Лабиринт

– Андрей, у Вас всё хорошо? – Михаил обеспокоенно смотрел на меня.

– Да… Всё в порядке. Просто я осознал, что немного неправильно всё понял. Простите, что с таким наездом подсел к Вам! Сегодня проект сдавали, и я немного перенервничал, – мысли о том, что я убил Лёшу без всякой реальной причины, меня откровенно взволновали, но компенсировались тем, что, как оказалось, Михаил не следил за мной. Может, он и не сумасшедший?

– Так Вы, в итоге, воспользовались тем, что я для Вас оставил?

– Да. Всё получилось и, в целом, выглядело именно так, как Вы описывали, но оказалось, что друг мне не врал – теперь я точно в этом уверен. Спасибо! Хотя, знаете, если бы я знал, каким путём Вы достанете для меня эту ампулу, то, пожалуй, отказался бы от Вашего предложения. Вы же целенаправленно напали на трёх беззащитных и добропорядочных людей, чтобы достать ампулу с морфием! Почему Вы мне не сказали то, как планируете её добыть?

– Андрей, никто не пострадал. Мой знакомый, работающий в больнице, мне многим обязан, и я попросил его достать ампулу. Разумеется, ведётся строгий учёт наркотических средств, и просто взять её и украсть не представлялось возможным. Вот он и подстроил формальное происшествие, в котором ампула затерялась. Никто не пострадал, а женщины там в парке и вовсе не было. Я оставил газету для того, чтобы ещё раз продемонстрировать Вам то, насколько безумная ложь выносится на всеобщее обозрение. Думал, что Вы поймёте…

– Да как это понять-то можно было?! Впрочем, ладно, главное, что никто не пострадал. Я переживал из-за этого.

– Честно мне скажите, даже если бы кто-то и пострадал, то неужели Вы не предполагали, что раздобыть в течение пары дней прекурсор героина не может быть связано с насилием?

– Но разве должны страдать невинные люди из-за действий других людей?

Михаил задумался, смотря на чай в своей чашке, и сказал: – Во время войны я и не такое повидал. Знаете, однажды нашему отряду – мне и ещё трём бойцам, служившим в Чечне, дали задание устранить боевиков, засевших в одном из зданий в горной деревушке. Мы вели перекрёстный огонь по тем, кто упорно пытался нас убить, стреляя из окон. Одному из наших парней оторвало ноги гранатой, которую кинул противник, но после получасовой бойни нам удалось полностью устранить боевиков, сумев закинуть несколько гранат в окна. Войдя внутрь, мы обнаружили, что огонь вели два четырнадцатилетних мальчика, изувеченные трупы которых лежали среди тел детей и одной женщины. Два подростка лишь пытались защитить беззащитных детей и свою мать от напавших на них врагов – нас. Я долго не мог пережить этого, но в итоге пришёл к мысли о том, что, разумеется, не стал бы убивать детей и женщину, знай я истинное положение вещей. Но я ведь не знал. Стало значительно легче, когда я осознал, что во время нападения я сражался не с детьми, а с чеченскими террористами. Я делал то, что следовало делать в рамках той ситуации, в которой оказался.

– Кошмар… Знаете, у меня была недавно схожая ситуация, но я всё-таки никак не могу перестать думать о ней.

– Что произошло? – с интересом спросил Михаил, подвинувшись ко мне.

– Не могу сказать.

– Так или иначе, уверен, что Вы поступали правильно. Разве можно винить человека за то, что он совершил из благих намерений? Думаю, что нет, – Михаил посмотрел на часы: – Боюсь, что мне уже пора ехать. До встречи! Рад, что моя помощь Вам пригодилась и вопрос решён! – собеседник встал и прошёл к выходу.

