Выше только небо

Глядя вслед мужу, который прошагал по улице и скрылся за углом, Джози ощущала, как ее накрывает чувство вины. Она не могла прижаться к нему, заливаясь слезами, как делали другие женщины, провожая мужей на фронт. Джози не хотелось признаваться даже самой себе, что она рада уходу Стэна. Единственное, о чем она способна была думать, – так это о том, что отныне свободна и может делать все, что пожелает, впервые в жизни. И первым шагом стала работа в кондитерской мадам Ольги.

Зима миновала. Наступила весна, незаметно сменившаяся летом. За все это время пришло лишь одно сумбурное письмо от Стэна, в котором он жаловался, что кормят их отвратительно, армейские башмаки до крови натирают ноги, а ужасный храп соседей не дает уснуть. Больше вестей она не получала. В прессе стали появляться сообщения о Британском экспедиционном корпусе, воюющем во Франции, и о неприступной линии Мажино. Затем стало известно, что немецкие войска обошли укрепления со стороны бельгийской границы и застали обороняющихся врасплох. 4 июня 1940 года мир услышал название небольшого французского порта Дюнкерк, где британские солдаты оказались в ловушке на берегу под пулеметным огнем самолетов противника. Джози была уверена, что и ее муж угодил в этот котел. Внутри у нее все холодело от страха.

Однако вскоре пришло известие о чуде: тысячи рыболовецких суденышек, среди которых были и совсем маленькие парусные лодки, пересекли Ла-Манш, чтобы спасти английских парней. Они брали на борт группу солдат, доставляли их к британскому побережью, и отправлялись за следующей, рискуя попасть под обстрел и бомбежку. Англия плакала, молилась и благодарила отважных героев. А однажды субботним вечером, вернувшись с работы, Джози обнаружила Стэна на кухне с чашкой чая и тостом, в отвратительном настроении.

– Где, черт подери, тебя носит? – прорычал он. – Я прихожу в отпуск всего на два дня, а жены нет дома.

– О, Стэн, ты жив! – воскликнула Джози и, бросившись к нему, обхватила обеими руками.

– Конечно, жив, ты, глупая тетеха, – муж сердито оттолкнул ее.

– Но я думала… Дюнкерк… там погибло столько солдат.

– Нет, я не был во Франции. Мне чертовски повезло. Наше подразделение охраняло побережье Эссекса. Но мы видели эту огромную флотилию лодчонок, плывших по Темзе. Потрясающее зрелище, ничего не скажешь.

– Слава богу, – выдохнула Джози. – Оказывается, ты находился совсем рядом, а я и не знала.

– Ну, если тебе интересно, там было дико холодно и скучно: патрулировать берег и следить, не покажется ли где подводная лодка.

– Все лучше, чем на берегу во Франции, где тебя расстреливают немецкие штурмовики.

– Да уж, тут не поспоришь – гораздо лучше.

– А теперь ты дома и в безопасности – это самое главное.

– Нас отпустили только на уик-энд. И вот, я спешу домой, ожидая радушного приема, а жена весь день где-то шатается. И что я должен думать, а?

– Прости, Стэн. Если бы я знала, что ты сегодня вернешься, конечно, осталась бы дома. Я была на работе.

– На работе, в субботу?

– Да, нам теперь приходится работать посменно, – сказала Джози, чувствуя легкий укор совести оттого, что соврала.

– Ты же не работаешь на фабрике? – произнес Стэн обвиняющим тоном и нацелил на нее указательный палец. – Я ходил к ним, думал – найду тебя там.

– Нет, я работаю в столовой. Помогаю кормить людей. Она находится неподалеку, так что можно ходить пешком и не тратить деньги на автобус. – Излагая свою историю, Джози тщательно подбирала слова. Она решила, что «столовая» звучит гораздо безобиднее, чем «кондитерская».

Джози видела, как подозрительное выражение в глазах мужа растаяло.

