скачать книгу бесплатно
– Спасибо, – выдохнул я, – только полиция уже у меня в квартире. Залетел я. Хотел баксы обменять… Я ведь не знал, что они фальшивые. Что теперь делать, даже не знаю.
– Да уж, – округлил ещё больше глаза Славик, – это уже точно на зону отправят. Что же ты так лоханулся-то? Всё равно бы нашли… И с настоящими никуда бы ты не сбежал.
– Да я уже думал об этом. Слушай, ты не выручишь немного деньгами? Мне бы на первое время. Я обязательно верну…
– Ага, – криво улыбнулся Славка, – вернёшь через сто лет. Теперь твоё будущее неясно. Вот что ты будешь теперь делать? Где прятаться будешь? У тебя ни связей, ни знакомых, которые могли бы помочь. В подвале, что ли, жить будешь? Всё равно поймают.
– И что ты предлагаешь? – спрашиваю. – На зону идти? Не смогу я там. Не выдержу.
– Все так говорят, – усмехнулся Славка, – в общем, много я тебе не дам, но…
Внизу хлопнула дверь подъезда. Я глянул сквозь перила и обомлел.
– Полиция, – выдохнул я.
Дверь Славки захлопнулась, и я молнией оказался этажом выше.
Как только полиция ушла от Славки, я вновь позвонил в его квартиру. Больше Славка дверь не открывал…
Не буду утомлять вас описанием своих дальнейших мытарств. Расскажу вкратце. Из своего городка я выбрался где пешком, где на попутках. Недели через две я оказался в большом городе за тысячу километров от своего, где и осел. Жил я среди мне подобных на железнодорожном вокзале. Жил долгих семь лет. Поначалу соратники не принимали меня, и я неоднократно был битым, но, видимо, пожалели и приняли в свою компанию. Приплачивал я одному лейтенанту, и полиция меня не трогала до сегодняшнего дня. Руководство у них поменялось, и моего лейтенантика отправили служить в другое место. Так я оказался в обезьяннике, где и нахожусь в настоящее время. Сняли у меня отпечатки пальцев для выяснения личности… Ну, думаю, личность мою не составит труда установить, если я нахожусь в розыске… Тот лейтенантик говорил, что меня ищут.
Да, собственно, я и не переживаю. Я даже рад, что изменится моя жизнь. Устал я. Лучше бы я отсидел и жил бы теперь сытым и в тепле. Может, язвы на руках теперь вылечат. Сердечко в последнее время беспокоить стало. Нет уж, лучше отсидеть. Не протяну я долго на вольных хлебах.
Я вот всё думаю… Не встреть я тогда Виталика, как бы я жил? Женился бы, наверно, детишки уже были бы. Эх, судьба моя горемычная… И всё же негодяй Виталик. Вот зачем он своими баксами перед носом моим вертел? Не смог я устоять, увидев такие деньжищи.
А вы бы смогли пересилить тягу сразу стать богатыми? Нет, друзья… Не смогли бы, если бы вам выпал такой шанс… Вам просто повезло не увидеть столько денег… Мне часто снится, как я открываю дипломат и провожу рукой по прохладным купюрам… Что-то сердце опять схватило… Жжёт в груди…
– Начальник, нача…
Ванильная булочка, или Как я в прошлом побывал
Мне тут сказали, что вчера мой друг Славка с севера вернулся. Лет пятнадцать мы с ним не виделись. А когда-то были не разлей вода. Познакомились мы с ним, когда в училище учились на сварщиков, так с тех пор и дружили. А тут как он свою бабку схоронил, которая его воспитывала, так собрался и уехал. Сдал свою квартиру молодой семье и уехал куда-то на север. Родителей у него не было: отравились суррогатом, когда он ещё совсем малой был. Так что теперь его ничего не держало. Сказал, что напишет, но писем я от него так и не дождался. Так что решил я его проведать.
Аккурат в том районе, где живёт Славка, открылась новая хлебопекарня. Говорят, что булочки там ванильные необыкновенно вкусные. По особой рецептуре пекут. Нигде таких больше нет. Вот я и решил: куплю булочек на пробу и к Славке зайду заодно.
Как решил, так и сделал. Купил три ванильные булочки и пошёл к Славке. Дверь в Славкину квартиру я не узнал. Во-первых, у него железная стояла и красивый мелодичный звонок. А тут ни звонка, ни железной двери. Обычная обшарпанная деревянная дверь. «Ну мало ли что могло произойти за пятнадцать лет, – подумал я. – Здесь ведь всё это время люди жили».
Постучал я погромче по двери, мол, свои. Открывает мальчуган лет шести, грязный, сопливый. Смотрит на меня измученным, уставшим взглядом. Под глазами нездоровые синяки. Я, конечно, удивился.
– Я к дяде Славе, – говорю я мальчугану.
Мальчишка отошёл, пропуская меня в квартиру. Я вошёл и прикрыл за собой дверь.
– Мне дядю Славу, – повторил я.
– Я Слава, – отвечает мальчишка и поглядывает на мой пакет с ванильными булочками.
