Договоримся о любви

– Ребята, надеюсь, не напугал. – Игорь улыбнулся, тонко уловив мое смятение. Мы оказались у подножия каменной лестницы, и он мягко взял меня под локоть, помогая подняться по ступеням. – Развлекайтесь, ни о чем не тревожьтесь. Мне важно ваше впечатление, ощущение, которое оставит у вас этот дом и его хозяин. Ничему в этих стенах не удивляйтесь и, конечно, постарайтесь получить от вечера удовольствие! Простите, вынужден вас ненадолго оставить, нужно покрутиться рядом с боссом…

И мужчина моей мечты, бросив пару фраз стоявшему у распахнутых дверей дома человеку в парадной ливрее, нырнул прямо в сияющее перед нами море огней. Даже не удостоив меня взглядом, не оценив мой тщательно подобранный наряд! Я поспешила отвернуться от Ника, скрывая досаду. Другой служитель в ливрее забрал наши пальто, в самых изысканных выражениях объяснив, где располагаются ванные комнаты.

Перед входом в зал я взяла Ника под руку и помедлила, бросив взгляд на наше отражение в огромном зеркале передней. Мы неплохо смотрелись вместе – рослый представительный блондин в бабочке и едва доходившая ему до плеча кроткая шатенка с прической а-ля Наташа Ростова. Старания Анны Ильиничны не прошли даром: мы являли собой воплощенный аристократизм. Или мне просто хотелось так думать…

Стоило нам ступить на порог зала, как вся моя уверенность вмиг испарилась. Это огромное пространство с хрустальными люстрами, яркими подсвечниками и шикарными гостями подавило меня, заставив до глубины души прочувствовать скромность моего роста и неказистость моего наряда. При взгляде на натертый до блеска паркет захотелось обзавестись огромными, надеваемыми прямо на обувь войлочными тапками, как на экскурсии по одной знаменитой усадьбе. Хотя этот зал вполне мог дать фору любым старинным имениям – по крайней мере в том, что касалось размеров.

Минут пять мы с Ником топтались на месте, оценивая антураж и гостей. Сказать по правде, наши ожидания от мероприятия не совсем оправдались. Публика оказалась одета гораздо современнее, чем мы себе представляли. И если Ник в своем классическом смокинге смотрелся вполне гармонично, я казалась бледной молью. Поглядела бы бабушка Ника на все эти яркие «когти», призывные декольте, вызывающие мини и накачанные губы вокруг!

Искусство различать множество вилок нам не пригодилось – между гостями сновали официанты с шампанским и закусками, а угощения посерьезнее можно было выбирать в режиме шведского стола. Из атрибутов званого вечера присутствовал оркестр, стараниями которого зал наполнялся легкой приятной мелодией. Гости непринужденно общались, лакомились изысканными блюдами, несколько пар в отдалении танцевали.

– Майя, не нервничай. – Видимо, я слишком крепко вцепилась в руку Ника, раз он верно уловил мой настрой. – Наверное, одного наблюдения мало, пообщаться бы с гостями… Давай попробуем кого-нибудь разговорить?

– Погоди-ка, дай немного освоиться, – попросила я, забирая с подноса вертевшегося рядом официанта бокалы с шампанским для нас двоих. – Что скажешь? Вроде люди как люди, наверняка богатые, но не какие-то там представители голубых кровей. А Воздвиженского что-то не видно. Как и Стаси.

– Наверное, появятся через какое-то время, когда все соберутся, – успокоил Ник и задорно подмигнул мне. – Может быть, разорим пока шведский стол? Я вижу чудесное фуа-гра! А это что, утка по-французски? И багет… Майка, ты как хочешь, а я бы подкрепился!

Друг, похоже, чувствовал себя в своей тарелке, зато мне никак не удавалось выйти из образа робкой Золушки, неведомым чудом попавшей в среду знати. Пока Ник пробовал блюда, стараясь орудовать вилкой максимально аристократично, я вяло поклевывала кусочки фруктового ассорти. Похоже, мне передалась вся унылость моего наряда, потому что от прежних бойкости и смелости не осталось и следа. Как разговорить незнакомых людей? Как выяснить хотя бы что-нибудь о чудаковатом поведении Воздвиженского? Ни одной светлой мысли у меня так и не возникло…

– Подкрепились – пора и поразвлечься, – с энтузиазмом провозгласил Ник и, вынув из моих пальцев пустой бокал, поставил его на стол. – Давай воспользуемся моментом, пока наша работа еще не началась? Смотри, все вокруг уже танцуют…

Тут и там действительно кружились пары. Оркестр наигрывал легкий вальс, и мне вдруг стал очевиден главный просчет нашей подготовки: мы не отрепетировали танцы! Обычно я могла попрыгать в клубе под бодрую попсу или поболтаться в объятиях партнера по «медляку», но все эти чинные-благородные полонезы, падеграсы и мазурки были выше моего понимания. А ведь танцы – необходимый элемент всякого бала!

