скачать книгу бесплатно
– Признайся мне, наконец, моя дорогая сестричка, – Юсуф решил воспользоваться благоприятным моментом, – на кого же похожа наша Айша? Смутные сомнения терзают меня, ибо ничего схожего с чертами твоего безвременно усопшего мужа я никак не нахожу. Хотя, – эмир усмехнулся, – может, оно и к лучшему. Ничто от безобразного уродца и страшилища Махмед-бека не смогло испортить нашего лунного цветка. Аллах оказался милостив к моей племяннице…
Слова брата заставили часто-часто забиться женское сердечко. Но Суюм снова быстро взяла себя в руки, справилась со своим волнением.
– Айша, мой дорогой брат, она похожа на меня, на нашу маму, свою бабушку. Ты помнишь, как красива была наша мать?
– Должно быть, все так, – эмир неопределенно пожал плечами и не стал продолжать их могущий стать весьма опасным разговор.
Может, он о чем-то и догадывался, и не хотел ставить свою сестру в неловкое положение, заставлять ее лгать и изворачиваться перед ним.
Не хочет Суюм говорить, пусть же все остается на ее совести. Такое положение вещей его вполне устраивает. Для всех его сестра понесла от своего мужа. В тот год собирали они войско в поход на Русь…
Глава VIII. Поход на Великий Устюг
В тот слишком памятный для них всех год, Суюм, несмотря на все ее старания, так и не удалось отправить Ахмеда в далекое путешествие, хотя обстоятельный разговор о том вскоре состоялся.
– Я желаю, – она нежно провела пальцами по ставшим дорогими чертам мужского лица, – чтобы ты отправился в дальнее путешествие…
– Скажи, радость и отрада глаз моих, – Ахмед даже не дослушал ее, – и я отправлюсь, хоть на край света.
– Ты еще не представляешь, – Суюм с сомнением в глазах покачала головой, – насколько трудным может оказаться мое поручение.
Но мужчина в ответ лишь улыбался. Что для него все испытания, если его на них посылает та, что дороже всего на белом свете, за один взгляд которой он согласен пройти через любое испытание.
– Ради тебя я готов на все. Говори, и я полечу на крыльях любви…
Мечтательное выражение невообразимо преобразило женское лицо:
– Ах, Ахмед! Почему я не смогу поехать вместе с тобой?
На краткий миг представила себя Суюм путешествующей по миру. Очнувшись, женщина тяжко вздохнула.
Если бы поездка была возможной, она, ничуть не раздумывая, уехала бы вместе с любимым человеком, хотя бы, хоть и на край света.
И не нужны ей богатства, высокое положение жены одного из самых могущественных людей державы. К чему ей все атрибуты богатства и власти, если в ее душе одна пустота? Своим решением любимый брат обрек ее на жизнь без любви, на жизнь без надежды на лучшее.
Но и ослушаться государя она никак не могла, понимала, что брат вынужден был пойти на ее брак.
И власть, и высокое положение, данные им по рождению, – не одни удовольствия, сопутствующие им, но и самая высокая ответственность за судьбу родной страны. К тому же, она женщина. А кого же другого приносят мужчины в жертву в самую первую очередь? Женщин, кого же еще. Такова их горькая доля. Они по рождению обделены судьбой…
Почему Аллах позволяет каждому мужчине иметь несколько жен и бесчисленное количество наложниц, а несчастная женщина может быть лишь чьей-то молчаливой собственностью? Кто придумал оное?
Почему у православных мужчинам можно иметь только одну жену? Почему Бог один, но принимают его по-разному? Выходит, что кто-то ошибается? Кто из них ошибается, неправильно толкуя единого Бога?
Почему в не столь отдаленные от них времена, когда весь их народ поклонялся языческим Богам во главе с Тэнгрэ – всесильным владыкой человеческих душ, творцом молний и грома, женщины принимали во всем самое активное участие? Наравне с мужчинами они участвовали в военных походах, порой бились и в сраженьях.
Во время приемов старшая жена хана всегда сидела рядом с мужем. В присутствии мужчин женщины не закрывали стыдливо свое лицо.
А с принятием ислама жену обязали во всем повиноваться своему мужу и выполнять все любые его требования.
