скачать книгу бесплатно
Бездна
Лидия Бормотова
Осторожно, двери открываются! Невидимые двери в неведомые миры. Оттуда к человеку приходят мечты, таланты, любовь. И туда же уходят, будучи отвергнутыми. Бесчисленные параллели готовы принять их и дать воплотиться. Ничто не исчезает, меняются только декорации. Но если человек осознал ценность дара, он его не отпустит и будет за него бороться. А стоит ли этот гость из ниоткуда, чтоб за него сражаться, чтобы лишать душу сна, а сердце покоя? Давайте спросим у героев романа. Уж они точно знают.
Бездна
Лидия Бормотова
© Лидия Бормотова, 2023
ISBN 978-5-0056-0858-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ЦИКЛ
Где дали безбрежные…
______________________________
Где дали безбрежные…
Фокус зеркала
Бездна
ХРОНИКИ ЦИКЛА
_____________________________________________
Власть лабиринта
Степной принц. Книга 1. Горечь победы
Степной принц. Книга 2. Аксиома Шекспира
БЕЗДНА
роман
Глава 1
Неформальная романтика
– Колян!!!
Над остроконечным забором поднялась встрёпанная макушка, пятерня отмахнула со лба длинные космы, чтоб не препятствовали округлившимся глазам взирать на орущего.
– О! Тёмыч! Ты что ль?!
В последний раз соседского парня Артём видел в прошлом году, когда приезжал к бабушке Ксении, но и помыслить не мог, чтоб за столь недолгий срок человек мог измениться до неузнаваемости. Ладно там, волосы отрастил до плеч. Но чтоб белобрысая шевелюра стала угольно-чёрной! Виски выбриты, в ушах какие-то блямбы вроде серёг, в носу пирсинг! А голую грудь и плечи не разглядишь под густой татуировкой!
Стаська выглянула из-за широкой спины друга, чтобы понять, какой-такой василиск обратил его в столб, рискуя пополнить собой каменную композицию с безгласными открытыми ртами и выразительным названием «Ни фига себе!». Однако шедевр абстракционизма не произвёл на неё столь убийственного впечатления (прежнего-то Коляна она не видела, эффект контрастного сравнения не сработал). Подумаешь! Ещё один неформал! Да их в городе пруд пруди! На каждом шагу! А в некоторых местах – в скверах, у фонтана или на площади – они устраивают тусовки. Но то в городе! Деревенская молодёжь этой дурью не заразилась. Девушка изобразила улыбку и дружелюбно поздоровалась:
– Привет!
А заодно пихнула локтем в рёбра Артёма, приводя его в чувство. Тот выдохнул и обрёл дар речи:
– Ты чё, нефором заделался?
Колян неотрывно пялился на рыжекудрое чудо, возникшее рядом с приятелем, потом горделиво расправил плечи и свысока изрёк:
– Свобода личности провозглашена Конституцией! И никто её пока не отменял! – и тут же, вцепившись в треугольные верхушки частого штакетника, деловито поинтересовался, алчно косясь на Стаську: – Тёмыч, ты надолго зарулил? Или как всегда? Бабка-то твоя тю-тю, в город уехала.
– Да знаю я, – отмахнулся внук. Нашёл, чем удивить. – Она у нас гостила. Нездоровится ей, мама уговорила лечь в больницу на обследование.
– А-а! А тебя, значит, за домом приглядеть отправили?
– И за огородом, – подтвердил парень. – Вот с подругой приехали, поживём недельку на природе. Слушай, у тебя лодка была. Не одолжишь? Сплаваем на остров, порыбачим.
– Ща, погодь, только оденусь, а то я тут во дворе… – он махнул рукой и скрылся за забором.
Стаська повернулась к Артёму:
– Ну и тип! Ты что, дружишь с ним?
– Это сосед, дорогая моя, – усмехнулся тот и легонько щёлкнул её по носу в воспитательных целях. – А с соседями надо дружить!
– Он же ненормальный!
– Да брось! Обычный пацан. Пройдёт в толпе, не заметишь. Вот и куражится: обратите на меня внимание, я индивидуальность!
Стаська пренебрежительно фыркнула, без слов выражая своё отношение к подобной индивидуальности.
Друг согласно кивнул:
– Все нефоры такие: мы, мол, не как остальные, то есть серая масса, а особенные.
Подруга спорить не стала, только пожала плечами. Мол, какая разница, с кем рыбачить, главное – лодку раздобыть, а у этого огородного пугалы, по словам Артёма, она есть. По крайней мере была в прошлом году.