– А, ну тогда все в порядке. Надеюсь, ты не прислуживаешь этим бездельникам, которые засели в тылу?

– Нет, это совсем маленькая столовая на Майл-Энд-роуд. И я в основном на кухне, готовлю.

– А, так ты наконец-то научилась сносно готовить?

– Что ты имеешь в виду – наконец-то? Ты же всегда говорил, что я хорошо готовлю, – воскликнула Джози. – А теперь я стала еще искуснее. Мадам… моя начальница научила меня новым рецептам. Вот погоди, вернешься домой, я напеку тебе «каменных» кексов[2] и рогаликов. Пальчики оближешь.

– Если я когда-нибудь вернусь, – горько усмехнулся Стэн. – Нам дали отпуск на два дня, потому что отправляют на фронт.

– Куда? – встрепенулась Джози.

Муж нахмурился.

– Да нам же ничего не говорят. Но парни поговаривают, что в Северную Африку. Похоже, фрицы высаживают там войска для помощи Италии.

– О боже, в Северную Африку?! Но это же так далеко. – Джози посмотрела на него с сочувствием. – Значит, тебе не удалось устроиться работать на кухне?

– Нет. Да меня, собственно, никто и не спрашивал. Нас построили, выдали форму, всучили винтовку и сказали: «Поздравляем, вы теперь рядовой пехоты Его Королевского Величества». Все. И стали учить, как обращаться с оружием. Хотя, по правде говоря, винтовок на всех не хватает, некоторым приходится выполнять упражнения с деревянной палкой. Да, серьезно же они намерены защищать наш остров от Гитлера: «Эй, танки, а ну-ка сдайте назад, а то палкой огрею». – Он снова печально рассмеялся. – Все это выглядит как глупая шутка, Джози. Мы плохо вооружены, мало обучены, и нас посылают против немецкой боевой машины. Ну и каковы наши шансы? Помяни мое слово, Джози, нужно готовиться к тому, что скоро начнется вторжение, а отбить его будет некому, потому что парней, вроде нас, отправляют в чертову Африку. – Стэн гневно вскинул кулак и погрозил невидимому врагу. – А ты, Джози, что ты будешь делать, когда на пороге появится фриц, а меня не будет рядом?

– Сделаю ему чашку чая и буду надеяться на лучшее, – попыталась пошутить Джози и ласково коснулась рукава Стэна. – Правда, мне ужасно жаль, что ты уезжаешь. Но, по крайней мере, если вас отправят в Африку, какое-то время ты будешь в безопасности, правда?

– И что толку? – рявкнул он. – Только откладывать встречу с безумными варварами, которые растопчут тебя, как дождевого червя.

– Ну, может, к тому моменту, когда придется встретиться с ними, наши солдаты уже будут лучше обучены. И вы получите настоящее оружие. А пока, – Джози изобразила на лице беззаботную улыбку, – у меня дома ни крошки! Нас кормят в столовой, но я сейчас быстренько сбегаю в лавку на углу, куплю рыбы и жареной картошки и прихвачу пинту темного эля, если у них еще остались запасы. Хорошо?

Стэн взял ее руки в свои.

– Ты хорошая жена, Джози. Прости, я иногда бываю резок с тобой. Думаю, ты разочарована, как и я, что у нас нет детей.

– Да, конечно. Но мы ведь не перестанем надеяться, верно?

– И мы попробуем еще разок сегодня ночью, не возражаешь? – Стэн крепко стиснул плечи жены.

Вечером в воскресенье он ушел. Джози вздохнула с облегчением – она ничего не могла с собой поделать. Стэна отправляют за границу, какое-то время дома его не будет, а это значит, ее работе в кондитерской у мадам Ольги пока ничто не угрожает. В середине лета пришло письмо. Это была фотокопия оригинала, уменьшенная до прямоугольника размером шесть на четыре дюйма, половина текста вымарана цензурой, а оставшуюся часть совершенно невозможно прочесть. Но Джози узнала подпись: «С любовью, Стэн». По крайней мере, он цел и невредим. Джози не была уверена, обрадовалась она этому или огорчилась.

