скачать книгу бесплатно
– Не, подсобить надо, – Митя настаивал на своём. – Належался уже.
– Лучше бы Федьке обувку починил, что ли…
– Лето, Ира, босиком пусть бегает, для здоровья полезно.
Митя часто говорил о здоровье, так как волновался за детей. Он прекрасно помнит, как болел в детстве и мать ухаживала за ним, укутывая потеплее после выпитого горячего молока. Мужчине запала в душу материнская забота и переживания за каждого ребёнка – это и отложилось в памяти.
Накинув грабли на плечо, мужчина взял за руку Федю и повёл в поле. Сёстры шли рядом, переговариваясь: Маша рассказывала об интернатовской жизни, а Катя слушала и удивлялась, сколько много девчонок остались без родителей.
– Так и будут жить в интернате всю жизнь? – беспокоилась Катя за подруг сестры.
– Нет, нам Изольда Валентиновна рассказывала – после окончания школы надо идти учиться дальше, а потом работать.
– А куда учиться? В нашу школу?
– В училище или институт.
– А что такое институт? У нас в деревне нету такого.
– Это как школа, только там учат, как работать надо.
Митя похрамывал, слушая девочек, и вспоминал о своём училище, которое он так и не смог закончить из-за собственной ошибки. Его исключили из-за драки, но свою невиновность доказывать не стал. Посчитал, что это не по-мужски – оправдываться, хотя схлопотал Митя изрядно.
– Вот и пришли, – отчим скинул с плеча грабли и осмотрел масштаб работы. – М-да-а, девчонки, застрянем мы здесь до самого вечера.
– Не-а, – усмехнулась Маша, схватив орудие труда с коротким черенком. – Одному тяжело, а нас трое.
Девчушка покосилась на пожелтевшие дорожки будущего сена и позвала сестру.
– Становись первая, потом я, а дядя Митя пусть после нас ворочает, – раскомандовалась Маша.
– А Федя? – Катюша заволновалась за младшего братика.
– А что Федя? Пусть цветочки собирает.
Митя и сёстры встали в ряд друг за другом и принялись за работу. Мальчик Федя, по настоянию старшей сестры, принялся бегать по нескошенной траве и собирать колокольчики и васильки. Мальчишке хватило всего десять минут, чтобы хоть как-то отвлечься, пока вокруг не появились огромные жужжащие мухи, которые так и норовили укусить за голые ножки.
– Ай-ай! – завопил братишка и заплакал.
Бросив на землю грабли, Маша подбежала к Феде.
– Что случилось? – подняла подол платья, чтобы вытереть лицо ревущему брату.
– Муха! – тыкал пальчиком мальчик в воздух.
– Слепни… – вздохнула Мария, понимая, что эти кусачие твари так просто не оставят в покое ребёнка, пока не напьются молодой крови.
Сообразив, что произошло, Митя снял рубашку и укутал ею мальчика.
– Не стой на месте, бегай, прыгай, – застёгивая пуговицы, повторял отчим. – Они не пристанут, если шевелиться будешь.
Маша слушала нового папку и поражалась: столько заботы от чужого дядьки она никогда не видела. Даже родной отец не обращал внимания на детей. Часто приходил домой уставший или пьяный, а то и вовсе спозаранку сбегал на речку, чтобы якобы наловить рыбы, а сам со своим другом распивал горькую. Ох, как мамка ругалась, даже кулаками махала, угрожая батьке расправой.
Вспоминая отца, Маша вернулась на исходную позицию и продолжила переворачивать подсушенные пласты сена.
Работа была закончена ближе к вечеру. Из-за ощущения ломоты в руках, плечах и даже в пояснице Марию потянуло в сон. Шутка ли, девятилетняя девочка так умаялась, что чуть не потеряла сознание под палящим солнцем. А лето в этом году особенно знойное.