За забором хлопнула дверь дома, из-за которой донеслось что-то басовито ругательное. Судя по всему, отцовское напутствие. Из чего друзья сделали вывод, что родители Коляна сильно не одобряют вывертов его неординарной личности.
Распахнулась калитка, и возникшее в её формате нечто с ярко выраженным нетрадиционным восприятием окружающего мира выглядело серьёзным испытанием для слабонервных. Картинная поза, в которой неформал предстал перед городскими гостями, недвусмысленно свидетельствовала, что расчёт был именно таков: поколебать уверенность зрителей в своём здравом уме и лишить дара речи от потрясения. Однако не на тех напал! Недавние путешествия не раз проверили их нервы на прочность, подбрасывая им испытания куда как покруче, и закалили их не хуже дамасской стали.
– Сталбыть, это твой новый прикид? – осведомился Артём, оценивающим взглядом обшаривая живописную фигуру.
Что ж, удивить друзей Коляну и впрямь удалось, но совсем не в том смысле, в котором он рассчитывал. Наглядевшись на неформалов всех мастей, то бишь тусовок, в городе, они более или менее разбирались в их атрибутике. И знали, что розовое в сочетании с чёрным, как и раскрашена была майка соседа с глубоким декольте, предпочитают эмо, в чёрное рядятся готы и сатанисты, украшая себя шипастыми ошейниками вроде того, что нацепил Колян. Чёрная куртка-косуха на его плечах пошла от рокеров, стала предметом зависти остальных группировок и как-то незаметно и беспорядочно вписалась в их дрес-код. Стоила она недёшево и была предметом шика, чем и объяснялось облачение в этот культовый элемент новоявленного позёра, несмотря на полуденный зной. Именно так – позёрами называли тру-нефоры, то есть настоящие неформалы, самозванцев, непосвящённых, понятия не имеющих о сути их движения, способных только выпендриваться, нацепив на себя кучу бренчащих железяк – цепей, заклёпок, шипов, разнообразных блямб, амулетов в виде летучей мыши и прочей дребедени. Нелепость прикида являла собой тусовскую атрибутику всмятку и вызывала у тру лишь брезгливую гримасу. Частенько приходилось видеть и невообразимый макияж представителей обоих полов, вводящий в столбняк. Но к счастью, Колян ещё не поднялся на столь высокий уровень осознания своей исключительности и раскраску телес ограничил татушками (присмотревшись, Стаська решила, что они были декоративными, то есть нарисованными, а не вкраплёнными). Венцом прикида стали берцы на толстенной подошве и на вид тяжеленные. В таких ходили скинхеды. Собственно, подошва и была им нужна для драк, ибо машут они отнюдь не только кулаками и арматурой. Но не сама по себе обувь сразила Артёма, а белые шнурки. У скинов это был почётный знак, говорящий, что чел участвовал в погроме лиц кавказской национальности. Тех, кто незаслуженно присваивал себе чужую славу, они жестоко наказывали. Их сосед-раздолбай, об этом, видать, ни сном ни духом, иначе поостерёгся бы привлекать к себе нездоровое внимание.
Упакованный с головы до пят лучший представитель современной продвинутой молодёжи победоносно взирал на прекрасную половину человечества, представленную в единственном экземпляре, зато пламенном и неотразимом, ожидая восторженных ахов и визгов. Однако Стаська его разочаровала, хмуро глядела исподлобья, недовольно надув губы. Ряженых петухов она не любила. Тем не менее Колян не смутился, списав её сдержанность на внезапность момента. Ошеломлённая впечатлением, девчонка ещё не разобралась, что к чему. Пусть освоится. Острота ярких впечатлений не всегда оценивается по достоинству с ходу. Поначалу пугает. Это как цветное кино. Тех, кто увидел однажды, потом не заставишь смотреть чёрно-белое. И она очухается. Пошлёт подальше серые будни, ещё и сама будет напрашиваться. А дальше – дело техники!
– Тёмыч, ты бы познакомил с девушкой, – напомнил-предложил подбоченившийся мачо.
– А, извини, – спохватился Артём. – Это Стаська, моя подруга детства. А это Колян, – ладонь спортсмена от души хлопнула по косухе так, что железные побрякушки зазвенели бубенцами. – Сосед бабушки Ксении. Тоже учится где-то в городе.
– Не где-то! – оскорбился принижением своего социального статуса франт сомнительного толка. – А в колледже! Будущий слесарь-универсал!
