Человек, убивший бога

– Хотелось бы мне, что неправдой они были, но надеяться здесь можно только на худшее.

Кирилл свернул на одном из поворотов к офицерскому штабу. Кузьмич дошел с Никитой до первой линии, а дальше отправился в их блиндаж.

Никита же вернулся на свой пост, мрачно выкорчёвывая в душе нелепые ростки надежды, что уже успели пустить слабенькие корешки.

Глава 4

На удивление затишье продолжалось еще с неделю. Немцы будто продолжали выжидать, хотя решение уже было принято- Россия остается в войне. Вот только в десятой такой расклад лишь усиливал волнение. В солдатах крепла мрачная уверенность, что затишье – это перед бурей. И буря разразилась.

11 марта, 1917 года, новое правительство спустило свой первый военный приказ.

Норыжкин тяжелой походкой пробирался по грязи узких окопных траншей. Весна на удивление выдалась теплой, снег начал быстро таять, уничтожая вытоптанные за зиму тропки.

Первый поворот направо, несколько шагов и вот он уже оказался перед хлипкой деревянной дверью, из щелей которой, тонкими лучиками виднелся слабый свет. Недолго думая, офицер открыл хлипкую преграду, оказавшись в маленькой, холодной комнатке, где ютились его подопечные «долгожители».

– Здравствуйте братцы.

– И вам не хворать, благодетель вы наш.

– Ох Кузьма, вот ходил бы ты под началом кого другого, ей богу, расстреляли бы давно.

– За что это, ваше благородие, такой грех на душу взять собрались?

– За сарказм твой из всех щелей сквозящей!

– Помилуйте, чтоб я с офицером, да ерничать себе позволил, не в жизнь!

– Прекрати дурной. Извините товарищ командир.

– Ничего Кирилл. Слухайте товарищи, я к вам к сожалению, не поболтать пришел, а с приказом новым. Послезавтра, в 4 утра, десятой армии велено идти в наступление на немецкие позиции и взять их штурмом, после чего продолжать реализовывать дальнейшее давление.

–«Реализовывать дальнейшее давление», ишь как изъясняться начали, не по человечье.

– Тут я с тобой согласен Кузьма, написали черти как, даже и не понимают сами, что ежели все так просто было, мол по приказу битвы выигрывались. Мы тут уж битые месяцы сидим, самих чуть не гонят, а тут в наступление!

– Совершенно согласен, господин офицер. Может да ну ее войну, сбежим все вчетвером?

– Тьфу те на язык Кузьмич! Думай перед кем шутки шутить.

– А ты мне не указывай Никита. Через день помирать, как захочу, так и буду шутить!

– Мы поняли, ваше благородие!

– Хорошо Кирилл, что поняли. Вот мне бы еще понять какой тут смысл и тактический гений запрятан. Но приказ есть приказ, мы в армии, скажут помирать, а мы лишь должны узнать в какой стороне. Ладно, не беда! В другой жизни бог рассудит, правильно или неправильно. А сейчас надо дальше бежать, остальным нашим сообщить. Готовьтесь, да в намеченный день будьте чуть левее от центра, постараюсь с вами в атаку пойти.

– Хорошо. Удачи вам!

– Всем нам удачи, до скорого.

Офицер покинул своих подопечных. Образовавшуюся с его уходом тишину мгновенно заполнил своим басистым голосом Кузьмич.

– Ну вот, я же говорил.

– Говорил, вот только легче от этого не стало. Каким же чудом мы должны выбить немцев?

– Настоящим чудом Киря. Только на него надеяться!

Глава 5

Тревожная полутьма содрогалась от шага сотен сапог, тот тут то там ввязших в грязи. Солдаты десятой, точно муравьи роились в первой окопной линии, готовясь к наступлению.  С каждой минутой в узкие могильные пространства стягивались войны.

Никита с товарищами постарались пробиться к центру, как их и просил Норыжкин. Однако настырный сержант перехватил их и заставил встать на своем фланге, где почему-то не хватало народу. Им ничего не осталось кроме как подчиниться.

Первые лучи солнца заскользили по рыхлому снегу, еще не растаявшему на нейтральной линии. Русская сторона замерла в ожидании команды к началу своего самоубийственного похода.

Рядом с Никитой послышался тихий голосок. Он повернулся на шум и увидел молоденького парня со сложенными вместе руками. Вслушавшись в дрожащий голос юнца, прожжённый солдат, различил знакомую молитву, которую ему доводилось слышать не в первой. «зря молишься, бог тебя не услышит» – Подумал про себя Никита, после чего отвернулся к своим товарищам.