– Не переживай, шаги тут простые, я тебя научу. – Ник положил мою левую руку себе на плечо, а правую сжал в ладони. Потом приобнял за лопатку и помедлил. – Расправь плечи, откинь голову, двигайся со мной. Смотри, все совсем несложно. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Не успели мы описать ногами один квадрат, как мой носок опасно запутался между ботинками партнера, и я безвольной куклой повисла в руках Ника. Он остановился, дал возможность вытащить стопу и снова повел меня в танце. Еще пара шагов под музыку, и я скользнула ногой по паркету, сделав опасную подсечку бедняге партнеру. Не без труда восстановив равновесие, он терпеливо вернулся в начальную позицию. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… Мой каблук опасно проехался по полу, и я крутнулась на месте, в последний момент успев вцепиться в Ника, чтобы не рухнуть. Рядом кто-то ойкнул, дивясь моей неуклюжести. Все, хватит с меня танцев, лучше пообщаюсь с той восхитительной уткой под красноватым соусом…

– Нет, подруга, ты у меня все же потанцуешь! – Не желая сдаваться, Ник приподнял меня под мышки и аккуратно поставил мои ноги в туфельках прямо себе на ботинки. Потом крепко обнял меня за талию и аккуратно заскользил по паркету в такт музыке. – Вот так, падать мы больше не будем. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Похоже, в моем маленьком росте есть все же некоторые преимущества. Я легонько закружилась с Ником по залу, совершенно не заботясь тем, как нелепо, должно быть, выгляжу со стороны. А мой остроумный партнер подбадривал своими вечными шуточками, заставляя громко смеяться. Наверное, выглядела я не самым великосветским образом, но мне стало все равно. В конце концов, я пришла сюда развлекаться! Огоньки, публика, официанты слились в одно большое светлое пятно, а я все парила над паркетом в крепких объятиях, и в этот момент для меня существовало лишь это дивное раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Глава 4

– Когда я увидел, как вы вальсируете, тоже захотел непременно с тобой потанцевать. – Хвала Создателю, оркестр вступил с чем-то совсем нетривиальным и я могла просто переступать с ноги на ногу рядом с Игорем. А он смотрел на меня с интересом, явно желая узнать поближе. – Не поверишь, даже Воздвиженский обратил на вас внимание, когда незаметно для других наблюдал, как проводят время гости! Спрашивал, в каком из отделений компании работают столь креативные сотрудники…

– Учитывая его славу, это вряд ли сойдет за комплимент, – улыбнулась я. – Да и креатива-то никакого не было, просто Ник устал от моей неповоротливости.

– Как бы то ни было, смотрелись вы замечательно. Ты – прелесть, да и наряд под стать, такой женственный! Знаешь, Майя… – Он помедлил и, смущаясь, спрятал глаза. Мое сердце забилось в предвкушении сокровенных и долгожданных признаний. – Наверное, мне не стоит этого говорить… Словом… не представляешь, как в тот момент я завидовал Никите!

Ой. Не то чтобы я не ожидала чего-то подобного, учитывая то, как смотрел на меня Игорь… Но у него ведь была Стася, ради которой, собственно, я и оказалась здесь. На званом вечере принцесска красовалась рядом со своим дражайшим папочкой, демонстрируя бесконечно длинные ноги в коротком ярко-синем платье А-силуэта. Даже находясь в отдалении от барышни, я тонко улавливала владевшую ею скуку. Безучастно глядя на гостей стеклянными глазами куклы Барби, Стася подсовывала кусочки еды смирно сидевшему на руках Воздвиженского существу в блестках, являвшему собой помесь Конька-Горбунка в миниатюре с летучей мышью. Кончик длинного языка не помещался в рот этого маленького монстра, свисая набок. Брр, какой ужас!

