скачать книгу бесплатно
– Я могу… – решил было услужить Кицуне, но Акума бесцеремонно его прервал:
– Нет! Он сам! Как быстро, ты думаешь, он заговорит на человеческом японском, если он вообще избегает на нем говорить, м?
– Пожалуй, ты прав, – отступился Кицуне, виновато улыбнувшись.
– Соберись! – приказал Акума Курту. – Ты наверняка проходил это на своих дорогущих языковых курсах. Просто напряги мозги и постарайся вспомнить.
Курт повиновался. Скрежеща зубами и извилинами, он действительно вспомнил подходящую фразу, а Кицуне и Акума услужливо подсказали, что нужно не забыть попросить прощения за беспокойство и сказать «пожалуйста». И вот, собравшись с силами, Курт Хартлесс готов был задвинуть свою первую в жизни серьезную японскую речь. Акума подозвал официантку, и Курт, весь зардевшись, неловко вымучил:
– Простите за беспокойство, могу ли я попросить ложку, пожалуйста?
Кицуне, гордо улыбаясь, мягко положил узкую ладонь ему на затылок и уверенно надавил, подсказывая, что нужно слегка поклониться, чтоб уж было совсем по-японски. Официантка умиленно посмеялась в кулак, сообразив, что к чему, и поспешила помочь несчастному иностранцу.
– Конечно. Подождите минуту, пожалуйста, я скоро вернусь.
– В этом нет надобности! – вдруг резко остановил ее Акума, улыбаясь во все тридцать два и глядя на Курта взглядом изощренного садиста. – Молодой человек будет учиться есть мисо-суп хаси, как положено!
– Ах ты, демон! – заорал Курт на Акуму. – Ты заставил меня говорить по-японски, а теперь заставляешь есть суп треклятыми палочками! Что плохого я тебе сделал, что ты так надо мной издеваешься?!
Акума начал загибать пальцы:
– Катание на роликах в неположенном месте, прогулы занятий, несделанные уроки, курение на пожарной лестнице музея Мирайкан. Жду не дождусь, когда ты научишь меня воровать, и тогда я отведу тебя в театр Кабуки!
Горячие источники в Никко
Вторая вещь, которая довела Акуму Катайю до белого каления в эту субботу, – это то, что он учтиво поклонился ненормальному Кицуне Митсюзаки, как всякий благовоспитанный японец, а Сото, как дикий, бросился к нему обниматься и тот даже не был против! Акума прикусил губу в праведном гневе. Он тоже хотел, чтобы его так же обняли! «Да какого черта со мной происходит?» – подумал он: «Эти ненормальные мне не друзья, и на следующей неделе я от них отсяду!»
А потом на горизонте, а точнее, на ступеньках эскалатора появился грозный силуэт здоровяка Гина Хасегавы, с которым они условились встретиться на станции, чтобы вместе отправиться в Никко.
– Простите, что заставил вас ждать! Здравствуйте! – добродушно поздоровался староста, учтиво поклонившись.
– С добрым утром, семпай! – хором отозвались Акума и Кицуне, поклонившись в ответ.
И только Курт продолжал стоять истуканом, сделав загадочный круговой жест рукой, и сказал:
– Хао, землянин!
Однако мягкая, но уверенная рука Кицуне, упавшая на затылок, красноречиво дала понять, что он не исключение и тоже должен приветствовать старосту почтительно.
– У моего дяди есть прекрасный сад, там даже еще сливы не отцвели, – рассказывал Гин Хасегава уже в поезде, когда все четверо устроились в комфортных креслах друг против друга. – Поэтому мы можем еще раз отпраздновать Ханами, а потом погреться в онсэне (*Горячие источники). Дядя обещал приберечь для нас одну купель. В выходные у него всегда много постояльцев.
– Здорово, правда? Я с этой учебой и Ханами нынче пропустил! – посетовал Акума.
– А что это? – как и следовало ожидать, поинтересовался Курт.
– Чего и следовало ожидать! Это старинная японская традиция, праздник любования цветами, балда! Чему тебя вообще учат в твоей дорогущей языковой школе?
У Гина отвисла челюсть.
– Акума-кун… Я никогда не слышал, чтобы ты так разговаривал…
– Да он постоянно орет. У него от учебы крыша едет, – засмеялся Курт.
Кицуне захихикал в кулак:
– Куруто-кун и Акума-кун такие милые, когда начинают спорить.
