скачать книгу бесплатно
– С Днем рождения, Мирай, – сказал Курт, поклонившись. – Извини, что без упаковки.
– Ну что ты, какая прелесть! Большое тебе спасибо, Куруто! – ответил Мирай, принимая странный подарок в смешанных чувствах. – А что это?..
– Напульсник с моей любимой группой. Под ним не будет видно шрамов.
– Ты не любишь, когда у людей шрамы? – спросил Мирай с искренним безобидным любопытством.
– Просто мне кажется, что с тобой случилось что-то плохое, и мне от этого не по себе.
Мирай умиленно улыбнулся, прижал напульсник к груди и с чувством поклонился.
– Большое спасибо, Куруто. Я позабочусь о твоем подарке.
Затем он демонстративно и очень бережно натянул его на руку, полностью закрыв шрамы, и взял Курта за плечи. Тот, не ожидавший такого выпада, вытаращил свои прекрасные черные глазища, а по мертвецки-белому лицу в полумраке космической комнаты заплясали тени от инопланетных светильников.
– Пожалуйста, Куруто, выбрось эти мысли из головы, – сказал Мирай. – В никчемной жизни Мирая Тойоты никогда ничего плохого не случалось. Он порезал себе вены по собственной глупости. Он был студентом третьего курса университета, перепил на вечеринке, начал философствовать о смысле жизни и пришел к выводу, что в его собственной жизни никакого смысла нет. Он совершил эту глупость в пьяном угаре, а когда пришел в себя на больничной койке, то был счастлив, что он жив. Мирай Тойота очень любит жизнь. Глядя на Мирая Тойоту, все почему-то думают, что он стал таким, потому что с ним плохо обращались и он испытал много горя. Но это неправда. С Мираем Тойотой всегда обращались нормально. Не лучше и не хуже, чем со всеми остальными. Он стал таким и наделал глупостей, просто потому, что сам так захотел. Никто его не заставлял, никто его до этого не доводил. Он сам так решил, Куруто, и тебе не следует беспокоиться о людях, которые должны нести ответственность за свои решения самостоятельно. Понимаешь?
Курт молча кивнул, уставившись на него во все глаза. Его по-детски наивное лицо слегка дрожало. Мирай не сдержался и крепко обнял его.
– Спасибо, Куруто! – всхлипнул он ему в плечо. Они были примерно одного роста. – Это был самый лучший День рождения в моей жизни!
А затем он почувствовал теплые и робкие ладони Курта на своей спине.
Присяжные дамы и господа! С тринадцати лет я всегда реву на свой День рождения. Но в этот раз я ревел от счастья.
Мирай Тойота – незадавшийся соблазнитель
Мирай не собирался соблазнять Мартина и Юки – даже несмотря на то, что оба были чертовски хороши собой, а близость с ними сулила несметные богатства. Это было не в его стиле. Уже много лет он предпочитал секс на одну ночь, без обязательств, эмоциональных привязанностей, выяснения отношений и прочих неловких моментов. Та дурацкая история с Юки произошла совершенно спонтанно. Собственно, как и все остальное в жизни Мирая Тойоты.
У «Глории» сорвался какой-то важный контракт, причем с местной фирмой, поэтому присутствия переводчиков легкого поведения на переговорах не требовалось и Мираю не довелось спасти ситуацию своей обольстительностью. Мартин лишь похлопал Юки по плечу и напомнил, что «Глория» и не такие неудачи переживала с достоинством, и ушел в кабинет зализывать раны. А Юки заныкался в пустынном холле технического сектора и закурил, чтобы угомонить расшалившиеся нервишки. Мирай застукал его точно так же, как и Юки когда-то застукал его с голландцем.
– Где же в «Глории» будет порядок, Кирияма-сан, если сам генеральный директор нарушает правила? – пропел он, красиво выплыв из своего укрытия и указав своим изящным темно-бирюзовым пальчиком на табличку «Курение запрещено».
– Что, стервоза, пришел позлорадствовать? – фыркнул Юки, яростно выпустив дым из ноздрей.
– Наоборот, – пожал плечами Мирай. – Мне очень жаль, что все так вышло.