Как мы и ожидали, хозяин званого вечера появился в зале, когда все гости собрались и успели подкрепиться. Оркестр вжарил бравурный марш, возвещая о прибытии главного действующего лица мероприятия, и мы узрели величавую фигуру в костюме звездочета – огромном колпаке и мантии цвета индиго. Картинно поклонившись в разные стороны под аплодисменты присутствующих, Воздвиженский взял микрофон украшенными перстнями пальцами и затянул эмоционально-жаркую речь. В ней было все: горделивое перечисление достижений, цифры прибыли, объявление о премии к годовщине создания компании, обещание справиться с новыми экономическими вызовами и, наконец, посулы дальнейших успехов. Последнее подкреплялось ссылками на прогноз какого-то видного астролога, консультанта компании, о грядущей через несколько месяцев ингрессии Юпитера в знак Овна. Хм…

Уже не вслушиваясь в пылкую речь, я скользила взором по свите бизнесмена. Из-за его плеча выглядывала блондинка с высоким длинным хвостом – Стася. Среди застывших рядом делового вида господ выделялся Игорь. Подобно Нику, он надел сегодня смокинг, только вместо бабочки шею украшал элегантный темно-синий, в цвет мантии босса, шейный платок. На словах о, прости господи, ингрессии чего-то там губы Игоря чуть заметно дернулись в усмешке.

Глядя на утомленное долгим монологом патрона привлекательное лицо, я думала о том, как, должно быть, непросто честолюбивому молодому мужчине быть на побегушках у такого самодура. Я не могла составить мнение о деловых качествах Игоря, но энтузиазм и азарт, с которыми он говорил о работе, заслуживали уважения. И, помимо чисто профессионального интереса, им наверняка двигала личная симпатия к Стасе. Я старательно избегала слова «любовь» даже в собственных мыслях – не хотелось терять призрачную… нет, не надежду. Скорее иллюзию того, что наше общение все же может перерасти в нечто большее.

Закончив утомлять окружающих, Воздвиженский одним властным движением скинул колпак и мантию прямо в руки подоспевших вовремя представителей обслуги. Оказавшись в черном смокинге с синей бабочкой, босс сделал еле заметный жест рукой, и один из подчиненных передал ему то самое мерзкое существо в блестящих бусинках. Свита немного расступилась, и я заметила рядом со Стасей приметного долговязого парня с модной, зачесанной набок челкой. Молодой человек принялся что-то втолковывать девушке, и она закивала в ответ. Наверное, это ее жених, тот самый Петр.

Воспользовавшись тем, что хозяева и гости вечера наконец-то расслабились, к нам с Ником поспешил герой моих грез. В самых изысканных выражениях испросив согласия моего спутника, Игорь пригласил меня на танец. Пробормотав что-то о необходимости устанавливать контакты, Ник спешно ретировался. Вскоре краешком глаза я заметила, как он развлекает беседой компанию из нескольких женщин.

Наверное, мне тоже следовало вспомнить о задаче, которая привела меня сюда. Но отказаться от возможности провести пару лишних минут наедине с Игорем было выше моих сил. Особенно в этот миг, когда он, казалось, был готов к самым неожиданным откровениям… Кстати, с чего это он так позавидовал Нику? На танец со мной герой памятного фоторобота мог рассчитывать всегда!

– Как с чего? – вздохнул Игорь, когда я озвучила вопрос, и его рука, приобнимавшая меня за спину, заметно дрогнула. – Никите так повезло с тобой! Взаимная любовь – это истинное счастье!

Ой-ой-ой… Выходит, не зря меня терзали опасения, он на самом деле принял нас за пару! Кровь ударила в голову, и я неимоверным усилием воли сдержала порыв тут же начать оправдываться.

– Боюсь, ты не совсем разобрался в сути наших отношений, – аккуратно произнесла я, стараясь не тараторить. Анна Ильинична наверняка была бы мной довольна. – Мы с Ником – не влюбленная пара, а деловые партнеры, коллеги. А еще он – мой лучший друг. Так уж вышло. Наверное, я из тех женщин, что умеют дружить с мужчинами.

– Тогда я его не понимаю. – Игорь расплылся в улыбке. – Как можно дружить, просто дружить с такой девушкой? Конечно, Майя, это звучит странно, особенно после того, что я говорил о Стасе… Но вот увидел тебя сегодня – и совсем запутался в своих чувствах. Как бы это объяснить… Ты не такая, как они. Как все эти безликие девицы в дорогущих шмотках и с переколотыми физиономиями. Ты – другая: нежная, смешливая, непоседливая. Разная… Но настоящая, без фальши, от которой я так устал за эти два с лишним года! Не знаю, как все обернется, что будет у нас со Стасей… Я старше ее, опытнее – и не могу просто отмахнуться от ответственности за ее жизнь. Но этим вечером мне хочется просто наслаждаться моментом и танцевать с тобой.

