скачать книгу бесплатно
– Приятно видеть тебя, – произнесла миссис Тейт. – Тебе, наверное, страшновато?
– Да, – ограничилась я коротким ответом.
Она так быстро шла, что я еле поспевала за ней. Я даже не успела запаниковать, как мы уже оказались в вестибюле школы. Как же так? Я почувствовала себя обманутой, словно имела полное право на панику, а у меня его отобрали.
Внутри царила суета. Офицер полиции у дверей проверял металлодетектором одежду и рюкзаки учеников. Миссис Тейт махнула ему рукой и прошла мимо, утянув меня за собой – без досмотра.
В коридорах было немноголюдно, как будто многие ребята не пришли, но в остальном, похоже, ничего не изменилось. Стоял гомон голосов, ботинки шаркали по блестящей плитке пола, хлопали дверцы школьных шкафчиков и хлопки эхом отскакивали от стен.
Мы повернули в коридор к столовой. От мгновенно охватившей меня паники сжалось горло. Должно быть, миссис Тейт почувствовала мой страх, потому что сжала мои плечи и еще больше ускорила шаг.
Столовая – место, где раньше по утрам яблоку негде было упасть, – была пуста. Все столики и стулья стояли незанятыми. В дальнем конце – там, где лежала Кристи Брутер, – установили пробковую доску. В самом ее верху выделялась надпись цветными буквами «МЫ БУДЕМ ПОМНИТЬ», а сама доска была завешана записками, открытками, лентами, фотографиями, баннерами и цветами. Две девушки – издалека я не видела, кто именно, – прикрепляли к ней еще одну записку и снимок.
– Мы бы запретили ученикам собираться по утрам в столовой. Из соображений безопасности, – пояснила миссис Тейт, словно прочитав мои мысли. – Но, как видишь, они сами этого не хотят. Теперь здесь только обедают.
Мы пошли через столовую. Мне чудилось, что я сейчас поскользнусь на полу, покрытом липкой кровью. Я старалась не обращать внимания на разыгравшееся воображение и сосредоточиться на цоканье каблуков миссис Тейт. Пыталась вспомнить, как правильно дышать и концентрироваться, чему меня учил доктор Хилер, но все его уроки вылетели из головы.
Мы вышли из столовой в коридор, где располагались кабинеты администрации. Технически мы находились в передней части здания. Тут тоже полицейские проверяли одежду и рюкзаки школьников металлодетекторами.
– Боюсь, со всеми этими мерами предосторожности с утра нам труднее будет включиться в учебный процесс, – вздохнула миссис Тейт. – Но, конечно же, так мы будем чувствовать себя в безопасности.
Она провела меня мимо офицеров в административную часть здания. Секретари посмотрели на нас с вежливыми улыбками, но ничего не сказали. Опустив голову, я последовала за миссис Тейт в ее кабинет. Надеюсь, она позволит мне подольше у нее посидеть.
Кабинеты миссис Тейт и доктора Хилера разнились как небо и земля. В кабинете доктора Хилера было чисто и аккуратно, по стенам тянулись ряды полок со справочной литературой. У миссис Тейт все было завалено грудами исписанной бумаги и учебными материалами, словно ее кабинет служил одновременно и комнатой психолога, и подсобкой. Буквально каждый дюйм плоской поверхности покрывали стопки книг и фотографии детей и собак миссис Тейт.
Большинство школьников, сидя в кабинете миссис Тейт, либо жалуются на учителей, либо листают каталог с перечнем университетов. Если она пошла учиться на психолога в надежде работать с проблемными подростками, то, наверное, очень разочарована. Если, конечно, можно быть разочарованным тем, что в твоей жизни не хватает проблемных людей.
Миссис Тейт указала мне на кресло с потрепанной обивкой из искусственной кожи, обошла шкафчик для хранения документов и села за свой стол, заваленный кипами бумаг и стикерами. Наклонилась вперед и сложила руки прямо поверх оставшейся от одного из обедов обертки от фастфуда.
– Я ждала тебя сегодня, – сказала она. – Рада, что ты вернулась в школу. Это требует большого мужества.
– Я решила попробовать, – пробормотала я, рассеянно потирая бедро. – Не обещаю, что останусь. – «Восемьдесят три дня. Время пошло», – повторила я про себя.
– Надеюсь, останешься. Ты хорошая ученица. А! – воскликнула миссис Тейт, подняв палец.
Она потянулась в сторону и дернула на себя ящик шкафа для бумаг. Стоящая на нем фотография черно-белого кота покачнулась, и я представила, как миссис Тейт раз десять в день поднимает упавшую рамку. Она достала коричневую папку и раскрыла ее перед собой на столе. Ящик остался открытым.
– Кстати, об учебе. Ты, кажется, подумывала о поступлении в… – миссис Тейт перелистнула несколько страниц, – в университет штата Канзас. Я ничего не спутала? – Перевернув еще пару страниц, она заскользила пальцем вниз по листу. – Точно. Университет штата Канзас и Северо-Западный университет штата Миссури. – Миссис Тейт захлопнула папку и улыбнулась. – На прошлой неделе я получила из этих университетов требования. Мы немного запаздываем с подготовкой документов, но это не страшно. Тебе, скорее всего, придется письменно объясниться по некоторым пунктам в твоем личном деле, но это тоже не страшно, так как тебе не было предъявлено обвинение в… сама знаешь в чем.
Я кивнула, понимая, о чем она говорит. Только этому обвинению не обязательно значиться в моем личном деле – наверное, не найдется ни одного человека в стране, который бы обо мне не слышал. Я прямо как лучшая подружка всего мира. А может, худший его враг.
– Я передумала.
– Выбрала другой университет? Это не должно быть проблемой. С твоими оценками…
– Нет, я решила вообще никуда не поступать.
Миссис Тейт наклонилась вперед, снова положив руки поверх обертки от фастфуда.
– Совсем никуда? – нахмурилась она.
– Да. Не хочу.
– Послушай, Валери, – мягко заговорила она. – Я знаю, ты винишь себя в случившемся. Думаешь, что ты – такая же как он. Но это не так.
Я выпрямилась и постаралась выжать из себя уверенную улыбку. Сегодня мне меньше всего хотелось поднимать и обсуждать эту тему.
– Миссис Тейт, вот правда, не нужно. – Чтобы успокоиться, я коснулась заднего кармана юбки, в котором лежала наша с Ником фотография. – Я в порядке.
Она подняла руку и посмотрела мне прямо в глаза.
– Я провела с Ником больше времени, чем со своими сыновьями. Он был чересчур дотошным. И всегда злился. Он был из тех ребят, которые видят мир в черном цвете. Его обуревала ненависть. Точнее, она двигала им.
Нет! – хотелось закричать мне. – Неправда! Ник был хорошим. Я это видела.
Мне вспомнилось неожиданное появление Ника однажды вечером, когда у родителей, как всегда после ужина, назревал скандал. Я чувствовала приближение бури: мама что-то ворчала себе под нос, бросая тарелки в посудомойку, а папа мерил шагами коридор между гостиной и кухней, поглядывая на маму и качая головой. Тучи сгущались, и на меня далеко не впервые навалилось ощущение усталости. Хотелось лечь спать и проснуться утром в другом доме и в другой жизни. Фрэнки уже слинял в свою комнату. Видно, он тоже от всего этого устал.
Я поднималась по лестнице наверх, когда раздался звонок в дверь. В соседнее с дверью окно я увидела переминающегося с ноги на ногу Ника.
– Открою! – крикнула я родителям, сбегая вниз, но они уже начали скандалить и не услышали меня. – Привет, – вышла я на крыльцо. – Что случилось?
– Привет. – Ник протянул мне компакт-диск. – Вот, принес тебе. Записал сегодня днем. Под эти песни я думаю о тебе.
– Спасибо. – Я пробежалась взглядом по листочку на обороте коробки, на котором Ник напечатал названия песен и имена исполнителей. – Мне очень приятно.
По ту сторону двери послышался голос папы. Он практически рычал:
– Знаешь, может, я так и сделаю! Может, больше не вернусь домой, Дженни! Отличная идея!
Ник посмотрел на дверь. На его лице отразилось смущение и что-то еще. Жалость? Страх? Может, та же усталость, какую ощущала я?
– Хочешь уйти? – спросил он, сунув руки в карманы. – Несладко тут у вас. Можем немного с тобой побродить.
Я кивнула, приоткрыла дверь и положила диск на столик в коридоре. Ник взял меня за руку и увел на поле за моим домом. Устроившись в траве, мы смотрели на звезды и говорили о… обо всем и ни о чем.
– Знаешь, почему мы так с тобой ладим, Вал? – спустя какое-то время спросил Ник. – Потому что мы одинаково мыслим. Словно у нас с тобой один мозг на двоих. Это классно.
Растянувшись на земле, я закинула на его ногу свою.
– Обалденно, – согласилась я. – Пофиг на родителей. Пофиг на их идиотские ссоры. Пофиг на всех. Кому есть до них дело?
– Уж точно не мне. – Ник почесал плечо. – Я долго считал, что меня никто не поймет. Но ты меня понимаешь.
