К тому же, только от них можно услышать правду, а я её люблю.

«Бабушка опять за своё», – подумал Цзылун, но вновь раздумчиво поглядел на Минмэй.

– Бабушка, эта Минмэй постоянно выводит меня из себя и дерзит, – добавил наследный принц.

«Лун-эр никогда не давал такую огромную характеристику какой-либо барышне, тем более, ещё и настолько эмоциональную, – обрадовалась вдовствующая императрица. – Максимум говорил: «глупая курица», «лиса» или «не знаю, без понятия, у меня сейчас есть проблемы поважнее» … И такие искры между ними летают, явно что-то да назревает… Неужели моё желание сбудется и следующая императрица всё-таки тоже будет из клана Гу?! Я приложу максимум усилий для этого».

***

На поле носились две смешанные команды всадников, там присутствовали, как и азартные женщины дворянской наружности, так и мужчины. В каждой группе было по четыре человека, а различались они красными и синими лентами, завязанными на плече.

«На красных прямо-таки не хватает надписи „Дружинник“», – подумала с улыбкой на лице Наташа, узрев в этом что-то знакомое.

Увидев, как Минмэй искренне наслаждается зрелищем, восхищённо и открыто улыбается, не играя на публику, Ли Цзылун несколько залюбовался этим редким среди дворянства зрелищем. После вспомнил недавно сказанные слова бабушки про искренность, вновь задумавшись.

Кони периодически надсадно ржали, наверное, находясь на пределе возможного, либо пугаясь. Люди размахивали клюшками и с их помощью перекидывали друг другу кожаный мяч. Копыта лошадей вздымали вверх клубы земли и пыли.

– Безумно интересно и весело вот так играть! – восхищённо проговорила Минмэй.

– И опасно, – укоряюще ответила ей мать.

– Дорогая, ты же сама по молодости играла в цзыцзюй, – рассмеялся князь Гу. – Бесстрашно носилась по полю, как дикарка. Что в этом такого?

– Гу Мэнькай! И чуть не получила увечье. Почему тогда для девушек есть теперь более безопасная версия игры на ослах – Люйцзюй?! – продолжала спорить госпожа Гу, превратившись в орлицу.

«Мэнькай? Наконец-таки я услышала имя моего здешнего отца… Ворота победы… победителя… в ворота с победой?» – перевела Наташа:

– Нет, на ослах это уже явно совсем не зрелищно.

Она периодически, как можно незаметнее, бросала взгляд на монаршую палатку:

«Ну вот, что он на меня пялится, как лысый на парик?! Придумывает зловещий план расплаты?! Я уже кучу раз извинилась».

Чувствуя себя некомфортно под испытующими любопытными взглядами наследного принца, Наташа снова отправилась с Чунхуа прогуляться, теперь до конюшен, где ещё не была. И о чудо, наконец, она повстречала того, кого давно желала увидеть. Второй принц Ли Бэйху вместе с Яочуаном готовили Гюжена к игре.

Здесь же находилась и третья принцесса Цзиньхуа, что была одета в сапоги и в более удобное укороченное платье. Скорее всего, она тоже собиралась участвовать в популярной командной игре, значит, её не заперли во дворце.

– Мэй-Мэй, где ты была?! Я тебя искала, но не нашла, – радостно улыбаясь подбежала она к Наташе и обняла. Бэйху резко развернулся и улыбнулся, увидев её.

Минмэй рассказала, что пришла сюда посмотреть на лошадей и изначально подумала, что принцесса и второй принц не приехали на игру в цзыцзюй.

– Что ты, как мы можем пропустить такое событие! – рассмеялась Цзиньхуа.

– Мы просто друг с другом разминулись, – улыбнулся второй принц Ли Ху.

От этой улыбки Наташе стало спокойнее и на душе мгновенно потеплело, она ощутила поддержку и ещё одну надёжную опору в этом мире. Чунхуа тоже стало радостно за свою молодую госпожу… ну и немножко за себя.

– Я бы тоже хотела поучаствовать в игре, но боюсь, что не очень хорошо справляюсь с лошадью, – грустно вздохнула Минмэй. – Все будут надо мной смеяться, а ещё я могу получить травму.

