Девчонки, погоны. Книга III. Обстоятельствам вопреки

Оленька с нетерпением ждала того дня, когда она сядет в поезд и отправится к месту учебы. Родители особо против и не возражали, но и, в свою очередь, не испытывали бурного восторга.

– Сидела бы дома! – буркнул отец, доставая дорожную сумку из багажника машины. – Какая из тебя командирша…

– Папа тебе дело говорит! – вторила ему мать. – Виданное ли оно дело, чтобы девчонки сами в армию шли…

Прощание на железнодорожном перроне выдалось невыносимо тягостным и оставило в душе девушки неприятный осадок. Но Оля постаралась быстро выкинуть из головы неприятные мысли, оставить их на перроне железнодорожного вокзала.

– Ничего! – твердила она сама себе. – Все будет хорошо! У меня все получится! Я поступлю, и я им всем докажу…

Девчонки прибывали со всех сторон. Возле КПП – контрольно-пропускного пункта собиралась толпа. Рядом с Оленькой все время терлась неприятная девица, что-то вынюхивала, живо интересовалась проходными баллами, дополнительными испытаниями, во все совала свой не в меру любопытный и похожий на утиный нос.

– А за что именно могут абитуриента исключить из списков? – выведывала Лошак у одной из взводных.

Видно, Оленька уже с самого первого взгляда чем-то сильно не понравилась нагловатой сучке Лошак, и та во время сдачи кросса толкнула Левченко в спину, а потом нарочно подвела ей ногу, и Оля споткнулась, вылетела с дорожки, упала, подвернула голеностоп.

Превозмогая боль, Ольга добежала до финиша, но результата хорошего у нее, разумеется, не вышло.

– Сука, ты чё наделала! – подступила Олька со слезами в глазах к подлой девчонке. – Я из-за тебя не поступлю!

– Туда тебе, коза, и дорога! – сверкнула Лошак ненавидящими Оленьку глазками. – Ты мне сразу не показалась! Какого еще хрена я буду терпеть тебя все пять лет совместной учебы!

Если поначалу у Ольги и были еще кое-какие сомнения в самой злонамеренности того, что случилось с нею на стадионе, то теперь они сами по себе отпали…

Ироничный голос полковника вернул Ольгу в настоящее время, заставил вздрогнуть, разом погнал перед ее глазами огненные и быстро расширяющиеся во все стороны круги:

– А скажите-ка мне, Ольга Владимировна, как попали в сумку абитуриентки Лошак некие золотые часы, которые она сама и лично подбросила вам, а? Сами они перебежали, или их кто-то мстительно переложил в сумку абитуриентки Лошак…

Левченко почувствовала, как силы оставляют ее, и она медленно начала оседать на пол. Ольга так и грохнулась бы, если бы не вовремя подбежавшая к ней Кристина…

Очнулась Олька, открыла глаза, увидела Крис.

– А где начальство? – прошептала она одними губами.

– Вышло оно… – улыбнулась Костенко.

– Что со мной будет? – распахнулись испуганно Олькины глаза. – Меня отчислят? И откуда начальство про все узнало?

– А оно, Олька, про это знало с самого начала, – пожала Крис неопределенно плечами. – Так что, дыши, подружка, глубже, ничего тебе не грозит, – смотрела она на Олю с усмешкой на губах.

– Откуда он про все знает? – моргала ошарашенно Ольга.

– Ну, про часы, – сощурила Костенко смеющийся глазок, – как ты и сама поняла, Максу известно из объяснительной Лошак, которая все до мельчайших подробностей описала, как она всеми силами пыталась сжить тебя со свету…

Затаив дыхание, Олька всем своим корпусом подалась вперед, понизила голос до таинственного шепота:

– А про результаты кросса?

– Ну, тут ты, подруга, сама прокололась! – усмехнулась Кристина саркастически. – Не надо было исправлять результаты…

– Но как? Я же все сделала правильно! – пыталась Левченко всеми силами докопаться до истины.