– Мне большого Славу, – разглядывая квартиру, спрашиваю я.
– А больше Слав нет, только я, – отвечает мальчуган, а сам глаз не спускает с моего пакета.
Я смотрел на Славкину квартиру и не узнавал её. Замусоленные рваные обои. Грязища кругом, будто её не убирали несколько лет. Кое-какая мебель старая. Два стула, один из которых поломан. Бутылки пустые валяются. А почему полы деревянные? Где линолеум? Вот и сдавай квартиру. Во устряпали. Ну и жильцы попались. Не повезло Славке.
– А где твои родители? – спрашиваю я маленького Славку.
– В магазин ушли, – отвечает он, не отрывая взгляда от пакета, в котором лежали булочки.
– Давно?
– Вчера.
Я был потрясён ответом мальчугана.
– Как вчера? А ты как же? Ты, наверно, голодный? – спрашиваю я, проходя на кухню.
– Голодный, – отвечает Славка.
На кухне не было ни холодильника, ни телевизора, которые Славка оставлял молодой семье. «Ну точно алкаши попались», – подумал я.
Я достал из своего пакета ванильную булочку и протянул мальчику. С какой же жадностью он её ел. Лучше бы я этого не видел. У меня защемило сердце.
Я не успел закрыть пакет, а булочки уже не было. Я достал ещё две булочки. Пацан подбежал к крану с водой. Он кусал булочку и запивал сырой водой прямо из-под крана. Кусал и запивал.
– Ну и сволочи твои родители, – вырвалось у меня, – попадись они мне.
А булочки тем временем были съедены. Где же Славка? Куда он мог пойти?
Я подождал большого Славку ещё минут двадцать, всё это время беседуя с мальчишкой. Мальчишка оказался разговорчивым и всё мне выложил про своих родителей. Бывало, что они и по нескольку дней не приходили, оставляя мальчонку одного.
– Ты пока посиди один, – говорю я маленькому Славке, – я до соседей дойду. Идти мне надо.
Поворачиваюсь к мальчишке, а тот уже спит, свернувшись калачиком.
– Ах, беда, беда, – вздохнул я, направляясь к выходу.
Ни один сосед по площадке не открыл, сколько я ни стучал. Я решил, что схожу куплю ещё три булочки и вернусь. Может, родители мальчугана уже придут. А не придут – я на второй этаж поднимусь, может, соседи чем мальчонке помогут. Славка-то жил на первом.
Я осторожно прикрыл дверь и вышел из подъезда. Постоял немного, выглядывая алкашей, вдруг мамаша или папаша мальчика где-то рядом. Нет, никого не видно.
Сходил я за булочками, возвращаюсь, а мой друг Славка у окна стоит. Улыбается и рукой мне машет. Ну наконец-то. Вернулся. Сейчас я о мальчугане спрошу.
Захожу я в подъезд, подхожу к Славкиной квартире и…
Я лишился дара речи. Я превратился в деревянного истукана. Дверь-то у Славки железная.
Улыбающийся Славка открыл дверь и втащил меня в квартиру.
– Ну чего ты как не родной! – кричит во весь голос.
Славка обнимает меня, хлопает по плечу, а я стою в шоке, разглядываю квартиру и ничего не понимаю. Обычная Славкина квартира. Как он её оставил, когда уезжал, в таком же состоянии она и находится. Та же мебель. Тот же холодильник на кухне и телевизор. А мальчишки нет…
– О-о, – протянул Славка, – никак у тебя булочки ванильные в пакете. Мои любимые.
– Да, купил в вашей новой хлебопекарне, – отвечаю я, – только вот попробовать всё никак не получается.
– А это мы сейчас исправим, – смеётся Славка, – сейчас только чайник поставлю.
– Знаешь, – говорит Славка, включая газ, – ванильные булочки – это моя слабость. С детства я их люблю. Случай со мной один приключился, когда я совсем ещё маленьким был.
– Что за случай? – спрашиваю.
Славка мне рассказал, как однажды, когда родители, как всегда, пьянствовали и он остался дома один, к нему зашёл незнакомец и накормил его необыкновенными ванильными булочками. Такими вкусными, что Славка на всю жизнь их запомнил и полюбил. Сколько он потом ни искал их по магазинам, когда вырос, так и не смог найти. Именно тех, которые принёс незнакомец.
– А у этих вкус очень похож, – откусив от моей булочки, говорит Славка, – ну прямо один в один.
Я слушал Славку и не верил своим ушам. Неужели я час назад побывал в прошлом и накормил булочками ещё маленького Славку? Ну такого просто не может быть. У меня голова пошла кругом.
– А ты что-нибудь ещё запомнил? – спрашиваю я Славку.
– Почти ничего, – отвечает он, – только вкус булочек… И, пожалуй, ещё…
– Что?
– Пожалуй, ещё рюкзачок на незнакомце. Знаешь, сейчас носят такие, маленькие. Мода такая пошла. Синего цвета вроде он был… Больше с тех пор я такие не видел.
– Такой? – повернулся я спиной к Славке, показывая свой синий рюкзачок, который я всегда носил с собой.