В домах появилась «женская половина», которая предназначалась только для женщин и малолетних детей. Из мужчин право входить в нее имел токмо хозяин дома. Женщина, по сути, превратилась в безмолвное существо, в бессловесную рабыню своего мужа…
От таких мыслей становилось страшно. Она богохульствует. Гореть ей в вечном огне. После смерти она попадет в руки иблиса-дьявола. Но раз за разом она возвращалась к одному и тому же.
Почему есть страны, где правят женщины? Ежели взять для примера знаменитую царицу Савскую или же повелительницу далекого Египта царицу Клеопатру. Значит, прав у них там не меньше, чем у мужчин.
Те женщины сами выбирали себе достойных мужей. Сколько было их у Клеопатры? А сколько было мужчин у нее? Ох, харам, харам! Лицо женщины ярко пылало от жаркого стыда. Она ищет себе оправдание для своей греховной связи с Ахмедом. Вот и выдумывает всякое…
Ах, Ахмед! В груди снова сладко заныло, и тело потянуло в истоме. Накануне им снова удалось тайком встретиться.
Как близость с Ахмедом совсем не походит на то, что происходит с нею в постели с ее постылым мужем. До сих пор ее кожа помнит все прикосновения любящих рук Ахмеда. Его губы шептали ей бесстыдные слова. Ох! Харам! Харам!..
Должно быть, Махмед-бек в душе уже заподозрил неладное. Может, сердце ему подсказало решение. Возможно, он поступил так из чистого благоразумия. Но уходя в поход, бек забрал Ахмед-бия с собой.
– Вернусь домой, и мы поговорим, – отрезал он, стоило только Суюм заикнуться и высказать мужу затаенную мечту о посылке доверенного человека в дальние и далекие, неведомые им страны.
– Мой муж! – женщина огорченно моргнула.
– Он мне потребен самому, – добавил бек, заметив, как темная тень налетела на милое личико жены. – Хорошо-хорошо, потом отправим… – сердце его смягчалось под суровым женским взглядом, единственно перед которым он не мог устоять и всегда, в конце концов, сдавался.
Сам же он подумал о том, что еще неизвестно, что с каждым из них может случиться в опасном походе.
Возможно, его любимая газель к тому времени охладеет и выбросит из своей головы эту свою никому ненужную и безумную затею.
Войско для военного похода на Русь собирали со всех подвластных булгарскому эмиру областей. Разослали во все концы гонцов.
А чтобы заранее не обнаружить своих приготовлений, они приняли решение составлять все отряды по отдельности, готовить и вооружать их на местах. Пункт общего сбора назначили вблизи местечка Казан, что выше по течению речки Казанка, всего в одном дневном переходе от места ее слияния с могучим Итилем. А выше по течению Итиля решили подготовить переправу через их великую реку.
– Войско от племен Сувара возглавит Ахмед-бий, – приказал эмир.
В глухом урмане раскинули они временный лагерь, куда вереницей стекались люди со всего их края. Подходили отряды воинов, прибывали мобилизованные на время похода ремесленники и пахари. Приходили простолюдины без оружия, многие из них ничего не умели.
Забот и мороки вышло с неумехами немало. Каждого будущего воя следовало вооружить, создать из шумной оравы подобие войска.
Для начала неорганизованную толпу делили на десятки. Назначали к ним командиров из бывалых воинов, из тех, кто уже когда-то ходил в походы. Составлялись сотни, и они сводились в тысячи.
Через неделю выступили. Потешное войско их растянулось на день пути. Его разобщили намеренно, чтобы в движении отряды не мешали друг другу проводить обучение и боевое слаживание вновь созданных войсковых образований.
Ходили вои в сомкнутом пешем строю в атаку. Учились на полном скаку менять фланги, отбивать наскоки вражеской лавы. Командиры обучали свои отряды тому, что могло пригодиться им в опасном походе.
Весело посмеивались бывалые, закаленные во многих битвах воины. Свысока глядели они на невыносимые мучения вчера еще землепашцев и ремесленников, а сегодня уже славных воителей эмира…
Времечко подошло, и Ахмед-бий со скрываемым удовлетворением наблюдал за тем, как лихо и с устрашающими криками несется конная тысяча. Впереди выстроенного тупым клином подвижного отряда шли две сотни на отборных могучих гнедых лошадях. У всадников в руках тяжелое вооружение, копья и длинные мечи капетинского типа.