– Да, ты все сделала красиво, – покачала Костенко головой, – но не учла ты только одного…

– Чего? – семафорила Ольга непонимающими глазками.

– Ты, Оля, – оглянулась на дверь и достала Крис из шкафчика бутылку и две рюмочки, – просто не знала, что начальство отсканировало все списки для себя. Я вбивала результаты по его сканам, а наша Сашенька заполняла таблицу по ведомостям. А потом у нас и начались нестыковки, точнее, начальство совершенно случайно как-то наткнулось на некое несоответствие данных на моем и на Сашкином компьютерах. Кстати, запалилась не ты одна… – накапала Костенко, усмехаясь, в рюмочки. – Держи!

– А кто еще попался? – выдохнула из себя Левченко, опрокинув в себя обжигающую жидкость.

Наполнив снова рюмочки, Кристина убрала бутылку обратно, внимательно посмотрела на Оленьку, понизила голос:

– Я тебе скажу, но ты про то нигде и никому!

– Могила! – подняла Олька вверх правую руку.

– И ты мне все расскажешь про себя! – настояла Крис.

– Расскажу! – пообещала Левченко твердо.

– Капитан Кучер слегка подправил результаты нашей Серафимы Иволги, и Симочка прошла конкурс, поступила по баллам.

– Они же потом поженились! – прищурилась Ольга.

– Ну да… – кивнула Крис задумчиво. – Твоя очередь!

– Поняв, что я могу пролететь, я пошла…

Отпивая глоток за глоточком, Оля рассказывала, а Крис, прикрыв глаза, представляла все наяву, возвращалась в самую гущу происходивших три года назад событий, с которыми она ходила рядом и совсем близко, порой и с головой окуналась в них…

2

Возле штабного барака упорно крутилась юная девица в широкой юбке-разлетайке. Она старалась держаться в тени густых деревьев, на свет благоразумно не выходила, вполне искусно маскировалась, все время девчонка какого-то усердно выглядывала и тщательно высматривала.

Мимо ее внимания не прошло и то самое, как из штаба вышел и остановился за углом молодой капитан, принимавший у них зачеты по физической подготовке. К нему подскочила Симочка Иволга из третьей роты, горячо жестикулируя, начала говорить.

Прячась за рядами густых кустов, Олька приблизилась к ним и прислушалась, по ее губам пробежалась едкая усмешка. До нее сразу дошло, что перед ее глазами разворачивается драма.

– Я, Анатоль, все провалила! – надломились потерянные девичьи руки и скорбно застыли в воздухе. – Мне жутко стыдно за себя, больно и обидно! Все рушится! А я мечтала, мечтала стать связисткой, сидеть за пультом и управлять космической связью!

– Симочка, милая, успокойся ты! – поймал мечущиеся девичьи кисти, заключил мужчина их в свои крепкие ладони.

– Как же это я, Анатоль, могу успокоиться, как? – подрагивали в Симочкиных глазах изумрудные капельки.

– Я все исправлю! – заверил Симу капитан.

– Когда? – распахнулись на всю ширь девчоночьи глаза.

– Завтра же с утра! – прижал девушку к себе мужчина и нежно ее поцеловал. – Не переживай…

От охватившего ее удивления Оля чуть не выпала из кустов. Еще и двух дней не прошло, как девчонки заехали в лагерь, а Сима уже успела завести роман с представителем администрации.

Ошеломительная скорость сближения и главное, что с очень нужным и крайне полезным на данном этапе их жизни человеком. Вот бы и ей обзавестись подобным помощником.

– Нет, ты пойди и исправь прямо сейчас! – настаивала Иволга. – Я не смогу спать с этим камнем на душе!

