Выше только небо

Кэтлин удовлетворенно кивнула, как будто добрый нрав ирландских монахинь был ее личной заслугой. Она отодвинула кровать от стены и обошла ее. Вместе с Джози они быстро застелили постель.

– Внизу на кухне можно взять грелку, – предложила Кэтлин. – Спускайтесь, когда разберете вещи.

– Спасибо. Это не займет много времени, – рассмеялась Джози.

Кэтлин бросила взгляд на стоящую возле комода сумку.

– И это весь ваш багаж? Я думала, остальные чемоданы стоят в холле.

– Нет, это все. Дом разбомбили ночью, я осталась в одной рубашке, да и ту сорвало взрывной волной. А одежду, которая сейчас на мне, мне дали в больнице – вещи умерших пациентов.

Впервые с момента их знакомства в глазах Кэтлин промелькнуло выражение, похожее на сочувствие.

– Да, плохо дело, – Кэтлин удрученно покачала головой. – Знаете, посмотрите внизу в кладовке среди старых вещей, которые мы приготовили для церковной благотворительности. Мисс Харкорт покрупнее вас, но свитера вполне могут подойти. Или потом распустите и перевяжете на свой размер.

– Когда снова смогу держать спицы, – улыбнулась Джози.

– Ах да, конечно. Все время забываю, что у вас одна рука.

Теперь, когда первоначальную недоверчивость ирландки удалось сломить, Джози решилась действовать чуть смелее.

– Значит, вам теперь приходится одной присматривать за таким большим домом? – спросила она.

– А что делать, – с готовностью подтвердила Кэтлин. – До войны у нас были еще две горничные, кухарка и садовник. Но теперь все ушли – записались в армию или еще бог знает куда. И оставили меня здесь одну. А работы в доме, доложу я вам, непочатый край. К счастью, хозяйка пользуется всего несколькими комнатами, остальные велела запереть. Но мне ведь еще приходится готовить.

– Я с радостью помогу вам, – сказала Джози. – Не знаю, насколько могу быть полезной именно сейчас, но как только ключица заживет, возьму на себя часть готовки. В Лондоне я работала в очень хорошей кондитерской. Так что по части выпечки я большой специалист.

– Отлично! – оживилась Кэтлин. – Помощь мне не помешает. Она, знаете ли, большая привереда. Я имею в виду хозяйку. И не только по части еды. – Кэтлин обвела взглядом комнату и прихлопнула в ладоши. – Ну вот, вы устроены, а теперь мне лучше поторопиться. Скоро нужно подавать чай. А вы как покончите с делами, спускайтесь. Кухня справа от холла в конце коридора.

– Спасибо, – поблагодарила Джози. – Я постараюсь не доставлять вам лишних хлопот.

– Господь с вами, какие хлопоты, – ответила Кэтлин. – Откровенно говоря, я не против компании, особенно долгими зимними вечерами. С хозяйкой ведь не поболтаешь. Она человек замкнутый, либо слушает свое радио, либо читает, а что до разговоров – нет. Мисс Харкорт придерживается старых правил: она – госпожа, я – прислуга, между нами лежит граница, которую не следует переступать.

– Вы давно у нее работаете? – поинтересовалась Джози.

– Давно. С тех пор как пришла в этот дом молоденькой горничной. Тогда еще был жив ее отец. О, вот уж настоящий деспот! Все должно делаться строго по правилам, не дай боже нарушить порядок или совершить малейшую оплошность. Помню, он уволил лакея за то, что тот случайно опрокинул соусник. Боюсь, мисс Харкорт пошла в отца.

– Она была единственным ребенком в семье?

– Да. Мать умерла, рожая второго. Возможно, мистер Харкорт потому и стал таким суровым. Он винил ребенка в смерти жены.

– И снова не женился?

– Нет. Никогда.

– И мисс Харкорт тоже не вышла замуж?

– Я слышала, у нее имелся возлюбленный, но из этого ничего не вышло. Она поступила в престижный женский институт для девушек из состоятельных семей, а после жила в Лондоне в качестве компаньонки у какой-то знатной особы. Но во время прошлой войны вернулась домой и оставалась с отцом до самой его смерти. Во всяком случае, когда меня взяли на службу в 1918 году, хозяйка уже была здесь. Я приехала перед самым разделением Ирландии. В стране начался сущий ад – взрывы, расстрелы. И я сбежала в Англию, хотелось немного тишины и покоя.

– Вы, наверное, скучаете по Ирландии? Навещаете родные края?

Кэтлин погрустнела.

– Поначалу на поездку не было денег – да и старый хозяин все равно не позволил бы отлучиться, он и выходной-то давал раз в неделю на полдня. Но когда умерла моя мать – упокой, Господи, ее чистую душу, – мне разрешили съездить на похороны. А теперь не вижу смысла возвращаться. А у вас, миссис, есть семья?

– Меня зовут Джози, – она улыбнулась женщине. – Да, мой отец жив, еще есть братья и сестры, но у них определенно не нашлось бы для меня места, даже если предположить, что мачеха не возражала бы против моего возвращения, – на что тоже рассчитывать не приходится.

– Но вы ведь замужем, верно?

– Верно. Мой муж в армии, но я даже не знаю, где он сейчас. Несколько месяцев назад от него пришло письмо, но там почти все вымарал цензор, а то, что осталось, было невозможно разобрать.

– А дети? Дети у вас есть?

– Нет, детей нет. Нам не посчастливилось стать родителями. Однако теперь, оглядываясь назад, я даже рада, что так получилось. Потому что ребенок наверняка бы погиб под руинами дома.

– Да, конечно. О, этот грешный и скорбный мир, – вздохнула Кэтлин. – Но здесь вы в безопасности. Вокруг аэродрома полно пушек. Вы сами услышите, как они грохочут, стоит вражескому самолету попытаться приблизиться.

– Это ведь новый аэродром? Его построили после начала войны?

– Точно-точно, – подхватила Кэтлин. – Вы бы только видели, как хозяйка пыталась помешать строительству. Грозилась дойти до парламента. Но никого не волновало, что рев моторов мешает людям спать. Действительно, не станут же они из-за такой ерунды переносить строительство? Оборона страны – прежде всего, верно? – Кэтлин вдруг запнулась на полуслове и принялась торопливо собирать лежащие на полу пыльные мебельные чехлы. – Да что же я – стою тут, болтаю, а работы невпроворот. Ладно, пора приниматься за дело. А вы, если спуститесь на кухню, можете рассчитывать на чашку чая.

– Спасибо. Не сочтите за дерзость, но не найдется ли у вас чего-нибудь перекусить? – спросила Джози. – Последний раз мы завтракали в Лондоне рано утром, с тех пор у меня крошки во рту не было. Даже голова кружится от голода.

– Бедняжка! Конечно, приходите, я сделаю вам сэндвич с ветчиной. А то неровен час упадете в голодный оборок.

– С ветчиной? – Джози не верила своим ушам.

Кэтлин загадочно улыбнулась.

– На Рождество мы получили отменный кусок окорока. Его прислал мистер Спаркс, фермер. Вообще-то свинья сама умерла, а раз так, ее не надо сдавать государству.

– А от чего умерла свинья? – с подозрением спросила Джози.

– О нет, не от болезни, ничего опасного. Просто налетела на что-то головой, – рассмеялась Кэтлин.

– На что налетела? – не поняла Джози.

– На тесак фермера! Местные скинулись, купили тушу и поделили между собой. Моя хозяйка вдруг решила нарушить свои принципы и тоже вступила с ними в долю. Обычно она держится особняком, но тут не устояла – уж больно мисс Харкорт любит хороший ломтик ветчины. – Кэтлин замолчала и решительно кивнула Джози. – Ну, я пойду. А вы, как устроитесь, спускайтесь на кухню.

Когда шаги служанки затихли в коридоре, Джози сняла шарф и пальто и повесила их в гардероб. Затем сложила свои немногочисленные пожитки в верхний ящик комода и отправилась в ванную комнату, которая оказалась совсем рядом, что было удобно. Умывшись, Джози вернулась к себе. Войдя в комнату, она с особой остротой почувствовала, насколько здесь холодно. Спальня была явно не из тех уютных уголков, где хочется задержаться, особенно зная, что на кухне тебя поджидает обещанная чашка горячего чая и сэндвич с ветчиной. Вдобавок ко всему ноги у Джози промокли насквозь и превратились в две ледышки. Туфли умершей пациентки, которые ей дали в больнице, были стоптанные, а подметка совсем прохудилась. Джози надела запасную пару чистых сухих чулок, но с обувью она ничего не могла поделать. Оставалось надеяться, что в кладовке среди старых вещей мисс Харкорт найдутся крепкие ботинки, а если повезет, то и домашние туфли. Джози причесалась и отправилась на поиски кухни.

Глава 8

Джози осторожно спустилась по лестнице и повернула в заднюю часть дома. В темном узком коридорчике было несколько дверей. Она замешкалась, опасаясь открыть не ту. К счастью, за одной из них послышался грохот кастрюль. Джози ускорила шаг, толкнула дверь и оказалась в просторной кухне. Справа от входа стояла добротная угольная плита, вдоль стены напротив возвышался деревянный буфет с открытыми полками, на которых аккуратными рядами выстроились тарелки, чашки и блюдца. Окно выходило на задний двор и в сад, где виднелись по-зимнему голые цветочные клумбы, фруктовые деревья и небольшой прудик. В целом кухня производила приятное впечатление. Однако у Джози не было возможности рассмотреть детали обстановки, потому что взгляд ее был прикован к ветчине, лежавшей на разделочной доске. Ветчина и до войны была редким лакомством. Бакалейщик в лавке на углу держал на прилавке целый окорок, от которого отрезал прозрачные, тонкие, как папиросная бумага, ломтики. Сейчас же перед Джози лежал лишь небольшой кусок. Ей стало неловко, что она собирается покуситься на угощение, предназначенное хозяйке дома.

– Послушайте, нет, мне не следует есть эту ветчину, – сказала Джози. – Ведь это ваш рождественский подарок.

– Окорок все равно не удастся долго хранить, – пожала плечами Кэтлин. Она принесла с плиты чайник и сняла с буфета две чашки. – Кроме того, от одного ломтика никто не обеднеет. – Ирландка отрезала кусок ветчины и положила между двумя толстыми ломтями хлеба. – Добавить горчицы?

– Да, было бы чудесно, спасибо.

Джози начала есть, не дожидаясь, когда Кэтлин нальет чай. Она чувствовала, как по телу разливается благодатное тепло.

– Как хорошо снова согреться, – сказала Джози. – В спальне наверху ужасный холод. Не знаете, где можно раздобыть топливо для камина? У меня есть талоны на уголь.

– Надо спросить у хозяйки, – сказала Кэтлин. – Нам пока не посчастливилось разжиться углем. Видите ли, мы находимся слишком далеко от Сполдинга. Угольщик не поедет в такую даль ради мелкого заказа, особенно если его постоянные покупатели живут рядом с городом. Пытались обходиться дровами, но опять же не особенно успешно. Если ветер вдруг повалит какое-нибудь старое дерево, моментально находятся мужчины с топорами и пилами, которые разбирают его в два счета. Да, по нынешним временам двум одиноким женщинам не так-то просто выжить. Так что вряд ли вы станете засиживаться у себя в комнате, – извиняющимся тоном добавила служанка.

– А ваша комната где? – спросила Джози. – Наверху, где комнаты прислуги?

– Нет, – твердо заявила Кэтлин. – Раньше, когда в доме были другие слуги, я жила там, но теперь заняла комнату дворецкого рядом с кухней. Она маленькая, зато успевает прогреться, пока топится плита. Да к тому же внизу не так шумно, как на втором этаже. Вы крепко спите по ночам?

– Раньше, до войны – да. А теперь отвыкла, в Лондоне редкая ночь обходилась без воздушной тревоги.

– Здесь тоже придется слышать гул самолетов. Они, похоже, всегда возвращаются ночью. – Кэтлин придвинула стул и уселась напротив Джози. – Но вы ведь к нам ненадолго? Как только поправитесь, непременно уедете куда-нибудь?

Джози кивнула с набитым ртом. Вопрос служанки заставил ее задуматься: чем она могла бы заняться дальше. Хватит ли у нее сил для работы в Женской трудовой армии? Правда, Стэн ясно дал понять, что не желает, чтобы жена поступала на государственную службу. Но и возвращаться в город Джози тоже не хотелось, даже если предположить, что там удалось бы найти жилье и работу.

– Как там сейчас в Лондоне? – продолжала Кэтлин. – Жуть, наверное, как страшно?

Джози снова молча кивнула, не переставая жевать сэндвич и наслаждаясь каждым кусочком ветчины.

– Очень страшно, – наконец проговорили она. – Постоянные бомбежки. Целые районы охвачены пожарами. И все труднее становится доставать продукты. Всем выдали продовольственные книжки, но на полках пусто, купить ничего невозможно. Полагаю, в деревне с этим полегче?

– В каком-то смысле – да, – подтвердила Кэтлин. – Было бы легче, если бы мы сами выращивали овощи. Земля у нас есть, но Тэд, наш садовник, ушел на фронт, а у меня нет времени заниматься еще и огородом. Я с домом-то едва управляюсь.

– Конечно, где одной за всем уследить, – поспешила согласиться Джози. Она обвела взглядом кухню и остановилась на буфете с посудой. – У вас такие красивые чашки и блюдца. В кондитерской, где я работала, тоже был замечательный сервиз. Мне нравилось подавать заказы на хорошем фарфоре.

– О, это чашки на каждый день, – махнула рукой Кэтлин. – А вот в столовой у нее есть прекрасные сервизы: «Роял Далтон», «Роял Ворчестер», «Рокингем», – лучшие фирмы, насколько мне известно. Но только она никогда не пользуется дорогой посудой, не то что ее отец. Старый мистер Харкорт имел обыкновение устраивать шикарные приемы, а мисс Харкорт – нет. Это совершенно не в ее натуре. Между нами говоря, думаю, хозяйка просто стесняется людей.

Джози понимающе кивнула. Она баюкала в ладонях теплую чашку, прежде чем сделать последний глоток чая.

– У вашей хозяйки, должно быть, много красивых вещей. Я никогда в жизни не видела такого количества картин, как в гостиной и в холле. Ну, разве что в музее.

Кэтлин подалась вперед и понизила голос.

– Раньше было еще больше, – прошептала она. – Старый хозяин унаследовал коллекцию от своего отца. Да и в индийских колониях их семья сколотила приличное состояние. Земля, где сейчас аэродром, тоже принадлежала им, а также была домашняя ферма. Но хозяйке пришлось многое продать после смерти отца, чтобы заплатить налог на наследство. Мне кажется, это несправедливо, когда государство забирает у наследников столько денег. Но в любом случае она жила вполне обеспеченно, пока не разразилась Великая депрессия. Все ее акции обесценились, и жизнь уже не была прежней, наоборот, с каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее. Она даже продала украшения своей матери и два очень дорогих полотна. Хозяйка думает, я ничего не знаю и не понимаю. Но это не так, я знаю все, что происходит в этом доме. – Кэтлин одарила собеседницу торжествующей улыбкой, от которой Джози стало немного не по себе.

Покончив с чаем, Джози задумалась – чем заняться дальше? Возвращаться наверх в холодную спальню совсем не хотелось. С другой стороны, Кэтлин собиралась готовить обед, мешать ей на кухне хотелось еще меньше.

– Я бы предложила почистить картофель, если бы могла держать нож, – сказала она. – Однако, если для меня найдется какое-нибудь дело, буду рада помочь.

Кэтлин сделала паузу, словно оценивая возможности Джози.

– Ну, вы могли бы накрыть поднос для чая, который я отнесу в гостиную в четыре часа. Поднос на сушилке, салфетки – в верхнем ящике комода, а чашки и блюдца вон там, на полке.

Джози послушно выполнила указание. Она с нежностью провела рукой по полотняной вышитой салфетке, расправляя ее на подносе, затем расставила чайную посуду. Кэтлин вскипятила воды и наполнила маленький китайский чайник.

– Днем она предпочитает китайский чай, лапсанг сушонг, с лимоном. Как на мой вкус – настоящие помои.

Кэтлин открыла коробку для бисквитов и с печальным видом заглянула внутрь.

– Пусто, – сообщила она. – Не знаю, что ей предложить. Перед Рождеством я испекла печенье из остатков муки – еще довоенные запасы. Но его давно съели. А в магазине бисквитов нет. Не говоря уж о сахаре. Ну что же, придется сделать сэндвичи с кресс-салатом. Хотя она будет не в восторге.

Взяв в руки чайный поднос, Кэтлин обернулась к Джози.

– Если вас не затруднит, можете прихватить тарелку с сэндвичами, тогда мне не придется второй раз бежать за ней на кухню.

Джози повиновалась и двинулась следом за служанкой, чувствуя странное нежелание вновь предстать перед хозяйкой и ощутить на себе ее оценивающий взгляд. Войдя в холл, Кэтлин опустила поднос на подзеркальник, чтобы открыть дверь в гостиную.

– Чай, мадам, – объявила она.

Мисс Харкорт едва повернула голову, когда Кэтлин придвинула к ее креслу маленький столик и поставила на него поднос. Затем налила чай, добавила в чашку ломтик лимона и два кусочка сахара. Джози поискала, куда пристроить тарелку с сэндвичами, и поставила на стол рядом с подносом.

– Что это? – резко спросила хозяйка, вскидывая на нее глаза.

– Сэндвичи с кресс-салатом, – сказала Джози.

– А где печенье? – поинтересовалась мисс Харкорт.

– То, что я пекла на Рождество, уже закончилось, – ответила Кэтлин. – А в магазине совершенно ничего нет. В прошлый раз у них даже сахара не было.

– Куда катится мир, – процедила женщина в кресле. – А теперь, насколько я понимаю, нам придется кормить еще один рот.

– Моя продовольственная книжка добавится к вашим, – сказала Джози.

Мисс Харкорт скользнула по ней холодным взглядом. Казалось, она была удивлена, что это существо вдруг заговорило. Хозяйка собралась было возразить, но передумала и кивнула.

– Еще одна продовольственная книжка нам не помешает. И мы должны решить, каковы будут ваши обязанности. Очевидно, с рукой на перевязи для тяжелой работы вы не годитесь… Кстати, рука действительно сломана? Я не вижу гипса.

– У меня перелом ключицы. При такой травме невозможно наложить гипс. Нужно просто держать руку в покое, пока кости не срастутся.

– А-а, – протянула мисс Харкорт. – Надеюсь, это не займет много времени. А пока легкая уборка пыли…

– Давайте проясним одну вещь, – перебила ее Джози. – Я не ваша служанка. Меня разместили здесь по законам военного времени. Поверьте, меня это радует ничуть не больше, чем вас. Я с радостью готова помочь, но никаких обязанностей у меня нет и быть не может.

Мисс Харкорт опять открыла рот, но снова закрыла, так ничего и не сказав.

– Можете быть свободны, – после короткой паузы произнесла она, беря чашку с подноса.

Однако на Кэтлин речь Джози произвела неизгладимое впечатление.

– Вот это да! – выдохнула ирландка, едва они вернулись на кухню. – Поставили ее на место!

– Ну, она так на меня смотрела, что я просто взорвалась, – призналась Джози. – Я же не виновата, что Гитлер решил разбомбить мой дом. И не просила, чтобы меня поселили в ее особняке. Однако все остальное – чистая правда: я действительно с радостью готова помогать вам по хозяйству.

В тот вечер на обед у мисс Харкорт было филе копченой пикши и печеное яблоко. А Кэтлин и Джози поделили на двоих овощную запеканку.

– В чем у нас нет недостатка – так это в брюкве и пастернаке, – призналась ирландка. – Фермеры выращивают их на полях, а когда везут на рынок, штука-другая непременно падает с тележки. Ну, по крайней мере, голодная смерть нам не грозит.

* * *

В ту ночь Джози лежала, свернувшись калачиком на узкой кровати, прижимая к себе бутылку с горячей водой и пытаясь смириться с тем, во что превратилась ее жизнь: она оказалась совсем одна в незнакомом месте рядом с чужими людьми, которых трудно назвать дружелюбными. Хозяйка дома и вовсе мечтает поскорее избавиться от нее, а что касается служанки – эту женщину сложно понять. Настроение Кэтлин менялось молниеносно и непредсказуемо: то она выглядит довольной, что теперь есть с кем поболтать, а то вдруг замолкает и косится на Джози с подозрением. По всему видно, жизнь обошлась сурово с беженкой из Ирландии. Вероятно, этим объясняются странности ее характера. Хотя саму Джози тоже вряд ли можно считать баловнем судьбы.

Бутылка с кипятком согрела постель, и Джози наконец уснула. Утром, открыв глаза, она обнаружила, что оконное стекло заиндевело. Расчистив небольшое отверстие, Джози выглянула наружу. Перед ней открылся сверкающий мир: низко висящее над горизонтом морозное солнце окрашивало заснеженные поля в розоватый цвет, уходящие вдаль просторы казались бесконечными. После тесноты большого города, где Джози провела большую часть жизни, от одного взгляда перехватывало дыхание. Она и вообразить не могла, что бывает такое огромное пространство и такое бескрайнее небо. Пока Джози любовалась непривычным пейзажем, до ее слуха донеслось приглушенное гудение приближающихся самолетов, а затем она увидела два бомбардировщика – тяжелые неповоротливые машины шли на посадку. Джози обратила внимание, что один из самолетов подрагивает и качается, словно раненая птица. А в следующий миг стало понятно, в чем дело: правое крыло бомбардировщика было повреждено. Она наблюдала, как первый самолет выпустил шасси и скрылся за макушками деревьев. Следом за ним нырнул и второй. Внезапно прогремел взрыв, и над лесом всплыл огненный шар: подбитый бомбардировщик разбился при посадке. Джози отпрянула от окна, чувствуя, как к горлу подступила тошнота. Завораживающий пейзаж наполнился новым смыслом – сверкающая белизной равнина превратилась в место, где притаилась смерть. Болезненная судорога скрутила желудок. Джози думала, что в деревне она будет в безопасности. Оказывается, безопасных мест в этом мире больше не существует.

