скачать книгу бесплатно
– Ну, блин, ты и орать! Думал уж, расчленёнку обнаружил!
Незнакомец на берегу невозмутимо оделся и, не удостоив вниманием бесноватую компанию, поплёлся по тропинке в посёлок. А девчонка принялась безудержно хохотать, сначала – поняв, чего испугался Артём, потом – увидев чёрный гребень нефора, самопроизвольно вставший дыбом. Парни усмехнулись, глядя, как она сгибается пополам, хихикнули, а дальше загоготали так, что заглушили её смех и накрыли звуковой волной кусты, из которых с карканьем шарахалось в разные стороны вороньё.
Возвращение к лодке сопровождалось остаточными всплесками веселья, которое как-то незаметно сгладило острые углы в отношениях молодых людей, столь не похожих друг на друга, но занятых одинаково интересным всем троим делом. Коляново корыто перевернули, столкнули на воду. На дне булькнуло, и в щели стала сочиться вода.
Артём присвистнул:
– Она до острова-то не развалится?
– Рассохлась чуток… – владелец судна озадаченно изучал ущерб имуществу, нанесённый то ли природным фактором, то ли его собственным небрежением. Вторая причина была более вероятной. Как осенью пристроил лодку на причале, больше её не навещал. Почти год прошёл. – Не-е… не развалится. До острова…
– Какого острова? – Стаська здесь раньше не была и местных достопримечательностей не знала.
– Во-он, видишь? Зелёненькое? – вытянул руку Колян. – Срединный называется. Самое рыбное место. Раньше там артель располагалась, с весны до осени оттуда рыбу в город везли на консервный завод. Потом всё распалось. Люди уехали…
– На таком маленьком островке? – не поверила девушка. – Там же не развернуться.
– Ха! Это отсюда глядеть – маленький, – старожил прищурился, изучая ощетинившуюся лесом кочку в речной дали, – там ме?ста будь здоров! От артели большой дом остался, а половину острова занимает сосновый бор.
– И кто там теперь? – Стаське уже не терпелось добраться до островка, который представлялся ей райским уголком посредине широкой реки.
– Хозяина нет, – сплюнул Колян. – Вот нашёлся бы умный человек с тугим кошельком. Не рыбный промысел, так санаторий какой-нить отгрохал бы. Народ бы валом повалил. А чё? Свежий воздух, пахнет ёлкой, как в Новый год, вокруг – целое море! Никаких Египтов и Турций не надо! В первый же сезон все затраты окупились!
– Ну что? Мы едем или как? – не дал развернуться грандиозному проекту Артём. – Надо бы за вёслами сходить. И жратвы какой-нибудь захватить не помешало бы.
По дороге домой за провизией знаток местной рыбалки взял на себя роль руководителя и поучал городских неумех, как следует экипироваться:
– Плащи есть?
– Зачем?
– Погода капризная. Сёдня дождь обещали.
Стаська задрала голову, выискивая коварные тучки. Небо было чистым, ровно-голубым и ласковым. Заметив её сомнение, Колян авторитетно пообещал:
– Налетит неожиданно. В конце лета дожди холодные. И долгие. Не позаботишься о себе – схлопочешь воспаление лёгких. Ладно. Сам возьму. У отца три плаща одинаковых – для себя и друзей держит. Они тоже, как вы, приезжают ушами хлопать.
На «уши» Стаська скривилась, но промолчала, тем более что инструктаж переключился на Артёма, который тоже безропотно слушал, что из еды с собой брать, а что лишнее, и втихаря посылал советчика подальше, сцепив зубы, чтобы не сорвалось: «Без сопливых знаю!».
На берег вернулись нагруженные под завязку. Колян сгорбился под двумя вёслами на плече, друзья тащили торбы и рюкзаки. Дома они успели переодеться в старенькие футболки и джинсы, чтобы было удобно и не жалко, но нефор со своим прикидом расстаться не пожелал.