– Спасибо за беспокойство.
– Может, Вам следовало проявить чуть больше изобретательности и обставить дело так, чтобы присутствие переводчика стало необходимым, Кирияма-сан?
– Что, в ювелирный завезли новую коллекцию дизайнерской платины с бриллиантами? Или кое-чья похотливая задница истосковалась по приключениям?
Мирай изо всех своих театральных сил закатил глаза.
– Почему Вы так плохо обо мне думаете, Кирияма-сан?
Он уже почти подошел вплотную, раздолбайски волоча свои тоненькие ноги в отутюженных брючках и щегольских лакированных ботиночках, которые носил в офисе.
– В конце концов, я тоже сотрудник «Глории» и искренне радею за благополучие нашей компании.
– Ну, раз уж ты так говоришь, а я тебе, конечно же, всецело верю… – Юки протянул ему портсигар. – Ты куришь?
– Бросил в универе, теперь только курительные смеси. Но ради Вас, Кирияма-сан…
Мирай вытянул сигарету своими длинными воровскими пальцами с темно-бирюзовыми ногтями. Юки попридержал ему челку, как когда-то ему делал Мартин, и помог Мираю прикурить. Тот затянулся с таким удовольствием, что запросто мог бы получить награду за лучшую роль в порнофильме, затем разомкнул свои симметричные губы и, задержав дыхание, позволил дыму самостоятельно покинуть легкие. Юки ничего не говорил, а просто не без удовольствия наблюдал за тем, как он курит, и, не отрывая хищного взгляда, время от времени стряхивал пепел в отложенный на подоконник портсигар.
– Ты такая шлюха, Тойота, что мне хочется смотреть на тебя вечно, – сказал он, наконец, улыбнувшись одним уголком губ.
– Вы любите шлюх, Кирияма-сан? – усмехнулся Мирай, призывно глядя на него исподлобья.
– Только одну.
– Надеюсь, это я?
– Закатай губу.
Они докурили, и Юки велел Мираю затушить окурок в его портсигаре.
– Нечего свинячить в «Глории».
Мирай повиновался.
– Вы так много работаете, Кирияма-сан.
– Правда? – заинтригованно вскинул бровь Юки.
– Вы так заботитесь о благополучии «Глории», Вы вкладываете в нее так много сил.
Юки расплылся в довольной улыбке и прищурил заблестевшие глаза.
– Продолжай, – попросил он томно. – Меня так редко хвалят.
Мирай с запалом положил ладони на его лицо и чувственным, едва ощутимым движением провел кончиками темно-бирюзовых пальчиков по щекам.
– Вы реализуете такие гениальные проекты, – прошептал Мирай, приблизившись к его лицу и обдав терпким сигаретным дыханием. – Вы так умело руководите персоналом. У Вас такой мудрый подход. Вы идеально чувствуете, когда нужно проявить жесткость, а когда мягкость.
И тут Юки, коварно улыбаясь, сам медленно и чувственно накрыл его ладони своими. Очень тепло и нежно.
– Я считаю, что к тебе нужно проявлять исключительную жесткость, Мирай, – прошептал он, чуть потянувшись к подчиненному.
– Уверен, я этого заслуживаю, Кирияма-сан, – лицо Мирая было так близко, что ему было достаточно просто пошевелить губами, чтобы быть услышанным. – Я уверен, Вы желаете мне только добра и делаете все исключительно для моего блага.
– Спасибо, Мирай. Твое бы слово, да богу в уши. Мне так приятно это слышать. А теперь… – Юки бережно сжал пальцы Мирая и мягко отстранил их от своего лица. – Я переломаю эти прелестные бесстыжие пальчики. Один за другим.
Конечно же, он сказал это несерьезно, и пальцы Мирая не пострадали. А вот носу повезло куда меньше, и кулак проехался по его скуле с такой силой, что у Юки на костяшках остались синяки. Для полноты картины он протащил Мирая за волосы через весь корпус на загляденье всем сотрудникам, а потом уже швырнул Мартину на стол.
– Да что вы опять не поделили?! – вскричал тот, подскочив.
