Чуть короче жизни

– Познакомьтесь, Евгения Александровна, это ваша сестра – Элен!

Женя сама не знала, кого ожидала встретить (может быть, какого-нибудь фантастического монстра), а увидела тоненькую, невысокого роста сверстницу, с копной коротко остриженных темных волос.

– Элен говорит по-русски, но не очень уверенно.

– Очень неуверенно! – возразила Элен. – Зато я говорю по-французски и по-английски, а вы?

– Очень неуверенно! – рассмеялась Женя. – Ничего, как-нибудь договоримся! Тетушка предупредила вас, что вы поедете в гости к нам, в Арсеньевку?!

– Да, но не раньше, чем вернется Макс!

– Кто? – переспросила Женя.

– Макс Герни. Разве вы не знакомы?

– Так она называет господина Вольфа! – пояснила Ирил в ответ на недоуменный взгляд Жени. – Девочки, я вас оставлю. Элен, слушайся Герни! Я скоро привезу Нэти, и ваши дела, наконец, будут улажены!

Элен взволновано заговорила с Ирил на родном языке. Ирил отвечала спокойно и снисходительно. Жене показалось, что даже чуть более спокойно, чем требовала ситуация. Элен настаивала, но Ирил возражала и была непреклонна. Наконец Элен истощила запас аргументов и умолкла, тогда Ирил ласково поцеловала ее в лоб и ушла за перегородку, отделявшую спальный уголок.

– Ничего не хочет слушать! – сказала Элен Жене. – Что там за истории с новой техникой?

Женя еще не успела толком рассказать о достоинствах местного авиатора, как Ирил вернулась. В руках у нее был изящный ридикюль из крокодильей кожи.

– Я вернусь очень быстро! Дождись меня в Арсеньевке! – велела она племяннице. – Во всем слушайся Герни!

Едва Ирил ушла, Элен очень быстро собралась.

– Ты мне покажешь город?! – спросила она Женю. – Я тут уже вторые сутки сижу безвылазно, надоело!

– А как же господин Вольф?

– Но его все равно еще нет! Мы успеем вернуться до его прихода!

Не успела открыться дверь, как перед барышнями предстал давешний «судебный исполнитель»? Он что-то сказал иностранке, но Элен только хмыкнула в ответ и обошла охранника. Седоватый господин повысил голос, но тут пробегавший мимо официант с полным подносом на поднятой руке, совершил неловкий поворот, поднос накренился, отчего суп хлынул на шевиотовый костюм. От испуга официант грохнул поднос, пролив остальной суп и разбив вдребезги три глубоких тарелки и одну мелкую. Облитый супом «исполнитель» несколько секунд набирал в грудь воздуха, а потом разразился пламенной речью, мешая русские слова с иностранными. Официант вяло оправдывался.

Под шум перебранки барышни осторожно ускользнули, но не успели они дойти до дрожек, как дорогу преградила высокая фигура. Вольф, небрежно поигрывая сорванным прутиком, укоризненно смотрел на беглянок. Элен поджала губки, подала Вольфу руку и безропотно позволила усадить себя в дрожки. Столь же церемонно была усажена в дрожки и Женя, и только после этого на ступенях «Черногории» появился раздосадованный «исполнитель».

– Вели принести сюда чемоданы! – сухо приказал ему Вольф. – И расплатись за номер!

30

Недовольный короткими остановками Прохор лошадей берег, поэтому в Арсеньевку возвращались очень неспешно.

В отсутствие Ирил и отца Федора Женю одолел былой страх перед Вольфом: она сидела очень тихо, на реплики Элен отвечала односложно. Бусик точно так же тихо лежал на плече Жени, спал (или делал вид, что спал), прикидываясь меховым украшением.

Ось у дрожек переломилась в нескольких верстах от Арсеньевки. В первый момент Женя даже не поверила в случившееся. Она знала, что дрожки маменька ремонтировала совсем недавно. По требованию Надежды Никитичны Прохор готовил дрожки к дальней поездке. Маменька планировала сама беседовать с перекупщиками относительно поставок зерна, но тут случился неурожай, и поездка не состоялась.

Прохор, ворча, выпряг лошадей и предложил барышням прокатиться до усадьбы верхом, но это почему-то Вольфу не понравилось.

– Здесь верно, недалеко? Почему бы нам просто не пройтись пешком, размяться?

Прохор удивился и предложил другой вариант: он сам съездит в Арсеньевку за подмогой, а оттуда вышлют коляску. Зачем же барышням ножки бить?

Но и этот вариант Вольфа не устроил. Он продолжал настаивать на пешем переходе. Элен не возражала, а Женя вообще-то не видела ничего плохого в том, чтобы прогуляться пешком в такую прекрасную погоду. Тем более, что Улатинский лес остался далеко позади.

31

С одной и с другой стороны от дороги тянулись поля. Пшеница колыхалась под ветром, отчего по полю ходили почти морские волны. Элен, тыча пальчиком в окружающий пейзаж, расспрашивала Женю, о том, чьи это поля, и хорошо ли жить в этакой глуши.

Вольф шел на несколько шагов позади, лениво щурился на затянутое облаками солнце и жевал сорванный пшеничный колосок. Неожиданно издали донеслось тарахтение мотора, взвилось облако пыли, и компанию догнал роскошный «роллс-ройс». За рулем автомобиля сидел сам Поливанцев – ближайший сосед Арсеньевых – малый лет тридцати, обладатель крупнейшего в округе имения и мельницы. На сидении рядом с шофером восседал студент Зимин.

Машина затормозила, и Поливанцев сказал вполне приветливо:

– Я видел ваши дрожки, Евгения Александровна! Подбросить вас до дома?!

При других обстоятельствах Женя не приняла бы приглашение Поливанцева, но сейчас она боялась утомить Элен и только молча кивнула.

Поливанцев выскочил из машины, представился Вольфу и Элен, распахнул перед дамами дверцу автомобиля.

– Что-то наши дороги сегодня то и дело пересекаются! – сказал Жене Зимин, внимательно разглядывая ее спутницу. – Вы не будете возражать, если я сегодня вновь буду у вас обедать, вместе с Егор Дмитриевичем? Надежда Никитична его пригласила, а я просил его подвезти меня вечером до Улатина.

Женя не возражала, хотя она терпеть не могла белобрысого Егор Дмитриевича с его бесконечными разговорами о хозяйстве, а сам Зимин нравился ей еще меньше. Но у маменьки с Поливанцевым были дела, а имение и так переживало не лучшие свои времена.

32

Автомобиль бодренько запрыгал по проселочной дороге, но Женя перехватила слегка озабоченный взгляд Вольфа, брошенный им на заднее колесо. Бусик упорно спал, а Элен беззаботно наслаждалась поездкой.

Между тем погода постепенно испортилась. Огромная сизая туча заняла полнеба. Хотя из-за нее все еще пробивались косые солнечные лучи, из тучи внезапно сыпанул крупный «грибной» дождь и застучал, прибивая пыль, по проселочной дороге.

Поливанцев прибавил скорость. «Роллс-ройс», припадая на рессорах, понесся еще быстрее. Вдруг что-то хлопнуло! Над радиатором взвилось облачко пара, и машина пошла юзом.

Девушки одновременно вскрикнули, Вольф обхватил их обеих за плечи, накрывая собой и прижимая к сидению. Зимин выхватил из-за пазухи пистолет.

Машина съехала с дороги, подпрыгивая, проехала на картофельное поле и замерла. Несколько секунд было тихо, потом Поливанцев с трудом оторвался от рулевого колеса, в которое его впечатало грудью, и застонал: «Мои ребра!» Зимин быстро огляделся, и спрятал пистолет.

Машина стояла посреди поля, сверху капал дождь, и до имения оставалось чуть меньше версты. Когда прошел первый испуг, Женя почувствовала, как болит плечо, в которое вцепился Вольф, и поняла, что этот наглец едва ли не сидит у девушек на коленях. Она сердито освободилась. Вольф отстранился, отпуская ее и Элен, и только теперь Женя увидела, что обе дверцы машины распахнуты. Если бы не Вольф, кто-то непременно вывалился бы, пока машина подпрыгивала на ухабах и рытвинах картофельного поля. Бусик, в полуобморочном состоянии, теперь крепко держался хвостом за шею Вольфа и жалобно закатывал глазки.

Все еще хватаясь за ушибленные ребра, Поливанцев выполз из машины, одной рукой открыл капот и застыл с выражением величайшей скорби на лице. К нему подошли Зимин и Вольф, обменялись негромкими замечаниями, из которых Женя поняла, что домой возвращаться все-таки придется пешком.

33

Женя и Элен выбрались из «роллс-ройса», выразили сочувствие пострадавшему владельцу, и не спеша побрели к дороге. Через пару шагов их догнал Вольф, а за ним и Зимин.

– Боюсь, сегодняшний визит к вам не состоится. Я направлю кого-то в помощь Егор Дмитриевичу, а сам вынужден буду отправиться в город немедленно, чтобы успеть добраться до темноты.

Женя рассеянно стерла с лица дождевые капли (Внезапно начавшийся дождь так же внезапно и закончился).

– А что, Юрий Викторович, вы всегда собой оружие носите? – спросила она Зимина.

– В уезде народ шалит, – спокойно сказал. – На Стержинском тракте опять купца зарезали. Хоть брать с меня особо и нечего, но езжу я много, и лихих людей остерегаюсь.

Припавший к Вольфу Бусик постепенно осмелел, разжал кольцо хвоста и ловко, как кошка, перескочил к Жене. Элен заинтересовалась ожившей «горжеткой», и несколько минут Женя пересказывала историю своего нового приобретения.

34

Вдали уже темнели деревья Арсеньевского парка. Минут через десять путники вошли его запущенную часть, густо поросшую кустами бузины и сирени. Хоть до пруда было еще далековато, откуда-то явственно тянуло сыростью.

Пожелавшая сократить дорогу Женя в какой-то момент даже заколебалась в выборе направления, но Вольф решительно шагнул в заросли, и Элен потянула сестру за ним.

– У него на жилье нюх! – пояснила она Жене. – Не бойся, сейчас выйдем к усадьбе.

Но они вышли не к усадьбе (до которой было еще достаточно далеко). Шедший впереди Вольф внезапно остановился (так что барышни едва не ткнулись ему в спину) и пробормотал что-то не по-русски. Судя по интонации – ругательство.

На небольшой поляне, среди влажных от недавнего дождя кустов, Женя увидела весьма живописную компанию. Человек пять бродяг с синюшными испитыми лицами: расположились на траве в самых небрежных позах. Рваное тряпье едва державшееся у них на плечах, постеснялся бы назвать одеждой даже деревенский дурачок Авоська.

– Я слегка устал от проблем! Элен, вы бы умерили свой пыл, что ли! – сказал Вольф уже по-русски.

– Пора бы уже привыкнуть! – вполголоса ответила девушка. – Да ничего не случится, мы просто пройдем: и все!

Она шагнула вперед, но один из бродяг, вскочив, преградил ей путь.

– А ну, глянь, робя, какая краля! – он протянул было руку, но Элен стукнула его по руке и отскочила в сторону, Вольф ударом кулака тут же отправил неудачника наземь, а Зимин выхватил пистолет и направил его на остальных.

– Перестреляю, как собак! – предупредил он приятелей пострадавшего. Но тут, лежащий на земле человек сзади схватил Зимина за ноги и рванул на себя. Зимин покачнулся, неловко взмахнул руками, пистолет выстрелил, но пуля ушла в небо. Двое повисли на плечах у Вольфа, обеих девушек схватили.

Элен немедленно лягнула нападавшего так, что он взвыл, и бросилась бежать. Женя в руку противника вцепилась зубами, причем, свесившийся с плеча Бусик сделал то же самое, так что и этот противник заорал от боли и выпустил жертву.

Между тем: драка продолжалась. Пистолет у Зимина выбили, сбили студента с ног, но ударить успели лишь пару раз, как сверху на упавших свалился Вольф, вместе с повисшими на нем людьми. В образовавшейся свалке Зимин схватил за горло одного из противников Вольфа и принялся душить. Вольф, избавившись от одного из соперников, отправил второго в нокаут и поднялся на ноги.

Тут на него набросилась вся шайка. Бандит, напавший на Женю, и тот попытался приблизиться к месту схватки, чтобы дотянуться ногой до лежавшего на земле Зимина. Женя вышла из столбняка и бросилась бежать вслед за Элен. Бродяга оставил Зимина, в два прыжка догнал ее, но тут же полетел наземь, сбитый с ног ударом тяжелой дубины. Оторопевшая Женя подняла глаза и увидена сосредоточенное лицо отца Федора.

– Беги за помощью, Женька! – велел священник. – Пальма, взять! Мелькнуло лохматое тело, и пятьдесят килограмм собачьего веса врезалось в гущу дерущихся. Раздался пронзительный вопль, когда острые зубы впились в едва прикрытый лохмотьями бок бродяги.

Женя не успела пробежать и нескольких шагов, как увидела бегущую навстречу Элен с двумя мужиками. Сестра размахивала толстенной палкой и кричала что-то воинственное на смеси русского с эделасским.

– Посторонитесь, барышня! – арсеньевцы с двух сторон подошли к свалке, переглянулись и деловито заработали кулаками. Через десять минут двое бродяг бежали с поля боя, остальные оказались лежащими на земле с повреждениями различной степени тяжести.

Вольф помог подняться изрядно помятому Зимину, подошел к слегка запыхавшемуся отцу Федору.

– Я ваш должник, падре! – произнес с почтительным полупоклоном.

– Учись, пока я жив, волчара! – добродушно ответил священник. – А у меня Пальма с утра скулить начала. Почуяла босоту. Они здесь, видно, своих поджидали.

Элен обняла Женю за плечи, и только тогда Женя поняла, что плачет. Слезы, сами собой струились по щекам. Элен бережно стерла их перчаткой, поцеловала сестру.

– Пойдем домой, Женни! Все уже закончилось. Герни!

Когда Вольф догнал сестер (уже у самого пруда), Элен сердито заговорила по-эделасски, повторяя слово "макс".

– Какой Макс, Эл?! Тебе жить здесь пока Ирил не вернется! – по-русски ответил Вольф. – Нам только святой инквизиции не хватало!

– У нас нет инквизиции, – сказала Женя и подумала, что недооценивала прелестей тихой жизни! Приключения совсем не так привлекательны, как об этом пишут в книгах.

35

Вечером Арсеньевка гудела: вызванный из города исправник с жандармами на двух телегах увез арестованных в Улатин. Ходили слухи, что шайка подстерегала Поливанцева, и только неожиданная поломка автомобиля спасла соседа Арсеньевых от нападения, а может и смерти.

Верхом приехал уставший и запыленный Прохор, на упряжке волов приволокли поломанные дрожки. Потом все на той же упряжке волов оттащили в имение владельца «Роллс-ройс».

Срочно вызванный станционный фельдшер осмотрел пострадавших Вольфа и Зимина, причем Вольф отделался незначительными ушибами, а вот Зимину руку пришлось вправлять.

Отец Федор от медицинской помощи отказался, сославшись на то, что народным методам врачевания доверяет больше, и тихо исчез с усадьбы.

Взволнованная происшествием Надежда Никитична хлопотала вокруг пострадавших, лично уплатила фельдшеру, проследила, чтобы Зимина уложили в постель, на высокие подушки, руку устроили как можно удобнее.

– Мне прям-таки неловко! – хоть говорил это Зимин Надежде Никитичне, однако смотрел при этом почему-то на Женю. – Я уже второй раз вас утруждаю!

– Что вы, что вы! – Надежда Никитична была необычайно любезна. – Вы так нам помогли! Я столько раз говорила Жене, чтобы она не ходила одна по парку, а она меня не слушает. Может, хоть эта история ее уму-разуму научит!

– Маменька, мы утомляем Юрия Викторовича! – Жене хотелось поскорее закончить разговор. – Ему нужно отдохнуть! Утром Прохор отвезет вас в город, Юрий Викторович!

– Да, сегодня явно не судьба мне туда добраться! – философски согласился Зимин. – Сплошное невезение.

Про Вольфа Женя спросила у Глафиры.

– Они – водку в гостиной пьют! – сообщила наблюдательная баба.

Вольф, и в самом деле, в одиночестве пил рябиновку в гостиной. Он сидел, откинувшись в кресле, и сумрачно разглядывал жидкость в рюмке. Женя нерешительно остановилась на пороге.

– Входите, не стесняйтесь! – Вольф посмотрел на Женю через грани рюмки. – В конце концов, это ваш дом.

– Я хотела поблагодарить вас, господин Вольф. Вы вели себя очень мужественно!

– Можете называть меня Герни! Евгения Александровна, когда заваруха начнется в следующий раз, не ждите. Бегите, как можно дальше и быстрее. Держитесь Элен, она знает, что надо делать.

– А что, эта за-ва-руха, – (Женя произнесла это слово по слогам), – обязательно начнется? – Вольф опрокинул водку в рот и приложил прохладную рюмку к синяку под глазом.

– Непременно, Евгения Александровна, непременно!

Герни

По сравнению с островом Сазе моя жизнь стала не в пример интереснее!

36

Вечером Женя долго лежала без сна, мысленно перебирая события последних дней.

3а окном шумел парк, сопел на прикроватном столике Бусик, с внешней стороны двери ворочался на коврике Кертон. В самом доме было тихо.

37

Утром Женя проснулась от тихого поскуливания: Кертон, к тому же, осторожно трогал лапой дверь. Бусик лениво приоткрыл один глаз, поглядел на хозяйку, и накрыл хвостом нос.

Набросив поверх ночной сорочки платок, Женя приоткрыла дверь:

– Беги вниз, сейчас…

Кертон рысцой устремился к лестнице, но, хоть в коридоре никого не было, Женя сама выйти не решилась. Услыхав доносящиеся со двора голоса, она приоткрыла окно и выглянула.

Слегка смущенная Глафира о чем-то беседовала у яблони с Зиминым. Женя поплотнее запахнула на груди платок, открыла створку окна и крикнула прислуге, чтобы та внизу открыла Кертону дверь.

– Доброе утро, Евгения Александровна! – громко поздоровался Зимин. – Не съест меня ваш зверь?

– Он без причины не бросается. Не дразните его, он и не укусит.

– Спасибо, утешили! – Зимин явно не обрадовался, но выбежавший из дома Кертон, не обращая на былого обидчика внимания, стал деловито обнюхивать, деревья.

38

Поскольку приболевшая Надежда Никитична к завтраку не вышла, хозяйничать за столом пришлось Жене. Элен с аппетитом уплетала гречневую кашу, мужчины лениво ковырялись в тарелках. Сама Женя особого голода не испытывала, но, как радушная хозяйка, нахваливая деревенскую пищу, старалась показывать пример. Беседа как-то не клеилась. Женя задала Зимину пару вопросов об учебе в университете, но тот отвечал неохотно, явно было, что тема для него не интересна.

– Бывают ли у вас концерты? – неожиданно спросила у Жени Элен. Женя в первый момент даже не нашла, что ответить, но тут ее поддержал Зимин.

– В Улатине есть театр. Там вполне приличный репертуар. Бывают даже столичные артисты. В субботу должны давать «Бесприданницу» Островского. Хотите съездить? Я могу обеспечить места в ложе градоначальника!

– Элен, вам лучше бы отдохнуть после путешествия! – тон Вольфа был весьма любезен, но смотрел он на Зимина достаточно нелюбезно.

Элен надулась и отложила ложку. На какое-то время возникла пауза.

– В нашей глуши редко бывает что-либо по-настоящему интересное, конечно, мы для себя пытаемся музицировать. Станционный фельдшер Андрей Ильич вполне приятно играет Глинку. Я, к сожалению, играю совсем плохо, хотя и училась! – Женя протарахтела это очень быстро, попутно соображая, что сама бы с удовольствием посмотрела бы «Бесприданницу».

После завтрака Зимин засобирался. На предложение Жени остаться еще на какое-то время, он сообщил, что нарушил уже все свои обещания, что его ждут в городе, и что скоро через станцию следует товарный и можно попроситься на площадку.

– Так я возьму на завтра ложу?

Элен умоляюще посмотрела на Вольфа, но тот отрицательно качнул головой. Женя про себя осудила такую суровость, но вслух ничего не сказала.

– В общем, решайте! – Зимин откланялся.

39

После ухода студента Женя предложила Элен прогуляться, она хотела поговорить с новообретенной сестрой, но Вольф немедленно набился в попутчики, и откровенного разговора не получалось.

Бусик переходил из рук в руки до тех пор, пока не увидел в ветвях клена сороку. Услыхав ее стрекот, он вывернулся из рук Элен, спрыгнул на землю, добежал до клена, на котором сорока сидела, чтобы взобраться вверх по стволу и скрыться в ветвях. Элен жалобно посмотрела на Вольфа.

– Не потеряется, не маленький! – немедленно сказал Вольф и ускорил шаг.

Когда девушки добрели до пруда, то перебрались в привязанную у мостков лодку. Вольф, щурясь, поглядел, на испещренную рябью поверхность пруда, прошел на мостки и присел на краешке, демонстративно отвернувшись от сестер.

– Строгий он, – сказала Женя, имея в виду Вольфа.

– Да нет! – Элен, зачерпнула из пруда воду вместе с ряской и принялась машинально переливать ее из ладони в ладонь. – Ирил велела ему с меня глаз не спускать, вот он и старается.

– Ты не боишься его?

Элен пожала плечами и выплеснула воду за борт.

– Чердже сильнее его! – ответила она просто.

– Послушай, а самого Чердже ты не боишься?

Элен на короткое время задумалась.

– Во-первых, я в какой-то степени к нему привыкла, – сказала она наконец. – Во-вторых, мне не его надо бояться, а себя. Он всего лишь усиливает то, что сидит внутри. А в-третьих, я хочу замуж за Риката – это единственная причина, по которой я хочу избавиться от Чердже. Два носителя Чердже в одной семье – это слишком. Если я захочу запустить в мужа чашкой, а от этого разрушится полгорода, нас ни одна земля не выдержит. Ирил запроторила Нэти на острова, так от этого увеличилось количество штормов в тамошних окрестностях, рыба отошла от берегов, и островитянам пришлось менять место жительства. Хорошо еще, что их религия с пониманием относится к потребностям демонов, а не то бы на Риката объявили бы охоту. А так местные жители перебрались на соседний остров и пригрозили: в случае плохого приема их тамошними жителями, переманить демона за собой.

– Ты любишь Риката?

Элен улыбнулась, отчего лицо ее словно осветилось изнутри.

– Если желание постоянно видеть, человека, это любовь, то люблю. Но, в принципе, более бестолкового прибрежника белый свет не знал! Нормальные люди подхватывают инфлюэнцию, а этот – Чердже!

Несмотря на возмущенно вскинутые брови, в голосе Элен прозвучало столько нежности, что Женя невольно позавидовала сестре. Но та, словно бы поняв это, погладила ее руку своей мокрой рукой.

– У тебя тоже будет свой… прибрежник!

Женя вздохнула:

– Матушка хочет, чтобы я вышла замуж за Поливанцева или за кого-то из Лукашиных. А мне на них и смотреть тошно!

– А ты – не смотри. Придет время, все образуется. Это я тебе точно говорю, мы с тобою сестры и потому похожи. Ты не сможешь жить с обычным человеком, а потому жди своего необычного. А еще лучше – ищи!

– Женщине положено ждать.

– Можно всю жизнь прождать без толку! Только знай, что необычные люди находятся в необычных местах…

– Элен, не подбивайте сестру на приключения! – Вольф говорил словно бы в пространство перед собой, не поворачивая головы.

– А ты не подслушивай! – Элен сердито плеснула в его сторону водой. Где-то рядом с лодкой шумно ударила хвостом: по воде большая рыба, и Женя тревожно оглядела поверхность пруда, но не заметила ничего необычного. – Поедешь с нами в театр?

– Эл, – все так же в пространство продолжал Вольф. – Тебе лучше тихо сидеть здесь!

– Герни, ты знаешь, что, нас ожидают неприятности?

Вольф не только обернулся, он даже встал и подошел ближе.

– Что такое, Эл, я тебя чем-то расстроил?

– Чердже обеспокоен. Здесь рядом чего-то крутится.

– Эл, но с тобой рядом всё последнее время что-то крутится! Я разве могу спокойно пить чай или ловить рыбу?! Я тебя пасу, как шотландская овчарка овец! Я смягчаю все твои выходки! Да твой родной папа с тобой так не носится, как бедный Герни! Ты что, Эл?! Ты меня не пугай!

Элен подняла на него безмятежные глаза:

– Герни, если Чердже взбесится, лучше, если это произойдет не здесь.

– А что он до этого делал, учил латынь?! Ирил на тебя истратила недельный запас заклинаний! Ты переломала кучу транспортных средств!

– Я повторяю, Герни! – Элен была необычайно спокойной. – Когда Чердже взбесится, пусть лучше это случится не здесь.

Вольф сел в лодку напротив девушек.

– Ты, все снадобья пила? – спросил он тоном станционного фельдшера.

– Двойную дозу.

– И опахалом Кеоде обмахивалась?

– У него ручка переломилась.

– А зеркало Бо?

– Сегодня пошло трещинами.

Вольф тихонько застонал:

– Ну почему всё на мою бедную голову?! Сидел я на острове Сазе и сидел бы еще. Уважали меня там, почти любили. Нет, принесло меня обратно к Ирил! А что будет на этот раз: природный катаклизм или пожар?

– Ближе к пожару.

– Слушай, а давай мы тебя в купальне на ночь запрем! Вода рядом, большого пожара не будет!

– Герни, если ты не узнаешь, что бродит рядом, значит, оно потом в любой момент сможет вмешаться. Я же не могу пожизненно сидеть в купальне!

– Ну, почему, – начал Вольф, – создадим условия…

Вода возле борта лодки внезапно вздыбилась, но Вольф, не глядя, вытянул руку, и волна опала.

– Ладно! – Вольф неожиданно смягчился. – Поедем смотреть «Бесприданницу».

40

Театр был полон. Расфранченное улатинское общество по случаю июльской жары пестрело веерами. На галерке обмахивались газетами. Женя пожалела о надетой пелерине и даже подумывала сходить в дамскую комнату, чтобы отстегнуть излишнюю деталь туалета. Но тут предусмотрительный Вольф подал дамам пару вееров, и Женя забыла о своем намерении.