Чуть короче жизни

– Евгения Александровна, а что я вашего Кертона не вижу? Не заболел ли? Это – собачка, – пояснил он гостям.

Ирил кивнула, поднося к губам тонкую фарфоровую чашку (госпожа Данни решила отдать дань местному чаю). Женя позвала Глафиру и попросила ее привести Кертона. Надежда Никитична тем временем принялась жаловаться на погодные условия, большие налоги и на повсеместное казнокрадство чиновников. Между тем, Глафира привела Кертона.

Помахивая хвостом, пес вошел в комнату и сразу ткнулся носом в колено отца Федора. Щенка, прижитого Пальмой от какого-то благородного сеттера, подарил Жене отец Федор. Кертон поприветствовал прежнего хозяина, повернулся в сторону накрытого стола и выразительно засопел в сторону пирога. Женя взяла кусочек, но дать его собаке не успела: шерсть на холке Кертона встала дыбом, пес рванулся, подскочил к Вольфу и застыл с клокочущим в горле ворчанием. Надежда Никитична вскрикнула, Ирил резко взмахнула рукой, с пальцев ее сорвался крошечный огненный шарик и завис перед мордой Кертона. Вольф не шелохнулся. Он смотрел не на Кертона, он смотрел на отца Федора.

– Что это за шутки, отче? – спросил он укоризненно.

– Молния! – в ужасе пролепетала Надежда Никитична.

Кертон продолжал рычать, но в тоне его появилось беспокойство. Огненный шарик, висящий перед носом, определенно смущал его. Женя машинально протянула руку, схватила собаку за ошейник, заставляя оставаться на месте. Шарик повисел и медленно поплыл в сторону раскрытого окна.

Едва «молния» выпорхнула за окно, Надежде Никитичне подурнело. Она сильно побледнела, шумно задышала и потребовала доктора. Женя выволокла пса за дверь, крикнула Глафиру, и началась суета. Надежду Никитичну препроводили в спальню, накапали сердечных капель и послали Прохора на станцию за фельдшером.

Пока отец Федор и Женя помогали Надежде Никитичне, Ирил проверила хозяйке пульс, принесла из своей комнаты нюхательную соль и велела Глафире дать ее пострадавшей. Пару раз вдохнув пары, Надежда Никитична успокоилась, пожаловалась гостье на странности погоды, сотворившей молнию без малейшего признака грозы, и спокойно уснула.

24

Когда отец Федор, Женя и Ирил вернулись в столовую, Герни курил возле раскрытого окна чудную толстую сигару. Ирил устало опустилась в кресло, что-то быстро сказала секретарю не по-русски, и Вольф выбросил недокуренную сигару.

– Я же извинился! – сказал он отцу Федору.

Бывший священник вновь сел на свое место и принялся за следующий кусок пирога. Женя боязливо присела поближе к отцу Федору.

– Так что вам нужно на самом деле? – стряхнув крошки с одежды, наконец, спросил отец Федор.

Ирил резким тоном что-то приказала Вольфу, секретарь поморщился, но подошел к столу.

– Давайте вначале представимся! – предложил он. – Что вы можете, кроме натравливания собак на беззащитных гостей?

Отец Федор пожал плечами:

– С какой стати я буду выставляться перед бесовским отродьем?

Вольф потемнел лицом, дико сверкнул глазами. Жене вновь на секунду стало жутко, но она взглянула на совершенно спокойного отца Федора и устыдилась своего страха.

Ирил привстала, вокруг головы ее появилось белесое облачко, которое, мягко соскользнув с высокой прически, поползло к отцу Федору. Священник досадливо кашлянул. Облачко с негромким треском лопнуло.

– Ладно, я был не прав! – согласился отец Федор. – Долго мы еще будем испытывать друг друга или все-таки перейдем к делу? В какой-то степени я представляю интересы Надежды Никитичны, и мне небезразлична цель вашего приезда.

– Моя племянница Элен серьезно больна. Для ее излечения мне нужна помощь людей со сходным составом крови. Моя и моей сестры мать была родной сестрой матери Надежды Никитичны, которая, значит, приходилась тетей мне. Таким образом, с Надеждой Никитичной мы – двоюродные сестры, а ее дочь Евгения, также приходится мне племянницей. Разница в возрасте у девушек незначительная. Я приехала просить помощи у родственников.

– Не понял, каким образом родственные связи могут помочь излечению девушки?