– Послушай, слесарь, – перебил его похвальбу Артём, – как всё-таки насчёт лодки? Она у тебя жива?
– Да вроде бы.
– Что значит…
– Да я с прошлого лета её не трогал.
– И где она?
– Должна быть на берегу. Пойдём посмотрим.
Улица, по которой они шли через посёлок к берегу, была широкой и ровной. Хоть и грунтовая, но не изрезанная колеями с застоявшимися лужами, как это бывает обыкновенно. Накатанная и утрамбованная настолько, что становилась слякотной лишь во время затяжного осеннего ненастья, а после летних дождей сохла быстро, не раскисала. Вот центральная была асфальтированная, она проходила от главного административного здания до самого моста через реку. Река Серединка, широкая и полноводная, разделяла город Вельбор и посёлок Заречный. Тот, кто в стародавние времена придумал ей название, и помыслить не мог, что попадёт в точку, обозначив граничный рубеж между тутошними и тамошними жителями. А уж посёлку сам Бог велел так называться. Что касается города, то о расшифровке его имени свидетельств не осталось. Поговаривают, что старинные книги и рукописи, запечатлевшие историю застройки, сгорели во время пожара. И он был не один, а дома прежде были исключительно деревянные. Уж если Московский кремль уберечь не могли от печальной участи, раз за разом разгребая пепелище и перестраивая заново, что говорить об отдалённых местах, которые не играли столь судьбоносной державной роли. Тем более и само название прозрачно намекает, что рядом с поселением или вокруг него шумел великий бор. Может, и шумел, но пожары и вырубки сделали своё дело, так что до ближайшего леса было не меньше двадцати километров. Горожане (и не только грибники) облюбовали его для прогулок, пикников и спортивных мероприятий.
Стаська шла по правую руку Артёма, с другой стороны от него вразвалочку вышагивал Колян. Не то чтобы она побаивалась нефора (уж больно откровенные взгляды кидал он на неё) или брезговала его компанией – вовсе нет, скорее – ей был любопытен этот фрукт, а порой, глядя на него, её безудержно пробивало на смех, но она сдерживалась. Просто парни оживлённо обсуждали целостность судёнышка, которому вскорости суждено было принять их на борт, и она не хотела им мешать.
У одного дома мужик в просторных семейных трусах (которые современная толерантность, чтобы избежать конфуза, именовала шортами) мыл машину. Завидев троицу, он разогнулся, выставив бочкообразное волосатое пузо, и молча проводил её глазами, неодобрительно качая головой. А лохматый кобель, выскочив из ворот, разразился яростным лаем, пока хозяин не прицыкнул на него. Пожилая женщина, шедшая навстречу, остановилась, поставила тяжёлую сумку на землю и тоже воззрилась на них. Стаська почувствовала себя неуютно от такого навязчивого внимания. Однако к ней оно относилось в меньшей степени.
– Эх, Колька, Колька…
– Здрасьте, тёть Шур!
– … пороть тебя некому! Я бы на месте твоего отца не посмотрела, что ты с телеграфный столб вымахал. Стащила штаны да всыпала бы по первое число!
– А чё я такого сделал-то? – искренне удивился нефор.
– И ведь не злой парень, уважительный, всегда здоровкается, а тут, тьфу, прости Господи, навешал на себя всякую дрянь!
– Это мода такая, тёть Шур, заграничная, скоро всем велят так ходить, – и бессовестно заржал.
Они уже прошли мимо, а тётка развернулась и глядела им вслед, продолжая бурчать под нос что-то неодобрительное.
– Что, не любит твой прикид деревня? – подковырнула нефора Стаська.
Тот ничуть не обиделся, наоборот, воспрянул духом: девчонка сама завела с ним разговор. Всё идёт по плану, разулыбался:
– Нашла кого слушать! Тёмные отсталые личности! Не обращай внимания!
Впереди показался берег. Даже с пляжным песочком, узкой полосой обнимающим кромку воды, метра четыре в ширину, не больше. Дальше его не пускала косматая травяная шкура.
– Ну и где твоя лодка? – Артём окинул взглядом рядок из пяти перевёрнутых вверх дном деревянных и алюминиевых судёнышек, ни на одном не остановив взгляд.
– Хм, – Колян уверенно направился к крайней слева, друзья потопали за ним.