Вернувшись в дом, девочки сразу же пошли в комнату, чтобы прилечь и немного отдохнуть. Митя занялся ужином, усадив Федю за стол.
– Пришли уже? – в открытую дверь заглянул Егор. – А я только с речки…
– Егор, – Митя строго посмотрел на мальчика, поставив ведро с картошкой на пол. – Может, хватит отлынивать? Вон сёстры твои от усталости с ног свалились, а ты?
– А что я? – мальчик схватил со стола краюху чёрного хлеба и жадно откусил. – Мамка говорит, что я ещё маленький.
– Немаленький, это я тебе, как отец, говорю.
– Ты не мой отец, – Егор нахмурил брови и вышел на улицу.
– А нашего папку Васькой звали, – поддакнул Федя, покачивая ножками.
– Теперь я ваш папа, – не поднимая головы, отчим продолжил чистить картошку.
Примерно через полчаса Ирина вернулась с фермы. Снимая на ходу косынку, плюхнулась на табурет и положила одну руку на стол.
– Руки ломит, – сказала вслух и вздохнула. – Зорька не признаёт после того, как я её сдала. Лягает копытом и смотрит, как на врага народа.
– С характером, – перемешивая картофель в сковороде, поддержал разговор Митя.
– А девки где? – спохватилась мать, понимая, в доме стоит полная тишина.
– Устали, спят.
– Куда спать? – заговорила Ира громким голосом. – Картошку полоть кто будет? Поросла, не прорастёт!
– Я дополю. Там осталось всего-то борозд пять или шесть.
– Мить, может, местами поменяемся, а? Ты будешь гряды полоть, на дойку ходить, вязать, а я…
– Унизить меня хочешь? – муж изменился в лице. – Всё с бабой сравниваешь?
– Не-не, – Ира поняла: если сейчас продолжит в том же духе, то и этого мужика потеряет. – Митенька, ну ты чего? Обиделся? Да я ж тебе только добра желаю. Не гоже мужикам на усадьбе спину ломать…
– А без работы сидеть – самое то, – выключив керогаз, Митя сел на свободный табурет.
– Не переживай ты, устроишься. Лето длинное.
– А жизнь – короткая. Приехал, как нахлебник…
– Никогда так не говори, – Ирина взяла мужа за руку. – Никакой ты не нахлебник, вона сколько по дому делаешь. У других мужики в хате только командовать могут, а ты у меня другой: заботливый, детишек любишь.
– Кусок в горло не лезет. У тебя четверо, а тут я ещё… – Митя совсем загрустил, стыдясь своего положения.
– Не переживай, всем хватит, – задумчиво сказала Ирина.
В этот вечер поход на усадьбу сорвался. Девочки так умаялись, что проспали до следующего утра.
– Вставайте, сони, хватит дрыхнуть! – мать готовила завтрак. – Быстрей! Скорей! Пока солнце высоко, надо по картошке пройтись.
– А что, уже утро? – Катя села на кровати.
– Ой, – спохватилась Маша, протирая заспанные глаза.
Катюша спрыгнула на пол и выскочила в кухню.
– Мама, а чем это так вкусно пахнет? – устроилась на табуретке, вытянув шею.
– Оладьи, – Ирина помешивала тесто деревянной ложкой в алюминиевой кастрюле.
– М-м, – Катя прикрыла глаза и облизнулась. – Каждый день бы их ела.
– Каждый день не получится. Зато я знаю, где хорошо кормят.
– Где? – девочка распахнула ресницы и подняла брови ко лбу.
Ирина поставила кастрюлю на стол и облокотилась о столешницу.
– В интернате. Хочешь туда поехать вместе с Машей? – задала вопрос полушёпотом.
– Насовсем? – насторожилась девочка.
– Ну, почему же? Будете приезжать на каникулы. Сама видишь, летом много работы по хозяйству, а зимой здесь делать нечего.
– Хм, – задумалась Катя, вспоминая рассказы сестры о беззаботной и сытой жизни в казённом учреждении. – А я жить вместе с ней буду?
– С ней, – слукавила женщина и выпрямилась. – Ты пока никому об этом не говори, а как придёт время уезжать – расскажем вместе. Вот Маша обрадуется.
– А почему не говорить?
– Мальчишки за вами увяжутся, а их не возьмут – маленькие ещё. Будут плакать. Ты уже большая, понимать должна.
Катюша встала на ноги и улыбнулась. Ох, как будет здорово, когда она переедет в интернат! Там и конфеты дарят, и оладьи пекут, а ещё очень много детей – вот весело-то будет! Воспитательница добрая, не то, что Агриппина Марковна – очень уж привередливая, до каждой буковки доколупается, а потом ещё и ругает при всех. А в интернате никто ругать не будет. Спать ложиться не заставляют, ложись хоть в двенадцать ночи, только утром чтоб как штык. Коз кормить не надо, убирать навоз – тоже, дрова таскать и печь топить… Господи, рай, а не жизнь.
Обмозговав все «за» и «против», девочка громко ответила «Да!»
– Что «да»? – Маша присоединилась к завтраку.
– Да, говорю, очень вкусные оладьи, – схватив маленький горячий блинчик, Катя с усердием подула на него.
Покормив детей, Ирина ушла на работу. Сёстры запили завтрак травяным чаем и отправились полоть усадьбу. Бегая по дороге наперегонки, девчонки шутили, смеялись и радовались утреннему солнышку, зажмуривая на ходу глаза.
– Интересно, а что там? – Катя притормозила и подняла голову кверху.
– Где там? – чуть поодаль остановилась и Маша.
– Там, – Катюша показала пальцем в небо, – наверху. Мамка рассказывала, папка туда ушёл и бабушка с дедушкой. Будто наблюдают за нами, а сказать ничего не могут.
– Наверное, – пожала плечами Мария, рассматривая облака, похожие на тонкий слой ваты. – А мне всё это море напоминает.
– Не-а, – засмеялась Катя. – Какое море? Оно чёрное, а небо голубое.
Маша быстрым шагом подошла к сестре.
– А ещё есть красное и белое.
– Да ну-у, – Катя удивлённо посмотрела на сестру. – Прям красное-красное?
– Ага.
– И белое, как молоко?
– Ага.
– Откуда ты знаешь?
– Девчонки рассказали, а ещё я книгу у старшеклассниц видела. География, кажется, называется.
– Какая-такая биография? – изумилась Катя, не понимая, о чём это говорит сестра.
– А-ха, – усмехнулась Маша, взяв девочку за руки, – не биография, а ге-о-гра-фия. Поняла?
Катюша часто-часто замотала головой в знак отрицания.
– Ладно, потом объясню. А сейчас, побежа-али-и! – потянула сестру за собой, разгоняясь на пыльной дороге.
Проснувшись, Митя поднялся на руку и прислушался: за окном переговариваются Маша и Катя. Пока мужчина умылся и разбудил мальчишек – сестёр и след простыл.
– Поторапливаемся, – подгонял Федю и Егора. – Завтракаем – и на польбу картошки.
– Ага, сейчас, – огрызнулся Егорка, проглатывая пятый оладушек. – Им делать нечего, вот и пускай идут, а у меня дел по горло.
– И каких же? – поинтересовался Митя, подвигая к сонному Феде кружку с козьим молоком.
– Разных. Надо на речку – проверить сети… – Егор на ходу придумывал неотложные дела. – Да мало ль чего ещё надо.
– Э-э, не-ет, друг. Сейчас перекусим и на усадьбу, – Митя давно понял: Егорку надо перевоспитывать трудом, иначе вырастет знатный лодырь и пройдоха.
– Я тебе не друг, а ты мне не отец, – мальчишка насупился, глядя на отчима исподлобья. – Не имеешь право указывать.