– Конечно. – Я повернула голову и чмокнула его в плечо. – А ты понимаешь меня. Даже как-то страшновато от того, насколько мы схожи.
– Но это же хорошо?
– Это очень хорошо.
Ник повернулся ко мне и оперся на локоть.
– Здорово, что мы есть друг у друга, – сказал он. – Даже если весь мир нас возненавидит, нам будет на кого опереться. Двое против целого мира. Только мы с тобой.
В тот момент мои мысли были заняты мамой и папой с их вечными ссорами, поэтому я решила, что мы говорим о них. Ник прекрасно знал, как тяжело мне приходится. Своего отчима Чарльза он называл «отчим дня» и все время высмеивал непостоянство матери, меняющей мужчин как перчатки. Я и подумать не могла, что он говорил о нас против… всех.
– Да. Только мы с тобой, – эхом повторила я. – Только мы.
Я уставилась на ковер в кабинете миссис Тейт, оглушенная мыслью: я совершенно не знала Ника. Все наши разговоры о родственных душах были чушью. По части понимания людей я круглая двоечница.
В горле встал ком. Школьная отщепенка оплакивает память своего парня-убийцы. Как это будет выглядеть со стороны? Я и то бы возненавидела себя. Я с трудом сглотнула.
Миссис Тейт откинулась на спинку кресла. Заканчивать разговор она не собиралась.
– Валери, ты строила свое будущее. Выбирала университет. Хорошо училась. Ник не заботился о своем будущем. В будущем его ждало только… это.
С ресниц соскользнула слеза. Я пыталась протолкнуть глоток воздуха в горле – не получалось.
Откуда ей знать, что ждало Ника в будущем? Будущее нельзя предсказать. Боже, если бы я могла предсказать случившееся, я бы его предотвратила. Но я не сделала этого. Не смогла. А должна была бы. Вот что меня терзает. Я должна была его предотвратить. И теперь в моем будущем нет университета. Мое будущее в том, что всему миру я известна как «Девушка, которая всех ненавидит». Так меня прозвали в газетах.
Я бы объяснила это миссис Тейт, но все так запутано. При мыслях об этом начинает ныть нога и болеть душа. Я встала и, пожав плечами, натянула на них рюкзак. Вытерла ладонями слезы.
– Мне пора на урок. Не хочу опоздать в первый же учебный день. Я подумаю. Ну, о поступлении в университет. Но давать обещаний не буду, ладно?
Миссис Тейт вздохнула и поднялась. Захлопнула ящик, но не стала обходить шкафчик.
– Валери, – произнесла она и замолчала, видимо, передумав давить на меня. – Желаю тебе хорошего дня. Я рада твоему возвращению. И я попридержу для тебя эти университетские каталоги.
Я направилась к выходу, но у самой двери задержалась.
– Миссис Тейт, тут сильно все изменилось? – спросила я. – Ребята изменились? – Не знаю, на какой ответ я надеялась. «Да, они выучили свой урок и теперь мы будем одной большой и счастливой семьей, как о нас пишут в газетах». Или: «В смысле изменились? Не было никаких издевательств, ты их выдумала. Ник был психом, а ты поверила ему. Вот и все. Ты злилась без повода. Очень злилась. Однако издевательства были лишь игрой твоего воображения».
Миссис Тейт пожевала губу, всерьез задумавшись над вопросом.
– Ребята как ребята, – наконец сказала она, беспомощно и грустно пожав плечами.
Наверное, этот ответ мне меньше всего хотелось услышать.
* * *
2 мая 2008
7:10
«Она может проклясть тебя, Кристи…»
* * *
Обычно я находила иронию в том, что мама возила Фрэнки в школу на машине, потому как он ненавидел ездить на автобусе, в то время как я ездила на автобусе, потому что ненавидела мучительные поездки с мамой. Но иногда я жалела о том, что не нахожу в себе сил терпеть критику мамы. Поездки в школьном автобусе отвратительны.
Обычно я забивалась в середину автобуса, сворачивалась эмбрионом, подтянув колени и уперев их в сидение перед собой, и слушала плеер, от всего отрешаясь. Но в последнее время меня стала доставать Кристи Брутер. Ничего нового, конечно. Я ее всегда терпеть не могла.
Кристи из тех девчонок, с кем чревато не дружить. На этом и основана ее популярность. Здоровая, с выпирающим пузом и слоновьими ляжками. Весьма странная комплекция для капитана школьной команды по софтболу. Как она им стала – для меня загадка. Не представляю, чтобы Кристи Брутер могла кого-то обогнать в игре. Но, видать, у нее это пару раз вышло. А может, тренер побоялся ей отказать. Кто знает.
Мы с детского сада друг друга терпеть не можем. Каждый год на родительском собрании мама отводила учителя в сторонку и советовала ни в коем случае не сажать меня и Кристи за одну парту.
– У каждого из нас есть тот самый человек… – с извиняющей улыбкой говорила она учителю.
Кристи Брутер была для меня «тем самым человеком».
В начальной школе она обзывала меня «крысенышем». В шестом классе пустила слушок, что я ношу стринги, и это привлекло ко мне массу ненужного внимания. В старшей школе она придралась к моей одежде и макияжу и выдумала мне новое прозвище – Сестра смерти. Все пришли от него в восторг.
Кристи садилась в автобус через остановку после меня, и за это время я обычно успевала прикинуться ветошью и не отсвечивать. Я не боялась ее, просто была по горло сыта издевками.
Я плюхнулась на сиденье и съехала спиной вниз, чтобы моя голова не выглядывала из-за спинки. Заткнула уши наушниками и увеличила громкость на плеере. Глядя в окно, я думала о том, как здорово будет держать сегодня Ника за руку. Мне не терпелось увидеться с ним. Хотелось ощутить в его дыхании аромат коричной жвачки и на обеде прижаться к нему, спрятавшись за ним от всего мира. От Кристи Брутер. От Джереми. От мамы с отцом и их «разговоров», которые всегда, всегда оборачивались скандалами и заканчивались тем, что отец выскальзывал из дома во тьму, а мама жалобно всхлипывала в своей комнате.
Автобус сделал первую остановку, потом вторую. Я не отрывала взгляда от окна, наблюдая за терьером, обнюхивавшим мусорный мешок. Пес уже полностью засунул в него морду, возбужденно повиливая хвостом. Как он не задыхался в мешке? И что там такого замечательного обнаружил?
Автобус тронулся в путь, и я снова увеличила громкость плеера – чем больше ребят входило в салон, тем шумней становилось вокруг. Я откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза.
Удар в руку я проигнорировала, решив, что кто-то задел меня, проходя мимо. За первым ударом последовал второй – посильнее, из уха выдернули наушник. Он повис на проводе, тихонько играя.
– Какого черта?! – Я вынула второй наушник и обмотала провод вокруг плеера. Посмотрев направо, увидела скалящуюся на меня из прохода Кристи Брутер. – Отвали, Кристи.
Ее уродливая подружка Эллен (рыжая мордоворотка, кетчер школьной команды по софтболу) засмеялась, а она сама с наигранно невинным видом хлопала глазками.
– Не понимаю, о чем ты, Сестра смерти. Может, у тебя глюки? С головой непорядок? Или, может, это проделки дьявола?
Я закатила глаза, заткнула уши наушниками, приняла свою излюбленную позу и прикрыла веки. Она ждет, что я буду огрызаться. Обойдется.
Стоило автобусу повернуть к школе, как я почувствовала очередной тычок в плечо. Одновременно с этим кто-то сильно дернул за провод моих наушников. Плеер вылетел у меня из рук и упал под впередистоящее кресло. Я его подняла. Зеленый огонек не горел, дисплей погас. Я выключила плеер и снова включила. Ничего. Он сломался.
– Господи, да что с тобой не так?! – закричала я, не выдержав.
Захихикала Эллен, а вместе с ней и парочка сидящих позади нее подружек. Кристи опять невинно захлопала глазками.
Открылись двери автобуса, и мы все поднялись. Это что-то вроде инстинкта. Открываются двери автобуса – и ты встаешь, чем бы до этого ни занимался. Неизбежная составляющая жизни. Ты рождаешься, умираешь, встаешь, когда открываются двери автобуса.
Мы с Кристи оказались практически нос к носу. От нее пахло кленовым сиропом. Она с ухмылкой окинула меня взглядом с ног до головы.
– Спешишь на похороны? Может, бросишь Ника ради славненького холодненького мертвяка? Ой, погоди-ка. Ник и есть мертвяк.
Я не сводила взгляда с Кристи, не желая отступать. Ей за столько лет не надоели одни и те же дебильные шутки? Еще не переросла их? Мама однажды сказала, что если я буду игнорировать Кристи, то она от меня отстанет. Но в такие дни игнорировать ее было трудно. Я давно уже перестала огрызаться, но она сломала мою вещь и я не собиралась молчать. Оттолкнув ее, я вышла в проход.
– Не знаю, что у тебя с головой, но ты заплатишь за это, – сказала я, помахав перед ней плеером.
– Уууу, так страшно, что аж поджилки трясутся, – отозвалась она.
– Она может проклясть тебя, Кристи, – обронил кто-то, и все заржали.