Глава 3

Кондитерская «Медный чайник» оставалась тихой гаванью – заколдованное место, где посреди бушующего океана царил мир и покой, – это было настолько хорошо, что казалось неправдоподобным. Так продолжалось до осени 1940 года, когда начались массированные бомбардировки Лондона. Ночь за ночью над городом висел неутихающий гул сотен вражеских самолетов, который заглушали завывания сирен воздушной тревоги. Темное небо был испещрено перекрестными лучами прожекторов. Затем следовала серия очередей из зенитных орудий, а после – глухой удар – падала первая бомба. Вслед за этим воздух наполнялся пронзительным воем пожарных машин и карет скорой помощи, мчавшихся к месту взрыва. Наконец, звучал отбой воздушной тревоги, и жители выбирались из убежищ, вознося безмолвные мольбы благодарности за то, что сегодня ночью они не оказались среди пострадавших.

При объявлении тревоги горожанам следовало направляться в бомбоубежища. Некоторые выкапывали укрытие у себя в саду и накрывали его листами гофрированного железа. Возле дома Джози имелся лишь небольшой залитый бетоном дворик, а ближайшим городским убежищем была станция метро «Шордич», находившаяся на соседней улице. Первые дни Джози спускалась в метро, но пребывание там страшило ее больше, чем сама бомбежка: толпы людей на платформе, тяжелый запах немытых человеческих тел, испачканных детских пеленок и табачного дыма. Кто-то ел, кто-то пил, причем некоторые мужчины явно перебирали с выпивкой.

– Эй, красотка, куда путь держишь? Присоединяйся к нам, – крикнул один из парней, когда Джози протискивалась мимо. – Со мной ты будешь в безопасности, я согрею тебя в объятиях.

После нескольких таких вылазок Джози перестала ходить в метро и решила рискнуть, соорудив себе постель под обеденным столом с крепкой дубовой столешницей. Однажды утром она, как обычно, отправилась на работу. Свернув на знакомую улицу, Джози обнаружила, что дорога перекрыта, а за барьерами видны груды дымящегося щебня. Она бросилась к заграждению, но ее тут же остановил дежурный отряда противовоздушной обороны.

– Постой, милая. Куда ты так несешься? – ласково спросил он.

– Я работаю здесь. Дальше по переулку – кондитерская возле рыбной лавки.

– Нет там больше никаких лавок. Вся правая сторона, вдоль которой находились магазины, разрушена. – Дежурный сделал паузу, видя потрясенное лицо девушки. – Мне жаль, милая. Но ничего не поделаешь.

Первой отчаянной мыслью Джози было – все, работы больше нет! Но затем пришло осознание: мадам Ольга – она живет в маленькой квартирке над кондитерской!

– Погибшие есть? – дрожащим голосом спросила она дежурного.

Тот вздрогнул и кивнул. Это был немолодой мужчина с седыми волосами, торчавшими из-под стальной солдатской каски. Он выглядел грустным и усталым.

– Да, детка, боюсь, есть несколько жертв. Насколько я понимаю, тревогу объявили незадолго до налета. Одна старушка не успела вовремя спуститься в убежище. Кажется, пыталась отыскать на втором этаже свою кошку. И еще одна еврейская пара, их накрыло посреди улицы. К счастью, над магазинами было совсем немного квартир, все-таки не жилой район. – Он увидел побелевшее лицо Джози. – Ты знала кого-то из них?

Джози кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Та старушка. Я работала у нее в кондитерской. Мадам Ольга души не чаяла в своем коте, и ей трудно было спускаться по лестницам. Вы видели тела погибших?

– Нет. Я заступил только сегодня утром. Думаю, ночью их увезли в морг.

Джози смотрела остановившимся взглядом поверх плеча мужчины на руины у него за спиной, все еще не в силах до конца осознать произошедшее.