– Сотни, рысью марш! – командовали сотники-юзбаши.
Не каждый устоит перед таким ударом. Следом, перекатываясь, идут три легкие сотни, тоже неплохо оснащенные, в шлемах и кольчугах, с полным вооружением. В руках у многих однолезвийные палаши. Иные в пылу и в задоре размахивали своими длинными боевыми железными топорами, инкрустированными растительным орнаментом.
– Копья… наперевес!
У многих воев оружие имело вычурную форму и фигурки животных на концах. Обязательную часть вооружения составляли луки и стрелы.
Они самые разные, плоские и овальные, треугольные и шиловидные с четырехгранным концом или же уплощенным, предназначенным для пробивания кольчуг.
– Дистанцию, интервал держи! Мечами руби!
А все остальные конники, что трусятся за основным ядром, неловко подпрыгивая в седлах, – лошадиная пехота, как в насмешку прозвали всех посаженных на рабочих лошадок простых людишек, оторванных от плуга, молота, гончарного круга…
– Подтянись! – кричали десятники. – Не зевай!
Довольно стройными рядами топали неполные две тысячи пехоты. Весь его отряд. С виду-то не ахти как много…
Но они – малая толика войска эмира, один лишь из его ручейков, которые в назначенное время, в указанном месте все сольются в одну могучую реку. Никто не сможет устоять перед ее бурным натиском.
Подобное тому случается в природе, когда узкую горную речушку плотно перегораживает обрушившийся на нее сверху каменный поток, образуется завал. Река перегораживается и, не находя выхода, набирает силу и потом обрушивается, безжалостно сметая все на своем пути.
Еще задолго вброд преодолели Казанку, и повернули налево, пошли вдоль ее тихих берегов. Ахмед-бий поступил очень мудро, перейдя реку намного раньше, еще там, в верховьях, где она не успела вобрать в себя воды больших и малых речушек, всех многочисленных ключей.
Через неделю благополучно добрались до места общего сбора, где уже полным-полно набралось войскового люда…
Махмед-бек не стал, как обычно водится, проводить общего смотра своих сил. Бек проверил их всех по частям. Конные и пешие тысячи выстраивались на ровной опушке. Проверялось оружие и снаряжение, умение стрелять из лука.
Воину, не попавшему в чучело со ста двадцати шагов из шести стрел и двух раз, колчан набивали соломой, что было большим позором. Его смывали, если попадали во время очередной стрельбы все шесть раз.
– Всех, кто попал шестью стрелами, наградить, – распорядился бек.
Нерадивых командиров, не проявивших должного рвения и старания при подготовке своего отряда, снимали с должности. На их место тут же ставили отличившихся воинов. Десятник вмиг мог стать сотником.
И, напротив, провинившийся сотник мог легко оказаться простым нукером, лишиться не только чести, но и много другого и прочего, ибо даже при распределении воинской добычи доля сотника в десять раз превышала долю простого воина.
Одно дело – повелительно махать плетью, совсем другое, когда ему придется исполнять приказы вчерашнего своего подчиненного…
– Беспорядку много! – морщился Махмед-бек.
Как в мыслях ему все представлялось, можно было бы ожидать и лучшего. Если бы все командиры вверенных им отрядов привели бы своих людей столь же подготовленными, как сделал Ахмед-бий. Но, что есть, то есть. Другого воинства у них уже не будет.
– По краям пойдут на расстоянии пешего дневного перехода легкие конные отряды, – бек разделил все свое войско на три неравные части. – Основное ядро войска в походе спереди прикроется одним подвижным отрядом. В центре потопает пехота…
Последние распоряжения перед выступлением отданы, и по сигналу разом зашевелились опушки и рощи. Зашумел, загудел пронзительными птичьими криками потревоженный дремучий урман.
– Трогай! – понеслось перекатами.
Одним броском войско достигло и за один день переправилось через Волгу, которая в тех местах без вод Камы и Оки представляла собой не слишком сложное препятствие. Пока они двигались по своей земле.
Далеко впереди шла конная разведка. Она останавливала на своем пути и перехватывала подозрительных чужаков, старалась до самого последнего момента сохранить в глубокой тайне начало движения.