– Сейчас, Сима, я не могу! – мотнул головой капитан. – Если я вернусь, это вызовет подозрение. Завтра с утра…

Симочка Иволга и капитан вместе двинулись по направлению к столовой, и разговор, неторопливо удаляясь, стих. Левченко перевела дух и вернулась к своему наблюдательному посту.

– Стой! – ухватила юная девчонка за руку пробегавшего мимо курсанта. – Помнишь меня? Ты должен меня помнить!

Жора остановился, уставился на девицу. За эти дни он успел столкнуться с десятками девушек, и они все стали для него на одно лицо, на одну фигуру, на один голос. Они все были прекрасными дивами, но вследствие их количественного перебора в определенный момент потеряли всю свою яркую индивидуальность.

– Извини, вас тут столько! – пожал Жора плечами.

– Ну, еще в городе! – подсказывала ему девица.

– Нет! – мотнул головой курсант.

– Ветер! Моя юбка! – не отставала девица, настойчиво теребила его руку, смотрела на него умоляющими глазами.

И тут Жора, вспыхнув лицом, все вспомнил. Такое было трудно напрочь позабыть. Юные абитуриентки толпились возле машин, их тщательно проверяли по спискам, разбивали на отдельные группы, помогали забираться в кузова военных тягачей.

Жора и Гриша пялились, они откровенно разглядывали будущих курсантов женского пола, втихаря прикалывались:

– Глянь на ее юбку-разлетайку!

– Сейчас будет цирк! – прошептал Гриша.

– Позвольте вашу ручку, мадам! – предложил Жора.

– Ой, спасибо! – расцвела хозяйка юбки-разлетайки.

Опрометчиво подошедшая к своей экипировке высокая девица приподняла ногу, чтобы зацепиться за подножку, в это время ветер-шалунишка налетел, задрал широкие полы вверх.

– Ой! – поняла девчонка, что обидно засветилась всем своим нижним бельем. – Опустите меня!

Не слушая истошные крики-вопли, курсанты-помощники ловко подхватили девчонку за ее полуобнаженные ягодицы и подкинули вверх, со всей возможной аккуратностью затолкали длинноногую девицу в кузов, картинно и дурачась, развели руки в стороны:

– Извиняйте нас, милая дамочка! Знали вы, куда собрались! Штанишки не мешало бы вам под юбочку поддеть!

Ощущая на ладонях теплоту, упругость, нежную шелковистость девичьей кожи, курсанты быстро отошли в сторону.

– У меня аж сердце чуть не выскочило! – дышал Жора тяжело и часто хлопал восторженными ресницами.

– Знатная задница! – подтвердил Гриша. – Зачетная!

– Я бы не отказался и повторил… – протянул Жора.

Девчат ветром сдуло с автомобильной площадки. Они суматошно рылись в вещах, вынимали из сумок новенькие и потертые джинсы, дорогущие спортивные костюмы и простенькое трико, поддевали под себя штанишки, приводили свой внешний вид в соответствующую сложившимся обстоятельствам форму…

– Ну, что, вспомнил? – тянула девица его за руку.

– Ну, было… дело… – помялся и неопределенно пожал Зимин своим сильно смущенным плечом. – И что с того?

– Трусы мои видел? – просвистела девица шипяще.

– Случайно, ветер! – развел Жора руками.

– А задницу мою щупал? – прошипела девчонка язвительно.

– Только, чтобы помочь взобраться в кузов! – взмолился ничего не понимающий курсант.

– Ну, мне снова нужна твоя помощь! Помоги! – понизила голос и едва слышно произнесла девица.

По лицу Жоры ясно прослеживалось, что он и рад был бы ей помочь, только вот не знал, как и каким образом.

– Мы сегодня бегали… – протянула девчонка.

– И? – затаил боец дыхание, боясь пропустить самое для него ценное и важное, ибо он все еще никак не въезжал в суть дела.

– Короче, я плохо пробежала! – выдохнула девица.

– Бывает! – пожал Жора снисходительным плечом.