Гин неловко улыбнулся, чувствуя себя не в своей тарелке, и поспешил сменить тему:
– Мне интересно, почему ты решил учиться в Японии, Куруто-кун. В твоих документах сказано, что у тебя были такие успехи в школе, что ты запросто мог поступить в Оксфорд.
– Что ты сказал, семпай?! – вскричал изумленный Акума. – Хочешь сказать, этот нищий, дурно воспитанный разбойник хорошо учился в школе? Ни за что не поверю!
Курт немного хмуро глядел на бесформенные полоски пейзажей, проносящихся мимо мчащегося, как пуля, поезда синкансэн (*Японские скоростные поезда).
– У меня здесь дядя работает, – ответил он нехотя и опустил глаза.
– В «Глории», правда? – спросил Гин вежливо.
– В «Глории»?! – заорал Акума.
– Да, он владеет половиной, – кивнул Курт.
– ЧЕГО?! – заорали все трое.
– Почему вы так реагируете? – удивился Курт. – Вы что, никогда не слышали про «Глорию»?
– Смеешься? Каждый японец слышал про «Глорию»! – завопил Акума с энтузиазмом. – Пять лет назад она прогремела на всю Японию и с тех пор не выходит из списка лидеров, выпускающих суперсовременные технологии! Каждый уважающий себя японец считает своим долгом купить цацку от «Глории», хоть автомобильный навигатор-автопилот, хоть чокнутый будильник, который будет орать, стягивать с тебя одеяло и обливать водой до тех пор, пока ты не сделаешь зарядку на электронном коврике и не попадешь в электронную мишень из электронного пистолета!
– Неплохо, кстати, бодрит! – кивнул Гин. – Японцы любят продукцию от «Глории», это уж точно!
– Значит, твой дядя – совладелец? – спросил Акума. – То есть, он не простой инженер или компьютерщик или что-то типа того, так?
– Я точно не знаю, но он там определенно большая шишка, – ответил Курт.
– Как здорово! – вскричал Гин. – Раз у тебя такой крутой дядя, я даже не представляю, кто у тебя родители, Куруто-кун!
Курт резко нахмурился, на лице на долю секунды отобразилась боль.
– Извините, мне нехорошо. Я сегодня рано встал, чтобы успеть на поезд, и меня всегда тошнит в транспорте, когда я еду спиной вперед.
– Серьезно, что ли? – закатил глаза Акума.
Кицуне глянул на него и на Гина предупреждающим взглядом, безмолвно прося прекратить этот разговор.
– Хочешь поменяться местами, Куруто-кун? – спросил он с заботливой улыбкой.
– Нет, все нормально, мне просто нужно немного отдохнуть.
– Ты, наверное, очень сильно устаешь. Привыкнуть к чужой стране – это довольно изнурительное занятие, не так ли?
– Он устал, потому что чуть не разгромил станцию метро сегодня утром! – вскричал Акума.
– Неправда, я ничего такого не делал! – возразил Курт.
– Мне даже пришлось с тобой подраться, чтобы пресечь твое возмутительное поведение! Я никогда раньше не дрался, да тем более в метро!
– Никто не просил тебя за мной увязываться!
…Ни о чем не подозревая, Курт Хартлесс вышел из дома в солнечную токийскую субботу с собранным рюкзаком за спиной и вдруг увидел терпеливо выжидавшего его Акуму Катайю во дворе своего жилого комплекса.
– Что ты здесь делаешь? – удивился Курт.
Акума смутился.
– Ну… Я так переволновался из-за этой поездки, что сегодня встал чуть свет и уже не мог заснуть. У меня появилось немного свободного времени, да к тому же, я знаю, где ты живешь… Короче, я решил, что неплохо будет за тобой зайти и вместе поехать на вокзал.
– Боишься, что я опять заблужусь? – надулся Курт, покраснев. – Я что, по-твоему, совсем дурак и на метро ездить не умею?
– Это в целях безопасности токийского населения! – возразил Акума, тоже покраснев.
Через пять минут Курт Хартлесс попытался пролезть на эскалатор без очереди.
– Куда ты летишь, дурная голова?! Не видишь, очередь?! – закричал на него Акума, схватив за руку.
– Очередь на эскалатор?! Что за бред?! Мы опоздаем, если будем здесь торчать! Мы же торопимся!
– Можно подумать, все эти люди здесь просто так стоят! Сегодня суббота, все отправляются отдохнуть загород, на станциях столпотворение. Мне страшно представить, что бы случилось, если б я за тобой не зашел! Ты бы всех растолкал и по головам полез, невоспитанная обезьяна!