– Болезнь Элен особого свойства, – после секундной паузы сказала Ирил. – Скорее из сферы духовного, нежели физического.

– Безумие?

– Нет. С разумом у нее все в порядке. Одержимость.

– А почему вы не прибегните к помощи церкви?

Ирил тяжело вздохнула.

– Я пыталась. Пара церквей сгорела.

– Почему вы считаете, что родственники помогут?

– Нужно увеличить силу Элен, и тогда она изгонит Чердже сама.

– Вам известно имя беса?

– Да. Дух Чердже разделился между Элен и молодым человеком. Стоит им встретиться, как начинаются катаклизмы. К несчастью, Нэти Рикат и Элен любят друг друга, и разлука причиняет им боль.

Отец Федор задумался, и какое-то время в комнате было тихо. Вольф снова молча курил у окна, Женя тщательно складывала салфетку голубем, Ирил сидела, неподвижно глядя в пространство. Наконец, противно зажужжала влетевшая в окно муха, отец Федор погладил бороду.

– Сдается мне, вы не договариваете самого главного! – сказал он наконец. – Почему эта дрянь вселилась в девушку?

Ирил тяжело вздохнула, Вольф швырнул сигару за окно и повернулся к священнику:

– А вам не кажется, что вы слишком много вопросов задаете?!

Лицо Ирил словно подернулось пылью, стали очень заметными морщинки у глаз, засветилась седина в волосах.

– Оставь, Герни, – сказала тихо. Да, это я виновата. Чердже притащил этот парень, Нэти. Я думала, что справлюсь, хотела изгнать, а Элен сунулась…

– Послушайте, дамочка, если вы не хирург, вы ведь не лезете делать больному ампутацию?! Почему вы считаете, что работать с бесами проще, чем отрезать человеку ногу? Молчи, волчара!

Последний окрик относился к Вольфу, чье недовольство стало уж очень заметным. Ирил что-то вновь сказала не по-русски, и Вольф сразу обмяк, расслабив мышцы. Ирил продолжила:

– Если вы можете помочь, помогите.

То, что Ирил не стала спорить, объяснять и доказывать, понравилось Жене. Жене вообще все больше нравилась эта женщина, которую еще сегодня утром она не знала совсем.

– Где вы оставили девушку?

– В Улатине, в гостинице. Мой человек приглядывает, чтобы не происходило слишком уж больших безобразий.

– А парень?

– Он далеко отсюда. На островах.

– Везите их обоих сюда. Я знаю место, где им помогут!

Ирил впервые занервничала:

– Элен я привезу завтра же, но добраться до островов быстро не получится!

– Госпожа Данни, если мы это не сделаем быстро, следующего случая нужно будет ждать года три!

– Батюшка, а если попросить Сергей Данилыча?! – подала голос Женя.

Отец Федор впервые улыбнулся:

– А кто будет просить? В последний раз мы с ним слегка разругались.

– Я поеду завтра в город с госпожой Данни и зайду к Сергей Даниловичу!

– Это наш знаменитый авиатор. Граф – Сергей Данилович Утицын. Аэроплан его конструкции изъявили желание купить англичане. Если вам удастся договориться, возможно, он и в самом деле доставит вас до островов быстро.

– Я поговорю с Сергей Даниловичем, – тихо сказала Женя и почему-то покраснела.

Герни

Дурацкое перетягивание каната, в которое нас с Ирил втянул отец Федор, не поколебало моего отношения к бывшему священнику. Этот человек понравился мне с первого взгляда. Правда, для человека он был подозрительно магически силен, но у нас, оборотней, не принято рыться в чужой родословной. Мало ли что там можно отыскать!

25

Отец Федор ушел довольно быстро. Приезжие разошлись по отведенным для них комнатам. Женя тоже ушла к себе. На пороге ее встретил сердитый Бусик. Он успел хорошенько выспаться и теперь хотел есть. Песок, который Женя оставила в ящичке в уголочке (по примеру общения с котятами), был разворошен и усыпан обрывками шерстяных ниток с вязальных клубков.

Женя отругала зверька за вольное обращение с вязанием, но он захныкал так жалобно, что пришлось принести с кухни печенья и орехов. Бусик мигом замолк, пристроился к мисочке с печеньем и принялся набивать лакомством рот.

Тем временем Женя открыла окно, придвинула к столу тяжелый венский стул и взяла книгу. Начала читать, но, перевернув несколько страниц, поймала себя на том, что бездумно смотрит в окно.