Глава 9

Умывшись и одевшись, Джози спустилась вниз и обнаружила, что дом еще спит. В коридорах висела зимняя стужа, а по лестницам гуляли сквозняки. И только кухня встретила уютным теплом. Однако и здесь было пусто – ни Кэтлин, ни чашечки утреннего чая. Приготовить завтрак самостоятельно Джози не решалась, опасаясь, что не сумеет управиться одной рукой. Вместо этого она решила пока осмотреть дом: неплохо было бы разобраться, как устроены владения мисс Харкорт, и понять, в каких комнатах можно появляться, а какие лучше обходить стороной. Рядом с гостиной, выходящей окнами в сад, Джози обнаружила столовую. Похоже, хозяйка пользовалась этой комнатой: большой стол красного дерева был накрыт скатертью, на ней лежали приборы. Джози залюбовалась фарфором, расставленным в длинном дубовом буфете, который тянулся вдоль стены: супницы, соусницы, обеденные и десертные тарелки. Джози не смогла сдержать тихого вздоха – тонкая работа приводила ее в восторг. На буфете выстроилась целая вереница серебряных лотков – приметы ушедшей эпохи, – лотки наполняли горячей водой, чтобы блюда в них не остывали. Наверное, в довоенные времена в них лежали жареный бекон, омлет, овощное рагу. Но сейчас лотки нечем было заполнить, и они громоздились забытые и тусклые.

Джози на цыпочках вышла из столовой и стала открывать двери в другие комнаты, одну за другой. По правую сторону холла, напротив уже знакомой ей гостиной, находился еще один зал для приема гостей. Возле окна она заметила рояль, накрытый чехлом от пыли. А за следующей дверью оказалась библиотека. Джози замерла на пороге, потрясенная великолепным зрелищем. Все пространство комнаты занимали тома в кожаных переплетах, выстроившиеся в шкафах, которые поднимались от пола до потолка; чтобы добраться до верхних полок, нужно было воспользоваться специальной деревянной стремянкой. Неяркие лучи утреннего солнца просачивались сквозь мутное оконное стекло, видно было, как пылинки танцуют в полосах света. В комнате пахло старыми книгами. Как у одного человека может быть столько книг? Джози это казалось немыслимым. Она помнила, как дорожила подарком, полученным в воскресной школе. С тех пор у нее никогда не было собственных книг. Позже Джози наведывалась в местную библиотеку, но никогда не могла решить, с чего стоит начать и что именно ей хотелось бы почитать. Подойдя к шкафу, она осторожно провела пальцем по кожаным корешкам. Диккенс. Шекспир. «Сага о Форсайтах». «История мира». Джози представила, как заходит в библиотеку, выбирает книгу и садится с ней в кресло у камина, а служанка приносит чай и бисквиты на фарфоровой тарелке. Она решила, что это было бы похоже на рай.

Ей не хотелось покидать библиотеку. Приятно знать, что такие комнаты в принципе существуют. Окинув полки прощальным взглядом, Джози повернулась к выходу и невольно ахнула: на пороге стояла мисс Харкорт и молча наблюдала за ней.

– И что же вы делаете здесь, позвольте спросить? – ледяным тоном произнесла хозяйка.

– Просто зашла посмотреть, – голос Джози слегка дрогнул.

– Так-так, значит, я поймала вас с поличным, – мисс Харкорт преградила выход из комнаты, словно опасаясь, что гостья может сбежать. – Шпионили по дому, пока все спят? Присматривали, что бы такое стянуть?

Краска бросилась Джози в лицо, страх перед грозной фигурой пропал. Она сделала шаг вперед.

– К вашему сведению, если перед вами человек, которому судьба не дала таких шансов, как вам, это еще не означает, что он непременно преступник и вор. Ни разу в жизни я не взяла чужого, даже когда нам приходилось голодать. – Джози остановилась, чтобы перевести дух. Но поскольку мисс Харкорт по-прежнему хранила гробовое молчание, продолжила: – Если хотите знать, мне нравится смотреть на красивые вещи. У меня самой никогда не было ничего подобного, но это не мешает мне получать удовольствие от одного взгляда на прекрасное. А книги – у меня никогда не было собственных книг. После смерти мамы я вынуждена была бросить школу, чтобы заботиться о младших братьях и сестрах. И поэтому не смогла получить образования.