– Могу я пойти посмотреть? Вдруг что-то из вещей уцелело. Моя хозяйка хотела бы, чтобы я сделала это.

Дежурный качнул головой.

– Нет, малышка, я не могу пропустить тебя. Они еще не проверили, нет ли утечки газа. Ты же не хочешь взлететь на воздух, верно? Кроме того, – мужчина вздохнул, – там нечего искать. Все, что ты найдешь, – разорванные куски тел. Вряд ли тебе захочется видеть такое.

Он ушел, оставив Джози смотреть на дымящиеся развалины, в тщетной попытке переварить случившееся: мадам Ольги больше нет, кондитерской тоже нет. Все, чем она дорожила, было отнято в одно мгновение. «Медный чайник» стал для нее настоящим домом, а мадам Ольга – бабушкой, которой у Джози никогда не было, – бабушкой, готовой терпеливо слушать внучку и рядом с которой девушка чувствовала, что ее любят и ценят. До сих пор Джози не подозревала, как сильно привязалась к пожилой женщине. И вот теперь все кончено. Мадам Ольга мертва.

«Ах, если бы…» – пробормотала Джози, сама толком не понимая, что говорит. Если бы она была там, в квартирке над кондитерской, Джози помогла бы мадам Ольге спуститься по лестнице. И отвела бы в убежище. Нет, глупости, их обеих убило бы на улице, как ту престарелую пару. Да, это и есть война: сейчас ты в безопасности, а через мгновение – нет. Где и когда тебя настигнет беда и кто окажется следующей жертвой – предсказать невозможно.

Джози неохотно развернулась и побрела прочь, пытаясь заставить мозг соображать. Нужно выяснить, куда увезли мадам Ольгу. Джози не хотела, чтобы ее похоронили в безымянной могиле вместе с остальными погибшими под бомбежкой. Единственное, что она могла сделать для своей благодетельницы, – обеспечить достойные похороны. Девушка отправилась в ближайшую больницу и отыскала на территории здание морга. Молодой фельдшер выглядел помятым и усталым, как будто не спал нескольких ночей кряду.

– Пожилая женщина, привезли вчера поздно вечером? К нам привезли нескольких пожилых женщин. Как выглядит ваша знакомая?

– Ну, крупная, с седыми волосами, собранными в высокую прическу, на лице – много макияжа. Хотя… она собиралась ложиться… вероятно, умылась перед сном? Ах да, на пальцах у нее должны быть кольца… крупные такие… или нет, их она тоже сняла бы, – Джози растерялась.

– Да-да, поступала такая дама. Похоже, вечер был не такой уж поздний, так что она не успела снять украшения. А на губах остался толстый слой помады.

– Тогда это точно она, – Джози отвернулась, чтобы скрыть слезы.

– Сочувствую, дорогая, – ласково произнес он. – Кем она вам приходится – родственница? Мама?

– Нет, – сказала Джози. Но сообразив, что близких у мадам Ольги нет, добавила: – Это моя тетя.

– О, тогда вы, наверное, хотите забрать драгоценности вашей тети? Если, конечно, не намерены похоронить ее с украшениями?

– Да, я заберу их. И оплачу похороны, чтобы ее не бросили в общую могилу.

Джози направили к работнице морга, занимающейся оформлением похорон, где ее попросили назвать полное имя умершей и подписать заявление, что она является ближайшей родственницей мадам Ольги. Врожденная честность Джози не позволила ей дать ложные показания. Девушка откровенно выложила свою историю. У работницы морга было суровое лицо важного государственного чиновника, но даже она смягчилась, слушая рассказ Джози, а затем и вовсе накрыла ее руку своей.

– Я понимаю ваше желание достойно похоронить погибшую. Тяжело терять близкого друга… Но, сами понимаете… – она оборвала фразу и многозначительно кивнула.

– А что насчет колец? – спросила Джози.

