Последнее путешествие, или Секрет племени Боро-Роро

Было и ещё кое-что. Время от времени другой член экипажа «Капитана Немо», отвечавший за вооружение экспедиции, расстилал на столах парусиновые полотнища и раскладывал на них охотничьи двустволки, револьверы, карабины и даже небольшую картечницу системы Гатлинга под револьверный патрон сорок четвёртого калибра. – такие, объяснял он, производятся в Североамериканских Штатах для вооружения полиции.

Всё это следовало тщательно изучить, научиться поддерживать смертоносный металл в исправности и полнейшей боевой готовности. Матвей получал от этого процесса истинное удовольствие – он вообще любил оружие и не упускал случая освоить новый образец, будь то приобретённый на рынке в Маниле малайский крис с волнистым лезвием, самодвижущаяся мина Уайтхеда, или винтовка с телескопом для точного прицеливания – вроде той, что подарил ему Вениамин Остелецкий во время путешествия в Абиссинию. Этой винтовкой – магазинным «Винчестером, снабжённым скобой Генри – Матвей недурно овладел искусством меткой стрельбы, и этот навык не раз с тех пор ему пригодился. Ему и с картечницами приходилось иметь дело – когда он вместе с казаками-ашиновцами отражал нападение французской эскадры на форт Сагалло[13].

В тонкости обращения со смертоносным металлом воздухоплавателей посвящал Игнат Осадчий – отставной унтер морских пластунов, участник множества рискованных операций в разных концах света и четвёртый член команды «Капитана Немо». Матвею уже приходилось действовать с ним плечом к плечу – и у форта Сагалло, и в джунглях Тонкина, и на улицах мятежного Сайгона. Многим из команды «Капитана Немо» пришлось в своё время повоевать (литератор Жюль Верн составлял в этом плане исключение), и все признавали: во владении оружием Осадчему равных нет. Как и в плане жизненного опыта, весьма, надо заметить, специфического свойства…

Много лет назад его, артиллерийского кондуктора с клипера Яхонт» затащили, напоив, в одном иностранном порту на борт американского китобойца из Нантакета – «зашанхаили», как называют такой метод вербовки. В результате новоиспечённый гарпунёр два года бороздил Южные Моря, пока однажды не встретил в каком-то порту русский корвет и не сбежал вплавь с опостылевшей посудины. Из этого приключения Осадчий вынес массу полезного опыта: при необходимости он мог объясниться с матросом любой национальности, превосходно знал повадки портового жулья, а заодно и овладел владел «пиджином» – дикой смесью из английского, испанского и французского языков, на котором изъясняются моряки по всему миру. Хитрый и находчивый от природы, он был взят Остелецким в морские пластуны, где так же приобрёл массу полезных навыков – например, научился пользоваться приспособлениями для подводного плавания и устанавливать адские машинки под днища стоящих в гавани кораблей. И хоть большая часть этих навыков вряд ли могла пригодиться в предстоящем перелёте – никто не сомневался, что боевой опыт, отвага и огромная физическая сила бравого унтера станет залогом безопасности его спутников.

То же самое можно было сказать и о навыках пятого и последнего члена маленькой команды – судового механика, знатока паровых машин Клода Мишона, для друзей – «Шассёра». Прозвище это, означающее «башмак», он получил на службе во флоте Третьей Республики за характерную форму носа, в самом деле, напоминающего тупой носок матросского ботинка. Несколько лет назад в сражении при китайском Фунчжоу (там он в чине премьер-старшины командовал сорокатонной железной миноноской) Шассёр попал в плен и после множества перипетий оказался в составе отряда, которым командовал капитан второго ранга Казанков. Отряд этот, составленный из русских добровольцев, помогал повстанцам-аннамитам в действиях против французских колонизаторов, и Шассёр, оказавшись перед выбором – сдохнуть от голода и лихорадки в гнилой яме, накрытой бамбуковой решёткой, или перейти на другую сторону – принял верное решение. И – не разочаровал ни кавторанга, ни новых своих сослуживцев, унтера Осадчего ни Матвея Анисимова, превосходно управляясь с механизмами катеров и трофейных французских канонерок.

Когда дело доходило до боя, бывший премьер-старшина не отсиживался за спинами своих новых товарищей, а на вопросы же – не мучает ли его совесть из-за «смены флага» – отвечал, что раз уж бывшие сослуживцы пальцем не пошевелили, чтобы вытащить его из плена, то и он больше ничем им не обязан. Словом, Шассёр повёл себя истинным французом – как прокомментировал это Вениамин Остелецкий, который по завершении кампании взял француза под своё крыло. Он же устроил его в воздухоплавательное бюро механиком, где бывший премьер-старшина и трудился, пока не получил предложение войти в экипаж «Капитана Немо», став, таким образом, четвёртым и последним из спутников барона Греве. Сейчас он вместе с остальными ковырялся с разобранными на части винтовками и револьверами в пассажирском салоне «Луизы-Марии», добродушно переругиваясь с Осадчим. Эти двое ещё в Индокитае успели присмотреться друг к другу и с тех пор между ними установились уважительные отношения – как и подобает профессионалам, способным оценить по достоинству чужое мастерство. Матвей, узнав, что эти двое войдут в команду дирижабля, не на шутку обрадовался – лучших товарищей для рискованного предприятия сыскать было трудно.

– Ну что, подельнички, авралу конец? – прогудел Осадчий. – Всё, зашабашили?

На своих занятиях бравый унтер прибегал к своеобразной манере речи, вворачивая словечки и обороты из казачьего, матросского, арестантского и бог ещё знает каких жаргонов. Греве, единственный среди присутствующих офицер, не возражал и даже посмеивался над пассажами Осадчего бравого унтера; что касается французского литератора, то он ни слова не понимал, догадываясь о смысле слов «инструктора» лишь по ухмылкам прочих слушателей.

– Ежели все – выкладывайте стволы на стол и грабки, ручонки то есть, приберите! – продолжал разливаться бывший унтер. – Проверять буду, а ежели кто забыл прикрутить какую пумпочку – ещё сто раз будет заново собирать и разбирать, пока остальные на палубе груши известно чем околачивают. Самолично прослежу безо всякого снисхождения!

Глава девятая

в которой ротмистр Кухарев встречается со старым знакомым, узник Алексеевского равелина решается на отчаянный шаг, а Вениамин Остелецкий появляется ниоткуда.

Кухарев вышел из вагона поезда на станции Клэпхэм-Джанкшен, в Уондсуэрте, графство Суррей. Сюда можно было добраться и на кэбе, истратив ненамного больше времени, зато избегнув духоты и толкотни в железнодорожном вагоне – но ротмистр рассудил, что подобный способ передвижения скорее позволит избежать непрошенного внимания. Личность человека, в гости к которому он направлялся, делала его весьма вероятными.

Кухарев оказался прав – и в то же время ошибался, причём дважды. Стоило покинуть дом на Бейкер-стрит, как к нему прилепился неприметный тип. Слежку ротмистр так и не сумел обнаружить, хотя не раз проверялся по дороге – несмотря на то, что собаку съел в деле негласного наблюдения (как и уклонения от оного) ещё во времена службы в криминальном сыске Варшавы. Так что, оставшийся незамеченным соглядатай последовал за мнимым чешским коммерсантом до вокзала Ватерлоо, где – опять-таки незаметно для подопечного – передал эстафету своему коллеге, столь же безликому и неприметному. Тот доехал вместе с Кухаревым до пункта назначения и, выбравшись на платформу, направился за ним следом, что, несомненно, демонстрировало высокий профессиональный уровень местных «топтунов» – ротмистр не знал, как называют подобных типов в лондонской полиции. И это стало ещё одной ошибкой – он-то был уверен, что интерес к нему проявят власти, в то время, как нынешние соглядатаи стояли по другую сторону баррикад в непрекращающейся войне сыщиков и преступников. Но поскольку Кухарев слежки, повторимся, не заметил – то так и остался в благословенном неведении.

Часы на башенке станции отзвонили три пополудни. На этот раз пришлось взять кэб – хотя ротмистр, отправляясь на встречу, внимательно изучил карту графства Суррей, он не очень хорошо представлял себе, куда нужно ехать. Соглядатай кэб брать не стал – подал незаметный для посторонних знак кэбмену и, дождавшись ответного кивка, повернул восвояси. Да, если бы ротмистр заметил эту пантомиму – он вряд ли сохранил бы спокойствие…

Впрочем, у него и без того хватало поводов для волнения. Однажды Кухареву приходилось обращаться к человеку, ожидавшему его сейчас, за услугой. Тогда их сотрудничество было вполне успешным, но лично они так и не встретились, прибегая к услугам посредников. На этот раз контрагент ротмистра, сочтя, что имеет дело с проверенным партнёром, настоял на личной встрече – и состояться она должна была на его территории и под присмотром его людей. Ротмистр же, принуждённый обстоятельствами действовать в одиночку и в чужой стране вынужден был ограничиться единственной мерой предосторожности в виде бельгийского «бульдога» в заднем кармане брюк да узкого стилета, скрытого в тяжёлой, чёрного дерева трости с бронзовым набалдашником в форме шара – при необходимости таким можно было с одинаковой лёгкостью расколоть и кирпич, и череп супостата. И, конечно, навыки опытного секретного агента, отточенные во множестве головоломных операций – это ведь чего-нибудь, да стоит?

Станционные часы едва отбили половину четвёртого пополудни, а ротмистр уже стоял на перроне в ожидании лондонского поезда. Таким образом, весь визит, считая поездку туда и обратно через весь парк Кэпхэм-Коммон занял не более полутора часов. Что ж, его недавний собеседник не любил терять время даром – сухо поздоровавшись, он предложил гостю присесть и в нескольких словах изложил то, ради чего ротмистр сюда и явился. Получил в ответ глухо звякнувший мешочек с гинеями – и встал, давая понять, что встреча закончена.

Что ж, подумал Кухарев, те лучше, у него тоже не было никакой охоты задерживаться. Хотя – нельзя не признать, что владелец особняка на Уэст-Лодж был личностью во всех отношениях незаурядной. Внешностью типичный американец, с волевым, широким лицом, украшенным пышными усами и бакенбардами, во время Гражданской Войны сражался на стороне северян, получил ранение, попал в госпиталь. А выйдя оттуда, решил поправить свои финансы, вербуясь под вымышленными именами в разные полки и получая за это положенные добровольцам денежные выплаты. Когда же на его след вышли ищейки из бюро Пинкертона, занимавшиеся розыском дезертиров, он сбежал в Нью-Йорк, сколотил там шайку из таких же, как он отчаянных парней и стал промышлять грабежами банков и контор ростовщиков. Примечательно, что при этом Адам Уорт (такое имя носил этот предприимчивый джентльмен) обходился без оружия. «Человеку с мозгами – повторял он, – незачем таскать в кармане револьвер. Всегда можно найти способ добиться своего, хорошенько подумав…»

После нескольких крупных дел, Уорд с компаньоном бежали за океан, унося с собой около миллиона долларов наличности и в ценных бумагах.

Адам Уорт

В Британии Уорт назвался редактором «Нью-Йорк таймс» Генри Раймондом (тот к тому времени скончался и не мог предъявить самозванцу претензии) и быстро сделался некоронованным королём преступного мира, создав в Лондоне настоящую уголовную империю. Рядовые уголовники, которых подбирали для очередного дела через цепочку посредников, ничего о нём не знали и, даже попавшись с поличным, не могли выдать ни самого Уорта ни его ближайших помощников.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Подробнее об этом в четвёртой книге цикла, «Флот решает всё».

2

Подробнее об этом в пятой книге цикла, «Здесь водятся драконы».

3

Эти события подробно описаны во второй книге цикла, «Следовать новым курсом!»

4

Эти события подробно описаны во второй книге цикла, «Следовать новым курсом!»

5

Эти события подробно описаны в пятой книге цикла, «Здесь водятся драконы».

6

Подробнее об этом – в пятой книге цикла, «Здесь водятся драконы».

7

Подробнее эти события описаны во второй книге цикла, «Следовать новым курсом».

8

Эти события подробно описаны во второй книге цикла, «Следовать новым курсом».

9

Из «Воспоминаний» Жюля Верна, 80-е годы XIX века.

10

Это события подробно описаны в пятой книге цикла, «Здесь водятся драконы».

11

Эти события подробно описаны в первой и второй книгах цикла, «К повороту стоять!» и «Следовать новым курсом!».

12

Эти события подробно описаны в пятой книге цикла, «Здесь водятся драконы».

13

Подробнее эти события описаны в четвёртой книге цикла, «Флот решает всё».