– Но я не виновата! – сверкнула глазками девчонка.

– Обычно все так говорят! – вздохнул Зимин.

– Меня тупо подставили! – заговорила настойчивая до ужаса девчонка. – Меня толкнули, мне подвели ногу, чтоб я запнулась! Я споткнулась, ногу вывихнула. До сих пор нога болит. Поэтому я не успела к финишу! Но я могу бегать! А теперь мне не хватит баллов для зачисления, и меня отправят домой! Помоги мне!

Бедный Жора чувствовал, что он прямо на глазах проникался сочувствием к попавшей в беду девчонке. Но курсант никак не мог понять, чем и как он мог бы бедняжке помочь.

– А что я могу? – выдавил он из себя.

– Вы охраняете штаб! – шагнула девчонка вперед, жарко на него дохнула. – Я же права?

– И? – моргнул Жора. – Чем оно поможет тебе?

– Проведи меня в штаб! – приблизились к его уху девичьи губы, опалили своим взволнованным дыханием.

– Ну, – прищурился курсант непонимающе, – проведу я тебя, допустим, в штаб. И?

Жора ощутил, как до его щеки дотронулось влажное и горячее, крепко прижалось, отодвинулось и прошептало:

– Я хочу посмотреть на ведомости, исправить свой результат! У меня талант художника! Я могу подделывать любые подписи! Никто и ничего не поймет, никогда и не заметит!

– Ты уверена, что ваши результаты не внесли в общую базу? – постарался, сделал вид боец, что он сильно задумался.

– Да! – коснулись снова его щеки теплые девичьи губки. – Результаты забегов отнесли в штаб около шести вечера. И сразу все разошлись. Я даже знаю, где они лежат!

Жору прошибло потом. Он не знал, что ему следует сказать. Боец боялся, что его содействие может ему самому выйти боком. Его могут вышибить из института. А он практически окончил второй курс. Всего-то осталось и ничего. Стоит ли ему рисковать неизвестно ради кого и ради чего. Проще осторожненько отказаться…

Заметив на его лице мучительную борьбу, девчонка мгновенно предприняла отчаянную попытку простимулировать его угасающую прямо на ее глазах решительность, выдохнула и спросила:

– Задницу мою щупал?

– Ну, щупал я… – пожевал Жора своими сомневающимися губами, собрал на лбу мучительно раздумывающие морщины.

– Понравилось? – прищурила девица левый глазок.

– Ну, понравилось… – кивнул Зимин признательно.

– Хочешь, и груди тебе покажу? – приблизились к нему опасно и широко распахнулись девчоночьи глаза.

Не понимая, что он одной ногой уже вступил в петлю, курсант шумно выдавил из себя своими враз пересохшими губами:

– Хочу!

– Проведи меня в штаб, и я тебе все покажу! – коснулась своей ключицы недвусмысленным жестом стоявшая перед ним девица. – Ты не пожалеешь! Я клятвенно обещаю тебе…

– Ну… – переминался Жора в нерешительности с ноги на ногу. – Понимаешь, тут такое дело…

Юная искусительница и сама все отлично понимала. Мальчику и хочется и колется. Возможно, он раньше ничего подобного вживую не видел. Или видел только через дырочку и издалека.

– Ты не только сам все посмотришь, – приблизились к нему и поманили красивые девичьи глаза, – но и сможешь потрогать. Везде, где только захочешь. У меня есть, на что посмотреть и что у меня пощупать! Ты ничуть об этом не пожалеешь…

Загипнотизированный ее томным взглядом, Жорка согласился и шагнул, вступил в ловушку-западню обеими ногами…

Пришлось им дожидаться, пока из штаба все не уйдут. Самым последним покинул кабинет подполковник Шпак. За ним следом ушли братья-близнецы, Веня и Костик. Гриша Лапшин с ними ушел. Напарник перед уходом предупредил Зимина:

– Жора, мы в столовую… туда и обратно! Ты остаешься на охране! Смотри, не подведи, боец, нашу великую страну…

Курсанты бодренько прошагали по дорожке, свернули влево и скрылись за поворотом, постепенно затихли их шаги.