За время их отсутствия воды в лодке прибыло. Тоскливо заглянув за борт, Стаська поняла, что в обуви туда нечего и соваться, и принялась торопливо расшнуровывать кеды и заворачивать штаны. Колян плюхнул в донную лужу ковшик и ободряюще подмигнул ей:
– Это тебе. Для экстремала – незаменимая вещь.
– Слышь ты, лодочник, – взыграло в Артёме возмущение, – спортинвентарь беречь надо, заботиться о нём! Щели смолить и конопатить, на зиму укрывать! Мы в этом рассохшемся корыте потопнем!
– Да ладно тебе. Тут до острова недалеко. Доплывём.
– Ага, а там зазимуем?
– Ха-ха-ха! Тур Хейердал на плоту в кругосветку мотался! Только здоровше стал!
– На его плоту я бы тоже поплыл, – спортсмен знал, как готовятся путешествия, о которых говорит весь мир. – Со всеми удобствами и с подстраховкой в случае крушения.
Колян встряхнул чёрной гривой и с упрёком заметил:
– Откуда мне было знать, что вы сегодня зарулите? Знал бы – загодя спустил на воду, чтоб доски разбухли.
Спорить с этим раздолбаем было бессмысленно, да и выбора не было. Пришлось приспосабливаться к тому, что есть. Артём уложил вещи на корме так, чтобы не свалились, осмотрел уключины, проверил вёсла на прочность. А то как бы не пришлось грести руками. Стаська уже сидела на корточках внутри корыта и отчерпывала мутную воду. Благо, пока она была тёпленькая. Может, и правда, доски разбухнут по пути и сильно заливать не будет? На вид посудина вроде крепкая, не гнилая.
Как только отпихнулись от берега, лодочка проснулась, вспомнив былую молодость и речные прогулки, побежала уверенно, весело. Артём грёб сильно, умело. Он стащил с себя футболку, и любоваться на его развитую мускулатуру было одно удовольствие. Нефор сидел на корме, держал руль и вытягивал шею, глядя поверх головы гребца, чтоб не промахнуться со швартовкой.
Чем дальше от берега, тем становилось свежее. Нажарившись на тихом пляже с раскалённым песком, Стаська зябко ёжилась под ветром, с завистью поглядывая на косуху Коляна. Да, этот «мачо» не так глуп, как показалось вначале. По крайней мере, более практичный, чем они с Артёмом. Его куртке как неформальскому атрибуту на острове грош цена, зато в ней не продувает. И он учёл этот плюс.
– Что-то наш юнга филонит, – донеслось до Стаськи с кормы, она не сразу поняла, кого «капитан» наградил упрёком. – Пора палубу драить!
Девушка спохватилась, глянула под ноги и, перепугавшись, что лодка нахлебается сверх отмерянного ей терпения и пойдёт ко дну, энергично заработала ковшиком. Участь «Титаника» этой лоханке, конечно, не грозила. Да и до острова осталось не так уж далеко. Сами они могут спастись и вплавь. Правда, голяком, без имущества и провизии… но это в крайнем случае.
То ли от страха, то ли от махания юнга разогрелась и разрумянилась, и когда подняла голову, в поле зрения нарисовалась песчаная кромка берега. Колян тоже смотрел на неё, но правил лодку не к заманчивому пляжному клину, а к раскидистой иве у воды, которая без устали полоскала свои косы в набегающих волнах. Те даже пену пускали, словно смывали с кос шампунь. Артём оглянулся и, подняв лопасти вёсел, плавно перевёл их на борта, закрепил.
Когда лодка с разгону врезалась в шатёр ветвей, рулевой вскочил и, выпрыгнув на берег, обвязал верёвкой ствол дерева.
– Готово! Выгружаемся!
Стаська выпуталась из шелестящего занавеса, огляделась. А ничего так, очень даже… Судя по уверенной швартовке и такому удачному месту причала (ива накрыла лодку и от солнца, и от дождя, а днище – в воде, пусть разбухает), ребята давно облюбовали этот уголок природы и прежде наведывались сюда не раз. Она подставила лицо свежему тёплому ветру, сощурилась от слепящего сине-золотого простора и от души выдохнула:
– Красотища-то какая!
Сосны услышали и порывисто зашумели, соглашаясь, зашушукались, заманивая в прозрачную тень.
– Колян, а до города отсюда далеко?
Пока Стаська осматривалась, парни разгружали лодку, пристраивая вещи в тени кустов. Владелец лодки, наконец, снял свою косуху, с досадой убедившись, что (выражаясь на нефорском жаргоне) цивилы не тащатся от его улётной видухи и не впадают в депресняк от своей неполноценности в сравнении с ним. Если в городе пиплы были в отпаде от его прикида, даже тормозили и оглядывались, а кореша признавали его крутняк, оценивали типа: «Полный писец!», то этим все его дрессы сугубо фиолетовы. Да и комменты их олдовыми не назовёшь, морщатся и ржачку сдерживают. Он остался в майке без рукавов, с голыми плечами, костлявыми и хилыми. Вымахал-то он с версту коломенскую, но спортивными упражнениями себя не утруждал. И потому мосластая скелетина, к тому же сутулая, выглядела нелепо, даже жалко. Майка с розово-чёрной абстракцией довершала смехотворную картину. Он сел на песок, принялся расшнуровывать берцы:
– Примерно так же. Остров же – Срединный! Оттуда тоже иногда приплывают, только с дугой стороны.
– Так может, на той стороне уже кто-то есть? – разочарование так и сквозило в вопросе. А она-то обрадовалась: простор и безлюдье, никто не суетится, не пялится осуждающими или завистливыми взглядами. Роскошь неслыханная – целый необитаемый остров в их полном распоряжении!
Парень скинул с ног тяжеленные берцы, блаженно вытянул ноги на прогретом песке:
– Вряд ли. Если б был, мы бы услышали. Остров хоть и большой, но не безразмерный. И звуки по воде разносятся – о-ё-ё-й!
– Где кострище будем устраивать? – Артём принёс внушительную охапку сушняка и приглядывал местечко поудобнее и чтоб ветром не задувало.
Колян вскочил и с подскоком, укалывая ступни о камушки, побежал к кучке голышей:
– Ща, камни разберу, туда, в серёдку и клади. У меня тут и рогатинки для котелка припрятаны. Железные. Шоб с собой каждый раз не тягать туда-сюда.
– Ха! Арматура что ль?
– Гы-гы! А чё добру пропадать?
– Тоже верно, – ехидно подпел приятель. – Два в одном: и кашевару удобство, и оружие для защиты.
Кострище получилось большое, парни обложили его камнями, даже сиденья устроили. Но зажигать пока было рано, только без толку дрова сожгут раньше времени.
– Ты рыбу-то с нами будешь ловить? – с сомнением поинтересовался Колян, вприщур глядя на Стаську.
– Буду! – решительно заявила она. Пусть не думает, что она сюда приехала отсиживаться за их спинами и прохлаждаться на пляже. Она равноправный член команды. – А… ловить на лодке поедем? – жалобно выдавила рыбачка, никогда прежде не державшая в руках удочки. Может, он и приглашает её, чтоб она совершенствовалась в черпальном искусстве, пока они будут со спиннингами загорать?
– Не, – оскалился нефор, – наш корабль пусть отдохнёт на приколе, – Стаська ухмыльнулась: тоже мне романтик. Его лоханку язык не повернётся назвать кораблём даже в шутку. Но, как она успела догадаться, самоуверенности ему было не занимать. – Мы во-он туда смотаемся.
– И что там?
– Там в кустах чумовая заводь. Клюёт – не успеваешь наживку менять.
Артём его поддержал, вспомнив прежние приезды:
– Бережок обрывистый, под ним омут. Судя по всему, он и притягивает рыбу. До заката можно ведро наловить.
Когда пришли к заводи, Артём не дал пропасть подруге. Наладил спиннинг, показал, как им управлять. И потянулось томительное время. Вернее, это для Стаськи оно казалось томительным, а парни загорелись каким-то непонятным азартом. Девушка добросовестно старалась вникнуть в его суть, но так и не смогла. Она тоже поймала три рыбины, но в отличие от мужской компании испытала не восторг, который они бурно выражали, а испуг, увидев, что у неё на блесне трепыхается чешуястая добыча.
Местечко и вправду оказалось удобным: тень от рыбаков не падала на воду, ибо кусты загораживали от солнца. Но чем ниже оно клонилось, тем назойливей пищал комариный хор. Здесь, в тени и зелени, у самой воды кровососам было раздолье. А тут ещё и они явились, предоставив им банкет на халяву. Стаська то и дело хлопала себя по всем доступным местам, махала веткой, однако только приводила гнусных тварей в азарт, подобный рыболовному, которым всецело были поглощены её приятели. Она с абсолютной ясностью осознала, что сие занятие никогда не станет её страстью, как ни воспитывай себя и не уговаривай, и только терпела за компанию эту экзекуцию, вымученно улыбаясь и поддакивая. Наконец, не выдержала и, сказав, что хочет прогуляться и осмотреть остров, покинула парней. На острове, кроме них, не было ни единой живой души, бояться нечего (место проверено многажды), поэтому Артём и отпустил её с лёгким сердцем.
И вот Стаська идёт по тропинке соснового бора. Никто и ничто ей не досаждает. Комары не впиваются в неё, не звенят въедливо и ненасытно над ухом, тягомотное бдение над поплавком не обременяет, пустопорожние разговоры не отвлекают. Казалось бы, броди себе в хвойном тенёчке, наслаждайся последними летними деньками и думай о своём. Да, легко сказать: о своём… А где оно, это её «своё»?
Прошло уже больше месяца, как они с Артёмом вернулись домой из умопомрачительного, невероятного путешествия. А Ян с Баюром отбыли в Арканти. И никаких вестей… ничего… живы ли? Сумели ли благополучно переправиться на этот раз? Стаська решительно гнала тоску и дурные предчувствия, старалась даже не думать о Яне, чтоб не растравлять душу. Нет, она не сомневалась в его честности и искренности, в верности данному слову. Нет, это было совсем другое. Любовь приходит и уходит, не спрашивая позволения. Она настигла их обоих разом, но так же вольно способна покинуть их в любой момент. Что если цепями опутано только её сердце, а его отпущено в свободный полёт? Или уже занято другой? Вполне возможно, что вдали от неё на учёного гения снизошло отрезвление, и на смену остывшему чувству пришло раскаяние в данном обещании вернуться и в том, что «задурил» девчонке голову. «Нет, этого не может быть!» – криком кричала её душа. «А что если всё-таки?» – не унимался незримый спорщик, вечно грызущий её изнутри, от которого невозможно избавиться. «Ян не из тех, кто ведётся за каждой юбкой, кто разбрасывается словами и чувствами! Он настоящий! Верный и надёжный! Он единственный!» – вспоминались его глаза, его бережное внимание, которые говорили о глубине и серьёзности отношений. И тогда сомнения затихали, стушёвывались, уходили в тень. Но это днём! Когда работало сознание, отыскивая в своей копилке разоблачительные аргументы. А ночью? Во сне её настигали терзания сокрушительной мощи, накрывали с головой, и она вставала утром разбитой и потерянной.
Да, блуждание по иным мирам чревато. А эта парочка – Ян и Баюр – будто созданы для того, чтобы притягивать к себе всякие непонятные аномалии. Они и сами – сплошная аномалия. А вдруг они провалились в чёрную дыру, или как она там называется? «Конечно, их могло занести совсем не туда, куда они рассчитывали попасть», – червячок сомнения никогда без боя не сдавал свои позиции и использовал малейшую зацепку, чтобы изводить свою жертву. «Но у них мощные амулеты! Они всегда могут вернуться! Так было уже не раз!» – парировала защитница и получала убийственное, убедительное, проверенное на своей шкуре: «Если живы…».
Такая словесная дуэль, закольцованная и безнадёжная, могла длиться бесконечно, пока не закипят мозги. Стаська и так уж брела из последних сил, спотыкаясь на ровном месте.
И вдруг деревья расступились, открывая большую лужайку и на дальнем её конце дом. Очень немаленький, добротный, хоть и заброшенный. Под самыми стенами буйно колосился бурьян, никем не тревожимый, тропинка от порога лишь слегка угадывалась среди пробившейся травы, плотно закрытая дверь из некрашеных досок за годы без хозяина покоробилась от дождя и солнца. Зато окна целы. Пыльные и тусклые, они внимательно изучали незваную гостью, словно притаившись за густой вуалью.
Стаська вышла из леса, огляделась. Она даже обрадовалась, что наткнулась на заброшенное жильё. Мысли перестали бежать по кругу, ловя друг друга за хвост, и переключились на занимательный объект. В памяти всплыл рассказ Коляна о некогда промышлявшей здесь артели рыбаков, которая покинула остров давным-давно, и первая оторопь быстро развеялась, уступив место любопытству. Она и сама не заметила за своими думами, как скрылось солнце и наступил вечер. Седая дымка затухающего дня легла печатью запустения на некогда кипевшую здесь жизнь. Но пока ещё было светло и не страшно. Правда, тишина стояла какая-то подозрительная. Не потому, что не слышались человеческие голоса или хотя бы отзвуки хозяйственной деятельности. На безлюдье их и не бывает. Но как-то затих лес, и сверху на неё и на всё вокруг будто давила подушка, плотная, неподвижная. Она подняла голову. Так и есть: небо заволокло серым, косматым, которое непрерывно плыло и сгущалось. «Ничего, – подумала девушка. – Если хлынет дождь, в доме укроемся. Никого не стесним. Можно даже переночевать, если зарядит на всю ночь».
С одной стороны от дома в беспорядке лежали неошкуренные брёвна. Впрочем, они валялись и в других местах, в высокой траве не сразу заметишь. С другой – колодец с воротом, от которого она пришла в восторг. Такие редко уже встретишь в деревне, все обзавелись водопроводом.
От нечего делать девушка обходила лужайку, заглядывая под каждый лопух и в каждую ямку, словно придирчивый ревизор. Обнаружила сломанный табурет, моток проволоки и отлетевшую подошву. А там что? Из-за груды брёвен ближе к лесу что-то торчало.
Да-а… Это были две могилы с простыми крестами. Широкими, толстыми. Может, потому и сохранились, не сгнили, не обрушились. Стаська не решилась подойти вплотную, только головой подалась вперёд, чтобы прочитать, что написано на крестах. Нет… всё размыто, смазано, стёрто. Родных, видимо, не осталось, никто сюда не приезжает, вот могилки и заросли. Гадать, кто там покоится, смысла не было, разве что упражняться в фантазиях, сочиняя сюжеты былых историй.
«А ведь ребята, наверное, вернулись к кострищу», – вдруг осенило её. Действительно, не собираются же они выловить всю рыбу из реки! Да и какая рыбалка в темноте? Надо ведь ещё ужин приготовить. Эта мысль подхлестнула её, заставив выскочить на тропинку и чуть не бегом возвращаться к месту стоянки.
Запыхавшаяся, она выскочила из сосенок и нос к носу столкнулась с друзьями. Они только-только выруливали на пляж, направляясь к кострищу. При виде встрёпанной и озабоченной подруги выражение их довольных физиономий мгновенно поменялось на испуганное. Артём даже ведро с рыбой шваркнул на песок, освободив руки и сгорбившись, автоматически принял боевую стойку.
– За тобой гонится кто-то?
Колян подобрал увесистый голыш, взвесил его на ладони, вглядываясь за спину девушки.
Стаська вмиг уразумела комичность ситуации и замахала рукой, отгоняя предположение:
– Нет-нет… просто я торопилась, – и с улыбкой пожала плечами, когда парни облегчённо вздохнули: – Что-то загулялась я, не заметила, как время пролетело.
Колян отбросил камень, раздосадованный, что повёлся на заморочки залётных горожан, сплюнул:
– Да тут и нет никого! Даже звери не водятся, только птицы тусуются!
Артём подхватил ведро, тоже выпрямился.
– Нечего Ваньку валять, – вконец осерчал нефор, подбирая с песка брошенные спиннинги, – смеркается уже, а нам ещё уху варганить! И так в темноте хавать придётся.
Это друзья понимали и сами, а потому в ускоренном режиме принялись за дело. Надо было обустроить стоянку для ночлега: поставить палатку, развести костёр, почистить рыбу…
Стаська, забрызганная серебристой чешуёй, сама похожая на обитательницу подводных глубин, сидела на коленях перед разделочной дощечкой у самой кромки воды и брезгливо косилась на мутные волны, набегающие на берег. Неужели придётся варить уху, черпая котелком прямо из реки? Взять с собой воды из дома второпях не сообразили. Теперь дизентерия с брюшным тифом им будет обеспечена.
Колян с усмешкой посмотрел на её несчастное лицо и сморщенный нос, безошибочно угадав, что пришло на ум стряпухе, подцепил за дужку котелок, который она мозолила тоскливым взглядом, и, победно покачав им у её носа, объявил:
– За ивой бьёт родник.
Стаська тут же подхватилась на ноги, побежала за нефором. Родничок оказался чистым-чистым. Он наполнял выложенное для него камнем углубление и, переплёскиваясь, убегал в реку. Здорово! С фильтрованной водой не сравнится! Дальнейшая готовка приобрела гораздо более оптимистичный характер. А когда котелок забулькал, распуская умопомрачительно соблазнительный парок, даже Стаськин аппетит вырос до такого масштаба, с каким и матёрому хищнику не стыдно выходить на охоту. Про парней и говорить нечего. Они давно исходили слюной, в ожидании ужина отвлекая себя разговорами вперемешку с мелкими делами вроде шнурования обуви, проверки содержимого карманов, обстругивания прутиков и прочей ерунды.
Первые мгновения, когда, наконец, вожделенное варево, не успев подразнить своим духом уставших от ожидания людей, со смаком оприходовалось оными, плести словеса языкам было некогда. У костра слышалось только чирканье ложек о железные миски, сопение и одобрительное мыканье. Но когда угроза голодной смерти миновала, а скорость поглощения резко сбавила обороты, Колян спросил у Стаськи:
– А в дом ты не заходила? – пока девушка чистила рыбу, ребята расспросили её, где она блуждала и что видела. Но любопытство нефора проклюнулось только теперь, когда желудок ощутил благодать.
– Не-а. Даже не подходила, издали смотрела.
– И правильно. Молодец!
– Почему? – удивился Артём.
– Нехороший этот дом. Про него всякие слухи ходят, – Колян облизал ложку, с сожалением глянул на оставшуюся в котелке уху. Он был сыт по горло. И как ни заманчиво было навалять себе добавку, больше в него не лезло.
– Ну-ну, – усмехнулся напарник-рыболов, – и какие же? Бабки от скуки напридумывали?
– Какие бабки! – возмутился недоверию знаток местных достопримечательностей. – Наши мужики из посёлка, бывает, припозднятся засветло вернуться, заночуют… ну и…
– И? – Стаська воззрилась на рассказчика с открытым ртом, забыв про ложку.
– Вроде пустой дом… А в темноте – шорохи какие-то, стуки… Будто ходит кто.
Артём расхохотался:
– В лесу стуков хватает. Ночью спать надо, а не уши настраивать локаторами.
– В этакой жути уснёшь!