– Вы хотели бы получить их?

Джози качнула головой.

– Не уверена, что они представляют какую-то ценность. Но просто подумала: кольца могли бы пригодиться для оплаты похорон.

– Я посмотрю, что можно сделать, – пообещала чиновница. – Если погибшая была собственницей здания, где располагалась лавка, у нее наверняка имеется страховка и счет в банке. Предоставьте это мне. Я постараюсь все устроить.

– Спасибо. – Джози тяжело поднялась со стула, чувствуя себя совершенно обессиленной. – Скажите, если я оставлю вам свой адрес, вы сообщите мне о дне похорон? Я хотела бы присутствовать. И еще, мадам Ольга была еврейкой. Вероятно, следовало бы позвать раввина?

– Хорошо, укажите это в заявлении. Мы постараемся учесть все детали. Но, честно скажу, к нам идет такой поток тел, скоро морг забьют под завязку. Понятия не имею, в каких условиях нам придется работать дальше. Но, пожалуй, – женщина стремительно поднялась из-за стола, словно приняв внезапное решение, – я сейчас схожу и принесу вам кольца. Пусть останутся у вас, на память. Знаете, сейчас никто особо не задает вопросов насчет вещей покойных.

Работница морга вернулась через пару минут с небольшим бумажным пакетиком и протянула его Джози. Девушка заглянула внутрь.

– Да, я помню это кольцо с крупным камнем. Обычная стекляшка, но мадам Ольге оно особенно нравилось.

– Хорошее воспоминание, – улыбнулась женщина.

Джози поехала домой на автобусе, в голове по-прежнему стоял туман. В течение следующих двух дней она по нескольку раз ходила на Майл-Энд-роуд – посмотреть, не сняли ли ограждение. Утром третьего дня на улице появился экскаватор: зачерпывая ковшом кучи щебня, он ссыпал его в кузов самосвала. Зрелище было ужасающим и завораживающим одновременно. Внезапно Джози вскрикнула и, сорвавшись с места, помчалась к развалинам. Среди груды мусора она заметила изящную розовую чашку, чудом уцелевшую во время бомбежки. Водитель экскаватора что-то сердито крикнул, когда неожиданно выскочившая девушка метнулась чуть ли не под самый ковш. Но Джози проворно схватила находку и отбежала в сторону. Она ликовала: это было похоже на маленькую победу.

К концу недели Джози поняла – нужно искать другую работу. В понедельник утром она пойдет в бюро по найму и посмотрит, что они предлагают. Джози была не прочь поработать в одной из тех дешевых государственных столовых, где кормили рабочих. По крайней мере, там она будет среди людей и занята целыми днями, внося свою лепту в помощь воюющей стране.

В воскресенье ночью Джози разбудил пронзительный вой сирен – воздушная тревога. Она осторожно приподнялась, стараясь не удариться головой о столешницу. Интересно, как далеко самолеты? Джози уже научилась отличать по звуку, когда лучше поспешить, а когда можно спокойно одеться, а потом уже решить, стоит ли идти в убежище. Гул двигателей стремительно нарастал, затем послышались залпы зенитных орудий. Теперь грохотало вовсю. У Джози промелькнула мысль, верно ли она поступает, прячась дома под столом, вместо того чтобы спуститься в метро. Но первые бомбардировщики уже гудели, казалось, над самой крышей. Думать о походе в убежище было поздно.

В следующий миг раздался пронзительный свист и бахнул взрыв. Взрывной волной выбило стекла. К счастью, плотные шторы светомаскировки приняли на себя осколки. Жаркий ураган качнул разодранную ткань, в комнату ворвался запах гари и кирпичной пыли. Звуки за окном сразу сделались громче: истошный крик смешивался с завываниями пожарной машины.

