скачать книгу бесплатно
– Во-первых, да, не отец, но по закону – муж твоей матери, а это что означает?
– Что?
– Отчим, то есть законный отец, хоть и неродной. И какой отсюда вывод?
Егорка вконец растерялся, не понимая, что от него хочет посторонний человек, пришедший в чужой дом несколько месяцев назад.
– Дядь, отстань, а?
– А вывод такой: я имею права тебя воспитывать и наказывать, если уж ты ведёшь себя хуже девок, – ответив строгим голосом, Митя в шутливой форме ударил кулаком по столу.
– Я всё мамке расскажу! – соскочил Егор с табурета и ринулся на улицу с криками. – Я скажу, что ты меня бил!
– Говори-говори, – спокойным голосом произнёс Митя и, повернувшись к Феде, улыбнулся. – Ну, а ты что?
Федька сидел смирно, медленно пережёвывая пышный оладушек и не сводя глаз с отчима.
– На картошку пойдёшь?
– Угу, – согласился мальчик, с трудом проглотив большой кусок вкуснятины.
С сорняками на усадьбе справлялись лихо. Полоть девочки приучены чуть ли не с пяти лет. Огромные и толстые стебли сорняков разлетались в разные стороны. Сёстры переговаривались, наклонившись с двух сторон над картофелем, и посмеивались. Обратив внимание на борозду, Митя подумал: «Чёрт с ней, с мелкой травой, сам уберу». Приняв привычную позу, мужчина принялся полоть двумя руками. Старался изо всех сил, обгоняя детей, чтобы им досталось работы поменьше.
Как только солнце поднялось выше над горизонтом, Митя скомандовал «отбой». Невозможно полоть в жару, солнце печёт и жжёт кожу, нельзя позволить обгореть девочкам до красноты. Это не в лесу сено ворошить, на открытом пространстве ещё жарче.
– Почему так долго? – Ирина, не найдя приготовленного обеда, обошлась краюхой хлеба с варёными яйцами и свежим огурцом.
– Пололи, – Митя подошёл к умывальнику ополоснуть лицо и шею.
– Ой, Мить, избалуешь девок. Вырастут лодырями да неумёхами, – женщина смотрела на мужа оценивающе. – Кто их замуж возьмёт?
– Возьмут, не переживай. Девчонки ладные и шустрые, – вытерся вафельным полотенцем и посмотрел на себя в маленькое зеркальце, висевшее над умывальником.
– Ох ты ж, – всплеснула руками Ира. – Какой заботливый. Чужие ведь, а, Мить. Не тянут?
– Ты б думала, что несёшь, – нахмурился муж, присаживаясь на табурет. – Дети – они и есть дети.
– А о своём не задумывался? – загадочный голос жены застал Митю врасплох.
– О своём? Думал, конечно… но…
– Митенька, – Ира смотрела в глаза мужа так, как смотрят влюблённые женщины. – Бога молю о ребёночке. Так хочется понянькаться, сил нету.
– Погоди, Ира, – Митя не понимал, как можно хотеть ещё детей, если в доме шаром покати, да и старшая якобы по этой причине отдана в интернат. – Шутишь, что ли? А жить как? На что одевать, кормить?
– Справимся, Митенька, справимся, – женщина была ласкова, как никогда. Пересев на колени к мужу, встряхнула тонкими пальцами блондинистую шевелюру и громко засмеялась. – У нас семья, так?
– Так, – мужчине стало не по себе.
– А значит, что?
– Что…
– Неужели не хочешь сыночку кровного?
– Хочу. Кто ж от этого откажется?
– Ну вот.
– Ир, что люди скажут? Маша в интернате, а мы ещё одним обзавелись.
– И что? Кому какое дело? Пусть идут к лешему, у нас своя жизнь, – сложив губы, Ира отвернула голову.
– Это понятно. Только меня один вопрос мучает: вот смотри, мы народили сына, у меня с работой туго, а там и тебя дома с дитём посадят…
– Так это ж на пару месяцев всего, – Ирина заговорила другим тоном, более язвительным. – Выйду на работу, буду так же молоко носить. Малого – в ясли.
– Ох, – громко вздохнув, Митя снял жену с коленей и встал. – Ерунда какая-то.
– Нюрка Гвоздикова, между прочим, одна шестерых подымает, и ничего, справляется. И никто из баб не корит, что все дети от разных, а ты тут такую демагогию развёл, аж тошно.
– Причём тут «от разных»? – возмутился муж, поправив волосы на затылке. – Я о детях толкую.
– Да поняла я, не хочешь, так и скажи, – Ира набрала в ковш воды. – Дом есть, огород, хозяйство – что ещё для счастья надо?
– Чтобы все вместе были, – добавил Митя, присев за стол. – Видела, как Маша обрадовалась родному дому?
– И что? – сделала несколько больших глотков. – Она уже большая, всё понимает. Отучится, получит комнату и останется в городе.
– А ты её спросила, нужен ли ей город?
– Сам подумай, устроится, а потом сестре и братьям поможет, – накрыв крышкой ведро, поставила ковш сверху.
– Ясно, – Митя не стал спорить с женой. Поднявшись, вышел на улицу.
Возмущению не было предела: завести детей не проблема, вот только как растить? Уповать на государство? Мужчина к этому не привык. Он всегда считал, что сам должен добиться чего-то в жизни, чтобы перед детьми не было стыдно в будущем. Да, судьба сыграла с ним жестокую шутку – родился инвалидом, но мама всегда повторяла: «Значит, Богу так было угодно. Не всем же красивыми рождаться. Да и на твою долю счастье найдётся. Нельзя опускать руки и жаловаться». Эти слова Митя запомнил на всю жизнь. Бывает, что ж, кому-то здоровым родиться, а кому-то с короткой ногой – ничего страшного. Главное, руки-ноги есть, и на этом спасибо.
– Мам, я кушать хочу, – Катя с ходу запрыгнула на табурет и положила ручки на стол. – Так хочется вкусненького…
Ирина с недовольством посмотрела на девочку и позвала Машу.
– Покорми детей, а то мне некогда. Тороплюсь.
Мария нарезала чёрный хлеб, налила в кружки молока и позвала Федю.
– А Егор где? – задала вопрос Ира, надевая калоши.
– Его с нами не было, – Маша крошила мякиш хлеба в кружку. – Он непослушный, мам.
– Ничего страшного. Не сегодня так завтра поможет, – Ирина выпрямилась и дала следующее указание. – Белянку попасите, огород не забудьте полить. Да, Маш, простирни одёжу ребятишкам. Ох, устаю так, что ноги еле волоку.
Кивнув головой, Маша села за стол.
Вечер.
– Куда таз тащишь? – Митя заметил Машу с огромным тазом, наполненным детской одеждой.
– Постирать, мамка наказала, – покряхтывая, девочка еле передвигалась в сторону бани.
– Постирать? – мужчина нахмурился. – А сама она не может, я так понимаю. Ну ладно, я с ней ещё поговорю.
Следом за Машей прибежала и Катя, чтобы оказать помощь.
– Маш, а в интернате ты мне будешь платье стирать? – выпалила с ходу, не обращая внимание на отчима. – А то я не умею!
– В каком ещё интернате? – Митя не успел сдвинуться с места.
– Ой, – Катя поняла, что ляпнула лишнего. Прикрыв рот ладонью, слегка покраснела. – Мамка же просила ничего не говорить…
– Та-ак, – мужчина подошёл поближе и наклонился, упёршись руками в колени. – Мамка и тебя сплавить решила?
Катя смотрела на отчима выпученными глазами. Теперь точно от мамки попадёт. Нельзя было раньше времени трепаться. Прощай теперь много вкусной еды и весёлая жизнь. Сама всё испортила. Представляя, как мама будет ругаться, Катя всхлипнула.
– Я с тобой хочу в интерна-ат, – заплакала девочка, обняв Машу. – Я с тобой пое-еду.
– Ну, если сама хочешь, – Митя был в растерянности. – Тогда другое дело.
– Да-да, – после работы Ира пришла домой. – Пристала. «Пусти да пусти с сестрой». А я и говорю, если уж так хочется – поезжай.
– Привязана она к Маше, – Митя точил ножи, сидя на крыльце. – Как собачонка по пятам ходит. Вот это дру-ужба…
– А я что говорила? Всё ж в городе девчонкам получше будет.