Тишина в комнате нарушалась только хрустом печенья да громким тиканьем часов на столе рядом с Женей. Бронзовая пастушка на них привычно кормила с руки овечку. Книги в застекленном шкафу светили золотыми буквами на переплетах. На изразцах печи целовались голуби. Кровать с белоснежным покрывалом, бугрилась горкой подушек. Все привычное, все знакомое.

За окном, куда то и дело устремлялся Женин взгляд, шумел старый парк. В кроне дерева посвистывала иволга. Запах ночной фиалки с клумбы, вплывал в распахнутую створку. Вдалеке за деревней вскрикнул паровоз.

Где-то, в чужих землях, звенели шпаги и лилась на дуэлях кровь, галантные кавалеры красиво влюблялись в дам. На страницах книг с золочеными переплетами текла яркая, наполненная событиями жизнь. В Арсеньевке же ничего не происходило.

В свое время, начитавшись книг Д'эмансэ, Женя увлеклась гимнастическими упражнениями. Потом научилась плавать, более-менее прилично – стрелять. Заинтересовалась учением Блаватской, познакомилась с молодежным кружком, где практиковали спиритизм, пробовала вызывать духов сама, но безуспешно. (Прознав об экспериментах со спиритизмом, отец Федор пообещал выпороть барышню, несмотря на возраст и общественное положение).

Под впечатлением рассказов Гоголя Женя занялась собиранием фольклора, выспрашивала сказки у деревенских старух. Старухи врали охотно, но в их баснях ничего не говорилось о живущем в помещичьем пруду водяном. А уж появление в Арсеньевке оборотня вообще не лезло ни в какие рамки! А отец-то Федор хорош! Сам что-то знает, умеет, а учит только молитвам!

Женя с досадой захлопнула книгу. Оказаться в самом центре событий, и не знать толком, что происходит?! Обидно! Хорошо хоть, что против ее поездки к Утицину, не возражали. Хотя неизвестно еще, как сам Сергей Данилович отнесется к просьбе Ирил.

По правде говоря, Женя плохо знала авиатора. Видела пару раз в гостиной Горюновых да была один раз на Васюкинском поле, когда Утицин поднимал в небо свой биплан. Анна говорила, что за этот аэроплан Утицину предлагали большие деньги представители кайзера, но Сергей Данилович отказался, мотивируя отказ неустраненными пока погрешностями конструкции. Русское военное ведомство закупать права у изобретателя не спешило. Ходили слухи, что на постройку биплана Утицин угрохал две трети своего состояния, за что ближайшие родственники сделали попытку объявить изобретателя безумцем. Сергей Данилович дело выиграл, доставив из Улатина в Москву срочный пакет. Брался он доставить и курьера, но государственный чиновник жизнь свою опасности подвергать не захотел.

Слыл Сергей Данилович человеком чудаковатым и замкнутым. Как не напрашивались Женя с Анной на более тесное знакомство с бипланом, подпустить барышень к аэроплану изобретатель отказался категорически…

26

Задумавшись, Женя машинально подталкивала книгу к краю столешницы до тех пор, пока толстый том едва не соскользнул на пол. Женя поймала падающую книгу, и в тот же миг, уловив краем глаза движение возле ножки стола, скользнула взглядом ниже.

Что-то, похожее на кошку: невысокое, покрытое шерстью, глядело на барышню двумя круглыми желтыми глазами и мигало подобно сове, смыкая верхнее и нижнее веко на середине глаза. Женя ахнула, шерстистый опрометью бросился под стол и исчез в тени. Женя невольно перекрестилась, перевела дыхание и заглянула под стол. Там никого не было. Женя резко встала, подошла к окну и крикнула: "Кертон!"

Дремавшая во дворе собака, услыхав хозяйский зов, стукнула лапами в дверь черного хода и заскулила. Кто-то из дворни впустил Кертона, и через несколько секунд он уже мчался вверх по лестнице. Наверху он на секунду рыкнул в сторону гостевых комнат, но Женя уже ждала его на пороге свой спальни, и пес, виляя хвостом, устремился к хозяйке. Девушка схватила Кертона за ошейник, ткнула носом под стол и велела: "Ищи!"

Кертон деловито обнюхал окрестности стола, внимательно изучил щель возле плинтуса, откуда явственно тянуло мышиным запахом, и тут увидел жующего орехи Бусика! В первый миг Кертон оторопел, потом рявкнул, потом прыгнул.

