Зона преступности. Сборник

– Кофе?

– Спасибо, было бы хорошо.

Поставив чашку перед Филиным, Головин уселся напротив. Теперь он выглядел мрачным и подавленным. Возможно, это было неестественно – но положение обязывает.

– Алексей, Карина ведь работала в бухгалтерии?

– Само собой. Причем я ее несколько месяцев назад назначил главным бухгалтером.

– Даже так?

– Предыдущий главбух ушла. Нашла работу где-то в центре, кажется. А других достойных претендентов не было. Да у нас вся бухгалтерия – три человека. Главбух, бухгалтер и кассир.

– То есть, она была второй человек в компании?

Головин замялся.

– Ну, формально у меня есть помощник, но… В общем, да, можно и так сказать. Карина была по сути моей правой рукой.

Филин вдруг вспомнил события восьми-девятимесячной давности. Карина заканчивала работу, когда Филин зашел за ней. Потом в кабинет заглянул Головин, предложивший подбросить Карину до дома. В памяти опера всплыло, как Головин скривился и натянуто улыбнулся, узнав, что Филин был ее ухажером.

– Простите, вас зовут…?

– Егор Александрович. Для вас просто Егор.

– Егор, вам ведь нравилась Карина? Я имею в виду, как женщина?

Головин замялся.

– Как вам сказать… Черт, вы ее видели? Конечно, видели, вы ведь сами с ней встречались. Она была красивая и умная. Молодая. Само собой, нравилась, я ведь живой мужик. А… почему вы спрашиваете?

– Карина говорила, что вы пытались за ней ухаживать.

– Вот как, – Головин натянуто улыбнулся. Слышать об этом ему было неприятно. – Надо же… Да, пытался. И, кстати говоря, успешно. Мы с ней какое-то время назад… встречались, скажем так.

До Филина стало доходить.

– Как долго она главным бухгалтером у вас работала?

– Полгода, чуть больше… А что?

Филин усмехнулся.

– Понятно. Примерно тогда же Карина заявила мне, что стала встречаться с другим. С вами, угадал? Вы предложили ей должность главбуха, и она сделала выводы.

Головин недобро покосился на Филина.

– Простите, Алексей, вы об этом хотели поговорить? Я думал, раз ее убили, у вас вопросы будут… ну, ближе к делу, что ли?

– Так и есть, – согласился Филин. – Если вы с Кариной были в отношениях, то вы можете мне помочь. Егор, на работе у Карины все было в порядке? Я имею в виду, конфликтов ни с кем не было?

– Кто будет ругаться с главным бухгалтером и подружкой босса? – искренне удивился Головин.

– Логично. А все-таки?

– Нет, все в порядке. Коллектив у нас не очень большой, 42 человека. Из них десять работают на складе и в офисе почти не показываются. Разве что в день зарплаты. Если бы были какие-то конфликты, я бы знал. Коллектив у нас дружный. Для всех смерть Карины стала таким шоком… Особенно для меня, сами понимаете…

– А в последние дни перед смертью Карина не говорила ни про какие звонки странные? Ну знаете, между делом? На сотовый, или, может быть, в дверь? Или, например, что она чувствует, будто за ней то-то следит?

Головин почти испугался.

– За ней следили?

– Все может быть.

– Нет, ничего такого. Офонареть… Следили? Алексей, простите, а… из-за чего ее могли убить? У вас вообще есть версии? Хоть какие-нибудь?

«Ее убили, потому что она спала со мной», – подумал Филин мрачно. Но вслух сказал другое.

– Вкусный кофе у вас.

Все, что показывали вечером по телевизору, вызывало у Кати отвращение. Кабельного ТВ в квартире, конечно, не было, а по основным каналам шли либо тошнотворные сериалы, либо еще более тошнотворные ток-шоу. Катя пожалела, что так и не купила себе ноутбук, который уже давно присмотрела в магазине, но что-то ей постоянно мешало.

Лучи заходящего солнца под углом проникали в квартиру через окно, и в этом ракурсе было видно, как здесь пыльно. Хотя Катя лишь вчера протирала полы. Но сейчас пол был покрыт тонким слоем пороши, а в лучах солнца стаями микроскопических мошек вились пылинки. Это из-за старой мебели, решила Катя.

Чтобы хоть как-то занять себя, она отправилась в ванную. Набрав в ведро воды и намочив тряпку, быстро протерла пол в гостиной. Стало лучше, хотя пыль все равно вилась в воздухе. Но с этим уже ничего не поделаешь.

Включив телевизор, Катя обнаружила, что скоро будут местные новости – об этом сообщила бегущая строка. Уже что-то. Чтобы скоротать время, она протерла пол и на кухне.

Когда она закончила, до новостей оставалось несколько минут. Прополоскав и отжав тряпку, Катя подошла к окну, чтобы повесить ее сушиться на батарею. Была ранняя осень и никакого отопления, разумеется, не было и в помине, но не держать же половые тряпки в ванной?

Окна выходили во двор. Перед подъездом по вечерам сидели старушки-соседки, судача о чем-то своем. Они там были и сейчас – Катя слышала их голоса. Выглянув, она увидела их головы – у одной клубок на макушке, голову второй покрывал платок.

А потом Катя замерла, как вкопанная.

В десятке метров от подъезда стоял серебристый «медседес». Машина Штыка.

Катя ахнула, чувствуя, как волна страха пробегает по телу, и отшатнулась от окна. Из-за шторы, стараясь, чтобы ее не было заметно снаружи, выглянула во двор снова.

Сомнений нет – это машина Штыка. За рулем Локоть. Он курил, выпуская дым в приоткрытое окно.

Катю охватила паника, ужас сковывал тело и разум. Они пришли за ней! Что делать? Звонить Филину? Но ведь они уже здесь! А если он не успеет!

Катя бросилась к входной двери, заглянула в глазок. На площадке никого. Осторожно приоткрыв дверь, Катя выглянула в подъезд. Никого. Сделав осторожный шаг к перилам, посмотрела вниз. Никакого движения.

Бросившись назад, Катя заперла дверь на замок. Дверь была деревянной и старой, Катя чувствовала себя беспомощной. Она метнулась к окну. Локоть выбросил окурок, но продолжал сидеть.

Вряд ли он один! Задние окна тонированы. Катя готова была поклясться, что остальные – Гепа и сам Штык – находятся в «мерседесе». Но чего они ждут?

И в этот момент Катя поняла. Бандиты медлят, потому что перед подъездом сидят бабушки. Свидетели им не нужны.

Лишь сообразив это, Катя почувствовала, что шанс есть. Осознание этого придало сил, и она бросилась к шкафу. Выхватив спортивную сумку, принялась заталкивать в нее свои вещи. Первым делом белье. Пару футболок. Джинсы. И эти тоже. Кофточки… Катя подбежала к окну – бабушки судачили, Локоть по-прежнему сидел за рулем. Тогда она вернулась к сборам, лихорадочно запихивая в сумку свою одежду. С полки сорвала документы и кошелек с остатком денег, спрятала их в сумочке. Телефон! Его сунула в карман джинсов. И прыгнула к окну.

Бабушки, судача, встали с лавочки и побрели к подъезду. Катя замерла, инстинктивно скрестив пальцы, словно это могло ей что-то дать.

Перед домом стихло. Бабушки скрылись в подъезде.

А потом открылась задняя дверца «медседеса». Из машины вышли Штык и Гепа. Неторопливо и уверенно они двинулись к подъезду.

БЕЖАТЬ, заклокотало в голове. Схватив сумку, Катя сунула ноги в обувь и выскочила из квартиры.

Даже не закрывая дверь, Катя ринулась было к лестнице наверх, но замерла. Сверху лишь один этаж. А если выйдут соседи? Скажут что-нибудь ей, а эти твари услышат?

От паники Катю заколотило. Закусив губу и пересиливая страх, она бросилась вниз.

Четырьмя этажами ниже хлопнула подъездная дверь, и до Кати, замеревшей в середине пролета, донеслись шаги.

Они идут.

Едва не скуля от овладевшей ей ужасом, Катя бросилась к трубе мусоропровода на средней лестничной площадке между этажами. Труба находилась очень близко к побеленной стене, и Кате пришлось втиснуться, вытирая побелку стеной.

Зажатая между стеной и трубой мусоропровода, Катя прижала к себе сумку и, плотно сжав губы, чтобы не издать ни звука, замерла.

Шаги приближались. Неспешный топот трех пар ног по ступенькам. Катя старалась не дышать, мысленно же она панически скулила: «Меня нет, идите мимо, меня нет, идите мимо…!!»

Штык, Локоть и Гепа поднялись на четвертый этаж. Осмотревшись на площадке, Штык подал знак Гепе. Низкорослый крепыш склонился над замком, изучая его, после чего кивнул сам себе. Выуживая из кармана нехитрые самодельные отмычки, Гепа машинально дернул ручку.

Дверь приоткрылась. Обменявшись быстрыми взглядами, все трое исчезли в квартире. Через секунду оттуда донесся грохот – кто-то из пришельцев ногой двинул по двери в туалет, распахивая ее.

Ждать было нельзя, да Катя и не могла. Едва не обезумев от страха, она выскользнула из-за мусоропровода, просочившись назад, как мышь, и на цыпочках побежала вниз.

Когда Катя вылетела из подъезда, во дворе не было никого. Поскуливая от подстегивающего ее страха, Катя со всех ног пустилась бежать.

Петляя по дворам, Катя начала успокаиваться. Ей удалось убежать. Слава богу, если бы не пыль – она была бы сейчас в руках этой троицы. От одной мысли, что они могли бы с ней сделать, Катю едва не заколотило. Заставив себя успокоиться, она осела на лавочку около одного из подъездов и достала сотовый.

– Алло, Леша? – собственный голос показался ей жалким и совсем незнакомым. – Это я. Они нашли меня, слышишь? Помоги.

3

«Помоги». Сказать гораздо легче, чем сделать. Филин был под подозрением, его легальный сотовый наверняка прослушивался, табельный ствол и удостоверение у него отобрали, а на работе в ОВД запретили показываться. В таком положении он не был никогда в жизни.

Но быть причиной третьего трупа он не мог.

Филин забрал Катю в том же дворе, откуда она набрала его номер.

– Как они меня нашли? Я никому не звонила!

Мчась к Кате, Филин уже успел все обдумать.

– У Штыка есть свой человек в полиции. Пробить твои номера не так сложно. По новому номеру вычислили, где ты находишься. Так что симку можешь выбросить.

Филин съехал к обочине у растущему из заваленной окурками и прочим мусором покосившейся телефонной будки.

– Звони в полицию, карточка для этого не нужна. Скажи, что в квартиру на Паровозной вломились неизвестные, что ты слышишь крики. Назови номер квартиру, точный адрес, попроси приехать поскорее – и клади трубку.

Кивнув, Катя побежала к будке. Набрала номер полиции. Со своего места, закурив, Филин слышал ее голос. Вернулась она быстро.

– Думаешь, их поймают?

– Отвертятся, – отозвался Филин. – Но нервы им потрепают. А у нас будет хоть какой-то козырь.

– А почему мы не можем поехать в полицию и сказать, что вот, они пришли ко мне? Чтобы их точно упекли?

– Сомневаюсь, что у них автоматы «Узи» под мышкой, – хмуро буркнул Филин. – А просто прийти куда-то и зайти в открытую дверь, где никого нет, это не преступление. Штык будет клясться и божиться, что он решил проведать тебя и узнать, почему ты так нехорошо его оговорила.

Катя едва не взвыла.

– И что делать? Куда мы едем?

– Ко мне. – увидев, как Катя покосилась на него, Филин невольно хмыкнул. – Не волнуйся, обещаю не приставать. Уже вечер, а другого места для ночлега я придумать не могу. Завтра сообразим что-нибудь.

Когда они вошли, Катя с удивлением увидела следы обыска УСБшников.

– Ты не фанат порядка, да?

– Это не я. Коллеги постарались. Когда проводили обыск.

Катя изумленно выкатила на него глаза.

– Обыск?

– Ты много не знаешь. Проблемы сейчас не только у тебя.

Катя вопросительно посмотрела на него. Решив, что без бутылки не обойтись, Филин забрался в холодильник за пивом. Катя также изъявила желание выпить. И Филин, сидя с девушкой за кухонным столом и периодически поглядывая в окно на погруженный в темноту двор, рассказал ей все – от начала до конца.

Катя была в шоке.

– Поверить не могу… И ты не знаешь, кто это мог быть?

– Ни одной версии.

– Может, все-таки Штык…?

– Про облаву в «Саванне» не мог знать никто. Мы даже местному участковому сообщили за пять минут до того, как вломиться в бар. Я специально решил подстраховаться на случай, если Штык доплачивает за крышу еще и кому-нибудь в отделе.

Катя задумчиво ковыряла этикетку на бутылке и, закусив губу, думала над ситуацией. Филин не мог не умилиться. Но, встретившись глазами с Катей, сразу же отвел взгляд.

– А кем они работали?

– Лена продавец в магазине. Ничего особенного, продуктовый, почти в центре. Самый обычный магазин – ни больших денег, ничего.

– А Карина?

– Бухгалтер в одной фирме. Я был там сегодня. Думал, может, что-нибудь всплывет… Вдруг, не знаю, большие недостачи были, или налоговая под них копала… Но тоже ничего. Только зря время потратил.

– А они между собой знакомы были?

– Нет, конечно. – подумав, Филин добавил: – Месяца три-четыре назад я заезжал к Лене в магазин. Вечером уже, после работы. Столкнулся там с Кариной, она в очереди стояла и что-то покупала. Такой неловкий момент был. «Как дела», «а ты как», «что тут делаешь» и все такое. И все.

– То есть, в их жизни единственное подозрительное – только то… – начала Катя. Филин с кивком закончил за нее:

– … Что обе они имели счастье спать со мной. Да. Поэтому, если посмотреть на все со стороны, я сам не верю, что я не убивал их. А проблема в том, что я знаю – это был не я. Такие дела, Кать.

– Паршиво, – согласилась она. – А я тут еще к тебе со своими проблемами лезу… Извини…

– Не говори так. Это общая проблема. Жалко, что не единственная.

Филин вздохнул, собираясь с мыслями. Катя забралась в холодильник, взяла еще одну бутылку пива.

– Можно, да? Мне, кажется, нужно. До сих пор трясет немного…

– Угощайся.

Наблюдая за девушкой, открывавшей бутылку, Филин неожиданно для себя спросил:

– Кать, а как ты вообще в «Саванну» попала?

Катя протяжно вздохнула, присев рядом. Ее колено почти касалось ноги Филина.

– Когда я училась в школе, занималась в танцевальной секции. Там платить было не надо. Это хорошо, потому что у меня родители не то чтобы не богатые… они нищие. А я всегда хотела вырваться из всего этого. Потом стало ясно, что рассчитывать на какое-то образование я не могу, потому что в Елецке нет ни вузов, ни колледжей, ничего. А чтобы учиться в городе, нужно снимать квартиру… В общем, я сообразила, что единственное, что я умею и люблю в своей жизни – это танцы. Слышал выражение: «делай то, что любишь, остальное приложится»?

– Что-то вроде того.

– Ну вот я и решила, что танцы – мой шанс как-то вырваться. Стала мечтать. Нафантазировала себе всякого… Захотела поехать в Москву, устроиться в подтанцовку к какой-нибудь звезде. – Филин хмыкнул, и Катя почти оскорбилась: – Что? Они там знаешь, сколько получают?

– Понятия не имею.

– Вообще-то, я тоже, – смутилась Катя. – Но вроде много. А для этого надо учиться, жилье снять… Вот я и переехала сюда. Сначала танцевала в «Дали», пока там хозяин не сменился. Им захотелось, чтобы у них был стриптиз. Я раздеваться отказалась и ушла. А потом кто-то рассказал мне про «Саванну»… – она горько усмехнулась. – Знаешь, теперь стриптиз не кажется мне чем-то страшным.

Она посмотрела на Филина. Филин улыбнулся.

– Два неудачника встретились?

Катя продолжала смотреть на него, но теперь взгляд изменился. Филин с удивлением понял, что девушка хочет его поцеловать. И тут же самого Филина накрыла волна желания. «Два неудачника встретились». Кому их утешать, как не друг другу? Но Филин заставил себя отвернуться, и, кашлянув, встал.

– Поздно уже. Я тебе постелю в комнате, а сам лягу здесь.

Поспать Филину не удалось. Сначала он лежал, глядя в темный потолок и слушая, как в соседней комнате, в жалких нескольких метрах от него, дышит Катя. Интересно, она спит или тоже…? Филин оборвал себя. Теперь он не мог выбросить девушку из головы – и проклинал себя за это. Еще одна проблема ему ни к чему. «А спать с тобой для женского пола опасно, можно и концы отбросить», – мрачно напомнил себе Филин. Чтобы как-то отвлечься, он закурил, прикрыв дверь на кухню, чтобы в комнату не шел дым.

А потом зазвонил сотовый.

Филин едва не выронил сигарету. Первая мысль молнией пронзила сознание: «Маша!» Но тут же до Филина дошло, что звонит другой сотовый – который сегодня ему купил Тютюня. С облегчением Филин ответил на звонок.

– Тютюня, слушаю.

– Не разбудил, Борисыч?

– Тупее вопроса не бывает, ты в курсе? Почему по ночам все спрашивают «я тебя не разбудил?» – заворчал нетерпеливо Филин.

– Полегче, Борисыч, че нервный такой? – посопев, Тютюня перешел к делу. – Я сейчас в «Саванне» пересекся с парой корешей. Один из них знает адрес Клауса. Запишете или как?

Пока Филин лихорадочно записывал номер, открылась дверь. Катя не спала.

– Что-то срочное? – с тревогой спросила она, когда Филин отключился.

– Мне надо отъехать по важному делу. Скоро вернусь. Надеюсь… Дверь никому не открывай, поняла? Тебя здесь нет и точка. Если мне надо будет с тобой связаться, позвоню на домашний, сброшу и перезвоню снова. На первый звонок не отвечай.

Катя встревоженно наблюдала, как собирается Филин, рассовывая по карманам свои вещи и засовывая за пояс травматический пистолет.

– Будь осторожен.

Филин не удержался. Проходя мимо Кати, он быстро поцеловал ее в щеку.

– Не волнуйся.

Филин заблуждался. Волноваться стоило им обоим.

На ночных улицах не было никого. Идеальное время, чтобы отсекать хвост. За 10 минут, которые понадобились Филину, чтобы добраться до Нагорной, позади только пару раз мелькнули машины – в обоих случаях это были такси.

Двор Клауса – обычная пятиэтажная «хрущевка» – был погружен во мрак. Филин оставил машину в конце двора. Добираясь до нужного подъезда, он косился по сторонам. Никакого движения. Фонари, как всегда, не горели, свет во двор проникал из окон лишь двух-трех квартир, где жильцы до сих пор не отправились на боковую.

Подъезд Филин открыл своими «вездеходами». И сразу услышал голоса. Невольно потянувшись к пистолету, Филин направился наверх.

На площадке между первым и вторым этажами попивали пиво двое пьянчуг. При виде Филина оба напряженно затихли. Филин был готов реагировать на любой внезапный выпад, но это было лишним. Просто двое забулдыг, которым некуда податься. Проходя мимо, Филин почувствовал спертую табачную вонь запах перегара, немытых тел и мочи. Филин уже поднялся на второй этаж, когда пьянчуги негромко продолжили беседу.

Квартира Клауса находилась на третьем этаже. Филин подошел к ней и прислушался.

В квартире была полная тишина. Ни единого звука.

Но глазка не было. Отличная новость. Филин постучал – три раза быстро, пауза, два раза быстро, пауза, один раз. Пять мелких барыг-наркоманов из десяти пользовались кодами с комбинацией стуков вроде этого, но их отравленный наркотой мозг был в таком состоянии, что запоминали они только самые простые. Вроде этого.

Филин напрягся, готовый врезать по двери сразу, как только она приоткроется. Но к двери никто не подходил.

Филин постучал снова.

Пьянчуги внизу затихли. Мысленно матеря их, Филин затих. Помолчав несколько секунд, пьянчуги продолжили свое бормотание.

Отмычек у Филина не было. Клауса дома, очевидно, тоже. Дверь так просто не выбьешь, и дело было не в пьянчугах. Сразу кто-нибудь вызовет ментов, а так рисковать Филин не мог.

Оставалось только одно.

Поднявшись на площадку между третьим и четвертым этажами, Филин закурил и стал ждать. Терпения ему было не занимать, за 15 лет работы в операх Филин избавился от нетерпения в засадах. Умение сидеть и не дергаться – едва ли не главное в работе опера. А не дедукция и меткая стрельба, как учат дурацкие фильмы.

Главное, чтобы под рукой были сигареты.

Отключив звук на телефоне, чтобы ненароком не выдать своего присутствия, Филин принялся играть в карточную игру, установленную в мобильнике.

Пьянчуги снова замолчали. Филин не придал этому значения. Но когда он услышал приближающиеся шаги, быстро сообразил, что к чему. Спрятав сотовый в кармане, он прислонился к стене.

Шаги приближались. Если это Клаус, Филин слетит вниз и двинет ему по роже. А потом затащит в квартиру. Если действовать быстро, пьянчуги внизу ничего не услышат, а если услышат – не поймут. Если это кто-то из жильцов – Филин просто стоит и никого не трогает.

На площадку третьего этажа вышел среднего роста короткостриженый тип средних лет. Бросил взгляд на Филина и на секунду замешкался. Филин не удивился – ночью в Промышленном любой одинокий прохожий, встретив незнакомого мужика, как минимум замешкается.

Поколебавшись, тип пошел на Филина. Напряженно косясь на него, прошел мимо и двинулся наверх. Вскоре он скрылся за очередным пролетом.

Филин достал сигареты, закурил. А потом его рука с зажигалкой замерла на полпути в карман.

Никаких звуков наверху не было. Ни шагов, ни звука открываемой двери, ни стука. Ничего. Просто тишина.

Если человек приходит ночью в подъезд, он не может просто перестать двигаться. Он идет куда-то. Но этот путь должен закончится характерными звуками.

Спрятав зажигалку, Филин весь обратился в слух. Полная тишина. Интуиция забила в набат – что-то здесь не так. К кому пришел этот тип? И все-таки по какой причине он замешкался при виде Филина?! А что, если…?!

Филин выудил пистолет из-за пояса и бесшумно, медленно и мягко наступая на ступеньки, двинулся наверх, тщательно прислушиваясь. Одна ступенька, вторая, третья… Четвертый этаж…

Верхний этаж пятиэтажной «хрущевки» был погружен во тьму. И вдруг оттуда, из темноты, на Филина стремительным и тяжелым локомотивом бросился светловолосый тип.

Ему удалось сбить Филина с ног, но Филин яростно схватил его за ногу. Тип повалился на ступеньки.

– А ну лежать, сука! Лежать сказал!

Филин вскочил, но тип быстро выдернул руку из под себя. Филин успел заметить только одно – пистолет.

Филин успел отскочить в сторону. Выстрел прогремел оглушительно, но пуля вонзилась в стену над головой Филина, осыпая его побелкой. Тип вскочил. Филин открыл ответный огонь из травматика. Несколько пуль отбросили типа на ступеньки, и он, ухая, скатился на площадку между третьим и четвертым этажом.

Филин бросился к нему. В этот момент прогремел очередной выстрел, и тут же левое плечо Филина взорвалось болью. Филина отбросило на стену. Оседая вниз, Филин открыл ответный огонь. Пригибаясь, тип бросился бежать и уже через секунду скрылся.

Филин прижал правую руку, которой сжимал пистолет, к плечу. Плечо отозвалось такой болью, что в его глазах вспыхнул сноп искр. На руке была свежая кровь. Кровь била нещадно – Филин чувствовал, как рукав его куртки заливает кровь изнутри.

Чертыхаясь, он побежал вниз.

– Остановите его! Стоять, сука! – пытался кричать Филин, но изо рта раздавался лишь хрип.

А потом его взгляд поплыл. Последнее, что почувствовал Филин – жесткий удар лицом об ступеньки, на которые он рухнул, теряя сознание.

Часть 4

1

Все это было больше всего похоже на сон. Вспышки, лица, голоса. Белые халаты. Темнота. А затем снова: свет, бьющий в глаза, лица, в марлевых медицинских масках, заглядывающие ему в глаза…

Филин проснулся от ноющей боли в плече, больше всего похожей на ощущение, словно кто-то ковыряет в твоем теле каким-то штырем или отверткой. Разлепив глаза, он не сразу сообразил, где находится.

Больница.

В дверь заглянула медсестра и, ойкнув, исчезла. Филин захотел поднять голову, но тело слушалось плохо – он себя чувствовал полупарализованным столетним стариком. Пришлось обходиться глазами. Скосив взгляд, увидел, что он под одеялом в кровати, голый по пояс. На плече пропитавшаяся кровью бинтовая перевязка. Плечо больно пульсировало под ней – Филин словно ощущал каждый его миллиметр.

Зашел врач.

– Проснулись? Это хорошо.

– Что со мной?

– Вы не помните?

Филин помнил, но смутно.

– У вас огнестрельное в плечо, навылет. Сама рана – ничего страшного, но вы потеряли очень много крови. Чуть концы не отдали… Вам повезло, честно говоря.

– Долго я был в отключке?

– Вас привезли ночью. Операция прошла в пять. Сейчас девять. Считайте сами. – врач кашлянул. – Тут с вами поговорить хотят… Если вы не готовы, я скажу, что вы еще слишком слабы.

– Кто?

– Говорит, ваш коллега. Фамилия Басов.

– Басов устроит, – Филин слабо улыбнулся. – Позовите его.

– Может, все-таки…?

– Пожалуйста. И спасибо, что заштопали меня.

– Я здесь не при чем, я просто дежурный по отделению.

Врач вышел, а через миг в палату влетел Басов.

– Леха, твою мать, ты не человек а п… ц ходячий! Куда ты опять вляпался?!

– Хотел поговорить с Клаусом. Тот наркоман, которого пригнали на опознание.

– Это он тебя? – Басов был поражен. Филин слабо покачал головой.

– Клауса не было. Его искал не только я. Тот тип… Клаус прячется. Дим, когда его на том опознании завели в кабинет, он чуть не обос… лся, когда меня увидел. Он даже не знал, что надо на меня пальцем показать. Поэтому не стал рисковать. Его заставили пойти туда вслепую.