– Такой, – протянул Славка, вглядываясь в мои глаза. – Ты хочешь сказать, что…
– Да, – тихо сказал я, – похоже, что это был я.
– Но ведь это произошло тридцать лет назад, – бледнеет Славка.
– Час назад, Слава. Час назад.
Роднулечки
Бабушка Глаша вот уже три десятилетия живёт в своей деревне совсем одна. Был у неё муж Иван, да как вышел он из дому тридцать лет назад, так и сгинул. Никто его больше не видел. Уж где только ни искали Ивана, всё без толку. Испарился будто. Следы его сапог на пыльной дороге вели на край деревни, да там и обрывались. Поплакала бабушка Глаша, погоревала, да делать нечего, надо жить дальше. Так с тех пор и живёт одна. Родственники давно померли, а детей у неё не было. Хотя нет… Не совсем она одна на белом свете. Ошибочка вышла.
Живёт с бабушкой Глашей корова, Зорькой кличут. Такая она старая, корова-то, что до калитки дойти не может. Пощиплет травку, что во дворе найдет, да и обратно в сарай свой. А сарай в своё время Иван срубил на сто лет наперёд. Добротный сарай, зимой тёплый. Вот, видимо, корова и не спешит помирать. А может, оттого она не помирает, что бабушка Глаша её об этом просит. Подойдёт старушка под вечер к Зорьке своей, обнимет и шепчет ей на ухо:
– Ты уж погоди помирать, родная. Совсем я одна тогда останусь. Поживи ещё. Дай сначала я помру.
А корова смотрит на старушку и головой кивает. Головой кивает, а из глаз слёзы капают на пол, Иваном сложенный.
Вот так и жили они себе потихоньку, две роднулечки. Жители деревни вспомнить даже однажды пытались, когда у бабушки Глаши Зорька появилась. Да разве люди могут вспомнить, когда старушка сама вспомнить не могла. Очень давно. Очень.
Снится старушке однажды сон. Подходит к ней коровушка её и говорит человеческим голосом:
– Ждёт тебя Иван твой у старого колодца, что на краю деревни, ждёт. Ждёт уж тридцать лет как. Сходи, найди место, где колодец стоял когда-то. Не найдёшь – у людей спроси.
– Помню я место то, помню, – отвечает ей старушка, – а что же он сам-то не придёт за столько лет?
– Не может он. Не пускают силы его, о которых ты и не догадываешься.
Проснулась бабушка Глаша среди ночи, пот холодный со лба вытерла. «Что за сон такой чудный, – думает, – неужто правда об Иване-то? Ведь люди часто говорили, что вроде как призрака видели у колодца вечерами. Потому и засыпали колодец старый».
Еле дождалась старушка утра, а как светать стало, пошла к коровушке своей. Подошла, обняла за шею и шепчет на ухо:
– Доброе утро, роднулечка. Дождалась-таки меня, не померла ещё. Вот и хорошо. Вот и спасибо. Приснилась ты мне сегодня. Сказала мне во сне, что Ваня меня ждёт у колодца старого.
Закивала корова. Глазами водит, вроде сказать чего-то хочет.
– Неужто правда это? – отпустила старушка корову.
А та кивает, не останавливаясь.
– Тридцать лет ждёт меня? – задрожал голос старушки.
Кивает Зорька.
– Так надо пойти к Ванечке, хоть повидаться, пока не померла.
Кивает корова, на бабушку Глашу смотрит. А та вроде и плачет, да слёз не видно. Без слёз старушка плачет. Высохли слёзы от старости.
Стала ходить бабушка Глаша на край деревни к колодцу засыпанному. Утром, как проснётся, идёт, да и вечером, перед тем как спать лечь. Бывало даже, что люди её назад приводили. Туда уйдёт, а назад идти уже сил нет. Старость, чего уж там, люди понимали. Только одного они понять не могли: чего старушка каждый день к колодцу ходит. Чего ей там делать-то? Может, с головой у неё чего сделалось. Сами-то жители старались обойти то место стороной. Спросили её как-то, а она:
– Ванечку своего жду, прийти должен.
– Ну точно, бабушка головой тронулась, – шепчутся жители деревни.
А старушка не унимается, на окраину деревни даже в дождь идёт. Стоит на окраине деревни, пока ноги держат, и вдаль смотрит, Ванечку своего ждёт. И вот однажды…
Солнышко уже скрылось за горизонтом, и бабушка Глаша решила до дома своего пойти, пока глаза дорогу видят. Повернулась, чтобы пойти, и на тебе, перед глазами поплыло всё, и воздух зелёным стал. «Вот и всё, – подумала старушка, – видно, помирать мне на этом самом месте. Видно, время моё пришло». Зажмурилась старушка, помирать собралась.
– Здравствуй, Глаша, – услышала она до боли знакомый голос. Голос Ванечки своего любимого.
Открыла старушка глаза, а воздух перед ней шевелится, будто студень, а в воздухе том Ванечка стоит. Да не тот Ванечка, которого она видела перед исчезновением молодым, а постаревший. Будто прожил он тридцать лет в мире другом.