Бусик прыгнул еще в тот момент, когда Кертон рявкал, причем, прыгнул в окно. Вытянутый в прыжке хвост промелькнул над подоконником, и зверек оказался на ветке старой липы. Кертон тоже оказался на подоконнике, но, к счастью, Женя успела схватить собаку за ошейник. Какое-то время Кертон балансировал на краешке подоконника, но высота второго этажа быстро охладила собачий пыл. Пес сполз обратно в комнату и зашелся яростным лаем.

Следующий час Женя провела под липой. Кертона увели на конюшню, но Бусик категорически отказался спускаться с дерева. Он качался на ветках, радостно цокал и бросал сломанными сучьями в Глашку, которая пыталась сбить его с ветки щеткой.

Когда пришел встрепанный и сердитый Прохор, Бусик просто перескочил с одного дерева на другое, а потом начал делать это очень быстро, как настоящая белка. Было совсем уже темно, и уже на четвертом дереве его потеряли из виду.

Женя так расстроилась, что чуть не заплакала. Да еще Надежда Никитична, пожелавшая узнать причину позднего переполоха, услыхав про покупку «белки», пообещала лишить дочь наследства.

Возвращаясь после неудачной охоты в дом, Женя на лестнице столкнулась с Вольфом. Она с досады подарила гостю такой гневный взгляд, что тот у барышни ничего спрашивать не стал. Уже поднявшись в свою комнату, Женя услышала, как он во дворе говорит с Прохором.

Герни

Судя по описаниям кучера, эта так называемая «белка», такая же белка, как я – профессор математики. Я попросил Ирил прочитать заговор от потери скотины, и наутро к усадьбе сошлись две козы, корова и несколько потерянных на деревне уток.

27

«На следующий день, после короткого завтрака, гости собрались в Улатин. Пока во дворе ожидали Прохора, запрягающего пару лошадей в дрожки, Женя увидела Бусика. Зверек сидел на нижней ветке старой липы, под которой стоял Кертон и молча скалил клыки.

Женя подбежала к дереву, окликнула Бусика, и зверек неспешно спустился по стволу прямо ей на руку.

Кертон встал на задние лапы, силясь дотянуться до маленького обормота, тогда Бусик быстро наклонился и укусил собаку за нос! Бедный пес взвыл, а Бусик спокойно взобрался на хозяйкино плечо и лег в своей любимой позе.

Подоспевший Прохор увел собаку.

– Это и есть ваше последнее приобретение? – Вольф протянул было руку к «горжетке», но Бусик мгновенно открыл глаза и оскалился не хуже Кертона. Ирил мельком осмотрела зверька, что-то сказала секретарю не по-русски и направилась к дрожкам.

– Иногда давайте ему немного мясной пищи, – посоветовал Вольф. – Судя по зубам, он не откажется!

Женя устроилась на сидении рядом с Ирил (на которую Бусик никак не отреагировал) и напротив Герни Вольфа. После ночи гости выглядели отдохнувшими. Ирил повеселела и рассматривала окрестности с явным интересом.

На выезде из Арсеньевки там, где на несколько верст протянулась лесная вырубка, проезжие повстречали Зимина. Студент шагал по дороге, деловито помахивая кожаной папкой. При виде знакомых он приветливо раскланялся, но Вольф еле заметно поморщился, глядя на него, и, как Жене показалось, что-то беззвучно шепнул.

Едва только добрались до Улатина, Ирил попросила Прохора остановиться и высадить секретаря. Она вновь что-то сказала Вольфу на незнакомом Жене языке. «Хорошо, я телеграфирую!» – ответил Вольф по-русски и выскочил из дрожек.

– Удобно ли будет нам явиться к господину Утицину без приглашения? – спросила Ирил, глядя вслед Вольфу.

– Я правильно поняла вас, что вы хотите нанять его аэроплан для полета на острова? – на всякий случай переспросила Женя.

– Если он так хорош, как вы говорите, то – да.

Женя не была уверена, что аэроплан настолько уж хорош, но на всякий случай утвердительно кивнула. Возвращение Бусика и утренняя поездка заметно улучшили ее настроение (к тому же, она надеялась все-таки увидеть таинственную машину своими глазами).

– Не совсем «без приглашения» – я обещала Сергею Даниловичу, как-нибудь заглянуть в гости.

Женя, правда, не сказала, что выражение лица Сергея Даниловича при этом не было особенно счастливым. Изобретатель не любил праздношатающихся гостей, но резко ответить нахальной девице, не позволяло воспитание.