– Харетересу-сан, спасите меня! – завопил Мирай, бросившись к нему в объятия.
– Твой любимчик только что пытался меня соблазнить! Доволен?! – гаркнул Юки.
– Не слушайте, Харетересу-сан! – взмолился Мирай, пачкая рубашку Мартина соплями и кровью из носа. – Кирияма-сан меня ненавидит и хочет убить!
– Хватит! – потерял терпение Мартин и учтиво отстранил от себя Мирая. – Я совсем уже запутался в этих ваших японских интригах! Кому из вас двоих мне верить?!
– Может, тому, кто с тобой с первого курса Гарварда?! – сказал Юки сердито.
– Логично! А этому надо сделать холодный компресс! Еще не хватало, чтобы переводчик «Глории» сидел на переговорах с разбитой мордой!
Пока Мартин усаживал Мирая на стул и смывал кровь с его лица холодным полотенцем, Юки подробно объяснил ему суть дела:
– Наш переводчик – просто конченый извращенец, который играет с нами в свои садо-мазо игры! Я, видите ли, злой папочка, который его наказывает, а ты добрый, который его утешает! Не слишком ли тебе в «Глории» вольготно, они (*Демон, бес (яп.))? Может, сразу секс втроем устроим, чего мелочиться-то?!
– А вы согласны?! – тут же встрепенулся Мирай с энтузиазмом.
– Молчать! – Юки с силой запустил в него подставку для карандашей.
– Харетересу-сан, Кирияма-сан опять меня обижает! – завыл Мирай, обливаясь слезами.
– Тебе всего двадцать шесть, а ты уже перепробовал все извращения и не знаешь, как удовлетворить свою похоть! – продолжил орать на него Юки.
– Двадцатого февраля мне будет уже двадцать семь! – возразил Мирай.
Вот, откуда эти ядовитые ящеры прознали про его День рождения…
– А в сорок с тобой что будет? Твоя несдержанность приведет к тому, что тебя просто ничего не будет радовать! Тебе постоянно будет хотеться все больше и больше! Тебе всегда будет мало! Ты просто превратишься в отвратительное преступное животное, для которого не существует ничего человеческого!
– Какие сорок?! Я не знаю, что со мной завтра будет, какой смысл задуматься о том, что будет со мной в сорок?!
– Не дергайся, пожалуйста, – одернул его Мартин и приложил холодное полотенце к кровоподтеку на щеке. – Меня вот больше не будущее твое беспокоит, а прошлое. Это, конечно, не мое дело, но что, черт возьми, с тобой случилось, раз ты опустился до такого… – Мартин засмущался, подбирая подходящее слово. – Либертинажа?! (Разврат, распутство (фр.))
От этого слова Мирая пробрала дрожь наслаждения, а затем он тревожно задышал и поднял на Мартина тяжелый взгляд заблестевших глаз. Волосы были растрепаны, из носа по губам текла кровь, которая закапала рубашку, галстук почти вылез из петли. Мирай выглядел очень несчастно и сексуально.
– Что Вы хотите услышать, Харетересу-сан? – сказал он загробным севшим голосом. – Как родная мать бросила тринадцатилетнего мальчика, а отец взбесился, назвал его шлюхой, избил и изнасиловал, чтобы выместить на нем свою злость?
– О боже, Мирай… – подавился воздухом Мартин.
– Как его с детства травили в школе из-за того, что он похож на девчонку, а в девятом классе ребята-хулиганы решили проверить, какого же он все-таки пола, и после урока физкультуры изнасиловали в раздевалке? А потом растрепали об этом всей школе и над мальчиком стали издеваться, обзывая шлюхой и разрисовывая его парту мизерными ценами за интимные услуги? Как бедный мальчик пошел на крышу, чтобы покончить с собой, но его остановил учитель музыки, любимчик всех учеников, и мальчик решил ему довериться, надеясь, что тот ему поможет? Но учитель оказался последней сволочью и сказал, что просто хотел убедиться, верны ли слухи о том, что этот мальчик шлюха, а потом изнасиловал его, швырнул ему под ноги 10 йен и угрожал убить, если тот кому-нибудь об этом расскажет? Как мальчик, отчаявшись, обратился в полицию, но там его подняли на смех, назвали шлюхой и заперли в камере с дюжиной мордоворотов, которые его…
– А вот это уже что-то новенькое! – прервал его Юки, скептически сложив руки на груди. – Скажи-ка мне название этого шедевра японского кинематографа, я посмотрю на досуге.