Когда я вышел из ресторана, то настроение было отменным, вопреки тому, что начинался моросящий ледяной дождь, и вся река, текущая вдоль улицы, была покрыта рябью падающих на её поверхность капель: Михаил оказался вполне адекватным человеком, и я, наконец, узнал, кто устроил заварушку на заводе! Серый асфальт, по которому я шёл, постепенно становился мокрым, и отдельные пятна, остававшиеся после капель дождя, медленно начали срастаться в единое полотно графитового цвета. Сожалел ли я о том, что сделал? Возможно, что до разговора с Михаилом мне казалось, что это так, но если посмотреть иначе – и эта мысль у меня уже промелькнула в коттедже после того, как я зарезал Лёшу – умом я понимал, что поступил ужасно, но сердцем этого никак не чувствовал. Напротив, я вполне отчётливо вспоминал ту свою мощь и то удовлетворение от того, что расправлялся с виновными, как мне казалось, людьми, что по телу от этих мыслей распространялась приятная теплота. А та женщина рядом с шахтой… фигура стоящей передо мной на коленях женщины, ягодицы которой сотрясались в такт моим движениям, напомнили мне о Лере, которой я обещал уделить гораздо больше времени, начиная с завтрашнего дня.

Она так терпелива и так прекрасна в своей искренности, что не вижу смысла ждать до субботы – надо бы устроить сегодня романтический ужин. Как раз она говорила, что сегодня встречается с подругой и придёт домой только вечером. Будет возможность похозяйничать на своей кухне, на которой я уже неделю ничего не готовил, так как Лера занималась кулинарией с того момента, как приехала, и удастся приготовить моё коронное блюдо – равиоли с гребешком и форелью. Ох, как же она будет рада, наверно, – она заслужила. Развернувшись в сторону офиса, я ускорил шаг и позвонил Лере, чтобы убедиться в том, что вернётся она в лучшем случае к восьми вечера. А это значит, что я успею заехать в магазин и всё спокойно приготовить к её приходу.

Через полтора часа я захлопнул дверь машины и с пакетом из супермаркета, в котором нёс все необходимые ингредиенты, последовал со своего парковочного места в сторону лифта. Подойдя к квартире и засунув ключ в замочную скважину, я с удивлением обнаружил, что дверь не заперта. Чёрт возьми! Неужели она не поехала на встречу и всё обломается?

– Привет, Андрюша! – Лера подскочила ко мне, когда я вошёл внутрь, и обняла. – А мы встречу перенесли, потому что дождик начался. Решили в другой раз встретиться. Сейчас ужин готовлю, хотела сюрприз сделать! – Я встал в оцепенении от того, что мой план сломался. Ещё пару минут назад думал, что сделаю сюрприз Лере, а в итоге оказалось, что она уже делает сюрприз мне. Подумать только! Кажется, всё налаживается. Как же прекрасен этот день: проект сдан, таинственный Михаил оказался вполне нормальным человеком, Пётр вычислен, и красивая женщина хозяйничает на кухне, готовя что-то удивительно вкусное!

– Андрюш, ты молчаливый какой-то! Тяжёлый день был? Проект приняли или нет? – кричала из кухни Лера.

– Всё хорошо, Лерочка! Я просто тоже хотел сюрприз сделать и ужин приготовить к твоему приходу. Не ожидал твоего прихода так рано! – крикнул я ей в ответ, моя руки в ванной.

– А, увидела продукты. А что за блюдо? – Лера подошла ко мне и приобняла за шею. – Давай вместе завтра приготовим!

Тёплые руки Леры, касающиеся моих волос и затылка, казались мне единственным важным чувством, которое я мог ощущать на фоне всего остального, что меня окружало. Я прислонился к её мягкой щеке и поцеловал мочку уха, запах её кожи наполнял теплотой живот. Кажется, что всё происходящее ранее было лишь сном, от которого я теперь проснулся.

– Ну так что, ты согласен?

– Ну уж нет, Лерусь! Давай лучше я всё сделаю завтра, когда ты встретишься с подругой.

– Конечно, Андрюш. А с проектом-то как в итоге? Приняли? – воодушевлённо переспросила она.

– Приняли, всё хорошо! Прости, что всю неделю занят был! Ты не думай, что я всегда на работе так устаю и работаю с утра до ночи, как в последнее время. Просто именно сейчас период был такой. Вот увидишь, со следующей недели, впрочем, уже с завтрашнего дня я буду гораздо свободнее.

– Как думаешь, может, не стоило мне приезжать, пока ты проект доделывал? Приехала бы на неделю позже.

– Ну что ты! Если бы не ты, то я бы тут точно с ума сошёл. Я очень рад, что ты здесь и ни на секунду не усомнился в том, что это было правильным решением. Ты чудо, Лерусь!

– Я тоже рада, что мы вместе, Андрюша! – Лера поцеловала меня и продолжила готовить, а я был в ожидании вечера, который проведу вместе с ней.

На следующее утро меня разбудил поцелуй Леры. За окном было ясно, и утреннее солнце освещало кромки зданий, стоящих вдоль проспекта. Восемь утра – я проспал всего шесть часов, так как мы снова проболтали с Лерой до поздней ночи. Впервые за долгое время я с радостью вскочил с кровати, не пытаясь найти причину полежать ещё хоть пару минут.

– Доброе утро, зайка! – я приобнял Леру и поцеловал. – Ну что, едем на карьер? Лучше бы выезжать пораньше – говорят, что там не протолкнуться от людей… Правда, это летом, наверное, а не в октябре. Но, тем не менее, лучше выехать сразу после завтрака, ведь потом на гейзеры поедем.

– Хорошо! Что ты хочешь на завтрак? – одевая домашнюю одежду, спросила Лера.

– Давай я сегодня сам приготовлю. Ты и так всю неделю завтраки делала. Впрочем, как и обеды с ужинами. Ты иди пока ополаскивайся, а я всё сделаю.

Утро было замечательным. Пожалуй, одним из лучших за последнее время и даже за последний год: солнце светило, за окном редкие клёны, разделяющие основной проспект со вспомогательной полосой, прилегающей к дому, плавно скидывали жёлтые шелестящие листья при дуновении лёгкого октябрьского ветерка, а в ванной моется сногсшибательная женщина. Чего ещё можно желать?

Плотно позавтракав овсянкой с персиком и бананом, мы отправились в сторону Питерских Мальдив и чуть более, чем через час, уже были на месте. Вид оказался поистине завораживающим: даже сейчас, с частично пожелтевшей травой, растущей вокруг, вода была в лучах солнца небесно-голубой, а глина, заполняющая собой всё дно озера, была неотличима от белоснежного песка, обычно лежащего на лучших пляжах мира. Обязательно нужно будет побывать здесь летом и искупаться – кажется, Лера в восторге. Гуляя вдоль озера, мы нежились под осенним солнцем, которое, несмотря на середину осени, всё ещё могло согревать кожу своими лучами, и разговаривали о том, как зимой съездим куда-нибудь в Азию, чтобы полежать там на настоящем пляже. Нагулявшись там, мы отправились ко второму пункту нашего сегодняшнего путешествия и, проехав двадцать пять километров в сторону Гатчины, оказались в районе гейзеров, которые, конечно, были не так восхитительны, как настоящие, однако представляли собой также весьма запоминающееся место, где можно было спокойно погулять по лесу под шум льющейся, как будто из водопада, воды. Замечательный день!

– Лерусь, мы к трём часам точно дома будем, думаю, что можешь уже позвонить подруге и договориться на точное время.

– Да, пожалуй, ты прав. Сейчас позвоню. А ты чем займёшься?

– А я пока ужин приготовлю, как и планировал. Раз вчера не удалось, то хотя бы сегодня реализую свой коварный замысел с равиолями.

– О-о, интригующе! Хорошо. К какому времени мне быть дома?

– Да как погуляете, так и приезжай: в восемь, в девять – без особой разницы. Ты, главное, позвони минут за двадцать, чтобы я варить всё к твоему приходу начал и салат успел сделать.

– Обязательно позвоню! – закончила Лера и набрала номер подруги, с которой они договорились встретиться в четыре часа дня у Адмиралтейства.

– Вы же в парке хотели погулять?

– Передумали! – подмигнула Лера и улыбнулась.

Отправив после обеда Леру на встречу с подругой, я достал из холодильника продукты, замесил тесто и, пока оно настаивалось при комнатной температуре, приготовил начинку, тщательно вытащив пинцетом все кости из рыбы и нарезав всё на мелкие кусочки, впоследствии перемешав со шпинатом. Будет вкусно – это моё коронное блюдо!

Залепляя начинку в тесто, я задумался над тем, как быстро удаётся делать каждый последующий рыбный пельмень, после столь продолжительной подготовки теста и начинки. Как из совершенно разных ингредиентов, последовательно смешанных в нужных пропорциях и нарезанных в определённую форму и в определённое время, удаётся получить заготовку того, из чего потом в кратчайшие сроки получаются хорошо оформленные, красивые и вкусные равиоли. Пожалуй, именно это и происходило со мной на протяжении последних двух с лишним недель.