– Это же не проблема. Лошадью править несложно, можно быстро этому обучиться. Не виртуозно, конечно, но для Цзыцзюй хватит, – рассмеялась Цзиньхуа и намекающе улыбнулась, – Пойду к бабушке, – добавила она и отправилась в сторону трибун, подмигнув Минмэй.

Бэйху растерянно посмотрел вслед сестре, испугавшись, что, оказавшись наедине с Минмэй, подвергает её и свою репутацию опасности. Но, обратив внимание на личную служанку барышни Гу и своего слугу, успокоился, они остались не наедине.

– Сестра Мэй-эр, ты обязательно как-нибудь поучаствуешь в цзыцзюй, но в другой раз, – снисходительно улыбнулся второй принц Ли Ху, – Сейчас могу только немного поучить тебя держаться более уверенно в седле.

– Неплохо бы, – радостно улыбнулась ему Минмэй. – Это уже третье практическое занятие. Брат Фэншен учил меня по дороге сюда.

– Это хорошо, потому что в этом деле главное практика. Не забудь болеть за меня, когда мы будем играть. Уже совсем скоро, – ответил Бэйху.

– Обязательно! – довольно рассмеялась Минмэй.

Второй принц учил Наташу соблюдать правильную позу и держать поводья, даже просто брал удила и катал её на коне по кругу. Молодые люди весело смеялись и шутили. Приятная теплота, с которой трудно бороться, разливалась в её душе, щекотав нутро зелёными нежными листочками и воздушными лепестками персиковых цветов.

***

«Чудесное зрелище, – раздражённо подумал наследный принц. – Какая трепетная идиллия, – Цзылуна начинали тревожить настолько хорошие дружеские отношения его брата и Минмэй. – Эта девчонка! Такая…!» – в руке Ли Луна хрустнуло лакомство, что он принёс для своей лошади, но теперь гневно сжал в ладони.

Цзы Лун развернулся и ушёл. Но он был не один, кто наблюдал за приятным общением Гу Минмэй и Ли Бэйху.

Вэй Циньжань от злости рванула шнурок на сшитом и вышитом ею мешочке, и выдернув, бросила на землю:

«Проклятая Минмэй! Стерва! Обольстительница! Воровка! Лиса!» – её от увиденного переполняли жгучая обида и ревность.

Циньжань достала из волос шпильку и разорвала ею саше, выместив на беззащитном предмете свой гнев. Только когда мелкие лоскутки разорванного в клочья шёлкового мешочка разлетелись по земле, она успокоилась и зло прищурилась: «Погоди только».

Глава 3

– Минлан, – произнесла княгиня Гу, с некоторым презрением посмотрев на старшую дочь своего мужа от наложницы-рабыни.

Та, в свою очередь, немного опасливо повернула склонённую голову к первой госпоже.

– Приведи сюда свою четвёртую сестру. Минмэй слишком долго не появляется, – сказала Гу Баожей и аристократично поправила широкие рукава своего верхнего халата, чтобы они выглядели безупречно и эстетично.

Исходя из предыдущего поведения их законной дочери, родителям хотелось, чтобы лучше она всё время была у них перед глазами.

– Да, первая госпожа, – легонько поклонилась Гу Минлан, пальцы её правой руки уже напряжённо держали пальцы левой в бесконечно-закрытом замке.

Теперь Минлан торопливо, но при этом не теряя благородство осанки, двигалась в сторону конюшен. Она опасливо осматривалась вокруг, чувствовала себя унизительно со своим статусом находится на виду у столь высокопоставленного общества:

«Сестра Мэй-Мэй упросила княжескую чету взять всех дочерей Гу с собой, первый брат Фэншен также поддержал четвертую сестру. Я никого из своей семьи не должна подвести».

Но сразу после этих слов, задумавшаяся девушка на кого-то натыкается. Чтобы сохранить баланс равновесия, Минлан машинально хватается за чужой рукав и тут же отпускает… Но поздно, по услышанному треску ткани она понимает, что произошла непоправимая случайность. Минлан поднимает глаза и видит небольшую прореху в широком рукаве дорогого верхнего мужского платья, понимая, что семье придётся возместить материальный ущерб. Поднимает лицо ещё выше… и в страхе сгибается в поклоне, сгибает колени, что и так сами подкашиваются от испуга, и с нотками паники учтиво складывает руки перед собой:

– Ваше высочество, наследный принц, великодушно прошу меня простить! – голос Минлан от страха дрожит. – Это моя вина! Я заслуживаю смерти!

– Действительно. И как же мне стоит наказать тебя? Может, и правда казнить?! – сурово прорычал он, с каждым словом повышая раздражённый тон и рассматривая прореху в рукаве.

Его личный страж Нин Сян, услышав слово «казнить», сразу же подошёл ближе.

Гу Лан совсем перепугалась:

– Прошу вас простить меня, ваше высочество! Прошу о милости! – сердце Минлан ушло в пятки от ужаса. – Умоляю о великодушии! – она встала на колени.

– Ну конечно же, никто не хочет умирать. Лицемеры! – раздражённо усмехнулся Ли Цзылун и зло тряхнул рукавом, выпрямив руку. Присмотревшись к особе, понял, что это третья дочь семьи Гу, и у него в голове сразу же сформировался план:

«Будет ли Минмэй заступаться за свою сестру? У меня снова есть возможность заставить её быть мне обязанной и вымаливать прощение… Хм»:

– Великодушие? Посмотри, ты испортила мои одеяния! Подожди, ты специально это сделала, чтобы получить моё внимание?! Не слишком ли нагло для дочери низкой наложницы?

– Нет, что вы, я бы не посмела! – испуганно задрожала Гу Лан.

– Эй ты, мерзавец, немедленно оставь мою сестру в покое! Прекрати её запугивать! – услышали они серьёзный голос Гу Минмэй со стороны. Цзылун, опешив, сурово обернулся.

– Гэся, – сразу же испуганно произнесла Наташа отдельно уважительную приставку, желая подавиться своими словами, поняв, что надо было изначально обратить внимание на одежду. – Оставьте. Ваше высочество, – добавила она всё, что до этого не сказала. Вспомнив снова, легонько поклонилась. – Простите моё весьма неуважительное обращение, просто со спины я подумала, что это некто, похожий на преступника, что обижает невинную девушку, мою любимую сестру.

Ли Лун, изумлённый такой наглостью, поднял брови, а его личный страж усмехнулся: «Ой, договорится когда-нибудь эта девчонка».

В этот же момент подошли первый и второй старшие братья Минлан и Минмэй, и учтиво сложив руки, поклонились.

– Ваше высочество, прошу, по вашему высочайшему великодушию, простить моих младших глупых сестёр за причинённые вам неудобства, – проговорил Гу Фэншен. – Мы приносим вам наши глубочайшие извинения.

Гу Фэнмао повторил слова брата. В это время Минмэй поднимала Лан-эр с колен: «Боже, да как же тяжело-то здесь находиться в обществе. Надо замуровать себя в келью!»

– Неудобство? Они порвали мою новую одежду и нанесли мне оскорбление! – возмутился Цзылун.

– Сколько она стоит? Мы возместим ущерб, – привычно вырвалось у Наташи.

– Вы предлагаете мне де-деньги?! Она снова меня оскорбляет, – почти прорычал Ли Лун, обращаясь к братьям девушек и показывая на юную барышню Гу Мэй гневным указующем перстом. – Думаете, можно просто откупиться за нанесённый вред моей репутации?!

– Ваше высочество, первый брат, это же такие пустяки. Прошу тебя, не сердись, – подошёл второй принц Ли Ху. – Не принимай всерьёз, барышня Гу юна, и к тому же, ещё немного нездорова.

– И вообще, несколько неприлично тыкать в людей пальцами, – добавив, еле слышно пробурчала Минмэй.

– Вот, вы видите?! – наследный принц снова указал на Минмэй пальцем. – Если она нездорова, пусть не показывается на людях!

Гу Баожей порывалась пойти и тоже вступиться в диалог, защитив своих детей, но князь Гу остановил её:

– Дорогая супруга, дай молодёжи самостоятельно разобраться со всем. Если понадобится помощь, они сами обратятся к нам.

Вдовствующая императрица также с интересом наблюдала за неизвестным спором принцев и потомков клана Гу.

– Ваше высочество, ну не будьте мелочным, это что, ваша единственная одежда? Вы же не настолько бедный, чтобы придираться к таким мелочам? Давайте мы зашьём ваш рукав, если это платье настолько дорого вам? Честное слово, приносим искренние извинения и раскаиваемся, – сказала Минмэй. – Деньги брать не хотите, тогда как нам перед вами загладить свою вину? … Ведь из-за такой-то ерунды вы же не будете нас казнить?

Наследный принц ошарашенно выпучил глаза, от ошеломления и возмущения он не знал, что сказать. Он не привык, что в ответ на его гнев, ему пытаются бесстрашно и нагло возражать, самым возмутительным образом используя логику, а не оправдания и мольбы.

– Ваше высочество наследный принц, мы попросим вдовствующую императрицу разрешить не брать нашу четвёртую сестру с собой по приглашениям на различные мероприятия, поскольку она ещё находится в спутанном сознании! – несколько испуганно поклонился Гу Фэншен.

– Первый брат, это я во всём виновата, наказывать нужно только меня одну! Четвёртая сестра тут совершенно не при чем! – низко поклонилась всем Гу Минлан.

– Старший брат, прошу, не сердись, умерь свой гнев, – Бэйху положил ладонь на плечо Цзылуна.

Ли Лун рассердился, ведь после всех этих извинений и мольбы он теперь выглядел безжалостным и бездушным самодуром.

– Нам бы хотелось как-то возместить материальный и эмоциональный ущерб его высочеству, – снова проговорил, учтиво кивнув, Гу Шен, а Гу Мао повторил за братом.

К этому времени к собравшимся подошли и княжеская чета Гу, не выдержав ожидания и пытаясь понять суть столь долгой размолвки, также сын министра Се, и третья принцесса Цзиньхуа.

Когда князю Гу и его жене кратко рассказали произошедшее, он обратился к наследному принцу:

– Ваше высочество, поведение моих дочерей было возмутительным и недостойным, я обязательно хорошенько накажу их. Мы с супругой просим прощения за их безрассудные поступки и слова, мы плохо их воспитали.

«Мне не дадут из-за такой глупости наказать законную дочь князя Гу. Это не в моей компетенции… Чтобы воздействовать на совесть Гу Мэй, мне нужно вовлечь в конфликт клан Гу и честь их семьи…» – раздумывал Ли Цзылун:

– Хм, я великодушен. Вдобавок, мы собрались здесь играть, а не воевать.

Наташа незаметно для всех усмехнулась: «Ну-ну, кто бы говорил».

– Князь Гу Кай, давайте тогда заключим пари? – продолжил Цзылун. – Ваша семья против моей. Если ваша семья победит после трёх партий в цзицзюй, то я сразу прощу дочерей семьи Гу и забуду обо всём. Но если же выиграю я, то поставлю свои условия. Согласны?

– Отличная идея, ваше высочество, – проговорил Се Шансай, что решил напоказ поддержать наследного принца и присвататься к условиям Ли Цзылуна, дабы подчеркнуть свою лояльность императорской семье.

– Просто так играть неинтересно, на людей веселее, – несколько хищнически улыбнулся наследный принц.

Генералу Гу ничего не оставалось, как согласиться. Подумав, что в случае неблагоприятного исхода игры сможет попросить вдовствующую императрицу о заступничестве, он сердито посмотрел на обеих дочерей, что поставили его в такое неловкое и невыгодное положение. После смело посмотрел на наследного принца:

– Ваше высочество, только условия должны быть в меру разумного и приличного.

Когда собравшиеся разошлись, личная служанка вдовствующей императрицы Лули, стоявшая с ними рядом и слышавшая каждое слово, подбежала к своей госпоже и начала шептать ей на ухо, рассказывая о произошедшем.

***

Ли Бэйху, уже сидя на коне, улыбнулся и кивнул Гу Минмэй, как бы говоря, что он не будет мешать победе её семьи. Хоть второй принц был мягким и добрым человеком, но верхом на Гюжене, с прямой спиной и расправленными плечами, смотрелся солидно, степенно и важно. Длинные чёрные волосы, частично забранные золотой заколкой со шпилькой, и длинная чёлка эпично развевались на лёгком ветерке, мягкие кошачьи глаза улыбались. Наташа восхищённо засмотрелась на это великолепное зрелище. Наследный принц Ли Цзылун тоже очень величественно и гордо выглядел на коне, но более жёстким и грубым.