Игорь мягко коснулся моего лица, откидывая со щеки выбившийся из прически локон, и от прикосновения его пальцев меня ударило, будто током. Отчаянно кружилась голова – то ли от шампанского, то ли от порции комплиментов. «Наслаждаться моментом» – именно это мне и оставалось. А, гори все огнем! Буду тонуть в темных глазах, кружиться в одном ритме с обворожительным мужчиной, хвататься за мгновения этого странного блаженства с нотками горечи…

– Игорь Владимирович, можно вас побеспокоить? – резко нарушил нашу идиллию незнакомый голос. – Кирилл Андреевич спрашивает, когда подадут парфе. Он считает, самое время…

Ну вот, потанцевали, понаслаждались моментом, пора и честь знать. Та самая необходимость угождать другим, на которую я сетовала про себя по дороге, настигла и Игоря. Я понимала его досаду, как никто! Капризный босс топнул ножкой, и нужно без промедления нестись выполнять его желания. К чести Игоря, на его лице тут же появилась вежливая улыбка, а утомленный вздох вышел незаметным. Почти.

– Эх, никакой личной жизни. – Он мягко коснулся губами моей кисти и, встряхнувшись, подмигнул. – Я не прощаюсь. Майя, мы еще потанцуем!

* * *

– Этот Воздвиженский – на самом деле большой оригинал. Я, правда, общался главным образом с дамами, – Ник хитро улыбнулся, – но, похоже, других мнений о нем нет. Богатый чудак, да и только. Выкидывает разные фортели, потом наслаждается эффектом. Из свеженького: записал песню, хотя ему медведь на ухо наступил. И это еще полбеды, в студии грамотно все свели, добавили бэк-вокал. Но он повадился радовать окружающих своим исполнительским мастерством буквально на каждом светском мероприятии. И без всякой «фанеры», поет вживую! Так что, боюсь, нам еще предстоит оценить его талант…

Что ж, не самая полезная информация, но у моего коллеги был хоть какой-то улов. Я же не узнала ровным счетом ничего нового. Прогулялась по залу, покрутилась у стола с угощениями, понаблюдала за гостями… Присутствующие были заняты исключительно собой и своими разговорами, Воздвиженский куда-то испарился, Стася стояла с прежним безучастным видом в компании парня с челкой. И как, скажите на милость, составить мнение о ситуации, даже не пообщавшись с главными героями истории?

Я уже готовилась расписаться в бессилии, а заодно и в профессиональной несостоятельности, когда зал вдруг оглушил рев микрофона. Холодный десерт из сливок застрял у меня в горле. В голове мигом сложилась вполне логичная версия по поводу источника шума: кто-то из гостей самым неаристократичным образом напился и попытался пробраться к оркестру.

Мы с Ником дружно обернулись на ор – и узрели Воздвиженского, который успел переодеться в причудливый костюм-тройку. Мы находились в некотором отдалении от хозяина вечера, и все же от бордовой ткани с пейслийским узором слепило глаза. «Информаторы» моего друга оказались правы: этот оригинал не мог упустить шанс выступить перед многочисленной – и заведомо лояльной – публикой. Без лишней скромности заявив, что мы вот-вот услышим настоящий хит, Воздвиженский стал неумело подвывать в микрофон.

Незатейливый сюжет песни вертелся вокруг переживаний любителя сладостей, который каждое утро по дороге на работу забегал в кондитерскую к некоей очаровательной Жюли. Пирожные и десерты приводили гурмана в восторг – и как-то незаметно для самого себя он влюбился в прекрасную кондитершу. Вскоре мадемуазель Жюли превратилась в мадам.

И зачем мне кефир,У нее ведь есть зефир!Я мечтаю, что ЖюлиСкажет мне: «Qui, qui…»

Редкая глупость. А если учесть, что Воздвиженский почти не попадал в те пару нот, на которых строилась мелодия… уфф, ну и жуть! Но, как и ожидалось, публика вокруг с благосклонностью и терпением внимала песне.