28

Изобретатель жил на окраине города, рядом с Васюкинским полем, на краю которого для своего аэроплана построил ангар. Аэроплан его, сменяясь, охраняли свирепого вида горцы с не менее свирепого вида собаками. Пару раз расхрабрившиеся после праздничной выпивки мастеровые, рвались познакомиться с горцами поближе. Однако Сергей Данилович регулярно и бесплатно ремонтировал автомобиль жандармского управления, поэтому порядок вокруг ангара восстанавливался быстро.

Вышедшая на звонок у двери прислуга сообщила, что господин Утицин занят у себя в ангаре и никого не принимает. Но, когда Женя попросила передать хозяину, что прибыла дама, желающая заказать рейс на его аэроплане, прислуга стала более любезной. Она пригласила дам обождать в гостиной, пока с хозяином свяжутся по телефонному аппарату.

К гостиной снаружи примыкала терраса, поэтому здесь было несколько темновато. Застекленную террасу вероятно использовали вместо оранжереи, так как она была заставлена горшками с экзотическими растениями и казалось, что за окном зимний сад.

Бусик несколько оживился при виде экзотики, но Женя, помня обглоданную у Горюновых герань, заставила его улечься обратно. Она прошлась, через окно разглядывая заросли на террасе, и просматривающийся сквозь окно террасы, ангар вдалеке. Тем временем из ангара вышел человек в комбинезоне и неторопливо зашагал к дому.

– Вы давно знаете господина Утицына? – спросила Ирил. Она внимательно изучала висевшие на стене под стеклом дипломы. Диплом с Всемирной выставки в Париже, с выставки в Цюрихе, документ на французском языке, сообщавший, что владелец оного допущен к управлению летательными аппаратами.

– Месяц, не более.

– Это не он перелетал на своем аппарате Ла-Манш с полгода тому назад?

Женя честно созналась в своем невежестве. За газетами она не следила, а за время короткого знакомства не успела познакомиться с подробностями биографии авиатора.

Утицин вошел в гостиную, как был: в промасленном комбинезоне, с закатанными по локоть рукавами рубашки. Несмотря на всю свою демократичность, Женя невольно смутилась за графа перед Ирил. Наследник рода Утицыных выглядел, как обычный мастеровой с завода Лукашиных.

– Чем обязан?! – казалось, Сергей Данилович напрочь забыл Женю, во всяком случае, он смотрел сквозь нее. Худощавое лицо Утицына выражало крайнюю степень раздражения и досады, карие глаза близоруко щурились, высокий лоб с ранними залысинами был «украшен» свежей царапиной.

От столь неласкового приема Женя растерялась, но Ирил совершенно спокойно протянула изобретателю руку:

– Ирил Данни, с вашего позволения.

Утицин, щурясь, посмотрел на руку, но не поцеловал ее, а схватил и довольно основательно потряс:

– Утицын, Сергей Данилович!

После этого он протянул руку Жене, но рассмотрев, с кем имеет дело, просто кивнул головой и предложил дамам сесть.

– Простите, я не узнал вас сразу! – сообщил он Жене. – Я в очередной раз раздавил свои очки, а посыльный от аптекаря еще не прибыл. Я помню, я приглашал вас с подругой в гости?.. – он посмотрел в сторону Ирил с некоторым недоумением.

– Я по другому вопросу! – Ирил слегка улыбнулась. – Я – дальняя родственница Евгении Александровны, и она взяла на себя труд озаботиться моими проблемами и порекомендовать мне вас, Сергей Данилович. В качестве авиатора.

– Да? – Утицын несколько нервно потер руки. Изящные кисти могли скорее принадлежать пианисту, чем человеку, который сутками просиживает в авиационном ангаре.

– И что же я должен делать, в качестве авиатора?

– Нужно срочно доставить с островов Южные Сэпрады одного молодого человека. Жениха моей племянницы.

– Пусть сядет на пароход. Из Одессы есть рейсы. Недели за две обернется.

– Сергей Данилович, мне нужно быстрее! Могли бы вы на своем аэроплане осуществить этот рейс?

Утицын удивленно поднял брови, лицо его неожиданно осветилось детским восторгом.

– А что?! Совершенно интересное предложение! Надо подумать! Если лететь до Дарданелл, потом вдоль побережья Турции, оттуда еще несколько посадок… Будет проблема с заправкой.