Их лица были непоколебимы, словно страх им был не ведом, но он то знал, что это обманка, присущая всем ветераном. Внутри они то же боялись, вот только показать этого не могли, ведь были своеобразным примером для своих неопытных братьев по оружию. Им приходилось держаться, да бы остальные нашли в их лицах храбрость.

– Держимся рядом, прикрываем друг друга- Обратился Никита к товарищам.

– Да знаем, как будто в первый раз.

– Вот и слав…

Не успел он договорить, как по всему окопу пронеслась команда. Офицеры в один голос возвестили о начале атаки, зычным криком вперед.

Солдаты, заслышав приказ своих командиров, в два шага преодолели полутораметровую земляную стену окопа, оказавшись на открытой поверхности. Не останавливаясь, тысячи мужчин рванулись вперед, на позиции врага.

Засвистели пули, первые убитые рухнули на землю, но их смерти лишь стали началом для кошмарной бойни. Нестройные ряды десятой, ураганной мощью неслись по истерзанной земле, не замечая пуль и смертей своих товарищей. За жалкие минуты, они пересекли отравленное смертью поле, что долгие четыре месяца разделяли две армии, и лавиной обрушились на противника.

В первых рядах, подле своих верных товарищей, Никита несся бой, погружаясь в состояние боевого транса, позабыв об обещание данным себе в Вильно. Сейчас, всем миром для него стал маленький клочок земли, в котором его винтовка со штыком была богом, друзья верной судьбой, а враги мишенью. Ничего кроме этого не существовало.

Последний рывок, прыжок в бесконечную пустоту и его штык легко впивается в мягкую плоть. Сталь с трудом покидает испускающее душу тело, а в ноги приходится сильный удар. Никита еле устоял на своих двоих, но опасности нет, ведь удар нанес рухнувший труп.

– Гони к проходу! Заслышались русские выкрики.

Вперед, не теряя не минуты, к новой мишени. На этот раз удар пришёлся в горло. В лицо брызнула кровь, а сраженный немец пал на землю, утянув с собой его винтовку. Опасные мгновенья, но винтовка была возвращена, до того, как новый враг успел нанести свой смертельный удар, за что уже сам поплатился жизнью.

Возникшие рядом бойцы десятой, создали численный перевес. Теперь уже эта часть окопа за ними. Обезумевшие солдаты загнали немцев в узкий проход и не давай времени собраться обороняющимся, вытолкали их во вторую линию, где бой и продолжился.

Но и тут у немцев не получилось дать достойного ответа. Слишком силен был натиск. Русские сокрушали врага не давай ему возможности перегруппироваться, неся при этом колоссальные потери.

Вторая линия продержалась не на много большим первой. Никита чувствовал, что победа будет за ними, от чего бросался на испуганных прусаков с большей силой. В какой-то момент он обнаружил, что его товарищей оттеснило боем слишком далеко. Но добраться до них сейчас он не мог.

Все что ему оставалось, сражаться не на жизнь, а на смерть. Только так эту битву возможно было выиграть.

И он бился без оглядки на весь мир, гонимый внутренним огнем, оставляя за собой трупы, убитых им немцев. Тех из солдат, кто был рядом с Никитой, подобным образом обуяла кровавая ярость. В них не было ни сожаления ни жалости, ни жесткости, а только жажда победы, стоящая любой цены.

Бои перешли на последнюю третью линию. Победа была близка как никогда. Измученные и напуганные немцы были прижаты к стенке и вот- Вот готовые обратиться в бегство.

Не сбавляя натиска, отряд, во главе с Никитой, усилил давление. Русские точно скандинавские берсерки врывались в хлипкие ряды прусаков, разрушая и без того непрочный строй. Вскоре гансы дрогнули. Но и это был еще не конец. Расправившись на одном участке, вкусившие крови воины, рванулись на помощь к своим братьям, заходя в тыл к еще не сдавшимся немецким отрядам, медленно, но верно изничтожая и обращая в бегство врага.

Битва окончилась на закате, когда все немецкие оборонительные линии были полностью захвачены.

Глава 6

Никита медленно бродил по окопу, разыскивая своих товарищей. Тело ломило от усталости, но он продолжал искать друзей, будто предчувствуя не доброе.

Обойдя две линии, в потемках, он продолжал искать, мрачно осознавая страшный исход. В такой ночи поиск был бессмысленным, но нарастающая тревога гнала его раз за разом обходить, уже знакомые места.

Лишь к утру он нашел своих друзей.

Оба были мертвы. Их тела лежали во второй линии.

Отчаяние обуяло его. Неведомая сила бросила Никиту на колени перед телами мертвых товарищей. Соленые слезы покатились маленькими кристалликами по грязным щекам. Не в силах сдерживать боль, он закричал во все горло.