Будь ты дворник иль премьер,Непременно съешь эклер!Кушай-кушай, не юли —Ты порадуешь Жюли!

Тяжелый случай… И как окружающие это выносят? Я нашла взглядом Игоря, стоявшего чуть поодаль от веселившегося под бодренький ритм босса. Возможно, я что-то не так увидела со своего места, но мне показалось, что от всей фигуры прекрасного брюнета веет чувством неловкости. А мы с Игорем, похоже, на одной волне – меня тоже смущали эти прыжки немолодого чудака с микрофоном.

Циник ты иль балагур,Закажи скорей птифур!Я же, что ни говори,Буду со своей Жюли…

– Оч-чень интересно, – вдруг четко произнес рядом со мной Ник.

Я всполошенно взглянула на друга и с трудом удержалась от порыва пощупать у него лоб – уж не заболел ли? Или спятил от переизбытка впечатлений? Неужели ему понравилась эта слащавая, притянутая за уши галиматья?

– За кого ты меня держишь? – громко возмутился Ник и, спохватившись, зашептал мне на ухо: – Ты только посмотри, что творится за спиной нашего певца…

Заинтригованная, я даже немного привстала на цыпочки. Воздвиженский все так же метался по паркету, сзади него привычно стояла свита, один из помощников держал на руках собачонку, которая пыталась подскуливать хозяину. А вот чуть поодаль… ооо, там, похоже, бушевали истинные страсти! Наконец-то сбросив с себя личину амебы, Стася уперла руки в боки и принялась что-то втолковывать парню с модной челкой. Сначала тихо, вращая глазами, потом уже громче, то и дело срываясь и начиная эмоционально покрикивать. Жених – а я уже не сомневалась, что это был именно он, – что-то терпеливо объяснял в ответ. Парень пытался сохранять спокойствие, но, судя по перекошенному лицу, ему это плохо удавалось.

Песнь смолкла, но вместо того, чтобы наслаждаться незаслуженными аплодисментами, Воздвиженский стал нервно оглядываться – похоже, и до его слуха дошел визг дочери. Публика почуяла неладное и стихла. На зал плотной пеленой опустилось замешательство, и в установившейся тишине вдруг четко прозвучал истеричный девичий голос:

– Ну и ладно, ну и пожалуйста, сами тогда все устраивайте! А мне больше ничего не надо! Все! Не хочу, и точка!

На глазах собравшихся Стася залилась капризными слезами и полетела к выходу из зала. Жених метнулся было за ней, но Воздвиженский, проявив невиданную для немолодого человека прыть, успел схватить его за фалду сюртука. Парень обернулся, встретил взгляд отца Стаси и покорно застыл на месте, словно кролик перед удавом. Ну и ну, а этот Воздвиженский, похоже, не промах! Внешне – чудак чудаком, но не хотелось бы мне встретиться ему на пути… Похоже, решил повоспитывать избалованную дочку на глазах у всей честной компании. Только вот не поздно ли?

Подозреваю, не одной мне в это мгновение хотелось превратиться в невидимку и спастись от чувства неловкости. Ник рядом поперхнулся десертом, свита Воздвиженского смущенно затопталась на месте, а Игорь… он казался совсем потерянным! Сильные плечи в бессилии упали, от респектабельности и уверенности в себе не осталось и следа. Я прекрасно понимала владевшие им чувства: Игорь разрывался между желанием утешить Стасю и необходимостью сохранять лицо, ведь кто знает, чем мог обернуться этот благородный жест для дамы его сердца… Только что проявивший твердость босс запросто мог обрушить на голову дочери самые серьезные наказания.

Игорь вдруг поднял голову и посмотрел на меня. Со своего места я скорее уловила, чем увидела немую мольбу в его глазах. И она так перекликалась с охватившим меня порывом! Помнится, на одном из моих прежних мест работы начальник развлекался тем, что ставил подчиненным непростую задачу и смотрел, кто же первым не выдержит повисшей напряженной тишины и выскочит с вариантом решения. Я не подводила никогда. Вот и теперь, когда все вокруг замерли в смятении, не оставалось ничего иного, как стартовать вслед за Стасей, предусмотрительно схватив со стола пачку бумажных салфеток.

Выбежав из зала, я помедлила и осмотрелась. Заглянула в дамскую уборную – единственную комнату, расположение которой в этом огромном доме мне было известно. Там оказалось пусто, и я машинально двинулась вперед по коридору. Останавливать меня было некому – вокруг не наблюдалось ни одной живой души. Видимо, все помощники Воздвиженского по хозяйству находились в зале.