– Но это ж чокнуться можно! Я никогда раньше такого не видел!
– Это ты еще в час пик не попадал.
– Хочешь сказать, у вас еще хуже бывает?!
– Ха! По сравнению с токийскими давками то, что ты сейчас видишь, – это просто на парочку людей больше, чем обычно.
Курт раскрыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, да так и не смог. Чтобы сесть в поезд, им снова пришлось встать в очередь за красной линией, которая не давала Курту покоя в течение всего их с Акумой разговора ни о чем.
– Что будет, если я ее переступлю? – спросил, в конце концов, Курт. – Тоже оштрафуют?
– Надеюсь, ты не собираешься проверить это здесь и сейчас, – закатил глаза Акума. – Стой спокойно, пожалуйста.
Однако один кед Курта уже был над краской линией.
– Что ты творишь?! – завопил Акума, как голодная кошка.
– Да ладно тебе! – засмеялся Курт. – Ты так реагируешь, будто я упал на рельсы и меня переехал поезд!
– Перестань!
Курт соизволил-таки убрать свой наглый кед из запретной зоны. Акума выдохнул было с облегчением.
– Сделай, пожалуйста, одолжение. Не…
Курт снова поднял ногу и с топотом поставил ее за красную линию.
– Ты издеваешься? Прекрати сейчас же! – заорал Акума в ярости.
– Да мне просто интересно, как это – быть оштрафованным за такой пустяк, – отозвался Курт увлеченно, убрал ногу и снова ее поставил.
– Тебе не суждено этого узнать, потому что я сейчас тебя убью!
– Быть убитым за то, что ты просто пересек вшивую линию в метро?! Япония, ты серьезно?!
Акума принялся толкаться, пихаться и даже не заметил, как сам вместе с Куртом оказался на краю платформы далеко за красной линией, сердито колошматя его на загляденье скучающих в очереди японцев.
…– Какой позор! – вздохнул Акума несколько часов спустя, накрыв пылающее от стыда лицо ладошкой.
– А мне кажется, тебе было очень весело, – сдержанно хихикнул Кицуне. – Не каждый день выпадает возможность подраться с племянником владельца «Глории» в метро.
Пока Акума повествовал об их утренних приключениях, Курт уснул в кресле.
– Вот так удача, правда? – шепнул Гин, поглядывая на спящего. – В документах Куруто-куна действительно сказано, что его опекуном является дядя, Марутин Харетересу, и он действительно работает в «Глории». Но там не сказано, что он владелец. С ума сойти! Теперь понятно, почему Куруто-куну многое спускают с рук.
– Этот парень просто до тошноты богат! – зашипел Акума, наклоняясь к Гину и Кицуне. – Он посещает одну из самых дорогих языковых школ в Токио. Говорю вам, я видел жилой комплекс, в котором он живет, это просто дворец!
– Вот почему ты решил зайти за ним сегодня утром? – сказал Кицуне, подло хихикая в кулак.
– Что? Нет! – вспыхнул Акума. – Ни в коем случае! Я зашел потому… потому что… Короче, я действительно не хотел, чтобы он снова потерялся по пути на вокзал, ясно? Мне плевать, будь он хоть родственником самого Папы Римского, понятно? И клянусь, что отсяду от вас на следующей неделе, потому что этот человек просто невозможен!
– Но ты уже неделю от нас отсаживаешься и все никак не можешь отсесть. А после того, как ты сказал, что Куруто-кун богат до тошноты, я еще сильнее засомневался, что ты когда-нибудь от нас отсядешь.
– Хочешь сказать, я вожусь с ним только ради денег?!
– Ну что ты! Просто дружба гораздо крепче, когда твой друг богат, правда?
– Да пошел ты! Дружить с чокнутыми и безответственными людьми не в моих правилах, какими бы богатыми они ни были!
– Кицуне-кун, – вдруг сказал Гин, одарив Кицуне теплым взглядом, – тебя стало не узнать. Ты просто светишься…
Тот, казалось, раскраснелся до корней волос, смущенно опустил голову и тихо ответил:
– Я просто счастлив, что семпай был так добр и пригласил нас на горячие источники.
– Ну что вы, какая ерунда, – отмахнулся Гин Хасегава. – Это я должен быть счастлив, что вы приняли мое приглашение.
Затем он проглотил подступивший к горлу комок горечи.
