Плохая маленькая невеста

Меган Брэнди

Плохая маленькая невеста

Meagan Brandy

Bad Little Bride

* * *

Copyright (c) 2025. BAD LITTLE BRIDE by Meagan Brandy

The moral rights of the author have been asserted

© Косорукова Т., перевод на русский язык, 2026

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2026

* * *

Синопсис

Падение отчаявшейся дочери.

Это могло бы стать лейтмотивом моей жизни.

Всегда лишняя. Вторая в списке. Вторая рожденная.

Может быть, именно это заставило меня вступить в отношения с самым грозным врагом моего отца, печально известным Энцо Фикиле.

С некоторых пор он самый завидный жених страны и самая большая угроза преступному миру, в котором я родилась, но не потому, что он хочет его разрушить. Этот человек хочет занять в нем достойное место, и, если верить слухам, он на верном пути.

Я предложила ему золотой билет, который он принял с неожиданной искрой в глазах.

Теперь я помолвлена с мужчиной, которого боится весь наш мир, и пути назад нет.

Я жду, что меня бросят в башню и оставят там навеки, но у моего будущего мужа другие планы. Опасные планы.

Он хочет, чтобы весь мир поверил, что наша любовь настоящая, а не просто брак по расчету, но он говорит, что даже этого недостаточно.

Он хочет, чтобы я убедила его.

То, что должно было быть просто соглашением, перерастает в нечто большее, и, прежде чем я осознаю это, я попадаю в его сети, и темные секреты роятся вокруг меня.

Я ненавижу его так же сильно, как и жажду его, но когда враги приближаются из самых неожиданных мест, я кое-что понимаю.

Никому не позволено причинять боль моему мужу.

Конечно, кроме… меня.

Посвящение

Для тех, кого постоянно не замечают и недооценивают…

Вам не нужно ничье разрешение, чтобы подняться выше.

Сделайте это и взорвите их гребаные мозги.

Произношение

Фикиле – фи-ки-ле

Бас – как название рыбы (окунь в английском)

Дамиано – да-ми-а-но

Райо – ра-йо

Глава первая

Бостон

НЕВЕСТЫ ОБМЕНЯЛИСЬ МУЖЧИНАМИ.

Я допиваю то, что осталось в стакане, ставлю его на край ванны и погружаюсь по шею в горячую воду. Если бы только вода могла растопить гнев – и да, ту надоедливую маленькую сучку, шепчущую мне на ухо снова и снова: я же говорила! Вода такая горячая, что макияж на моем лице начинает плавиться.

Конечно, мужчина, чье имя не должно называться, снова появился на горизонте после месяцев отсутствия всяких контактов, как только мой отец обратился к нему с предложением получше, чем то, что исходило от меня.

Женись на мне, и ты получишь доступ к подпольной империи моей семьи – вот как должно было прозвучать мое предложение. И речь идет не о младшем Фикиле, а о его отце, потому что я всех водила за нос.

Однако все, что я успела сказать, было «женись на мне», а потом он сделал шаг вперед и согласился, не дав мне договорить до конца. А ведь я заранее придумала и выучила эту фразу наизусть, потому что да – моя жизнь давно превратилась в сделку.

Он подошел ко мне после этих двух слов, скрыв меня от взглядов своей охраны и мгновенно заставив пожалеть, что сама я умудрилась сбежать от своей. Наклонив голову, он десять секунд молча смотрел на меня, и его темные глаза были такими же устрашающими, как и массивное тело.

«Ты хочешь быть моей? – спросил он, когда наконец заговорил, и его голос прокатился по комнате грохочущим шепотом. – Теперь ты моя».

Вот и все.

Семь слов, которые решили мою судьбу. Затем он повернулся и ушел.

Никаких переговоров. Никаких подтверждений. Я даже не могу назвать это разговором.

Мне не нужно было упоминать, что брак со мной положит конец вражде между империей моего отца и его собственной и что отныне будет сформирован союз. Мы не обсуждали, как это произойдет, и мне не дали возможности подтвердить, что вторая часть – создание союза – потребует времени и доверия, но это все не имело никакого значения.

Он знал.

Подробности появятся, когда контракт будет подписан, и с одной только подписью он получит то, к чему безуспешно стремился каждый влиятельный человек – отсюда и до побережья.

Имя Ревено, стоящее за его собственным… если, конечно, он прекратит попытки все скрыть.

Ему не нужна никакая другая информация, но, с другой стороны, зачем она ему?

Для нас или любой другой криминальной семьи не было секретом, что Энцо Фикиле хотел законно захватить долю в преступной организации, частью которой мы были, вместо того чтобы сражаться за территорию, на которую, как говорит мой отец, он не имеет никаких прав, но тем не менее он поселился на ней.

Мое предложение сэкономило ему время, деньги и спасло жизни его людей. Его фраза «я согласен», подпись на соответствующем документе – и он будет навечно связан с самыми влиятельными именами в подпольном мире.

Я предложила ему все это в виде себя, и он согласился.

А затем мой отец сделал предложение получше.

Он выложил на стол золото, а ведь все знают, что только дурак променяет золото на серебро.

Я помню, что говорил отец: «Если его сын женится на Ревено, наша империя действительно укрепится. И возможно, со временем муж моей дочери станет нашим королем». Но потом он повысил ставки. Фикиле-младший – ничто, и если укреплять империю, то только через его отца, завидного холостяка. Поэтому он решил предложить ему мою сестру. Но он не знал, что я сама все просчитала заранее и сделала все, чтобы заполучить Фикиле-старшего. Он был не против, но потом я засомневалась и… сбежала от них обоих – от младшего и старшего.

Так что, разумеется, сейчас он появится.

Но где, черт возьми, он был, когда дата, назначенная для возвращения из моего «домашнего отпуска», давно прошла, а я все еще не вернулась в его тюрьму? Я уже на несколько недель просрочила все допустимые даты, а мой предполагаемый жених – как все думают, Энцо Фикиле-младший – ни разу не попытался со мной связаться. Он не сделал этого, даже когда отец сообщил ему, что я передумала и больше не хочу быть его невестой, нарушив то, что предполагалось как пожизненный контракт.

Но зачем ему это? То есть зачем это его отцу? Он не приходил ко мне и не просил о браке по расчету. Я все сделала сама. Сама нашла его. Сама договорилась о встрече, потихоньку сбежала от охраны и встретилась с ним наедине на острове Алькатрас, надеясь, что он не скормит меня акулам.

Этого не произошло, но теперь я не могу не думать, что вариант с акулами был бы менее унизительным способом положить всему конец, по крайней мере для меня.

Раздражение покалывает мне кожу, и я провожу ладонями по рукам, надеясь, что лепестки лаванды в ванне сделают свое дело и успокоят мои нервы.

Я бы поспорила, что он ставил именно на такое развитие событий.

Какую еще цель может иметь тот пункт в нашем тайном брачном контракте?

Это не страховочная сетка, чтобы «гарантировать инвестиции» с его стороны, – мне бы следовало самой поработать над формулировками в тексте договора.

Если Бостон Ревено не в состоянии выполнить свои обязательства, ее сестра-близнец должна занять ее место.

Каждый брак по расчету предусматривает небольшую уловку для обеих сторон, своего рода маленькую угрозу, чтобы иметь шанс контроля над второй стороной. Я почти смеюсь над этим вслух. Почему? Потому что это очень глупая идея.

Или я так думала, что глупая.

Чего я никак не ожидала, так это что мой отец предложит ему свою драгоценную дочь вместо второй, ничем не отличившейся в жизни… но он сделал это.

Он позвонил человеку, за которого я планировала выйти замуж, и сказал ему, что вместо меня он может взять мою сестру. Получить главный приз семьи Ревено.

Так что да. Его появление в ту минуту, когда мой отец предложил ему обмен, имеет смысл.

Мой желудок скручивает от этой мысли.

Даже человек, который никогда не видел Роклин, выбрал бы ее вместо меня.

Проглатываю эту мысль и напоминаю себе, что мне все равно.

Что мне лучше исчезнуть.

Что Энцо Фикиле – опасный, темный человек, с которым мне не следовало связываться, не говоря уже о том, чтобы обещать ему себя. И это единственная причина, по которой я сбежала, когда узнала, что он направляется в Грейсон.

К черту его.

Я не хочу его видеть.

Я не хочу видеть его с ней…

Моргаю, сжимая зубы, чтобы направить мысли в правильное русло.

В этом нет ничего нового, и на самом деле мне не следует удивляться. Райо Ревено, хотя и хороший отец, насколько это возможно в нашем мире, в первую очередь человек расчетливый. Если империи, которую он построил, что-то угрожает, он будет действовать. Он сделает все, что в его силах, чтобы устранить угрозу… или погибнет.

Ну, все дело в нем.

Или, может быть, в них обоих.

Энцо, возможно, уже на полпути в поместье, чтобы попытаться забрать свой блестящий трофей в виде невесты, но это будет не так просто. Не с татуированным психом Бастианом, который – это шок – просто одержим моей сестрой. Он уже убивал ради нее, так что, когда Энцо попытается забрать Роклин как стопроцентный актив, на который мой отец обещал ее обменять, у него будет чертовски большая проблема.

Надеюсь, то, что задумал для Энцо поклонник моей сестры, причинит ему боль.

Может быть, ему даже отрубят член.

Вздохнув, я закрываю глаза.

Аромат лаванды, ромашки и сирени разливается по ванной комнате, и наконец хотя бы крохотная частичка напряжения уходит.

Понятия не имею, что сейчас происходит в поместье Грейсон, моем далеком доме. В ту же секунду, когда наш отец уехал, чтобы притащить мою сестру обратно в город, я сбежала.

О да, мне удалось добраться только до подземного гаража, когда я нарвалась на этого придурка, но он оказался ничего не подозревающим союзником и помог мне спрятаться в каком-то случайном спа на окраине города. Он не мог даже представить, что я не собираюсь «оставаться на месте и помалкивать», как мне приказали.

Насколько я знаю, Бастиан и моя сестра вернулись вчера вечером, и мужчина, за которого я собиралась выйти замуж, уже едет, чтобы забрать ее.

Пока самцы будут заняты, сражаясь за лучшую из Ревено, я буду на пути в Белиз.

Возможно, я не такая успешная, как мой близнец, но и не такая уж бесполезная, какой меня выставил отец.

Если я в чем-то и хороша, так это в том, чтобы быть сама по себе.

– Иди к черту, Энцо Фикиле, – говорю я вслух.

– Не волнуйся, принцесса, обязательно пойду.

Мое дыхание резко замирает от разрезавшего тишину голоса, глаза широко распахиваются, позвоночник сковывает паника, и все мое внимание мгновенно приковывается к мужчине, стоящему у края ванны.

Темные глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, смотрят прямо в мои.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то, но медленное покачивание его головы заставляет меня, съежившись, замолчать.

Энцо наклоняется, и наши взгляды теперь на одном уровне. Он щурится, челюсти крепко сжаты, когда он проводит пальцем по нижней губе, будто в раздумье.

В ванной беззвучно появляется еще один человек, лицо его закрыто черной банданой.

– Не… – Я пытаюсь закричать, но мне засовывают в рот кляп.

Паника накатывает волнами, и я вздрагиваю. Энцо выпрямляется, такое чувство, что он раздражен своим присутствием здесь, а меня в это время резко выдергивают из воды.

Мне не по себе оттого, что взгляд Энцо будет скользить по моему телу, но его глаза не отрываются от моих.

Мне на плечи накидывают халат, руки просовывают в рукава. Пояс туго завязывают вокруг моей талии, а затем руки тоже связывают.

Энцо, сделав шаг вперед, грозно возвышается надо мной, что заставляет меня запрокинуть голову. Что-то темное мерцает в его чертах, делая выражение его лица еще более дьявольским.

Он поднимает руку к моему лицу, и мы почти касаемся друг друга. Он хмурится, когда откидывает мокрую прядь с моего лба. Костяшки пальцев проводят по моей щеке.

Затем без предупреждения, одним быстрым движением, он перекидывает меня через плечо и несет в коридор.

Я пинаюсь и пытаюсь кричать, используя всю свою энергию, чтобы вырваться из его рук, но хватка Энцо крепка.

По пути к нам молча присоединяются новые охранники, они идут за нами, словно гребаный духовой оркестр на параде, и, когда мы оказываемся в конце коридора, нас сопровождают не менее двух десятков мужчин. Над банданами – хорошо известными масками Фикиле, закрывающими лица, – видны только их глаза.

Когда мы добираемся до вестибюля, я выдыхаю с облегчением. Возможно, кто-нибудь увидит и позовет на помощь, но моя надежда угасает, когда я вижу, что они собрали весь персонал, как стадо овец, и все стоят на четвереньках, опустив голову.

Прекрасно! Не будет ни одного свидетеля моего похищения.

Мне стоит перестать бороться, поскольку грудь Энцо сотрясается от людоедского смеха.

Придурок.

Массивные двойные двери распахиваются, и мы выходим наружу, солнце ярко светит.

Когда я слышу смех другого человека, из моего горла вырывается довольно жалкое рычание.

Энцо ставит меня на землю, но не успеваю я дернуться от раскаленного гравия, как меня подхватывают. Полминуты кто-то возится рядом, и на этот раз, когда меня снова опускают, мои ноги утопают в мужских ботинках.

Скосив глаза, я вижу, что мужчина в дорогом костюме стоит в одних носках. Черт с ним. Резко разворачиваюсь и про себя обещаю отрезать член предателю, который смеялся надо мной.

Хейз.

Он может быть лучшим другом нового бойфренда моей сестры, но ему грозит стать лучшим другом смерти, и я не шучу. Этот ублюдок сказал, что поможет мне спрятаться, пока не пройдет торнадо, которым наверняка станет прибытие Энцо, а я попала прямо в эпицентр.

– Извини, малышка. – Он ухмыляется, чертовски хорошо зная, о чем я думаю. – Приказы и все такое.

– Еще раз назовешь ее малышкой, и я отправлю тебя обратно без языка.

Смотрю на Энцо, но он хватает меня за руку, увлекая на заднее сиденье огромного лимузина.

Кто, черт возьми, еще ездит на лимузине?

На этот раз, когда я встречаюсь взглядом с Хейзом, в моем взгляде читается мольба.

Не позволяй этому человеку забрать меня.

Но этот псих еще громче смеется.

– Скоро увидимся, милая, – нагло поет Хейз, а затем его глаза расширяются, когда мимо моего уха что-то проносится со свистом.

– О черт! – Хейз падает на землю с большей грацией, чем я от него ожидала. Он рычит, катаясь по гравию, его рука вся в крови, когда он отнимает ее от бедра.

Сбитая с толку, я оглядываюсь через плечо и отшатываюсь: в трех сантиметрах от моего лица поблескивает холодная сталь глушителя. Мой взгляд устремляется на Энцо, но выражение его лица предупреждает меня не задавать вопросов. Смешно, учитывая, что у меня нет выбора – мой рот заткнут банданой.

Энцо проскальзывает в машину и обхватывает мое запястье. Глубокие карие глаза пронзают насквозь.

Мне следует бежать. Прямо сейчас. Вопреки тому, что это невозможно.

Словно прочитав мои мысли, Энцо поднимает темную бровь и без слов обещает броситься в погоню. Не сомневаюсь, что его все это возбуждает.

Вздохнув, я забираюсь в гребаную машину.

Мы едем в тишине, и я стараюсь не уходить в себя и не оглядываться по сторонам. Использую периферийное зрение, чтобы разглядеть, что могу.

Напротив меня сидят два охранника, у обоих лица прикрыты банданами, Энцо сидит рядом со мной. Я почти уверена, что он сверлит охранников взглядом, но не хочу удостовериться в этом – слишком унижена, чтобы даже подумать о том, чтобы повернуться к нему.

Мои волосы всклокочены, все в мыльных хлопьях и завиваются теми дурацкими детскими кудряшками, как это всегда бывает, когда они мокрые; мое лицо – палитра из поплывшего макияжа, наполовину смытого водой, наполовину размазанного от пота.

Я беззащитна, и я ненавижу это.

Никогда в своей жизни я не выходила из дома без доспехов, которые делают из меня приму, не говоря уже о том, чтобы смотреть в глаза другому человеку.

Дочь дона.

Идеальная принцесса.

Ну, настолько идеальная, насколько может быть второсортная близняшка.

Это унизительно, но, может быть, в этом и смысл – столкнуть меня еще на несколько ступеней, чтобы я знала, где мое место. Ниже остальных.

Но почему я здесь?

Где моя сестра?

Бастиан отказался отдать ее?

Энцо согласился на то, что осталось, и вернулся к изначальной сделке? Мой отец согласился на это?

Меня преподнесут Фикиле на серебряном блюде? А что сталось с золотым?

Клянусь, если он причинит боль моей сестре, я убью его!

Или, может быть, единственная причина, по которой он пришел за мной, – это принцип?

В конце концов, между нами было соглашение, и это соглашение было нарушено. В нашем мире это предательство, и такое не может остаться безнаказанным.

Мысли крутятся в голове, пока мы едем, а едем мы, кажется, уже несколько часов, и кто знает, может, так оно и есть.

Солнце уже зашло, и, когда мы подъезжаем к поместью Фикиле, из которого я сбежала, на меня наваливается слишком много эмоций… а затем на мою голову накидывают мешок.

Я кричу сквозь кляп, пинаю и умоляю их прекратить. Отпустить меня. Угрожаю им гневом моего отца, но мысль об отце заставляет меня замереть.

Если Энцо здесь, живой и невредимый, где мой отец?

Энцо Фикиле убил мою семью?

Взял их в заложники, как взял меня?

На глаза наворачиваются злые слезы, но я заставляю их исчезнуть. Я не могу выглядеть слабее, чем уже есть.

И снова меня поднимают на руки – как я предполагаю, Энцо, и на этот раз меня несут довольно бережно, как невесту. Узел скручивается в моем животе от иронии всего этого, но я игнорирую его.

Меня несут куда-то несколько минут, прежде чем раздается отчетливый звон лифта, потом пространство заполняет тишина. С каждой секундой Энцо – ведь это он? – сжимает меня все сильнее.

Лифт останавливается, мы снова движемся, и я догадываюсь, что резко распахивается какая-то дверь, – мешок на моей голове явно предназначен для того, чтобы я не ориентировалась в пространстве.

Меня ставят на ноги, снимают мешок с головы, развязывают руки. Прежде чем я понимаю, что делаю, выбрасываю руку вперед и бью Энцо по его красивому лицу.

И тут же на меня обрушивается паника. Отшатываюсь назад, ударяюсь о небольшой столик и ожидаю ответного удара.

Челюсть Энцо дергается, он тянется рукой вверх, прикладывает большой палец к уголку губ, чтобы смазать маленькую каплю крови.

Его глаза сверкают, а я начинаю задыхаться – кляп не дает мне дышать.

Если бы у меня было оружие, я бы использовала его, но я беззащитна, а пистолет сверкает из кобуры у его бедра.

Энцо продолжает приближаться, пока его грудь не сталкивается с моей. Опираюсь ладонями на столик позади меня, чтобы удержаться на ногах.

Он наклоняется, и мое тело начинает дрожать. Глаза зажмуриваются, когда жар его щеки касается моей. Его губы находят мое ухо.

– Такая плохая маленькая невеста, – шепчет он.

А затем уходит.

Глава вторая

Бостон

МОЕ СЕРДЦЕ БЕШЕНО БЬЕТСЯ В ГРУДИ, КАПЛИ ПОТА СТЕКАЮТ ПО КОЖЕ, и каждая мышца кричит от негодования. Но я игнорирую бунт собственного тела. Чтобы собраться, прокручиваю в голове упражнения, которые, я надеюсь, помогут заглушить мои бесконечные мысли.

Еще тридцать секунд, а затем встань, девочка.

– Если ты закончила вдыхать-выдыхать, можешь встать.

Я сажусь и оборачиваюсь на голос.

В дверном проеме стоит женщина, ее седые волосы собраны в гладкий пучок на макушке, напоминая мне о моей самой первой учительнице балета. Выражение лица такое же суровое, как и у той мерзкой преподши. Раздражение пробегает по ее изящному лицу, и она сжимает руки перед собой.

– Встань. Пожалуйста.

Я так удивлена, что даже не спорю.

Встаю с пола, вытягиваю шею и опускаю руки по бокам. Подбородок высоко задран, плечи прямые, лицо бесстрастное, чтобы не выдать лишнего.

Женщина явно не собирается называть себя. Она подходит ближе, подол платья цвета слоновой кости волочится по полу. Она – первая, кого я увидела с тех пор, как Энцо бросил меня в этой комнате. Без телефона, без телевизора и, что хуже всего… без музыки. Я была предоставлена своим мыслям в течение семи долгих дней. Даже когда персонал приносил мне еду, они просто толкали дверь и вкатывали тележку внутрь. Я не видела ничего, кроме рук.