Я шла и шла, не останавливая внимания на обстановке дома. В иное время, безусловно, мне было бы любопытно оценить роскошь, в которой имеют счастье купаться успешный ресторатор и его приближенные. Но сейчас мне требовалось прежде всего найти Стасю. Что я скажу, когда неделикатно нарушу ее уединение, было уже делом десятым. Выкручусь как-нибудь…

В этой части дома висела тишина, и я могла лишь представлять, что происходит в зале. Наверное, гости вернулись к поеданию десертов, а Воздвиженский как ни в чем не бывало прыгает под оркестр в обществе своей химероподобной собачки. Представшую перед мысленным взором картину праздника, на котором не было места капризной наследнице, вдруг прервали долетавшие откуда-то слева всхлипы. Я пошла на звук – и оказалась перед едва прикрытой дверью. Да, так и есть, плач доносится оттуда.

Раздумывать было некогда. Коротко постучав и не дождавшись ответа, я толкнула дверь и переступила порог. В приглушенном свете бра моему взору сразу предстала Стася, сидевшая на небольшой узкой банкетке у окна. Рядом со сгорбленной плачущей фигурой валялись высоченные шпильки. Девушка совсем не интеллигентно хлюпала носом и была так занята своими переживаниями, что не обратила на меня ровным счетом никакого внимания.

Решив не церемониться, я прошла в глубь комнаты и уселась рядом со Стасей, благо на мою скромную фигурку места на банкетке хватило аккурат. Не говоря ни слова, я протянула бедняжке салфетку, потом другую. Как это часто бывает, когда встречаешь искреннее сочувствие, Стася совсем расклеилась и откровенно зарыдала. Ох, ну сколько можно! Ничего не оставалось, как принять барышню в объятия и начать гладить ее по голове. Чувствуя себя последней дурой, я застыла на месте этакой заботливой гусыней, пока Стася из последних сил сокрушалась по пока неизвестной мне причине.

Всему в этой жизни приходит конец, вот и запас слез дочки Воздвиженского через несколько минут стал иссякать. Она еще прикладывала к глазам очередную салфетку, но всхлипывания становились все тише.

– Вот умница. – Мне давно не приходилось никого утешать, поэтому оставалось только действовать по наитию. Кажется, в такие моменты положено нести всякую обнадеживающую чепуху. – Все обязательно устроится. Зачем же так убиваться?

Мой вопрос был риторическим, но Стася вдруг отпрянула и решила дать объяснения. Похоже, ей просто нужно было поговорить – и неважно, с кем именно.

– Меня все достало! Взрослые всегда считают, что знают лучше, – капризно бросила она. Из уст двадцатишестилетней девушки слово «взрослые» звучало странно, но для нее такой инфантилизм был, судя по всему, в порядке вещей. – Мне никогда не дают делать то, что я хочу! Даже в личном…

Ого! Уж не свое ли скорое замужество Стася имела в виду? Игорь ведь рассказывал, что этот брак устраивает Воздвиженский, который и выбрал «правильного» жениха.

– Не вижу ничего плохого в том, что близкие стараются опекать, – заметила я. Стасю требовалось разговорить, а без предельной откровенности и собственного примера в таком деле далеко не уедешь. – Мой отец, например, ушел из семьи, когда я была совсем маленькой. И с тех пор ни разу не объявился. Наверное, я была бы не прочь, если бы он хоть что-нибудь для меня сделал.

– Это грустно… – На лице Стаси мелькнуло любопытство, но желание поделиться своей проблемой взяло верх. – Одно дело заботиться, а другое – все за тебя решать. Мне ничего уже и сказать нельзя! Вот как это выглядит, когда договорились, и давно, а потом вдруг бац! – и все поменялось? Почему я должна плясать под чужую дудку?

Ох, эта короткая беседа уже била рекорды по количеству риторических вопросов… Я слушала сетования Стаси, и мозаика событий в моей голове выстраивалась в цельную картину. Игорь вскользь упоминал, что в самом начале Воздвиженский не принял его общение со Стасей всерьез. Но потом, должно быть, испугался перспективы неравного брака и подыскал дочери нового парня. Девушка попыталась смириться со своей участью, но ведь сердцу не прикажешь… Особенно когда на званом вечере стал очевиден контраст между взрослым ответственным красавцем и долговязым угловатым мажором.