– Ну, пошли! – посмотрел Жора на свои часы.

Время перевалило за восемь, и ужин его мог накрыться медным тазиком. Им стоило поторопиться. К тому же, вскоре могли вернуться его быстро отужинавшие друзья.

– В каком именно кабинете твои списки лежат? – передернул он плечами, сделал это несколько нервно и нетерпеливо.

– Вот тут они! Я сама со стороны видела, как физкультурник положил все бумаги на стол и вышел! – ткнула девчонка уверенно своим пальцем в одно из окон.

Крадучись, как воришки, по скрипучему паркетному коридору пробрались они к искомой двери. Курсант на гремящей связке отыскал нужный им ключ от кабинета.

– Заходи! – задышал он тяжело и нервно поежился.

Заговорщики проникли в комнату. Свет включать они не стали. Жорка подсвечивал фонариком, а девчонка быстренько по номерам групп перебирала протоколы забегов.

– Нашла! – обрадовалась девица и выдохнула.

– Исправляй же, и бегом бежим отсюда! – поторапливал Жора свою сообщницу, стоял весь, как на иголках.

– Вот же, видишь, напротив моей фамилии Левченко? – тыкала девица пальчиком в ведомость, не слышала его.

Крупно вздрагивающий от каждого шороха курсант заглянул в протокол, увидел проставленный карандашом «неуд».

Ольга ластиком тщательно вытерла записи и аккуратно вывела новые цифры и оценку «отлично».

– Все? – вытер Жора холодный пот со лба.

– Нет, сейчас я суке Лошак пару нарисую и идем! – вооружилась снова ластиком Ольга.

– Стой! Не делай этого! – остановил курсант остро отточенный карандаш в ее руке. – Не стоит!

– Почему, а? – моргнули озадаченно девчоночьи глаза. – Она же должна мне по полной ответить за свою пакость!

– Она наверняка начнет возмущаться, – пояснил ей бывалый курсант, – когда узнает, что ее результаты все подтасовали. Начнут детально разбираться, проверять, сличать. Сразу обнаружится и твой подлог. Лучше тебе, Оля, довольствоваться малым, чем потерять потом все и сразу!

– Может, ты и прав! – посмотрела девчонка на курсанта уже совершенно другими глазами. – Я и не подумала. А ты… ты это правильно и вовремя сообразил! Молоток…

– Уходим! – вернул боец все протоколы на место.

Оля кивнула, вышла. Трясущимися руками Жора запер дверь, повесил ключи на крючок, закрыл шкафчик.

– Все, теперь все! – выдохнул он облегченно. – Теперь ты, Ольга Левченко, передо мной в неоплатном долгу!

– Хорошо, боец! Сейчас ты получишь от меня первый транш! – оглянулась девчонка и быстро стянула с себя футболку.

Под ней прятался недешевый лифчик. Видно, Левченко заранее все продумала и хорошо подготовилась, надела на себя эффектное кружевное белье, произвела на парня неизгладимое впечатление.

– Не ослепни, боец! – избавилась Оленька одним движением от бюстгальтера и кинула его оторопевшему курсанту.

– Ы-ы-ы… – потекла по его подбородку жгучая слюна.

– Оставляю, боец, тебе залог. Остальное ты получишь позже… – сверкнула глазками и многообещающе протянула Оля.

Оставив впавшего в транс курсанта, Оленька решила сначала заглянуть в палатку и лишь потом отправиться на ужин. Подруг она предупредила, и пайку ей должны были оставить.

– Черт, и куда они запропастились? – выругалась вполголоса девушка, когда сразу не смогла найти то, что она искала.