Так что да, это неожиданно, но я думаю, что Энцо не мог оставить меня торчать здесь одну вечно.

Или мог.

Нет законов, которые применимы к таким мужчинам, как Энцо Фикиле.

Женщина продолжает приближаться, очевидно, оценивая меня, но, даже когда она встает прямо передо мной, я не поднимаю на нее глаз. Я знаю эту игру.

– По крайней мере ты хорошо обучена, – бормочет она, протягивает руку и опускает мою губу вниз, чтобы проверить зубы. – И ухоженная. Я полагаю, ты голая?

На этом мое внимание резко переключается.

– Простите?

– Единственное, что интересует мистера Фикиле: «Она голая?»

Ух ты.

Ух ты.

– Думаю, в любом случае у него будет возможность узнать, не так ли? – Смотрю на нее сверху вниз (я выше), осознавая, что ее слова ранят глубже, чем должны. – Если твой босс вообразил, что мое похищение было хорошим способом повлиять на моего отца, чтобы тот притащил мою сестру на буксире, сделай мне одолжение – скажи ему, чтобы не особо обольщался. Если с моей помощью вы хотите выманить Роклин… в моем лице вы приобрели себе пожизненного заключенного.

Если только Роклин уже не здесь, а я наказана за попытку все устроить по-своему. Черт возьми, а если это именно то, что происходит?

Глаза женщины показывают ее возраст, когда она прищуривается, но потом она идет мимо меня к ванной комнате, которой оснащена моя тюремная камера. Пока не знаю, как правильно все это называть.

Она подходит к дверям из голубого стекла и тянет их на себя, затем включает воду в душе, как будто я ребенок, которому нужна помощь.

– Оставь воду на той температуре, что я установила. Если теплее, поры откроются больше, чем нужно, а если холоднее, они забьются. Ты будешь принимать ледяные ванны раз в неделю, чтобы предотвратить появление морщин, а посещение сауны будет обязательным, если твоя одежда станет слишком тесной. – Ее глаза с упреком скользят по моей ночной рубашке, и она сжимает губы. – Твой водитель приедет ровно через два часа, завтрак будет подан через час, так что поторопитесь, мисс Ревено. Время сна целыми днями прошло.

– Водитель? – Что-то ворочается у меня в животе, и я не уверена, предвкушение это или страх.

Она пожимает плечами.

– Одежда будет на кровати, как только ты закончишь. Если ты настолько принцесса, что тебе нужна помощь с волосами, позови меня.

Мне не нужна помощь с волосами, но она меня раздражает, и я говорю:

– У меня нет телефона!

Ноль внимания.

Женщина выходит из ванной, и я делаю единственное, что могу в данный момент, – принимаю чертов душ.

Вопреки моим ожиданиям, температура воды довольно приятная, но я не стою долго под теплыми струями – не тогда, когда время играет против меня. Отец всегда подчеркивал важность внешнего вида, поэтому, если я собираюсь оправдать ожидания – кого? – мне важна каждая минута, особенно если косметика, разложенная перед зеркалом, не та, которой я обычно пользуюсь.

Откидываю свои длинные светлые волосы через плечо, рисую лицо и иду одеваться.

Еще раз провожу помадой по нижней губе, когда с тихим щелчком открывается входная дверь – на этот раз я ждала его.

Нет, это не он. Снова вижу эту женщину. Ее взгляд направлен на мои ноги.

– Ты не надела туфли, которые я для тебя выбрала.

– Нет. – С вызовом смотрю на нее. – Не надела.

На мне мои черные балетки, которые невесть как оказались в этой комнате.

Она усмехается, показывает мне рукой на дверь и молча ведет меня по коридору.

В этой части особняка я редко бывала. На окнах – гобеленовые шторы, на стенах картины. Все безвкусное, и такое ощущение, что и то и другое повесили, чтобы создать видимость, будто дом обитаем. Причем повесили в доисторическую эпоху. Вероятно, все это было здесь, когда Фикиле купил особняк, и он не слишком заботился, чтобы что-то изменить.