– Можно телеграфировать, чтобы горючее подвезли к месту посадки. Я могу связаться со своими агентами, чтоб они поспособствовали. Они занимаются поставками груза в Европу, Турцию… Мне нужно очень быстро, Сергей Данилович! Оплата на ваших условиях!

– Где именно ваш человек на Сэпрадах? Как я смогу найти его там?

– Очень просто. Я полечу с вами.

После короткой паузы Утицын заговорил:

– Госпожа Данни, это – дальний перелет. Могут быть всякие неожиданности. Нет необходимости отправляться вам лично. Я отыщу вашего человека и доставлю его в Россию. Согласны?

– Нет, господин Утицын! – мягко сказала Ирил. – Я должна лететь с вами.

– Но в моем аэроплане только два места! Мне придется оставить вас на островах, чтобы вернуться!

– Я предлагаю технические вопросы обсудить позже. На перелет вы согласны?

Утицын задумался. В нем боролся азарт первопроходца с благоразумием рода Утицыных. Женя, затаив дыхание, следила за этой борьбой. Как сожалела сейчас девушка, что она не может лететь вместе с Ирил, как она завидовала ее смелости!

– Такого еще никто не делал, – сказал, наконец, Утицын. – Лететь я согласен!

– Отлично! – Ирил встала. – Сейчас мне нужно уладить некоторые дела. Мы можем вылететь через два часа?

– Если не изменится погода – конечно! Пройдемте в ангар?

– Зачем? – удивилась Ирил.

– Вы не хотите взглянуть на биплан? – в свою очередь удивился Утицын. – Вы же доверите этой машине свою жизнь!

– Я доверяю вам, господин Утицын, – ответила Ирил. – К тому же, я ничего не понимаю в бипланах!

Герни

Покончив с делами на телеграфе, я решил посетить воздухоплавательный ангар, дабы заценить творение господина Утицына. Данная модель аэроплана меня крайне заинтересовала: судя по оригинальному конструкторскому решению, главной особенностью этого аэроплана являлось незначительное лобовое сопротивление. Стяжек и тросов очень мало и сопротивление растяжек уменьшено тем, что они установлены попарно и промежуток между ними заполнен полосой ясеня. Тем самым, убиваются два зайца: уменьшается вибрация проволок, и из-за благоприятной для обтекания формы скорость полета увеличивается. Ручаюсь, что эта штука делает не менее 100 километров в час, а то и более.

Полотняная обтяжка крыльев чем-то покрыта так, что поверхность их стала гладкой до блеска. Мотор… Тут я был вынужден прервать свое обследование, так как проклятый горец спустил собак, и мне пришлось срочно ретироваться из ангара.

В общем, биплан хороший. Самое главное, при падении, пока дерево доломается до авиатора, сила удара будет ослаблена, и летчик с пассажирами отделаются царапинами. А, если Ирил пустит в ход свои умения, так и вообще доберутся до Южных Сэпрад!

29

– Куда нынче едем? – Прохор выжидательно глянул на барышню, но ответила на его вопрос Ирил:

– Гони к «Черногории»!

Единственная в Улатине гостиница располагалась неподалеку от железнодорожной станции, где то и дело вскрикивали маневровые паровозы. Дурно меблированные номера славились обилием тараканов, грязью и вечно голодными клопами.

Оставив Прохора ожидать рядом с застоявшимся лихачом, Ирил вместе с Женей прошла через вестибюль, в котором посвистывал закипающий под лестницей самовар, и перед зеркалом прихорашивалась ярко накрашенная дама с белым от пудры лицом.

В полутемном коридоре к Ирил подошел седоватый господин чем-то похожий на судебного исполнителя. Глядя на сидящее на кончике носа золотое пенсне, Женя даже ощутила легкий душевный трепет.

– Все в порядке? – спросила Ирил «исполнителя». Тот снисходительно кивнул и тут же растворился в закоулках коридора, Ирил легонько постучала, услышала щелканье замка в двери и жестом позвала Женю.

Войдя, обе они оказались в темной прихожей. Отворившая дверь барышня посторонилась, и они прошли в глубину большей комнаты, к заваленному бумагами письменному столу. По стенам номера было развешано несколько изображающих красоты Улатина фотографий.

Когда барышня вышла на свет, Женя увидела миловидную девушку примерно своих лет, одетую в простенькое шелковое платье. Ирил заговорила с девушкой на незнакомом языке, та кивнула и улыбнулась, глядя на Женю с выражением искреннего дружелюбия.