На звук сбежалось несколько солдат, вот только увидев мрачную картину, до них сразу дошла скорбная суть. Не пытаясь утешить Никиту, пара незнакомых ему мужчин, помогла вынести тела из окопов, чтобы предать их земле.

Сам Никита был как в тумане, он слепо подчинялся командам братьев по оружию, не осознавая происходящего. Столь велико было его горе.

Вскоре, в лучах рассветного солнца, четверо живых и двое мертвых оказались на холме. Солдаты осторожно положили тела наземь и ушли за лопатами, а Никита остался со своими товарищами.

Он вглядывался в их бледные лица, истошна ищя хоть малейший намек, что оба они все еще живы. Но те были мертвы.

Незаметно, со спины, к Убитому горем воину приблизилась белая фигура. Незнакомец положил руку на плечо Никиты.

– Соболезную.

Никита не отреагировал.

– Они не заслужили такого. В прочем, как и все люди. – Продолжал незнакомец.

– Ты еще кто?

– Я тот, кто даст тебе ответы.

Горькая пелена спала, в памяти воскрес дано позабытый образ.

– Ангел, посланный мне богом. Почему же сейчас ты решил объявиться со своими проклятыми ответами?

– Настало время. Я наблюдал весь твой путь и сейчас ты готов узнать настоящую истину.

– Все истины мне известны. Я виновен в их смерти.

– Потому что ты убил бога?

– Да.

– Значит тебе не известна одна, но не менее важная истина. Вспомни тот сон, что снился тебе в начале пути.

– Плевать на твои истины и сны. – Из памяти всплыли редкие обрывки того несчастного сна, но Никита тут же их отринул, протестуя всем, что у него было против слов ангела. – Ничто уже не воротит сотворенного, толку от твоих слов.

– В тебе говорит горе, но ты должен знать. Бог создал вас – Людей, по своему образу и подобию, именно этим вы и отличаетесь от нас. Вы вольны мыслить свободно, подобно ему. И именно, поэтому он так вас любил, он видел в ваших поступках истинную свободу. Бог дал вам волю выбора, полностью предоставив вам решать свою судьбу.

– Ты лжешь. Человек всегда был лишь орудием его воли, он направлял нас.

– Нет. Вся ваша история, любой ваш поступок был именно вашим, а бог просто наблюдал. Не ты повинен в этой войне и смерть бога здесь ни причем. Люди сами выбрали сей путь, по собственной свободной воле.

Никита не верил в услышанное, он не хотел в это верить. Три долгих года он прожил, обвиняя себя во всех грехах, виня себя в начавшейся войне. А на деле во всем был виноват не он, не бог- виноваты были люди. Сам человек, будучи свободным хозяином своей жизни, в здравом уме развязывал войны, убивал, предавал. Тысячелетия истории запачканной кровью были не божественным планом, а добровольным выборов миллионов людей.

– Чертов лжец. Убирайся от сюда, паскудник, сукин сын, в этом виноват только я и бог и никто больше.

– Очнись, избавься хоть на минуту от своего никчемного чувства вины и посмотри трезвыми глазами на жизнь. Так по-твоему выглядит библейский апокалипсис, о котором твердят ваши лжепророки, в который так усердно ты веришь? Если да, то как минимум, он трижды случается за одно столетие, а вы все равно живы. Нет, это не кара господня, это не наказание, это то на что решился человек в своей свободной воле.

Никита смолк, он смотрел на Кирилла, вспоминая тот далекий разговор случившейся в Вильно. Как он убедил его в непричастности людей. А друг, опережая события, будто бы знал открывшуюся истину.

– Убирайся прочь! Твои слова яд, ты посланник дьявола. – Бросил, не поднимая головы, Никита.

– Возможно я ошибся. Ты не способен понять. – Ангел убрал руку с плеча.

– Я давно все понял и не отрекусь от содеянного. Не человек повинен в случившемся, а только бог.

– Что ж мне больше нечего тебе ответить. Яд, отравивший твой ум слишком силен, а свобода воли твоя крепка. Если тебе угодно винить господа, то здесь я бессилен. Истина, которую ты отверг, более недоступна для человека.

– Вот и катись со своей правдой ко всем чертям.

– Прощай, возможно, однажды ты прозреешь.

– Уходи, прочь, оставь меня! из-заорал Никита, но ангела уже не было он исчез.

Тихое рассветное утро, холодные лучи ласково ласкали мертвые тела Кирилла и Кузьмы, а над ними возвышался их падший на колени друг. Его глаза смотрели в бесконечную тьму, разум изо всех сил пытался отринуть и забыть открывшуюся истину, а жизнь мерно продолжала свой бесконечный путь, под аккомпанементы бесконечных выстрелов.