Левченко точно помнила, что она клала целую упаковку, когда укладывала вещи, в левый кармашек сумки. Не могла же вещица сама по себе взять и перебежать в другое место.

– Черт, неужто эта сука Лошак и в вещах ковырялась? – озарила Олю внезапная догадка. – Вот же тварь!

Пазл совпал. Левченко вспомнила, как еще днем ей показалось, что Лошак подозрительно странно отпрянула от ее сумки, когда она неожиданно вошла в палатку. Выходит, что ей вовсе и не показалось. Рылась гадина в ее сумке, что-то искала.

– Ну я тебя, тварь, за это зарою! – скрипнула Оля зубами.

Открыв другой кармашек, Оленька пропажу обнаружила, обрадовалась, быстренько сунула упаковку в кармашек юбки.

– А это еще что? – обнаружила Левченко в сумке чужие часы с золотым браслетом. – Черт, и как они могли ко мне в сумку сами по себе запрыгнуть, а? Ну, это уже полная задница! И кто же мог мне такую гадостную подлянку подстроить, а?

Правильный ответ на ее вопрос напрашивался сам собой. Кто рылся в ее сумке? Лошак! И кто мог подсунуть ей чужие часики с дорогущим браслетом? Лошак!

– Ах ты, сука такая! – потрясла Оля разгневанным кулачком. – Ну ты, тварь, сама напросилась!

Не раздумывая, Левченко всунула опасную находку в вещи самой Лошак, навела порядок и выскочила из палатки, со всех ног помчалась в курсантскую столовую. Проглотив оставленную ей за ужином порцию, Оля заспешила к своей палатке. Ее встретил растревоженный улей. Девчата были сильно взбудоражены.

– А, явилась, воровка! – кинула Лошак с ходу ей прямо в лицо страшное обвинение. – Воровка!

– Я – воровка? – отступила Левченко от неожиданности на один шаг назад. – Ты что, гадина, плетешь, а?

– Она! Она! – размахивала обвиняющими руками Лошак. – Больше некому! Я сама собственными глазами видела, как воровка в чужих сумках роется. Воровка! И на ужин специально она позже всех пошла, чтобы снова пошарить в чужих вещах!

– Ты чё плетешь-то, ты чё плетешь? – растерялась Оля, и ее чуточку заклинило. – Ты чё плетешь, гадина?

Рассерженные соседки по палатке обступили бедную Левченко и принялись кричать на нее, обзываться и требовать наказания.

В воздухе ощутимо запахло скорым судом Линча.

– Вещи все ее хорошенько пересмотреть! – потребовала Лошак прокурорским голосом. – Сумку ее перетрясти!

Получив команду, девчата бросились рьяно ее исполнять, выволокли наружу Олину сумку, всю распотрошили, вывернули все наизнанку, но часики не нашлись, как и ни пытались их нащупать в узких девичьих трусиках, в аккуратно свернутых носочках, в носовых платках и в гигиенических прокладках.

– Ничего нет! – доложили доморощенные дознаватели.

– Не может быть! – удивилась Лошак неподдельно.

Она-то была уверена, что часики лежат в кармашке сумки, принадлежавшей Ольге, которую Лошак невзлюбила с первого дня. За что именно, она и сама не могла понять. Не понравился человек, и она постаралась все сделать для того, чтобы навсегда избавиться от присутствия рядом с нею ненавистной Левченко.

– Карманы ей вывернуть! – предложила одна из девчонок.

– Устроить ей личный досмотр! – выкрикнули слева.

Карманов у Оли нашлось немного. Два небольших кармашка на футболке, и два неглубоких карманчика на юбке. И все…

– Одни презервативы! – размахивали в воздухе блестящей упаковкой. – Проститутка! На фестиваль жриц любви собралась! Ты, часом, институт не попутала? Не ту ты, шлюшка, профессию выбрала! Девиц для эскорта готовят совсем в другом месте!

– Стойте, девчата! Нравится таскать в кармане резинки, пускай себе таскает! Это к делу не относится! Мы ищем часы! – вплелся в общий негодующий хор один разумный голос.

– Часов нет! – подытожили дознаватели.

На какой-то миг все вокруг замолчали, тупо уставились они на несчастную жертву злостного наговора.

– Может, она вовсе у нас и не виновата? – раздался в тишине неуверенный голосок. – Может, это и не она взяла?

– А кто? – гаркнула Лошак со всей злостью в голосе.

– А кто угодно! – сплюнула зло на землю одна из девчонок и обвела всех угрюмо подозревающим взглядом.

– Надо все вещи проверить! – заявила ее подружка.

Не управляемый никем процесс запустился, неторопливо пошел и только набирал обороты. Девчонки громко кричали:

– Тащи все вещи наверх! Ставьте баулы в ряд!

– Проверяем всех и все подряд!

– Открывай! Вываливай все! Следующую сумку!

Наконец, раздался торжествующий вопль:

– Нашлись! Вот они!

Обрадовавшиеся девчонки разом возбужденно загалдели и стали дружно обниматься, радостно празднуя свою победу.

– Стойте! А чья это сумка? – громыхнул, как гром среди ясного неба, сверкнул яркой молнией голос разума.

– Так это же сумка самой Лошак! – раздался озадаченный и ничего не понимающий возглас одного из дознавателей.

Лошак вся побледнела. На ее глазах рушился весь ее мир. Она никак не могла в это поверить. Она же сама подсунула часики в вещи Левченко. Как они могли переметнуться к ней? Как?! Явно тут без Левченко не обошлось. Это Левченко подсунула ей эти проклятые часы! Это все эта мерзкая и противная Левченко! Это из-за Левченко у нее возникли проблемы!

– Девочки, их Левченко назло мне подкинула! – замахала Лошак гневными кулаками. – Это все она, подлюка!

Но ее отчаянные выкрики ситуацию отнюдь уже нисколько не выправили. Неуправляемый процесс давно набрал обороты. На свет извлекались все новые и явные доказательства причастности Лошак и к другому мелкому воровству.

– А что тут делает моя заколка? – прищурилась Светка Ивакина. – Мне ее на День рождения мой парень подарил!

– Ой, девочки! А что тут делает мой тональный крем? – ахнула Лидочка Петренко. – А я его обыскалась! Думала, что потеряла, а он вот где от меня, негодник, запрятался…

Одна за другой на свет извлекались все новые находки. Их горка обвиняюще росла на глазах изумленной публики.

– Моя помада…

– Моя пудреница!

– Да она же сама и есть самая настоящая воровка!

На громкий шум сбегались все новые и новые свидетели жарко разгорающегося на их глазах грандиозного скандала.

– Бей ее, воровку, бей! – влепила со всего размаха хозяйка пудреницы звонкую оплеуху Лошак.

– Бей ее, гадину, бей! – выкрикнула Левченко громко, но сама благоразумно в драку не полезла, скромно отшагнула назад.

Удары один за другим градом посыпались на уличенную в воровстве девушку. Толпа страшно не любила тех, кто лез к ней в карман, она была скора на расправу и люто молотила того, кто был схвачен за руку, пойман на месте воровства.

– Стойте! – появились в кругу дерущихся сестры Ковальчуки и Крис. – Это самосуд! Завтра вас всех погонят взашей! Остановитесь! Остановитесь, пока еще не поздно! Да стойте же вы!

На многих слова Костенко подействовали отрезвляюще. Они быстренько отпрянули в темноту. Остальных остудили выставленные вперед и готовые биться кулаки Ники и Вики. Об их боксерском прошлом в палаточном городке уже знали, и многие откровенно побаивались вступать с близняшками в открытое противостояние, итог которого был хорошо предсказуем и оказался бы не в пользу любого противника двух очаровательных сестричек.