Митя ничего не ответил. Подняв нож на уровне глаз, прищурился и оценил остроту лезвия путём нажатия пальцем.
– А у нас на ферме есть место для тебя, – ласковым голосом заговорила Ира.
– И кем же? – мужчина с трудом встал на ноги. – Дояром?
– У-ф-ф, – усмехнулась жена, заходя в дом. – Скажешь тоже. Сторожем, кем же ещё?
– Дождался, и года не прошло, – Митя почувствовал облегчение.
Наконец-то и он сможет полноценно работать и приносить пользу. Сторож – работа неплохая: сиди себе и в окно пялься, а то и полежать можешь, но спать запрещено. Делай обход, проверяй замки – в общем, неси службу, как полагается – по совести.
Положив ножи на место, Митя заковылял на улицу.
– Куда это ты? – усевшись за стол в ожидании горячего ужина, спросила Ира.
– Пойду огород полью, – ответил муж, переступив через порог.
– Сами справятся. Нечего баловать.
Обернувшись, Митя изменился в лице.
– Вот смотрю я на тебя, Ир, и всё больше мне кажется, что ты им не родная мать, – вышел, хлопнув дверью.
– Угу, не родная… – женщина начала злиться. Стукнув кулаком по столу, громко сказала. – Если бы не выскочила замуж назло, жила бы сейчас с тремя детьми, а не с такой оравой! Эх, не надо было с Филькой связываться, да и с Васькой тоже… Кем теперь вырастут пацанята и Катька? С девкой-то всё понятно, а вот ребятишки… Если пойдут в Ваську – добра не жди.
Прихватив лейку, Митя сначала отправился к бане.
– Ого, так быстро, – восхитился работой девочек. – Шустрые однако.
– Выжимать тяжело, – Маша трогала красные пятна на внутренней стороне ладоней. – Жжёт.
– Значит так, – отчим поставил лейку у железного таза и принялся развешивать на посеревшую верёвку оставшуюся одежду. – Сейчас идёте домой, а я тут сам.
– А огород? – старшая сестра не могла поверить, что взрослый мужчина сам берётся за женскую работу.
– Я полью, – поднял пустой таз и лейку.
– И почему мамка его раньше не встретила? – вздохнула Катя, шепча сестре на ухо. – А вот Егорка его не слушается. Дядя Митя ни разу мамке не пожаловался. Во, какой хороший.
– Ага, – Маша смотрела уходящему отчиму в спину, – и нам помогает.
Подойдя к крыльцу, сестры услышали крик со стороны соседнего дома. Обратив внимание на соседского мальчишку, остановились и поздоровались.
– Привет! – громко выкрикнул Стёпка, сидя на заборе. – Приехала, значит. Насовсем?
– На лето, – Маша рассматривала подросшего друга и всё время улыбалась.
– Ясно, – спрыгнув, подошёл ближе. – А правду говорят, что там живут только сироты и брошенные?
– Кто тебе такое сказал? – Маша поняла – это камень в её огород.
– Все говорят, и даже баба Поля, – скривив рот, передразнил соседку.
– А-а, сплетни слушаешь, – гордо подняв голову, Маша решила унизить мальчика. – И чем ты лучше своей мамки? Сплетни слушаете и распускаете. Фу, это не по-мужски.
Поставив руки на бока, Мария отставила левую ногу в сторону, сжала губы и сощурила глаза. Выглядела девочка устрашающе. В какой-то момент Стёпке стало не по себе. Он никогда не видел Машу такой самоуверенной и дерзкой. Не найдя, что ответить, мальчишка словесно прошёлся по матери.
– А твою мамку в деревне гулящей считают, – принял точно такую же позу, как у Маши, и сплюнул на землю. – Батьки-то у вас все разные.
– А твоё какое дело? – Маша держалась, чтобы не накинуться на сплетника.
– Как это какое? Соседи всё-таки… – хотелось уколоть побольнее, но, как назло, нужные слова не подбирались.
– А я тоже в интернат поеду, – влезла в разговор Катюша, видя, как Маша злится. – Будем там каждый день оладьи есть и конфеты. А ещё…