– Ну, Кирияма-сан! Всю трагедию испортили! – завопил Мирай в самых оскорбленных чувствах.
– А?.. Что?.. – вздрогнул Мартин, который уже забыл, как дышать, держал свой рот двумя руками, сдерживая приступы тошноты, и присел на стол, потому что у него подкосились ноги. – Мирай… – прошептал он с отчаянной надеждой в голосе. – Все, что ты сказал… Это… неправда?..
Мирай, закрывший лицо ладонями и содрогавшийся крупной дрожью, отрицательно помотал своими роскошными волосами.
– Простите, Харетересу-сан… – проскулил он.
А потом заржал во всю глотку, тыча пальцем в охреневшего Мартина.
– С ума сойти, он повелся!
Даже Юки гиенисто захихикал в кулак.
– Не смешно! – рявкнул Мартин и впервые за восемь месяцев влепил Мираю крепкий отцовский подзатыльник. – Я думал, сдохну, представляя, как с тобой произошли все эти ужасы!
– Простите меня, я не удержался! – Мирай потянулся к нему, обнял за руку и крепко к ней прижался, подлизываясь. – Со мной никогда ничего плохого не случалось. Я был обыкновенным паскудным ребенком, который не слушался родителей, плохо учился и растрачивал свою молодость на всякие глупости. Ну да, я был похож на девчонку. Ну да, мать нас бросила и отец в сердцах выпалил, что я такая же взбалмошная шлюха, как она, но я считаю, что этого все же недостаточно, чтобы сломать психику тринадцатилетнему ребенку, да к тому же конченому говнюку, не так ли? А потом он нашел себе другую женщину, у них родились дети, и мой отец потерял всякий интерес к моему существованию. Но мне было плевать, потому что я все равно собирался свалить из этой дыры, когда закончу школу, поэтому лишние эмоциональные привязанности мне были ни к чему. Мачеха была со мной вполне мила, готовила мне еду, стирала мои рубашки и никогда не пыталась воспитывать. У меня была своя комната, и меня вполне устраивало не вылезать оттуда, чтобы не видеться с семьей. В школе ко мне всегда относились ровно. Парнем я был нормальным с нормальными мальчиковыми увлечениями типа бейсбола, крутых тачек и клуба механиков-радиотехников, поэтому подколы по поводу того, что я похож на девчонку, были вполне безобидными. Я даже встречался с девушками в старших классах. У какой-то из них случилась задержка, и я не на шутку переполошился, что она от меня залетела. Но все обошлось, и я ее бросил. Но жизнь же меня ничему не учит! Другой мне пришлось давать деньги на аборт. Между прочим, из кровно заработанных, которые я копил на учебу! Зато с тех пор я раз и навсегда подружился с презервативами.
– Весело вы там на Хоккайдо живете… – покачал головой Юки.
Мирай отстранился от Мартина и раздолбайски сел на стуле, широко расставив ноги, ссутулившись, свесив руки и шмыгая подсыхающим носом. Такой дерзкий, сексуальный и порочный до мозга костей.
– Потом я поехал учиться в Токио, – продолжил Мирай. – А студенчество есть студенчество, тем более институт искусств, все дела. Ну, вы сами знаете – в Гарварде, как-никак, учились.
– Мы ТАК не учились! – возразил все еще оголоушенный Мартин.
– Ну, короче, начались пьянки и сомнительные знакомства со всякими творческими личностями, сидящими на наркоте. Меня потянуло на эксперименты. Я многого насмотрелся и в определенный момент понял, что сильно выигрываю со своей женоподобной внешностью. Дело было на третьем курсе, после того, как я вскрыл себе вены. Я решительно завязал с наркотой и задался целью хорошо питаться, чтобы снова начать походить на человека. После своей наркотическо-алкогольной диеты мне дико хотелось мяса. Я нашел подработку и после первой же получки завалился в кайтензуши (*Недорогая закусочная, специализирующаяся на суши и других популярных блюдах), где заказал просто все мясо, какое у них было, и набросился на него, как собака. Рядом сидел мужик…
… – Приятно смотреть на женщину, которая наслаждается едой, – сказал он робко, потягивая пиво. Это был безобидный белый воротничок, заглянувший в кайтензуши, чтобы немного расслабиться после изнурительного трудового дня. – В наше время так редко встретишь женщину с хорошим аппетитом.
Мирай подавился куском свинины и закашлялся.
– Что-что? – сказал он низким осипшим голосом.
Услышав, как «женщина с хорошим аппетитом» говорит мужским голосом, белый воротничок подавился пивом.
– Нижайше прошу прощения! – переполошился он, даже со стула соскочил и начал раскланиваться. – Я принял Вас за женщину. Я, должно быть, переутомился. Это моя вина. Я вовсе не хотел Вас обидеть. Пожалуйста, простите меня!
Мирай отмахнулся испачканной в жиру рукой и подцепил тоненькими пальцами с отросшими ногтями кусочек жаренной в кляре курицы.
– Не стоит, все нормально, – сказал он. – Меня часто подкалывают, что я выгляжу не совсем по-мужски. Я не обижаюсь. Таким уж уродился.
– Право, мне так неловко! – продолжал раскланиваться белый воротничок. – Пожалуйста, позвольте мне Вас чем-нибудь угостить, чтобы загладить свою вину!
Мирай заинтригованно поднял бровь и краем глаза глянул на суши «Калифорния», которые он тоже не прочь был навернуть.
– Буду очень признателен! – кивнул он и улыбнулся своей прекрасной симметричной улыбкой.
… – Больше я этого мужика не видел, – продолжал Мирай шесть лет спустя в кабинете своих начальников. – Однако после того случая я осознал, что моя женоподобная внешность – это то, чем я могу пользоваться в корыстных целях. К тому времени простой животный секс уже стоял у меня поперек горла. Связываться с подружками-наркоманками я зарекся, а заморачиваться ради более приличных девушек было как-то в падлу. Ну правда, мне не улыбалась идея растрачивать на кафешки и безделушки весь свой скромный заработок. Ради каких-то несчастных трех минут, чтобы эта курица просто полежала подо мной и поскулила с видом мученицы, которая делает мне одолжение, разрешая засунуть в нее член! Я вообще-то люблю, когда обе стороны получают удовольствие от процесса, а не вот это вот все! Я решил попробовать податься в педерасты и начал общаться со всякими прогрессивными личностями, чтобы собрать необходимую информацию. Мой первый гомосексуальный опыт произошел с вещицами из секс-шопа – все по уму и по инструкциям, с соблюдением надлежащих мер предосторожности. Если вы думаете, что я настолько идиот, чтобы отдать свою задницу на растерзание обдолбанным трансвеститам с факультета моды и дизайна, вы очень сильно ошибаетесь. Потом я по знакомству начал посещать специализированные заведения, где такие услуги оказывают профессионально, поэтому ни о каких неприятных последствиях не могло быть и речи. Там меня между делом любезно просветили, что именно нравится богатым извращенцам и какие нехитрые приемы следует использовать, чтобы им захотелось оставить тебе вознаграждение побольше. Короче, когда на меня стали обращать внимание мужики, готовые щедро заплатить за то, чтобы я составил им компанию, я был всесторонне к этому готов и точно знал, чего хочу от этих встреч. И я понял, что просто рожден для этого. Вот и вся трагедия жизни бестолкового Мирая Тойоты. Спасибо за внимание.
На пару секунд воцарилась гробовая тишина. Затем Мартин взвыл, как смертельно раненный зверь, и завалился спиной на стол.
– Какое скучное у нас с тобой было студенчество, Марти, – снова покачал головой Юки.
На следующий день Мирай принес Мартину кофе. Юки в кабинете не было, но Мирай выбрал такое время для кофе-паузы вовсе не специально.