«Какой-то бедняга кричит на улице, – подумала Джози, – надо выйти посмотреть». Она протянула руку, стараясь не делать резких движений, поскольку на полу могли валяться осколки, и попыталась нащупать в темноте тапки, но не успела – раздался новый оглушительный взрыв, от которого лопались барабанные перепонки. Джози отбросило назад, воздух из легких словно высосало. Мир вокруг разлетался на куски. Посыпались обломки кирпичей, на голову обрушился тяжелый удар. И Джози провалилась в кромешный мрак.

* * *

Она открыла глаза в полной темноте. Было больно дышать. На лице лежало что-то мягкое. Волосы, – поняла Джози. Она хотела протянуть руку, чтобы убрать их. Но рука не двигалась. Джози попыталась шевельнуть другой рукой – безуспешно. Затем – ногами. Ничего. Тело было сдавлено со всех сторон. Словно она угодила в тесную ловушку. Или, скорее, в могилу. Джози пошевелила пальцами на ногах и обрадовалась – хоть что-то действует. Попробовала подвигать пальцами на руках. Получилось. По крайней мере, ее не парализовало. И тут до сознания начало доходить: я похоронена заживо! Она почувствовала поднимающуюся волну паники. Но в следующий миг послышался отбой воздушной тревоги, а за ним – сирена скорой помощи.

– Помогите! – закричала Джози, пытаясь наполнить легкие воздухом и заставить пересохшее горло издавать звуки. – Кто-нибудь, помогите! – Последние слова потонули в приступе мучительного кашля. Где она находится? Вероятно, дом рухнул и ее завалило обломками. Всполохи красноватого света пробивались сквозь щели между нагромождением битых кирпичей и пелену пыли, создавая таинственное свечение. Но Джози никак не могла разглядеть стол, под которым пряталась. Или она покинула свое убежище прежде, чем упала вторая бомба? Джози не помнила. Отчаяние с новой силой сдавило сердце, но вдруг налетевший порыв ветра рассеял пыльное облако, она вдохнула полной грудью, подняла глаза и увидела над собой маленький квадратик ночного неба и мерцающую в вышине одинокую звезду. Джози восприняла это как добрый знак, послание небес – все будет хорошо.

– Помогите! – снова закричала она. – Я здесь!

Луч прожектора осветил руины, и Джози заметила нависающий над головой полуразрушенный кусок стены, застывший в шатком равновесии. Казалось, обломок вот-вот рухнет. Джози постаралась отогнать очередную волну паники. Неподалеку опять взвыла сирена скорой, но теперь звук делался все тише и тише: похоже, машина удалялась. Надежда в душе Джози боролась с отчаянием. Ее найдут. Непременно найдут. Но как они узнают, что она лежит тут под завалами? Может, все, что им видно снаружи, – это груды кирпича и щебня, как на Майл-Энд-роуд, где погибла мадам Ольга. Но ведь они все равно нашли ее тело. Когда пришли утром к разрушенному зданию… Следовательно, нужно продержаться до утра. Джози понятия не имела, сильно ли она ранена, есть ли кровотечение или переломы. Однако постепенно начала осознавать, что чувствует боль.

Шум снаружи окончательно стих, мир погрузился в зловещую тишину.

– Помогите! Кто-нибудь, помогите! – выкрикнула Джози в темноту.

И вот, о чудо, в ответ послышался голос:

– Эй, Фрэнк, погоди, ты слышал? Там есть кто-то живой!

Раздался хруст щебня, шаги приближались. Луч фонарика скользнул по нависающей над головой стене, затем метнулся вниз и осветил перепуганное лицо Джози.

– О боже! Фрэнк! Тут женщина, ее завалило!

Человек осторожно двинулся вперед, слышно было, как скрипит битое стекло под его башмаками. Луч фонаря беспокойно прыгал – спаситель Джози то светил себе под ноги, то возвращался к ее лицу. Наконец он опустился на колени рядом с провалом.

– Все хорошо, детка, не волнуйся, сейчас мы вытащим тебя.

Позади мужчины появился его напарник.

