скачать книгу бесплатно
Не опустел пока Парнас,
не понесли еще утрату.
Сегодня точка невозврата,
а завтра – поединка час.
Перед дуэлью
В кондитерской у Вольфа-Беранже
в доху одет, за столиком один,
при входе справа в первом этаже,
сидел однажды грустный господин.
На голове цилиндра черный столб,
под ним лицо белело полотном.
он, барабаня пальцами об стол,
рассеяно поглядывал в окно.
Как будто сочинял любовный стих,
слетали с губ неслышные слова.
Был господин задумчив, мрачен, тих,
и напряжен, как лука тетива.
Ему по виду было сорок лет,
не скажешь, что изысканной красы.
Он то и дело пальцем лез в жилет
и доставал карманные часы.
Задвигались морщинки на лице,
но, впрочем, страха нету и следа.
В кондитерскую входит офицер.
– Ну, что, готово? – Все готово, да.
Казалось, господин теперь был рад,
и выдало его сияние глаз,
он заказал и выпил лимонад,
и произнес: «поехали, Данзас!»
Друзья поднялись, ящик прихватив.
В пустом кафе, молчавшие полдня,
часы сыграли траурный мотив,
кого-то прежде срока хороня…
За городом у Черной речки
За городом у Черной речки
в двадцатых числах января,
между собою говоря
лишь по-французски, человечки,
в тяжелых шубах, сапогах,
при ветре кашляя негромко,
топтали в десяти шагах,
в снегу тропинку, но поземка
все заметала на пути.
Сугроб, ни шагу не пройти.
Возок, карета, слуги, кони
уже невидимы. Скорее!
Зимою быстро вечереет
и все спешат, двоих тех кроме,
которые, прибыв сюда,
друг другу слова не сказали.
На лицах страха нет следа,
сейчас, но, что же будет далее?
Пока утаптывают наст
минутка есть у них, у нас.
Поэт – скрыт под медвежьим мехом,
с редеющих кудрей копной,
был занят мыслью одной:
убить быстрее и уехать
домой, на Мойку, в кабинет,
сесть в кресло с книгой у камина.
ему и хочется, и нет
жену увидеть – chere amie, но
покончив дело, наконец,
влепить в противника свинец.
Кавалергард, стоит понуро,
не смерти он боится, нет,
но, зван к шести он на обед,
и – опоздает, мыслит хмуро.
Дуэль? Обычный пустячок,
с кем не случается на свете?
Чужой ли, свой разбить висок —
за все ведь Бог один в ответе.
Не в первый, не в последний раз
на теле лишняя дыра.
ОН вызывает наглеца,
и это много упрощает,
ведь он француз, и не прощает
обид приемного отца —
письма, наполненного ядом.
А автор-то – рогатый муж.
– Ну вот, теперь стоим мы рядом —
как он невзрачен и не дюж!
Нет странности в том, что она
в меня, бедняжка, влюблена.
Я – молод, он уже не очень.
Слыхал я, что он небогат,
он сам повесничать бы рад,
да только больше нету мочи.
Рога носить черед настал
тебе, пенсионер—повеса.
Об этом ты в стишках писал,
жаль, я по-русски ни бельмеса.
Тебя счастливей я в любви
к твоей супруге. c`est la vie!
Поэт не очень был встревожен
дуэлью новою своей,
но в продолжение трех ночей
во сне Дантеса видел рожу:
– Шуан, красавец-офицерик —
подлец, дорвался до жены!
Причина всех ее истерик.
Они друг в друга влюблены,
что ж, я и сам всегда не прочь
с замужней дамой встретить ночь,
под утро, выскользнув из залы…
А, кстати, ведь барон блондин.
Но, все равно, конец один —
его гадалка предсказала…
Возможно, не настал мой срок,
ошиблась, может быть, старушка?
Однако, я совсем продрог, —
поеживаясь, думал Пушкин,
Меж тем Данзас и д`Аршиак
за шагом отмеряли шаг.
– С младых ногтей бывал в дуэлях,
стоял под дулом равнодушно,
сам целил в небо благодушно,
не делал выстрелов смертельных.
Ну что ж, каналья, накажу
тебя сегодня по иному,
и пулю в лоб тебе всажу!
Скорей бы уж! Скорей бы к дому!
Там, верно, ждет меня она —
Александрина, и… жена.
Уже готовы два барьера,
шинели брошены на лед.
Один в бессмертие войдет,
другой закончит тут карьеру.
– Сходитесь, молвит секундант —
маркер при сделке этой – мрачен.
Сигнал последний громко дан
вблизи от Комендантской дачи.
Команда. Выстрелы. И вот
тот в руку ранен, тот в живот…
Дуэльное настроение
Февраль, восьмое, День науки
и – поздравлений канитель.
А я испытываю муки:
сегодня – Пушкина дуэль.
Работою не занимаюсь,
и настроения тоже нет.
Я в этот день грущу и маюсь,
сверяя с Пушкиным брегет.
Двенадцатый, уже Данзаса
Поэт ввел вкратце в дела суть:
желательно не больше часа
на все про все, и вместе в путь.
Договориться с д`Аршиаком,
с оружием ящик приобресть.
Как много спешных дел, однако,
теперь у секунданта есть.
Час дня, Поэт ступил из двери
квартиры, чист, как на духу.
Вернулся, чтоб (прислуге веря),
сменить бекешу на доху.
Плохая, стало быть, примета,
тут надо в зеркало – язык.
Но он не вспоминал про это,
хоть к суевериям привык.
Четыре, Пушкин в эту пору
сидел у Вольфа-Беранже,
последнего ждал разговора,
готовясь к худшему уже.
Но вот, ура, пришел приятель,
а нынче – строгий секундант.
Поэта взору он приятен,
в дуэлях, правда, дилетант.
Поехали, и вдруг – супруга
на встречном движется возке,
но, слава богу, близорука —
не разглядела вдалеке.
