БЛАГОДАРЯ и ВОПРЕКИ. Книга в целом

Все это стало называться «крышей» или «крышеванием». При всем их беспределе все-таки существовал порядок. Если какая-то «крыша» у бизнесмена была, то вторая уже его не трогала.

Мой бизнес не давал ни легких, ни серьезных денег, и поэтому, наверное, я был таким структурам неинтересен. Но когда я решил заняться бензином, я забеспокоился.

С Олегом, торгующим металлом и через которого я продал отходы титана «Знамени Октября», у меня были добрые отношения.

– Олег, – позвонил я ему, – что нового, как дела?

– Привет, Борис Наумович, рад слышать тебя. Все в порядке у меня, а что ты куда-то пропал? Металлом больше не торгуешь?

– Нет, сейчас у меня другое – бензин.

– Отлично, хорошую жилу нашел.

– Посмотрим, что получится, я ведь только начинаю. Олег, до сих пор у меня не было «крыши», а сейчас, я чувствую, без нее не обойдусь. Можешь ли ты мне кого-то рекомендовать?

– Точно, Борис Наумович, ты прав. Есть у меня серьезные люди, я им скажу о тебе.

– Отлично, Олег, спасибо! Пока.

Через пару дней ко мне пришел парень.

– Борис Наумович, вы Олегу звонили, ну вот, я здесь. Меня зовут Леша.

– Привет, Леша, хорошо, что ты пришел. Хотелось бы обсудить правила игры.

Таким образом, у меня появилась «крыша».

Когда цистерны пришли с Кировского завода, у меня уже были три топливозаправщика. Большой, или, как его еще называли, «корову», не собирались использовать для движения по городу, поэтому и не думали его регистрировать в ГАИ. Для регистрации же «УРАЛов» не хватало ряда документов. Запросили воинскую часть дослать недостающие. Вот тут и началась проблема. Покупали бензовозы в советской воинской части, а когда получили от них необходимые бумаги, то эта воинская часть была уже белорусской и бумаги были соответствующими. Конечно, в нашем ГАИ такие документы не приняли. Так и остались эти два бензовоза «невыездными».

Через несколько дней пришли пять цистерн с бензином. С помощью «коровы» перекачали бензин из четырех, разлив его по всем «сусекам» фирмы, а порожние цистерны отправили обратно. Пятую же разливать было некуда, ее оставили на какое-то время на фирме.

Бензин начали продавать немедленно. Сначала разливали прямо из «коровы», там был счетчик. Дней через 15 купили две колонки и стали разливать из них. К этому времени в городе бензин почти пропал, но на фирме его было навалом. Очереди за бензином растянулись почти по всей улице Калинина. Со временем здесь была создана стационарная заправочная станция.

Более года назад моя старшая дочь Инна с мужем Сашей переехали жить в Израиль. Еще через год моя сестра Рита со своей семьей и наша мама Гита покинули Киев и тоже стали жить в Израиле. Я чувствовал свою ответственность перед ними, но, к сожалению, мои финансы не позволяли им чем-то помочь.

Бизнес у меня шел очень нелегко. Основным его направлением было производство и сервис. Это то, что я хорошо знал и умел делать. Может быть, это было ошибкой. Тогда только сумасшедший создавал производство на фоне всеобщей разрухи. Я оказался таким сумасшедшим. Все ранее накопленные средства я полностью вложил в свое дело. А ведь они были немалые. Когда, будучи еще работягой, я ремонтировал автомобили, мой доход в месяц доходил до 2,5–3,5 тысячи рублей, что было почти в 7 раз больше самой высокой официальной зарплаты в СССР. Запомнился один случай. На фирме нужна была печатная машинка, а деньги на нее выделять было жалко. Но у нас дома она была. Раньше мы купили ее для Инки. После Инка оказалась в Израиле, а машинка осталась как символ, что Инка рядом с нами. Конечно, я тут же на нее позарился.

Фира что-то заподозрила.

– Куда ты ее собрался нести?

– На фирму, – ответил я, понимая, что теперь ни о какой машинке не может быть и речи.

– Это же Инкина. Через мой труп ты ее возьмешь, понял?

Фира как-то, смеясь, говорила мне:

– Я часто думаю про себя: муж у меня хороший, не наркоман, не пьяница, ну почему же он все тащит из дома?

Зарождение бизнеса, шедшее параллельно с зарождением криминала, очень остро ставило вопрос – как быть? Понятно, что против лома нет приема. Но если у кого-то не будет желания поднимать лом, то и приемы станут не нужны.

Цветочки и ягодки

Создав же свою фирму, я стал экономить почти на всём, позволяя себе минимум, и не более. Моя семья уже давно не жила так стесненно, как в ту пору. Я мечтал съездить в Израиль, но представить себе не мог, как это осуществить. Ведь у меня не было даже денег на билет.

Ранее мы с Эдуардом в МСП прорабатывали с одним французом проект по изготовлению ванн из полимербетона. Француз просил направить на стажировку к нему на фирму под Париж кого-нибудь из наших. Мы отправили Зорика, а сами на этом заработали 500 долларов, которые разделили пополам. На свою долю я смог купить билет на самолет в Израиль. Так я впервые попал туда в марте 1992 года.

Рита с мамой жили в центре страны, а Инка с Сашей на юге. Я сначала приехал к маме и Рите. С того раза и по сей день все мои поездки в Израиль – это сочетание приятного с полезным. Хоть не прошло и полугода с тех пор, как я провожал маму и Риту с семьей в киевском аэропорту, но каким счастьем было встретиться с ними здесь, в Израиле. Конечно, я с нетерпением ждал встречи и со своей дочкой.

Еще до этой поездки мне удалось познакомиться по телефону с Евгением – израильским бизнесменом. Я надеялся завязать через него какой-нибудь бизнес с Израилем. Когда Евгений узнал, что я приезжаю, то пригласил меня встретиться с ним в его офисе утром на следующий день после приезда. Юра, Ритин муж, сам еще толком ничего не зная в Израиле, был моим проводником. Офис находился в Герцлии. Там я получил неожиданное для меня предложение – создать совместно с Евгением завод по производству фильтров. Евгений жил в Израиле уже около десяти лет и, как я понял, хорошо там освоился. К встрече он подготовился основательно. Показал мне фильтры и проект создания завода с экономическим его обоснованием.

– Что от меня требуется? – возбужденно спросил я его. – У меня есть территория, команда и, естественно, желание.

– Борис, этот бизнес я хочу создать на пару с кем-то, – спокойно отвечал он мне, – сам я из Екатеринбурга и сейчас ищу там партнера. Но я согласен и на Питер, если мы с тобой сможем договориться. Фильтры будем производить у тебя, а поставлять ты их будешь мне сюда, в Израиль. Условия должны быть такие – поровну вкладываемся и поровну распределяем доли.

– Евгений, я тебе сказал, в чем может быть мой вклад. Это территория, цеха и сам процесс организации.

– Борис, нужно вложить деньги. Без этого ничего не выйдет. Нам надо будет покупать дорогое оборудование, заказывать массу всевозможной оснастки, вкладываться в сырье, рекламу, и, заметь, это только для начала. Всего же, по моим расчетам, нам предстоит вложить 775 тысяч долларов, и это без учета производственных помещений.

Сказав все это, Евгений вопросительно посмотрел на меня. Я был подавлен. Суммы, о которых он говорил, были для меня не то что недосягаемые, а просто какие-то заоблачные. Я даже не мог представить себе такие деньги. Конечно, я был вынужден отказаться. К обеду мы с Юрой вернулись домой.

Хозяйка квартиры, которую арендовала Рита, попросила у нее разрешения поговорить со мной, и сообщила мне, что ее знакомый, узнав, что к Рите приехал бизнесмен из России, просит со мной встречи.

– Моше, – представился мне парень, приехавший к нам вечером в этот же день.

– Борис, – так же по-дружески ответил я ему.

– Как дела, Борис, ты первый раз здесь?

– Не только первый раз, я первый день здесь.

Мне было приятно, что израильтянин так по-доброму общается со мной, не зная меня совершенно. Моше жил в Израиле уже около пятнадцати лет, и такой срок мне тогда казался более чем достаточным, чтобы стать полноправным гражданином страны. Мы сидели в комнате на диване, и ничто не мешало нам вести этот разговор.

– А что за бизнес у тебя в Ленинграде? – Моше от общих фраз перешел к делу.

– Бизнес у меня разноплановый, но в основном связанный с производством и с автомобилями, – старался я представить себя в наиболее выгодном свете.

– Это, Борис, то, что надо, – обрадовался Моше, – я вот хочу предложить тебе производить автомобильные фильтры. Как ты думаешь, потянешь?

Я был поражен. Два совершенно одинаковых предложения – и в один день. «Это, наверное, судьба», – подумал я.

– Моше, ты знаешь, мне то же самое предложили сегодня утром, – не выдержал я.

– Как это? Кто? – тут уже Моше был удивлен.

– Это Евгений, фамилии его я не знаю, но офис у него в Герцлии. Мы сегодня утром были там, – продолжал я, находясь до сих пор под впечатлением. – А фильтры – это твой бизнес?

– Нет, это бизнес моего приятеля, – старался поподробнее объяснить мне Моше цель своего прихода, – это очень богатый человек. Он всю жизнь находился в фильтровальном бизнесе Израиля, а сейчас хочет перенести его в Россию.

– Знаешь что, Моше, я – производственник. Промышленность Питера знаю прекрасно. Да, я не знаком с фильтровальной технологией, но не вижу проблемы все это осуществить, – красовался я, боясь его вопроса о деньгах.

– Вот и прекрасно, – Моше, мне кажется, обрадовался не меньше, чем я.

– А сколько мне надо будет вложить денег в этот проект? – уже совсем осмелел я.

– Сразу нисколько. Будешь вкладывать по мере необходимости и своих возможностей. Сам создашь с нашей помощью свое производство, а мы будем у тебя покупать все твои фильтры.

Эта фраза меня просто окрылила. «Надо же, – подумал я, – дают мне бизнес и не просят ничего взамен». Я даже представил себе, как от Моше будет поступать оборудование, а его приятель, который все знает о фильтрах, наладит его и передаст мне все особенности известной ему технологии.

В свое время, еще в детстве, я читал много прекрасных русских сказок, но, к сожалению, их выводы не всегда оставались в моей памяти. Одна из них, написанная, кстати, А. С. Пушкиным, заканчивается словами: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной». Смысл этого выражения я вспомнил намного позднее, а тогда я был воодушевлен предложением Моше.

Возвратившись назад в Россию, я тут же решил заняться анализом полученных предложений. По опыту мне было известно, что у нас почти никто ничего не знает о топливных фильтрах. Исторически конструкции ни одного советского легкового автомобиля не предусматривали топливных фильтров. Правда, новые модели ВАЗа, выпускаемые с 1985 года, начали комплектоваться ими, но это была капля в море.

Не прошло и месяца, как я знал, что топливные фильтры производятся как в России, так и на Украине. Адмиралтейский завод в Петербурге уже несколько лет выпускает их как товары народного потребления. Серийное производство их было давно налажено в городах Ливны и Энгельсе. Кроме того, их выпускали еще в Костроме. На Украине фильтры производились под Херсоном в городе Цюрупинске. Все они были одной конструкции, представляя собой невзрачный корпус из толстой непрозрачной пластмассы с двумя штуцерами по краям. Конечно, их вид был тот еще.

Фильтры, которые я видел в Израиле, были принципиально другими. Легкие, прозрачные пластмассовые корпуса делали их изящными, как будто невесомыми, и самое интересное – можно было наблюдать весь процесс фильтрации.

Итак, я сделал три основных вывода.

Первый: фильтры – бизнес перспективный, даже несмотря на малую известность их на внутреннем рынке.

Второй: их себестоимость реально может быть ниже себестоимости фильтров, выпускаемых сегодня на пространстве бывшего СССР.

Третий: затевать производство стоит только в том случае, если они будут конкурентоспособны на внешнем рынке.

Последний вывод был особенно важным, чтобы не позволить иностранным производителям импортировать такие же фильтры в Россию.

Рами появился у меня в офисе через три месяца. Это был тот «очень богатый человек», о котором мне еще в Израиле говорил Моше. Они прилетели вместе. Если Моше и по одежде, и по манерам был «наш», то Рами явно выглядел иностранцем.

В то время иностранцы только-только начинали приезжать в Россию, и поэтому появление любого вызывало у принимающей стороны чувство самоуважения. Вот, мол, мы какие, к нам даже иностранцы приезжают. Однако что собой представляют эти иностранцы, что за ними стоит, каков их статус у себя в стране – никого это не беспокоило и никто такие вещи даже в голову не брал.

Так и я был под впечатлением Рами. Он имел вид бывалого и степенного бизнесмена. Яркая элегантная одежда, манеры человека, как я представлял себе, знающего себе цену, слегка пренебрежительный разговорный тон еще более приподнял его статус в моих глазах. Однако остановились они оба не в шикарном отеле, а в одной комнате на квартире какого-то знакомого Моше. Это меня немножко удивило, хотя я тут же прогнал эту никчемную, как я тогда сам себе сказал, мыслишку.

Рами положил мне на стол около десяти различных топливных фильтров, точно таких же, какие я видел ранее в Израиле у Евгения в офисе. Моше был между нами связующим звеном. Они с Рами говорили на иврите, а Моше переводил поочередно то мне, то ему. Я показал им свою фирму, и Моше сказал мне: «Рами все очень понравилось, и он уже представил себе, как и где будет размещено производство». Я был очень воодушевлен. «Надо же, какой профессионал, с полувзгляда все понимает».

Первый день знакомства закончился в ресторане. Я тогда сам в рестораны не ходил – на них просто не было денег. Но тут такое дело – иностранцы, да из Израиля!

Еще через три месяца я опять летел в Израиль, предвкушая важность предстоящих встреч и переговоров.

«Первые контакты такие и должны были быть – ни о чем, – уговаривал я сам себя. – Ведь нам надо было для начала хотя бы познакомиться. А вот сейчас мы начнем говорить по делу, разработаем какой-то план или еще что-нибудь. Как мне повезло, Рами же профессионал, он наверняка знает, как можно быстро все организовать», – рисовал я в уме радужные планы всю дорогу от Санкт-Петербурга до Тель-Авива.

На следующий день я встал рано и с нетерпением ждал звонка. Моше появился около восьми. Его фирма была недалеко, в Раанане, и представляла собой небольшую по нашим российским меркам механическую мастерскую. На нескольких станках – токарных, фрезерных и одном ЧПУ – они с партнером, тоже бывшим русским, делали какие-то заказы для авиации. Малые размеры фирмы компенсировались ее электронной начинкой. Илья, партнер Моше, со своего компьютера производил настройку и управление CNC. С помощью факса шла коммуникация с заказчиками и поставщиками. Станки были оснащены инструментом со съемными твердосплавными пластинками. «Да, – с уважением подумал я, – мал золотник, да дорог».

Рами пришлось ждать долго. Моше был занят своими делами, а я слонялся без дела по улице, не зная, чем заняться. Рами появился только к двум часам дня, и мы втроем поехали в Тель-Авив. «Ну наконец-то займемся делом», – радостное возбуждение пока еще не покинуло меня. Однако сначала меня привезли в китайский ресторан. Его владельцем был сын Рами. Мне, конечно, уже хотелось есть, но больше всего хотелось скорее начать работать. «Работа» началась примерно через час в небольшой кладовке ресторана, полностью заставленной какими-то вещами и находящейся на его втором этаже. «Ничего себе обстановочка», – с тоской подумал я.

Рами вытащил из ящика стола фильтры, а на листочках бумаги стал рисовать схематично, что собой должно представлять производство, как следует проверять фильтры на герметичность и упаковывать их в коробки.

Мне, инженеру-технологу, привыкшему к точности всей проектной документации, объяснения Рами показались каким-то детским лепетом взрослого человека.

– Моше, что он мне показывает? Разве у Рами нет проекта предполагаемого завода? Разве, кроме этих фильтров, нет ничего? Если у него был свой завод фильтров, то у него обязательно должна быть какая-то технология. А специальное оборудование, какое оно, кто и где его производит? Не может быть, чтобы не было чертежей с необходимыми техническими требованиями. Из какого материала сделаны эти фильтры?

– Борис, Рами не инженер, но он силен в рынке. Там он профессионал. Его знают все и он всех знает. Как ты не понимаешь, это же самое главное, – спокойно, сидя на коробке из-под продуктов, ответил мне Моше.

«Ох, сейчас бы сюда проект Евгения, а не эту белиберду», – все больше расстраивался я. Тогда это были еще цветочки, но я даже представить себе не мог, какие ягодки я получу от этого «профессионала-рыночника».

Фильтры, начало

Домой в Петербург я возвращался совсем с другим настроением. Внутреннее чувство мне говорило, что я вряд ли что-то от них получу и все придется делать самому. Но верить в это не хотелось. Однако рисковать я не имел права и поэтому решил действовать по принципу «на Бога надейся, но сам не плошай».

Я не очень-то поверил Моше и Рами, что они будут у меня что-то покупать. Поэтому из предложенных к производству фильтров выбрал те, которые безусловно смогу сам без них продавать в России. Среди выбранных – один большой, а второй – малый конусный. Впоследствии они получили у нас свои номера: GB 203 и GB 202 соответственно.

Инжекторные автомобили в России тогда еще не выпускались, хотя на мировом рынке они уже в массовом порядке начали вытеснять карбюраторные. Я понимал, что рано или поздно такое же произойдет и с российским автопромом и тот, кто заранее подготовится к этому, будет лидером на рынке. Именно это заставило меня принять решение производить инжекторный топливный фильтр из нержавеющей стали, очень популярный в то время на мировом рынке. Это был фильтр конструкции General Motors. Впоследствии он получил у нас номер GB 302.

Теперь предстояло оценить свои возможности и понять, можно ли будет выполнить поставленную задачу.

Рассуждал я примерно так. Конкурентоспособность могут обеспечить два фактора: качество и цена.

Если я воспроизведу известную на мировом рынке конструкцию, то мне не надо будет ее рекламировать, но придется доказывать ее качество.

Это уже хорошо. Может быть, это кому-то покажется странным, но меня совсем не беспокоил вопрос о качестве. Мне, технологу по образованию и по опыту предыдущей работы, очень хорошо известно, что качество зависит от оборудования, выбранной технологии и ее соблюдения в процессе производства. Я был уверен, что эта задача мне по плечу, и я представлял себе все необходимые для этого действия. Таким образом, считал я, если мое производство будет не хуже, чем в Азии, Европе или Америке, то и качество у меня будет не хуже, чем в Азии, Европе или Америке.

Фильтры – это не хай-тек, технология изготовления их более-менее типичная. К этому времени я в общих чертах в ней разобрался. Правда, я не был знаком ни с фильтровальной бумагой, ни с методами ее переработки. Также я не знал, какие есть способы сварки пластмасс. Но все это меня не пугало.

Огромный промышленный потенциал города мне был очень хорошо известен, и поэтому я не сомневался, что смогу найти необходимых специалистов. Частичная остановка большинства заводов и НИИ заставляла людей самостоятельно искать какие-то средства для выживания. Золотой фонд советской экономики – прекрасные специалисты были готовы выполнять любые заказы за относительно небольшие деньги. Короче говоря, было из чего и из кого выбирать.

Определить себестоимость продукции для меня с моим опытом работы вообще не представляло проблемы. Раз технология мне была принципиально понятна, то, следовательно, зарплата рабочих известна. Стоимость материалов также известна. Все остальные расходы зависели от выбранной инфраструктуры, а что ее я выберу оптимальной, у меня сомнений не было. Ничтожно дешевая энергетика, стремительно падающий рубль, низкие заработные платы – это было просто подарком судьбы для отечественного производства. Когда я подсчитал затраты на производство одного из фильтров и перевел их в доллары, то получилось, что его можно будет сделать за 8,77 цента. Израильтяне мне предлагали за него 11,5. Прибыль от экспорта в размере почти что 25 процентов – что можно быть лучше? Откуда мне тогда было знать, что на рынке такой фильтр стоил не менее 25 центов.

Я решил кардинально перестроить свою компанию. Весь ход развития бизнеса вел меня к этому решению. Раньше я старался доказать своим коллегам, что никакой серьезный бизнес невозможен без стратегических целей и прогноза действий. Теперь же, видя бесперспективность и неуклюжесть самостоятельных действий каждого подразделения компании, я понял, что времени на убеждения не оставалось.

Теперь я ясно видел перспективу фирмы. Она была связана исключительно с фильтрами. Все другие побочные, но еще существующие тогда подразделения в моих глазах уже не имели будущего. Рано или поздно я должен буду с ними расстаться. Я понял, что создавать новое производство вынужден самостоятельно. Риск ошибки в случае, если поручить это кому-то другому, был бы очень велик. Я всю ответственность взял на себя.

Сергей работал в подразделении МСП. Я обратил внимание на этого скромного парня. Своей честностью, упорством и трудолюбием он выделялся среди других сотрудников. Я перевел его в свое непосредственное подчинение, и под моим руководством Сергей в ноябре 1992 года приступил к исполнению этой новой для него работы.

Поставщики и исполнители

Первое, что Сергею было поручено, – найти в России необходимое сырье.

– Мы не можем применять ту бумагу, что на Адмиралтейском. Это же промокашка, – сказал я Сергею. – Ищи, кто что-то подобное производит. С полиамидом более-менее ясно. Адмиралтейский по кооперации получает из Таллина пластмассовые детали. Там есть участок литья. Летом мы с Эдуардом были на том заводе, так что кто полиамид производит, известно. А вот с клеем – труба, надо к химикам обратиться.

– Борис Наумович, – предложил Сергей свой план, – давайте я сначала займусь бумагой. Найду человека, направлю его к вам, а сам начну искать клеевиков.

Петр Сергеевич был одним из руководителей НИИ бумажной промышленности. Сергей дал мне его телефон. Договорившись о встрече, я поехал к нему в институт.

– Петр Сергеевич, – обратился я нему, понимая, что люди не очень-то любят тех, кто просит, совсем другое дело – тот, кто дает, – я думаю, что у меня есть интересное для вас предложение.

– Борис Наумович, – с улыбкой ответил мне он, – чем же вы меня порадуете?

– Петр Сергеевич, ну разве я бы посмел обратиться к вам просто так. Конечно, обрадовать хочу.

Тут мы оба дружно рассмеялись. Бизнес – это человеческое общение. Если люди смеются, значит, им хорошо, а раз хорошо – есть контакт, и разговор после этого будет более доверительный.

– Петр Сергеевич, занимаюсь я бизнесом уже пять лет. Слава богу, все идет как надо. Сейчас я создаю производство автомобильных фильтров. Буду фильтровать топливо. Нужна бумага, очень много. Если вы сможете мне ее предложить, то у вас фактически будет готовый рынок.

– Борис Наумович, вы знаете, мне это интересно.

– Петр Сергеевич, давайте поздравим друг друга. Мы взяли первый барьер – для начала это уже немало.

Петр Сергеевич был очень коммуникабельным деловым человеком, с которым приятно было иметь дело.

Кроме сырья Сергею было поручено использовать возможности инженерной группы нестандартного оборудования, входящей в состав МСП. В группе работали толковые ребята – Александр, Алексей, Владимир и Валентин Иванович. Работы у них к этому времени стало значительно меньше, я не хотел их терять.

– Сергей, – вызвал я его к себе в кабинет, – ребята еле загружены. Того и гляди, будут на́ сторону смотреть, надо их поддержать.

– Что вы предлагаете? – немного растерялся Сергей. До этого он никогда никем не руководил.

– Ну, допустим, бумагу мы получим от Петра Сергеевича, так она же будет шириной около 800 миллиметров, а штора для фильтра не более 35. Значит, сначала мы должны будем ее разрезать на полосы. Далее ее надо будет гофрировать. Вот возьми и закажи эти станки у ребят. Но прежде всего продумай необходимые для нас характеристики. Например, как загружать сырье, как снимать, какая желательна производительность и как совместить работу одного станка с другим. Наверняка ребята предложат тебе что-то, а ты все это проверь.

– Ну и задачу вы мне ставите, – ответил Сергей, хотя по его глазам было видно, что он загорелся идеей.

– Обожди, Сергей, это еще не все, – остановил я уходящего было парня. – Фильтры же надо будет испытывать на герметичность. Нужна установка, которая будет подавать сжатый воздух внутрь фильтров, а потом опускать их в воду. Пузырьки сразу же покажут, где брак.

Следующее задание, которое получил Сергей, – поиск специалистов по сварке пластмассы. Через какое-то время у меня в кабинете сидели специалисты Научно-исследовательского института по токам высокой частоты (ВНИИТВЧ). Они брались выполнить эту работу за два этапа. На первом следовало определить все необходимые условия, при которых можно гарантировать качественный процесс сварки, на втором – изготовить саму сварочную установку. В конце декабря 1992 года с ВНИИТВЧ был подписан договор, обязывающий их к лету следующего года поставить установку на фирму, и все это за 2 500 долларов.