– Послушай, Джо, не нравится мне эта стена. Того и гляди рухнет. Надо найти что-нибудь – прикрыть ее, если стена обвалится.

Свет исчез. А еще пару минут спустя Джози услышала, как один из них кричит второму:

– Помоги-ка мне!

– О да, в самый раз, подойдет! – откликнулся второй.

Вскоре Джо вновь появился в проеме, держа в руках кухонную табуретку. Он аккуратно поставил ее над головой Джози.

– Вот так, милая, на всякий случай. Пока это все, что я могу сделать. – Он ободряюще улыбнулся. – Но ты не переживай, Фрэнк пошел за лопатой, сейчас вернется, и мы в два счета откопаем тебя. И скорая уже в пути, они позаботятся о тебе.

Джо начал разбирать обломки кирпича, не дожидаясь, пока его напарник принесет лопату.

– Похоже, над ней лежит какая-то здоровенная штуковина, – крикнул он Фрэнку, когда тот присоединился к раскопкам.

– Боже правый, мисс, да вы родились в рубашке! Столешница приняла на себя основной удар. Это спасло вам жизнь. Смотри-ка, толстая дубовая доска треснула прямо посередине.

Ножки стола не выдержали и подломились, однако столешница сработала как щит. Когда горизонт на востоке стал наливаться красным, а первые лучи солнца осветили накренившуюся стену, прибыла дополнительная команда спасателей.

Одна за другой конечности Джози были освобождены.

– Дорогая, можешь пошевелить ногами?

Она могла.

– А руками?

Джози подняла руки, но тут же охнула от острой боли.

К ней подошли санитары скорой помощи с носилками.

– Нужно зафиксировать шею. Возможно, сломан позвоночник, – заметил один из них, накрывая пациентку теплым одеялом.

Паника вновь охватила Джози. Она слышала, что люди, у которых сломана спина, больше никогда не смогут ходить. Стараясь действовать как можно аккуратнее, ее подняли с земли и уложили на носилки.

– Подождите! Подождите! – спохватилась Джози. – Моя сумочка! Она лежала на кухонном столе, там мои документы и продовольственная книжка. А еще заварочный чайник на каминной полке – в нем деньги на неделю.

– Прости, милая, здесь только груда разбитого кирпича. – Джози не видела человека, отвечавшего ей, поэтому казалось, голос звучит из пустоты. – Понятия не имею, где находилась ваша кухня. К тому же у нас нет времени на поиски – нужно вывозить раненых. А документы и продовольственную книжку восстановят.

Спасатели подхватили носилки и стали пробираться к дороге по обломкам рухнувшего дома. При каждом неловком движении боль пронзала Джози насквозь. Наконец пациентку погрузили в скорую, и они двинулись в путь. Водитель включил сирену, от звука которой у Джози заломило в висках. Машину то и дело бросало из стороны в сторону, поскольку им приходилось лавировать между завалами. Казалось, мучительное путешествие длилось целую вечность. И все же они прибыли в больницу. Джози пронесли по извилистому коридору, выложенному кафельной плиткой, в котором сильно пахло дезинфицирующим раствором, и положили на пол в просторном зале приемного покоя.

– Мы пойдем, дорогая. Теперь о вас позаботятся доктора. А нам еще работать.

Джози осталась одна. В зале было холодно. И хотя ее укутали шерстяным одеялом, бедняжка дрожала всем телом – результат запоздалого шока. Осторожно повернув голову, Джози увидела длинный ряд носилок. Некоторые соседи протяжно стонали, другие были пугающе неподвижны. Вскоре появилась медсестра – вид у нее был задерганный и усталый, – она обходила людей, записывала показания тех, кто был в сознании и мог отвечать на вопросы, либо просматривала сопроводительные документы, оставленные скорой. Остановившись возле носилок неподалеку от Джози, сестра наклонилась, пощупала пульс у лежащего на них мужчины, затем подняла голову и позвала другую медсестру: