Полуночная сделка

Всего час назад Беатрис желала одной лишь магии. Всего час назад она не представляла, что такое с замиранием сердца смотреть на мужчину. Она и не представляла, что ее заметит столь высокородный джентльмен, что ее будет волновать его внимание, его вежливость, его уважительное отношение.

– Что вы загадали? – спросил Ианте.

– Это секрет.

– Верно, – улыбнулся он. – Так чем я могу вам помочь добиться желаемого?

«Он согласится».

«Знаю».

– Я не могу о таком просить. Это почти непристойно.

Ианте подошел ближе.

– Тогда окажите мне честь сохранить ваш секрет. Я должен вам помочь. Только о том и мечтаю. Будьте же откровенны, мисс Клейборн, я и слова не скажу.

«Поцелуй его!»

Юные леди не целуют джентльменов. Никогда. Юные леди не просят джентльменов о поцелуе. Они не допускают подобной близости. Но от этого зависело все.

– Это поцелуй, – сказала Беатрис.

– Поцелуй? – переспросил Ианте. – Это положит конец вашим невзгодам?

– Долгая история.

– Значит, мы должны сделать так, чтобы у нее был хороший конец. Можно?

Он намеревался ее поцеловать. Беатрис затаила дыхание. Нади подтолкнула ее, и она кивнула, шагнув в его объятия.

Ианте обвил руками ее талию, притянул к себе и поцеловал так, что все чувства затуманились. У его уст был привкус аниса, и он смешался с горько-сладкой ванилью на губах Беатрис; поцелуй медленно охватил все ее тело, будто искрящаяся молния.

Нади захлестнуло наслаждение, она напевала от радости. Мир вокруг закружился, истаивая в дымке, пока не осталось ничего, кроме Ианте, который обнимал ее, целовал ее, растворялся в ее чувствах, как она – в его, и поцелуй этот отнял у Беатрис все.

Она больше не могла думать ни о чем другом, кроме него. Не могла дышать, не напитываясь его дыханием. Беатрис прижалась ближе, забыв о звездном свете, танцах и вкусе торта на своих губах. Когда же он отодвинулся, она ахнула, полуослепленная, вновь охваченная чувствами.

«Удача в твоих руках, – сказала Нади. – А вот и она».

Кто? Беатрис отшатнулась как раз в тот миг, когда послышался стук шагов по каменным плитам и за угол завернула Исбета Лаван, с высокомерно поднятой головой.

– Вижу, вы нашли моего брата.

– М-м… Да. – Беатрис окончательно высвободилась из объятий Ианте, поборов желание поправить прическу.

Исбета мимолетно улыбнулась.

– Хорошо, что он вас нашел, мы так торопились, что запамятовали оставить вам нашу визитную карточку.

Это была ложь, однако Беатрис благосклонно улыбнулась.

– Нам повезло, что мы встретились. Я бы хотела побеседовать с вами завтра, могу ли я нанести вам визит?

Исбета желает с ней поговорить?

– Да, я буду рада.

Беатрис достала из кармана визитницу и вынула одну из карточек, где было отпечатано ее имя и приглашение заглянуть по указанному адресу.

– Я бы тоже не отказался от карточки, – заметил Ианте. – Если вы не против со мной увидеться.

Беатрис перевела на него изумленный взгляд.

– Я…

– Только не завтра, – вмешалась Исбета. – Я первая еду с визитом.

– Я мог бы отправиться с тобой.

– Я не хочу брать тебя, – нахмурилась Исбета.

Ианте пожал плечами, все еще улыбаясь.

– Тогда я пойду в Орден магов и буду вести приятные беседы, пока ты не пожелаешь вернуться домой. В город-то я могу с тобой поехать?

– Против этого не возражаю, – отозвалась Исбета. – А теперь давай отсюда уйдем, пока очередной джентльмен не потащил меня танцевать.

Ианте с поклоном взял карточку Беатрис, и они удалились; Беатрис услышала слова Исбеты:

– Не следует целоваться с местными девушками, Ианте. Они все воспринимают слишком серьезно.

Ответ Ианте остался за пределами слышимости. Беатрис досчитала до ста и отправилась искать мать. Если Исбета собирается вернуть ей книгу, нужно быть на высоте.

– Почему мы уходим так рано? – Гарриет сердито постучала каблуками по полу кареты. – Ты не могла успеть станцевать больше одного танца. Мы даже не поболтали со старыми знакомыми мамы! Мы все еще должны быть там!

Нади захныкала и сжалась в плотный комок у Беатрис в животе. Та положила на это место ладонь, чтобы успокоить духа, но ничего не вышло.

– Хватит лландарийского, пожалуйста. Я не очень хорошо себя чувствую, – сказала Беатрис. – К тому же уже вовсе не рано. Я долго вас искала.

– Но еще даже не наступила полночь.

– Она наступит через пару минут, – вмешалась мать. – Если бы Беатрис стало плохо на танцах, это произвело бы неприятное впечатление.

– Вот именно, – поддакнула Беатрис. – Ты же не хочешь, чтобы я выплеснула свою последнюю трапезу на туфли какого-нибудь джентльмена?

Гарриет наградила сестру пренебрежительным взглядом.

– Это самый важный вечер брачного сезона! Самый важный! Ты поговорила с матронами?

«Ты могла бы потанцевать, – сказала Нади».

– Не было времени. У меня возникло странное чувство, что мне немедленно нужно выйти на воздух. – Беатрис потерла предплечья, избавляясь от бегающих по рукам мурашек. – Я не могла там оставаться больше ни минуты.

Во рту она по-прежнему ощущала привкус аниса. Все еще чувствовала чудесный запах какао и роз. Беатрис коснулась губ, припухших от поцелуя Ианте, и уронила руку на колени, пока мама не заметила ее жеста. Или еще хуже – пока не обратила внимание Гарриет.

– Гарриет, милая… – Мама постучала веером по колену младшей дочери. – Беатрис стало дурно, она же сказала. Через пару недель будет еще одна ассамблея.

– Это слишком поздно! – простонала Гарриет. – Есть ли у тебя шанс, зависит от того, с кем ты познакомишься на первых весенних танцах в ассамблее. Это премьера сезона, возможность познакомиться со всеми в городе, а ты сбежала домой слишком рано, ни с кем толком не поговорив.

«Мы могли потанцевать, – вздохнула Нади. – Один танец. Еще один поцелуй прекрасного Ианте».

– Это было слишком, – ответила Беатрис. – В бальной зале чересчур жарко. И пахнет как в парфюмерной лавке, а от бузинного пунша у меня закружилась голова.

– Вот почему тебе стало плохо! В пунш добавляют джин, – заявила Гарриет, будто это ей восемнадцать, а Беатрис – ее пятнадцатилетняя сестра. – Ты должна была выпить только бокал, чтоб немного оживить свое чувство юмора. Ты выпила больше?

– Да.

Гарриет трагично вздохнула.

– Я и не представляла, что ты ничего не знаешь о брачном сезоне. Это важно. Я не дам тебе оплошать. Если ты провалишься, мы не сможем позволить себе второй сезон.

– Гарриет, – вмешалась мама, – говорить о деньгах неприлично.

Гарриет ничего не сказала, но наградила сестру многозначительным взглядом. Та безмолвно рассматривала занавески кареты. Гарриет тревожилась не без оснований. Но Беатрис выполнила желания Нади. Она вернет гримуар.

Кучер повернул за угол, и экипаж накренился. Вдалеке часы Ордена пробили полночь. Нади исчезла из сознания Беатрис, ускользнула из-под ее кожи и вернулась в царство духов. Беатрис ощущала странную пустоту, будто у нее выпал зуб. Рядом с ней вздрогнула Гарриет.

– Неважно, – пробормотала Беатрис. – Все равно пора было возвращаться.

– Сколько ты раздала карточек? – полюбопытствовала Гарриет, развернулась и нырнула рукой в прорезь на платье Беатрис. – Ты стащила салфетки для торта?

– Я не могла придумать, куда их положить.

Гарриет достала из кармана сестры визитницу и проверила тонкую стопку адресных карточек, что пряталась внутри.

– Беатрис! Ты хотя бы одну кому-нибудь дала?

– Да, – отозвалась Беатрис. – Даже две.

– Всего две?

– Гарриет, пожалуйста, не кричи, – вмешалась мама. – Кому ты дала свои карточки, Беатрис?

– Ианте Лавану и его сестре.

Мать и сестра Беатрис онемели. Колеса экипажа похрустывали и дребезжали не в такт стуку лошадиных копыт. Гарриет издала приглушенный писк, прижав ладони к щекам.

– Ианте Лаван? – уточнила мать. – У него блестящие перспективы.

– Ианте Лаван! Он же само совершенство. Но Беатрис! Как ты могла?! – Гарриет стукнула Беатрис веером по коленке. – Нельзя покидать весеннюю ассамблею, отдав единственную карточку, причем такому джентльмену, как Ианте Лаван! Это делает твои намерения слишком очевидными. Нужно, чтобы он соперничал за твое внимание с несколькими женихами. Немыслимо просто взять и бросить свое сердце к его ногам, а потом надеяться, что он выберет тебя.

Беатрис выхватила у Гарриет веер.

– Ну, довольно. Я устала от твоих бесконечных пересказов бульварных романов, будто они и впрямь описывают то, что происходит в жизни. Я не приз, за который должны бороться джентльмены, и не стану никем манипулировать, чтобы выйти замуж.

– А именно это тебе и следует сделать! – оскорбилась Гарриет. – Если ты думаешь, что он взял только твою карточку, тебя ждет горькое разочарование.

От услышанной колкости Беатрис поморщилась.

– Я на это и не рассчитывала. Вернее, я точно знаю, что это не так.

– Ианте Лаван – наследник огромной судоходной компании, мы и представить подобное состояние не можем. Он носит меч Розы, пройдя первое испытание Ордена. Великолепный наездник, искусный танцор, умелый фехтовальщик, законодатель мод. По положению он запредельно далек от нашей семьи. – Гарриет обеспокоенно нахмурилась. Она взяла сестру за руку и тряхнула, будто это могло придать ее словам больше веса. – У Лаванов связей больше, чем ниток в паутине. Их желания – закон. В друзьях у него герцоги и принцы, он говорит на четырех языках… Мама! Разве ты не видишь – ей никогда его не заполучить, если не сделать все как следует.

– Оставь Беатрис в покое, – сказала мама. – Уверена, она сама отлично справится, без твоих обширных знаний этикета. Ее дар столь силен, что джентльмены захотят жениться на ней без всяких игр в охотника и добычу и прочего соперничества.

– Но это самый надежный способ, – не отступала Гарриет. – Если у Беатрис будет несколько поклонников, она станет казаться другим привлекательней. А теперь все выглядит так, будто ее притязания слишком высоки, а ведь все обожают, когда такие люди получают по заслугам.

– Гарриет, – осадила ее мать таким тоном, словно уже теряла терпение. – Неужели это я тебя научила при малейшем беспокойстве устраивать спектакль?

– Нет, мама. Но я даже не успела познакомиться ни с кем из сверстников. Так что из-за раннего ухода Беатрис не только ее шансы уменьшились. Мне тоже нужно завести друзей, мы должны вернуться!

– Мы не можем вернуться, – сказала Беатрис. – Я же говорила, мне дурно.

Но в глубине души ей хотелось снова оказаться на балу. Ей хотелось снова его поцеловать – желание было таким сильным, что пугало. Нет, нет! Пусть приглашает ужасную сестру Дантона, ту, что в чересчур пышном платье. А Беатрис нужно держаться от него подальше.

– Мы почти дома, – сказала мама, и карета тут же остановилась как раз у дверей их особняка.

Гарриет посмотрела на сестру, и на лице ее отразилось такое волнение, что Беатрис захотелось успокоить младшую. У девочки ее лет не должно быть столько тревог. Следует позаботиться о том, чтобы весь этот переполох не помешал дебюту Гарриет в свете, когда наступит ее час. Когда отец поймет, как использовать познания и способности Великого духа с выгодой для своих деловых начинаний, он согласится оставить Беатрис в старых девах. Незамужние чародейки были редкостью, считалось, что их участь незавидна, но если Беатрис будет полезна отцу, он никогда не заставит ее выйти замуж. Но пока нужно продолжать следовать плану: успех в обществе, неудача в любви. Беатрис повернулась и взяла Гарриет за руку.

– Следующее важное событие – Весенние скачки. Возможно, кто-нибудь купит на аукционе мою корзину с угощением. Я даже позволю тебе выбрать для меня амазонку и буду следовать всем твоим советам. Еще не поздно, клянусь.

– Лиловая, – сказала Гарриет. – Твоя лучшая. Но если мы не станем выходить в свет и заводить знакомства, никто не купит твою корзину на благотворительном пикнике.

– Договорились, – согласилась Беатрис. – Мы станем выходить и со всеми знакомиться, обещаю.

Она выбралась из экипажа, глубоко вдохнула просоленный воздух и помедлила, рассматривая темные пятна на широкой каменной лестнице. По ступеням были разбросаны темно-фиолетовые соцветия ароматного «Весеннего поцелуя». Сердце Беатрис замерло… и она тут же ахнула: Гарриет с криком выскочила на тротуар, обхватила сестру за талию и запрыгала от радости.

– Он был здесь! Был здесь! Наверное, мчался изо всех сил, чтобы успеть вовремя, у тебя есть поклонник!

– Хватит меня толкать, – проворчала Беатрис, но Гарриет уже бросилась подбирать цветы. – Может быть, это вовсе не Ианте.

– Ты дала карточку только одному джентльмену. Кто бы еще мог оставить цветы у нас на крыльце?

Щеки Беатрис запылали.

– Никто, полагаю.

– Не знаю, как ты этого добилась, но это огромный успех. Ты должна засушить их в книге! О, как волнующе! Завтра тебе следует надеть лучшее платье, и непременно музицировать, и…

Ианте. Наверняка это он – примчался из ассамблеи, чтобы разбросать по ступенькам собранные наспех цветы, знак особого интереса. Что бы сказала на такой демарш Исбета? Беатрис коснулась губ, и ее пронзило воспоминание о поцелуе, ощущение было столь же сильным, как магия, которой она втайне воспользовалась.

Беатрис повернулась к матери: та смотрела на нее с горделивой улыбкой, в свете фонарей блеснуло ожерелье. Беатрис тоже хотела улыбнуться, но не сумела отвести от него взгляд.

Глава 3

Беатрис проснулась с головной болью, а Клара уже готовила для нее дневной наряд, в котором полагается ждать визита гостей, – отделанный кружевом набивной хлопок в полоску, юбка мягко расходится конусом, и можно носить ее без кринолина.

Клара замерла с платьем в руках и улыбнулась.

– Доброе утро, Беатрис. Вы готовы к визиту гостей?

Пора подниматься. Пора улыбаться, быть неукоснительно вежливой и выяснить, почему Исбета Лаван хочет свести с ней знакомство, когда в книжной лавке так этому противилась.

– Доброе утро, Клара. Платье в полоску подойдет.

– Точно не персиковое с вышивкой в виде туфелек?

– С визитом нагрянет Исбета Лаван, а не Ианте. Она настояла, что должна приехать первой.

– Хм. Для этого может быть множество причин. – Клара положила платье в изножье постели и направилась к прикроватному столику Беатрис, где обмакнула тряпицу в тазик с водой. Она протерла лицо своей подопечной.

– Вы хмуритесь.

– Голова болит.

– Это все потому, что вы выпили слишком много бузинного пунша. – Она провела влажной тканью по шее Беатрис. – Я попрошу кухарку смешать вам зелье от головной боли. Принесу его вам в ванную комнату. Поднимайтесь, поднимайтесь же.

Клара проводила ее в ванную, помогла расстегнуть ночную сорочку и предоставила Беатрис самой опуститься в воду и накрыть глаза прохладной влажной тряпицей. Оставалось несколько минут, потом ей надлежало спуститься к завтраку, после чего Клара сделает подопечной прическу, зашнурует платье, которое показывает ее в наилучшем свете и несет искусное послание: его хозяйка собирается лишь провести время дома, поэтому оделась просто, однако покрой наряда от декольте до подола призван подчеркнуть достоинства юной леди. Предполагалось, что визит застанет Беатрис за каким-нибудь творческим занятием, которое продемонстрирует ее образованность и мастерство.

Она должна была обладать чувством прекрасного и уметь его создавать. Беатрис играла на виоле, хотя на публике выступали лишь немногие женщины. Могла написать картину пастелью или маслом, хотя в галереях Чесленда дамы почти не выставлялись. Умела вязать крючком, плести кружева и вышивать – эти таланты она сможет применить, украшая одежду своих детей. Голова Беатрис раскалывалась, она перевернула тряпицу другой стороной, пытаясь отдаться успокаивающей прохладе.

К счастью, открылась дверь, и в ванную впорхнула Клара. Беатрис убрала ткань с лица, взяла склянку с лекарством и поднесла к губам. Кухарка попыталась подсластить зелье, отчего оно стало лишь хуже.

– Небеснорожденные боги, ну и гадость, – охнула Беатрис. – Спасибо, Клара. А вода есть?

– Я принесу! – Гарриет, которая только что вошла, взяла кувшин и налила чашку, бормоча себе под нос: – О, я просто готова скончаться на месте! К тебе с визитом приедет Ианте Лаван. Он же выше маркиза Вальсара по положению. И даже выше министра! В точности как в «Перекрестке Куилл-стрит», где юная Лора Купер привлекает внимание маркграфа Вента, а потом…

О, нет. Гарриет понятия не имела, о чем говорит.

– Гарриет. Все не так, как ты себе навоображала.

– Но он помог ее отцу поймать курицу, – не отступала Гарриет.

Что?

– Мы не держим куриц.

– Никто не держит. Она была с рынка.

Беатрис не хотелось разбираться в запутанных рассуждениях сестры.

– Как скажешь.

– Гарриет, – послышался голос матери. – Подойди сюда, пожалуйста.

Гарриет фыркнула, но оставила Беатрис в покое.

Вымывшись, Беатрис надела халат и спустилась к завтраку. Рядом с пока еще не занятым местом отца лежала утренняя газета; Беатрис взяла ее и пролистала до раздела финансов и грузоперевозок. Гарриет потянулась к сестре и шлепнула ее по руке.

– Ты все пальцы в чернилах испачкаешь.

– Чернила смываются. – Беатрис отодвинулась от сестры и прочла вслух: – «Робишо Автоматикс» представляет выставку новейших изобретений из Викни. Зрителям предлагается познакомиться с механическими чудесами, которые открывают новый век удобства и производительности.

– Здесь, в Бендлтоне? – спросила мама.

– В Меритоне. Я бы хотела на них взглянуть. Насколько я поняла, эти машины могут прясть с поразительной скоростью. Если действовать быстро, можно было бы вложиться в мануфактуры по производству хлопка…

– Беатрис… – оборвал ее отец. Он вошел в столовую и выхватил у нее из рук газету. – Что я говорил о дамах, которые читают газеты за завтраком?

– Что из-за этого начинаешь щуриться и появляются морщины. Но, папа, ты подумал о том, что я вчера говорила насчет древесины и железа?

Отец наградил Беатрис терпеливым и разочарованным взглядом.

– Тебе не следует об этом тревожиться. Ты должна взахлеб рассказывать о вчерашних танцах и джентльменах, с которыми ты познакомилась. Кстати, сколько их было?

Отец уселся во главе стола, и слуги тут же начали подавать подогретые тарелки с завтраком.

– Мы уехали еще до полуночи, папа, – наябедничала Гарриет. – Беатрис едва ли успела с кем-то познакомиться.

Отец сложил газету и посмотрел на дочерей поверх страниц.

– Я думал, что этот прием очень важен.

– Так и есть! – воскликнула Гарриет. – А Беатрис сама добыла себе торт. И ни разу не потанцевала.

– Беатрис, – начал отец, – я думал, ты серьезно относишься к своим обязанностям. Ведь есть еще Гарриет. Она должна была завести друзей среди сверстников. Если вы уехали рано, твоя сестра лишилась этой возможности.

– Мне очень жаль, папа.

– Ей стало дурно, – заявила Гарриет, решив наконец заступиться за старшую. – И все же, несмотря на все обстоятельства, у нее появился поклонник, и сегодня он собирается нанести ей визит.

– Не собирается.

– Какой поклонник? – спросил отец.

– Ианте Лаван.

Взгляд отца перешел с Гарриет на Беатрис, из снисходительного сделавшись непритворно изумленным.

– Ты говорила с Ианте Лаваном? О чем вы беседовали?

– О верности, – ответила Беатрис. – О почтении к своей семье. О звездах.

– Как романтично, – заметила мама.

– Слишком заумно, – сморщила нос Гарриет.

Беатрис уткнулась взглядом себе в тарелку.

– Мы просто разговаривали, – соврала она. Остальное никому знать не требуется. Да и вообще – девушки из Чесленда чересчур серьезно относятся к поцелуям. Это ничего не значит. Особенно с ним.

– Надеюсь, ты не слишком похвалялась своими познаниями, – сказал отец. – Муж должен наставлять жену во всем. Показывая ум, женщина становится менее привлекательной.

– Мама умна.

Мама улыбнулась, снова взяв чашку.

– Твой отец прав, дорогая.

– Мы понимаем, что женщины проницательны, – сказал отец. – Ты намного образованнее, чем женщины более высокого положения. Я совершенно не жалею о своем решении обучить тебя вести счета, хотя, скорее всего, у твоего мужа будет секретарь. Этого более чем достаточно, чтобы управлять домом, ты поймешь, если поставщики тебя обманывают. Именно тут жене и требуется сообразительность.

Но Беатрис была способна на что-то большее. Ей была ненавистна сама мысль, что придется ради спокойствия мужа притворяться не такой, как она есть, и изобретать сотни способов поддаваться и уступать. Ианте прислушался к ее мнению и даже поблагодарил. Никогда прежде Беатрис не встречала такого великодушного мужчины.

Но довольно ли этого?

– И он приедет к нам, – провозгласила Гарриет. – Сегодня!

– Вовсе нет, – сказала Беатрис, но уже отец отложил газету и поставил чашку.

– Тогда почему ты здесь прохлаждаешься? Тебе необходимо приготовиться!

– Но он не приедет сегодня.

Отец рассмеялся.

– Превосходно, что ты не тешишь себя ложными надеждами, но тебе нужно подготовиться к его визиту. Поднимайся в свою комнату, и пусть Клара позаботится обо всем.

– Но я точно знаю, что он не приедет.

– Отправляйся.

Получив команду идти, Беатрис поднялась из-за стола. Клара ждала ее в комнате, чтобы помочь одеться. Беатрис напряглась, когда камеристка стала зашнуровывать ее в корсет туго, как высокородную даму. Затем, откинув назад голову, она принялась терпеливо ждать, пока Клара накрасит ей лицо. Она замерла, стараясь не вздрагивать от жара, который излучали щипцы для завивки. Торопливо перекусив на террасе, Беатрис пошла в музыкальный салон, где к ней присоединилась Гарриет с мольбертом; сестра пыталась изобразить горстку весенних цветов, что собрала прошлым вечером на ступеньках.

Окна были распахнуты, в салон из-за развевающихся занавесок проникал аромат цветущей вишни. Гарриет подавила восторженный писк, когда Беатрис взяла в руки футляр виолы. Проиграла несколько раз арпеджио на шести струнах, настраивая их, осмотрела смычок, снова коснулась им струн.

Внизу зазвенел дверной колокольчик.

– Он здесь! – воскликнула Гарриет. – Играй же, играй что-нибудь.

Беатрис проворно заиграла быструю мелодию, приветствуя Исбету Лаван, которая поднималась по лестнице. Гарриет от восторга всплеснула руками, наблюдая за дверью, и даже подалась вперед, будто от этого гость Беатрис войдет быстрее, но вскоре увидела над лестницей изогнутые поля дамской шляпки.

У порога появилась Исбета Лаван. Каждая складка ее наряда выглядела идеально. Платье шафранового цвета мерцало, в одной руке юная леди сжимала кожаные перчатки, широкополая шляпа была чуть сдвинута набок, закрывая один глаз. Второй пытливо уставился на Беатрис. С собой гостья принесла книгу, завернутую в ткань.

Сердце Беатрис застучало чуть быстрее, Гарриет позади нее будто сдулась.

– Добрый день, – сказала Исбета Лаван на родном языке.

Беатрис, аккуратно держа смычок двумя пальцами, склонила голову, приветствуя вошедшую.

– Мисс Лаван. Это моя младшая сестра, Гарриет.

– Гарриет. Какое очаровательное платье.

– Спасибо, – легко отозвалась Гарриет на лландарийском. – Ваше тоже чудесное. Ваш брат ждет у экипажа?

– У Ианте сегодня другие дела, – сказала Исбета. – Он в Ордене магов.

Гарриет многозначительно посмотрела на Беатрис.

– Возможно, тогда он заедет к нам в следующий раз.

– Полагаю, да, – сказала Исбета. – Я бы хотела поговорить с вами, мисс Клейборн, вы не против?

Наконец-то Беатрис узнает, чего хочет Исбета. Она сдержала вздох облегчения.

– С удовольствием, мисс Лаван.

Исбета перевела взгляд на Гарриет, которая примостилась на краешке стула.

– Наедине…

– Гарриет… Иди.

Гарриет подавила протест, сохранив невозмутимый вид, и даже сделала книксен в знак вежливости, а потом взяла в себя в руки, вышла и притворила за собой дверь.

Исбета покосилась на закрытую створку.

– У вас такой милый дом.

– Мы сняли его на сезон, – отозвалась Беатрис. – Полагаю, вы живете за городом? В сторону Грейвсфорда или на Меритон-роуд?

Новый фешенебельный особняк на Меритон-роуд – местные называли ее Трактом богачей, ведь самые роскошные дома располагались между побережьем Бендлтона и портовым городом, через который проходила треть всех морских перевозок Чесленда. Этот особняк, битком набитый роскошью, должно быть, в четыре раза превышал их дом на Триумф-стрит, его окружали просторные владения. Безусловно, он превосходил классом и Риверстон, сельский дом семьи Клейборн на севере страны.

Исбета кивнула на скромный букетик «Весеннего поцелуя» в изящной вазе слоновой кости.

– Вижу, вы сохранили цветы.

– Да, я была очень тронута, когда их увидела.