Как вступили на Мещерскую землю, войско перестроилось и пошло по хитрой задумке Махмед-бека. Передвигались ходко. Крупные города обходили стороной. Летучие разъезды врывались в села и небольшие городки. Малую толику брали в полон, других и вовсе не трогали.
Мародерствовать и набирать добычу воинам под страхом смертной казни строжайше запретили. Ничто не должно было обременять войско и мешать ходкому продвижению вперед.
Пленных и захваченный скот под небольшой охраной отправляли назад, к Итилю. Проходящее войско оставляло после себя широкий след опустошения. Все лошади и гужевой транспорт забирались и немедля направлялись к основному ядру. Чем дальше булгары шли, тем быстрее начинала двигаться пехота, частями пересаживаемая на добытых в пути лошадей, рассаживаемая на крестьянские телеги и повозки.
На четвертое утро Махмед-бек запретил брать пленных. Возбранил он жечь и грабить. Назад придется возвращаться по этой же дороге. И в случае неудачи похода, предпринятого ими, убегающему войску тяжко доведется, идя по разоренным краям, не находя пищи и других запасов.
Конечную цель похода – Великий Устюг выбрали вовсе не случайно. В случае до самого последнего часа сохранения в тайне маршрута их стремительного движения мало кто сможет и успеет прийти на помощь отдаленному северному княжеству.
– Ежели русичи проспят, – поговаривали булгары, – мы их сонными и голыми руками возьмем!
В этом случае можно будет им рассчитывать на успех. И там земли, давно войной не тронутые, богатые. Местные жители вели торговлю с иноземными странами. В эту пору на рейдах стояло много купеческих судов, сами по себе представляющих собой богатую добычу.
– И откуп хороший, – мечтали вои, – получим с полоненных…
Нападения булгар в тех местах никто не ожидал. Большую часть своего пути одолели они скрытно и вышли к пограничным районам потайными тропами, указанными самими же русинами.
Малые города без боя сдавались на милость победителей. С двух сторон многочисленные отряды булгар подошли и окружили, взяли в плотное кольцо Великий Устюг.
– Тревога! Тревога! – всполошились русичи.
Несчастные горожане сами в отчаянии палили свои посады, бросали все свое имущество и запирались в укрепленном местечке.
Злорадно усмехаясь, Махмед-бек объезжал крепостные стены. Столь нерадивого воеводу он и сам бы повесил за ноги в назидание другим.
Рвы обмелели. Валы во многих местах осели, осыпались. Бревна в покосившихся частоколах и башнях погнили.
Долго обветшалое укрепление настоящей осады не выдержит. А вот в проведении таковых он, Махмед-бек, большой мастер.
– Берегись! – выкрикнул начальник охраны.
Толкущиеся на стенах защитники города выпустили в их сторону с десяток стрел. Но все они не долетели, уткнулись в землю шагах в двадцати впереди от копыт гнедого жеребца военачальника.
Бек махнул рукой, и его личная охранная полусотня выхватила свои мощные луки с роговыми накладками и произвела залп-другой.
– Ох! – один русич на городской стене громко охнул и схватился за раненое плечо, очумело глядел на свою поврежденную руку.
Стоявший рядом воин опустился, уже ничего не произнося и глядя в небо пустыми и безжизненными зрачками.
– Вперед! – скомандовал бек.
Опытный полководец определил для себя все направления, откуда они утром начнут штурм. Продолжал дальнейший объезд крепостных укреплений бек больше по одной лишь инерции.
– Тиу! – тоненько просвистела невесть откуда взявшаяся одиночная стрела и воткнулась в тучную шею бека, в то самое место, где тело не защищали толстые кожаные доспехи с металлическими пластинами.
– У, шайтан! – сипло захрипев, Махмед-бек покачнулся, но в седле удержался. – Уходим, уходим!
Телохранители стремглав повезли его в ставку, где имчи вытащил обломок стрелы, осмотрел рану и, еще боясь сам поверить в свою удачу, сообщил, что рана неопасная и при хорошем уходе быстро заживет.
– Все остается в силе! – распорядился бек.
Намеченного на следующее утро общего штурма города решили не отменять. Руководство всем войском, его подготовку к предстоящему решительному приступу на время взял на себя опытный военачальник Салим-бек, первый заместитель Махмед-бека.