Пока ребята осматривали днище, хлопали по доскам, придирчиво прощупывали зазоры обшивки, Стаська стояла в стороне от кормы. Она ничего не понимала ни в плавсредствах, ни в рыболовной оснастке, её дело пассажирское, села на лавку и плыви, куда погребут.
– Так, на всякий случай, – зашипел в ухо Артёму Колян, когда они очутились у носовой части, откуда до женских ушей мужской разговор не долетал, – это не твоя девушка? «Подруга детства» – что значит? По понятиям, может быть корешем, а может – и… совсем наоборот…
Догадаться, куда он клонит, особого ума не требовалось, и Артём чуть не расхохотался, представив Стаську рядом с этим пёстрым чудом природы, с обожанием заглядывающую ему в глаза. Однако сдержался, сделав над собой усилие. Нельзя обижать наивных простаков, уверенных, что мир создан для их удовольствия. Как нельзя обижать больных и детей. Но ставить на место надо!
– Закатай губу! У неё есть жених.
– Кто? – оскалился нефор с видом непобедимого превосходства над какими-то там… всякими…
– Мой брат.
Лицо ухажёра мгновенно вытянулось в недоумении:
– У тебя же нет брата.
– Почему? Есть. Просто он живёт в другом городе.
Улыбка уверенности в достижении задуманного вернулась на место:
– Ну, эт мы ещё посмотрим…
– Даже думать забудь!
Колян вдумчиво изучил внушительный кулак у своего носа, почесал крашеный гребень на маковке, смекая, что ему если и по силам уложить на лопатки жениха (тем более далёкого, плёвое дело!), то сладить с грозной обороной здесь и сейчас у него нет ни малейшего шанса. Такая конструкция из пяти пальцев отправит его в нокаут с одного маха, а ведь у Артёма два кулака.
– Да ладно, чё тя заколбасило-то? – тут же пошёл он на попятный, дурашливым смешком прикрывая своё смущение. – Приколоться уж нельзя.
– И вообще, кончай эти свои «понятия»! – не выдержал брат жениха. – Чего ты выделываешься с растопыренными пальцами? Мы не в зоне! Тошнит от твоих понтов!
– Каких ещё понтов?! Шуток не понимаешь!
Оба как-то разом сообразили, что их таинственный шёпот, которым они начали разговаривать, перешёл в полный голос, чуть ли не в крик, и одновременно повернулись к Стаське.
А Стаськи не было.
У Артёма взмокла спина. А сверху накрыло удушливым колпаком. Говорят, история любит повторяться. Неужели… Отпихнув Коляна, он рванулся вперёд, обшаривая глазами берег. Надо бы крикнуть, позвать, но горло вдруг пересохло и только хрипы гоняло туда-сюда. Он пробежал ещё метров десять, до кустарников, облепивших песчаную косу. Никого! За кустами снова тянулся пляж. Какой-то незнакомый парень, выйдя из воды, натягивал на мокрую спину прилипающую и скручивающуюся футболку. Спросить у него. Может быть, видел…
Он обогнул кусты и замер, как вкопанный. Стаська сидела на корточках спиной к нему и гладила пальцем по панцирю черепаху, уговаривая её выпустить спрятанные конечности. Увы, черепаха на провокацию не поддавалась. Её закалил многолетний горький опыт общения с прежними поимщиками, заверяющими в невинности своих намерений, который подсказывал ей, что именно об их клятвах бытует меткое присловье «обещанного три года ждут». А может быть, просто по-русски не понимала.
У Артёма гора с плеч свалилась. Он смахнул со лба испарину, с наслаждением вдохнул лёгкий влажный бриз, веющий с реки, и упёр руки в бока, глядя на безмятежную подругу, не подозревающую, сколько лет жизни она отняла у него своим исчезновением.
Сразу же и небо над головой, и помятые кусты, и истоптанный песок с мелкими ракушками и камушками, и всё вокруг стало по-домашнему родным и уютным. Почему-то вспомнился фильм «Белое солнце пустыни», который они со Стаськой любили время от времени пересматривать. И, набрав побольше воздуха в лёгкие, Артём гаркнул:
– Гюльчатай!
Девчонка вскочила, как ошпаренная, не усомнившись, что зовут именно её.
Вопль придал необыкновенное ускорение только черепахе и Коляну. Первая без уговоров растопырила лапы-грабли и заработала ими так, словно к ней подключили электричество, поняв команду однозначно: спасайся, кто может! Второй налетел со спины с вылупленными глазами и с матюгами. А увидев Стаську живой и невредимой, напустился на Артёма:
