скачать книгу бесплатно
У нас в деревне жил мужичок-дурачок лет сорока, и звали его Степан. Жил он с матерью в дырявой избе, в которой даже летом холодно было, не говоря уж о зиме. Жил и радовался, что живет. Радовался всему, что увидит, дурачок ведь. Намажешь горбушку хлеба маслом, крикнешь в окошко, а он тут как тут, под окном стоит и улыбается. Отдашь ему горбушку, и столько в нем радости увидишь, что на всю деревню хватило бы. Или рублик ему дашь, на который ничего не купишь, прыгает от радости Степан, пляшет полчаса.
А то и гармошку возьмет порадовать жителей деревни. Меха, правда, порваны, звука совсем нет, а он по клавишам пальцами перебирает и радуется, что внимание на него обращают.
– Ты, Степан, пой, чего не поешь-то, – люди ему говорят.
Поет Степан, только вместо слов мычание одно.
– Молодец, Степан, – говорят, – хорошо поешь.
А Степан и рад стараться, то у одной избы у окна встанет, то у другой. Веселит народ.
Ну а что с него возьмешь, дурачок ведь.
Собрался как-то народ деревенский у речки. Охают да ахают. Псина тонет. На речке первый лед такой тонкий, что псину не выдержал. Тонет псина, барахтается, тоже жить хочет. Не решается никто помочь псине, только ох да ах. Больно уж лед тонкий, сразу под воду уйдешь. А там течение подхватит, и не найдет никто тебя до весны самой.
Никто не хочет рисковать, у всех дети малые да родители престарелые.
А вот Степан даже и раздумывать не стал и бросился спасать псину ничейную. Ну дурачок ведь. Чего с него возьмешь.
Степан и плавать-то не умеет, а ползет по тонкому льду. Ухватил собаку за холку, а вытащить сил не хватает. Лед трещит, того гляди Степан под воду уйдет. Хорошо догадался мужик один веревку ему кинуть. Вытащили на берег и Степана, и псину безродную. Оба мокрые насквозь.
– Молодец, Степан! – кричат бабы.
– Герой, – хвалят мужики.
Убегал как-то котенок от собаки злющей да и забрался на столб, да на самый верх. Час сидит пищит. Два сидит плачет. Слезть не может. А дождь хлещет, что и в метре ничего не видать. Походил народ вокруг столба, но так никто и не решился залезть на него. Так никто и не решился помочь котенку. Столб скользкий да вдобавок под напряжением. И не заметишь, как сгоришь вместе с котенком.
Махнул рукой народ да расходиться по домам стал.
А вот Степан не махнул. Полез на столб скользкий. Да что с него возьмешь, дурачок ведь.
Лезет Степан, карабкается. Метр наверх, метр назад. Добрался до котенка, руку протянул и вниз поехал. Снова лезет, мучается. Только руку протянет к котенку – и снова вниз. Сил уже не осталось, последний раз полез и снял котенка. Сунул за пазуху и молоком поить пошел.
Сбежали как-то два зека из колонии дальней. Ищут их солдатики, по деревням ездят и жителей предупреждают, чтоб осторожней были. Да что им предупреждения, как жила деревня, так и живет. Деревня не город, сегодня не убрать картошку – голодным останешься. Чего уж там бояться зеков беглых.
И надо же такому случиться, что зеки пришли именно в нашу деревню.
Слух по деревне прошел, что зеки сидят в доме Марьи, а у Марьи двое детей малых. Жива ли Марья – неизвестно. А как проверишь?
Попрятались жители деревенские по домам своим, двери на засовы позакрывали. Ждут, когда солдатики в деревню приедут.
А вот Степан не стал прятаться. Ну что с дурачка возьмешь. Как услышал, что Марья в беде, так и побежал на помощь детям. Забежал в дом к Марье и давай зеков толкать и объяснять, что нельзя детишек обижать. Нельзя маленьких пугать. Пока зеки собирались мыслями, Марья схватила детишек в охапку и вон из избы. А зеки за ней. А Степан не дает, загораживает дверь собой. Мычит, головой мотает. Нельзя мол.
Зеки отбиваются, кто ножом, кто кулаком. Упал Степан, из последних сил обхватил ноги зеков, не дает за дверь выйти. Падают зеки, матерятся. Так и держал их Степан, пока сердце не остановилось.
Ну а что с него возьмешь…
В каждой деревне свой дурачок, а в нашей жил вот такой, герой Степан.
Четвертая жизнь дяди Вани
Вот вы, друзья, не верите в то, что мы живем много раз в нашем мире, а я сейчас расскажу вам одну историю, свидетелем которой я был и которая доказывает совсем обратное.
В конце семидесятых в нашем доме жил дядя Ваня, пожилой мужчина лет семидесяти. Добрейшей души был старикашка. И птичек кормил, и кошек подкармливал. Всегда конфетами ребятишек дворовых угощал. А еще дядя Ваня любил показывать детям фокусы. Соберет во дворе компанию детишек и давай чудеса выделывать. Не все фокусы, конечно, у него получались, но дети этого не замечали. Любил дядя Ваня и истории разные рассказывать, только уже детям постарше, к которым относился и я. Мне тогда было четырнадцать лет. Любили мы его слушать. Рассядемся вокруг него в любую погоду и слушаем. А историй он много знал. Конечно, я понимал, что дядя Ваня привирает и так в жизни не бывает, но он так увлекательно рассказывал свои байки, что не оторваться… Никто из ребят не уходил, пока дядя Ваня не расскажет свою историю до конца.
Однажды осенним вечером я прямо не узнал нашего дядю Ваню – так он был чем-то расстроен. Он ведь всегда веселый был, а тут сидит на лавочке грустный какой-то. Ни фокусов не показывает, ни историй не рассказывает. Только сидит, шепчет что-то и головой мотает.
– Дядя Ваня, – подхожу я к нему, – что-то случилось? Может, помочь чем-то?
– Мне никто не поможет, – говорит дядя Ваня, – время пришло.
– Какое время? О чем вы? – спрашиваю.
– Время помирать, а старуха так и не пришла.
– Да какая старуха, дядя Ваня? – ничего не понимая, спрашиваю его.
Дядя Ваня долго молчал, а потом его будто прорвало.
– Ладно, – говорит, – расскажу я тебе свою историю. Не ту историю, к которым ты привык, а свою, настоящую, в которой ни слова лжи, только правда одна. Кому-то ведь надо рассказать. Чего все в себе держать.
Ну, думаю, сейчас дядя Ваня выдаст свою новую байку, а сам присаживаюсь рядышком на сырую скамейку.
Триста лет назад жил я со своими родителями в деревушке одной. Жили мы богато. Богаче нас во всей округе никого не было. Все у нас было: и земля, и живность разная, и даже люди, что на нас в полях работали. Дом огромный и теплый. Мы-то богато жили, а вот все остальные еле-еле концы с концами сводили. Порой и поесть у них совсем нечего было, да и носили на себе рванье одно.
Было мне в ту пору лет шесть.
Проходит однажды мимо нашего дома старуха-нищенка. Таких много было в те времена. Я в то время возле дома своего играл, совсем один. Не хотели со мной ребята деревенские дружить. Нас ведь ненавидели многие.
Подошла ко мне старуха и говорит:
– Мальчик. Вы ведь богато живете. С вас не убудет, если старухе поможете. Не принесешь ли ты мне хлеба кусочек? Совсем сил не осталось, третий день пошел, как я ничего не ела.
– Уходи, нищенка, – начал я отталкивать старуху, как учили меня родители.
– Мальчик, а может, водички хоть дашь, губы смочить? – продолжает старуха.
– Убирайся, нищенка, – продолжаю я ее отталкивать.
– Такой маленький, и уже столько злобы в тебе, – говорит мне старуха. – Никогда тебе не узнать лучшие миры. Жить тебе на земле этой столько жизней, пока ты человеком не станешь. В обнимку с бедами путь свой пройдешь. Все узнаешь: и холод, и голод. И унижения, и страдания. Живи и помни. А как исправишься, приду я к тебе. Найду я тебя.
– Три жизни я уже прожил, а старуха все не приходит. Три жизни, в которых, кроме бед и страданий, я ничего не видел. Каждую жизнь во всех подробностях помню. Ох и устал я начинать все сначала. Завтра новый срок начинается.
– Но ведь первую жизнь вы богато прожили? – перебил я его.
– Да где уж там, богато. Той же ночью дом наш спалили, родители погибли. Спасла меня старуха-нищенка. Не та, что была, другая совсем. Вот с ней я и бродил по миру. Побирался.
– Да, – выдохнул я, – красивая история. А по вам не скажешь. Вы ведь веселый всегда, дед Иван.
– Да что ты понимаешь… – вздохнул старик.
– История, конечно, красивая, только не верю я в нее, – говорю я, поднимаясь с лавочки. – Так не бывает. Пойду я, мамка уже заждалась, ужинать пора.
На следующее утро старик помер. Весь двор горевал. А уж что с детьми было. Ревели неделю.
Прошло пять лет. Однажды вечером возвращаюсь я с учебы и вдруг…
– Сережа! – окликает меня маленький незнакомый пацаненок. Он сидел на лавочке, покачивая ногой, глядя на меня.
Я остановился и огляделся. Больше рядом никого не было, только он.
– Ты меня, мальчик? – подходя к нему, спрашиваю я.
– Тебя. Что, не узнал? – смотрят на меня совсем не детские глаза.
Я вглядываюсь в глаза мальчика. Очень знакомые глаза.
– Да, да. Это я, дядя Ваня, – подтверждая мои догадки, произнес мальчик.
– Быть такого не может, – прошептал я, бледнея.
– Как видишь, может. Еще одна длинная жизнь, а придет ли старуха – не знаю.
Я стоял, смотрел на мальчишку и не верил своим глазам. Это же чудо. Так не бывает в нашем мире.
– Ничего, привыкнешь, – улыбается пацаненок. – Я теперь вон в том подъезде живу, в четырнадцатой квартире. Мы сегодня утром приехали в ваш дом. Родители отдыхают, а я вот погулять вышел.
Так в нашем дворе появилась новая семья с пятилетним мальчиком. Все жители ближайших домов звали мальчика дядя Ваня. Уж больно не по годам он был умным и добрым.
Шаг с крыши
Этот случай произошел со мной в далеком семьдесят третьем году в небольшой деревушке Кировской области. У меня, деревенского пацана того времени, из развлечений были только рыбалка в летнее время и прыжки с крыши дома в сугроб в зимнее. Весь снег вокруг нашего дома был утрамбован моим телом. В те времена сугробы доходили до крыши, не то что сейчас – снега не увидишь. Конечно, были у меня и друзья-ровесники, но они прыгали со своих крыш, тренировались. После тренировок мы собирались у кого-нибудь и показывали, кто что может. Такие кренделя выделывали, диву даешься. Родители, конечно, меня ругали, шею свернешь, говорили, но для меня как о стену горох.
В тот день родители мои ушли на лесопильный завод на работу, а я, как обычно, решил посвятить день тренировкам, прыжкам с крыши в снег. Надо было сегодня что-то новое придумать, чтобы удивить друзей.
Выбрал я еще не тронутую кучу снега со стороны огорода, залез на крышу и прыгнул, сделав двойное сальто. Зажмурил глаза и…
И лечу вниз… Долго что-то лечу… Никак приземлиться не могу. Наконец почувствовал приземление на что-то твердое одним местом. Открываю глаза…
Сижу я в малиннике, которого там раньше не было. Малина у нас росла тогда в другом месте. Сижу на земле. Снега нет, а вокруг меня лето. Самое настоящее лето. Там, где был сарай, его почему-то не было, а стояла вместо него баня.
Я сижу и ничего понять не могу. Где я? Что вокруг меня происходит? Куда я попал? А в голове почему-то мысль крутится: что я теперь родителям скажу? Почему эта мысль крутилась в голове – непонятно. Как будто это я лето вокруг сделал и сарай на баню поменял.
Я даже не старался встать на ноги – настолько был ошеломлен увиденным. Сижу и разглядываю, как по моим валенками божья коровка ползет.
Смотрю, мужик викторию собирает с грядок в ведерко небольшое. Мужик мне показался очень знакомым, но я поначалу никак не мог вспомнить, где я его видел. Идет женщина, подходит к мужику.
– Сережа, – говорит ему, – я в машину все сложила. Когда поедем?
– Через часик поедем, – отвечает мужик.
И тут как обухом мне по голове. Так ведь это же я. Это я собираю ягоды, только взрослый уже. Ну точно. Я и есть.
Женщина ушла. Мужик выпрямился, и его взгляд случайно упал на меня.
– Эй, пацан, ты чего там делаешь? Малину воруешь? – крикнул он мне.
Потом он стал вглядываться в меня. А может, просто был удивлен, что я в зимней одежде в малиннике сижу.
– Эй… – осекся мужик.
Мужик сделал несколько шагов в мою сторону и…
Я влетел в сугроб. Выскочил из него как ошпаренный и оглядываю все вокруг себя в страхе. Все на месте: и зима, и сарай.
Уже через много лет, в начале двухтысячных, я приехал на похороны бабушки. Жили мы в то время уже давно в городе. На третий день после похорон собрались домой с женой ехать. Я пошел ягод набрать, а жена в машину складывала вещички разные.
Вот тут-то я и увидел пацана в малиннике. Он сидел в зимней одежде и таращился на меня. Я сначала окрикнул его, чтобы прогнать…
Тут я и вспомнил ту зиму, когда я прыгал с крыши. Я видел себя, только еще пацаненком.
Я в нерешительности сделал несколько шагов в сторону себя, и он исчез.
Вот такой случай произошел в моей жизни. Хотите верьте, хотите нет.
Бабушка и апельсины
Я никому не рассказывал эту историю. Но с возрастом она все чаще стала всплывать в моей памяти и не давать мне покоя. Вот я и решил рассказать свою тайну, тайну со слезами на глазах… Может, теперь станет легче.
В те далекие годы времен перестройки трудно приходилось людям. Работы не было, а если и была, зарплату по полгода не платили, а если где и платили, так купить было нечего, в магазинах были пустые прилавки.
Мне, как говорится, бог помогал. Занимался я в то время небольшой коммерцией, на хлеб деньги какие никакие да были.
Жила в нашем дворе бабушка, в соседнем доме. Добрая такая, при встрече всегда здоровается, улыбается. Казалось бы, ну все у нее хорошо. Так я думал, пока не встретил ее однажды в магазине. Стояла она у кассы с четвертинкой хлеба, долго стояла, растерянно шаря у себя в карманах, видимо, не хватало нескольких копеек. Наконец продавщица сжалилась и пробила эту четвертинку, добавив свои. Бабушка, не переставая благодарить кассиршу, потихоньку вышла из магазина. Я вышел за ней и вижу…
Бабушка стоит, откусывает от четвертинки и плачет, откусывает и плачет… У меня весь мир перевернулся…
Вы знаете, как плачет душа? Моя душа плакала. Плакала вместе с бабушкой. В тот день я твердо решил: буду помогать бабушке по мере возможности. Конечно, таких бабушек тысячи и тысячи, но хотя бы этой я помогу.
Стал я приносить ей два раза в неделю пакеты, всего понемногу: батон, молоко, яблочки и т. д. Поставлю пакет у ее двери, позвоню и ухожу. Так продолжалось примерно полгода.
Но наступили и для меня черные дни. Коммерция моя накрылась, и стал я жить, как и многие в то время, без копейки в кармане. Тут уж, извините, не до помощи бабушке… Тут уже самому быть бы живу.
По прошествии двух месяцев, а именно 31 декабря, сижу я практически перед пустым новогодним столом. Камбала жареная, огурцы соленые да свекла тертая с чесноком… Вот и весь праздничный стол. Сижу и жду, когда куранты бить начнут, принесут мне новую счастливую жизнь. Слышу звонок в дверь. Ну, думаю, кто-то в гости пришел, может, что и вкусненького принес. Открываю дверь – никого. А у входа стоит бумажный пакет. Взял я пакет, открыл его и ахнул: апельсины, крупные, штук 10—15. В те времена про апельсины мы и мечтать не могли. Разве только на картинках видели.
Разложил я апельсины по столу… Светло стало в комнате. Да, вот теперь, действительно, это праздничный стол… И так хорошо и спокойно стало на душе. А кто же мне принес такой щедрый подарок? Думал я, думал, но так ничего и не надумал. Конечно, все сходилось на бабушке, но откуда у нее… Да и не знала она, что это я ей помогал.
Не давали мне эти апельсины покоя. Недели через две я все же решил зайти к бабушке и спросить, не она ли это апельсины мне принесла, а заодно и поблагодарить, если что.