Лепя последнюю равиолину, я задумался над тем, что теперь, когда за спиной у меня были все те жертвы, которые пали при моих попытках разобраться в произошедшем, оставался финальный штрих – Пётр. Он преследовал благую цель – улучшить экологию района, не позволив возобновить работу заводу, который прежде загрязнял атмосферу. Хотел, чтобы его ребёнок рос в чистом месте и дышал свежим воздухом. Благородная цель, и с этим не поспоришь. Может, просто отпустить эту ситуацию? У меня отличная жизнь, со мной красивая женщина, и я вне всяких подозрений, относительно причастности ко всему произошедшему. Не лучше ли успокоиться? Вдруг что-то пойдёт не по плану, и я потеряю всё то, что имею? Ведь всё так хорошо!

Нет, иначе я не могу. Пётр, главный инженер завода, оказался настолько глуп, что не сумел учесть все факторы, которые необходимы для возгорания генератора, и из-за его ошибки погибли два человека. Вместо того, чтобы исправить свою ошибку, он трусливо наблюдал за тем, как чужой человек решает проблему за него, и даже не воспротивился тому, чтобы я пошёл внутрь смертельно опасного помещения, чтобы помочь остальным выбраться из передряги, которую он устроил. Продолжая поджимать хвост, он придушил беспомощного Виталика из-за того, что боялся, что он его выдаст. Нельзя оставлять его зло безнаказанным, ведь в таком случае Пётр продолжит творить то, что делает. Куда скатится мир, если его будут пытаться менять дураки с благими намерениями? Нет, нельзя этого допустить! Смирение и принятие происходящего вокруг – вот, что должно описывать жизнь такого глупого человека, как Пётр. Мир должны делать таким, какой он есть, умные люди. Только они способны видеть и достигать поставленных целей, приводящих к общему благу. И если бы я точно знал, что Пётр будет сидеть на новой работе от звонка до звонка, молча закручивая в каком-нибудь приборе гайки, никого не трогая, то можно было бы оставить его в покое. Но ведь если он отделался лёгким испугом, то он не успокоится. Нет-нет, придётся с ним что-то сделать, чтобы он больше не творил глупостей.

Управившись с готовкой к шести часам вечера и положив равиоли в морозилку, я решил, что сейчас идеальное время для того, чтобы начать подготовку к моей повторной поездке на Хибины для того, чтобы встретиться с горе-инженером. Время не ждёт, и чем дольше я тяну решение этого вопроса, тем хуже. Теперь мне казалось, что между мной и Петром натянута резинка, которая всё сильнее растягивалась с каждой секундой, и чем дольше я ждал, тем сильнее она могла шлёпнуть меня по руке. Нужно доделать начатое и больше не думать об этом. Решить проблему и жить спокойно. Решить проблему так, чтобы она больше не возникала.

Я достал телефон Виталика в надежде на то, что у него в друзьях в приложении социальной сети есть Пётр, любая информация о котором была бы мне полезна перед встречей с ним, но прежде чем включить смартфон, я задумался над тем, что меня, возможно, удастся отследить по IP-адресу моего роутера. Надо выйти на улицу и поймать интернет где-нибудь оттуда. Выйдя из дома и отойдя от него на километр в соседний квартал, я нажал на кнопку включения, разблокировал телефон и зашёл на личную страницу Виталика, про которую совсем забыл тогда, когда забрал телефон у Арсения и пытался найти какую-либо информацию о том, что случилось. Пётр действительно был в друзьях у Виталика, и уже через пару мгновений я знал о нём практически всё необходимое: Тмилёв Пётр Николаевич, 36 лет; жена – Тмилёва Екатерина Сергеевна, возраст не указан; сын – Тмилёв Евгений Петрович, 6 лет; проживают в Апатитах. Фотографии на страницах Петра и его жены позволили во всех ракурсах разглядеть их лица, равно как и их ребёнка. Фотография на странице жены, на которой они сидят на кухне, когда их сын задувает свечи на торте по случаю своего шестого дня рождения, также о многом сказала. Пожалуй, эта информация была для меня наиболее важной. Я знал их дом и знал подъезд, но квартира оставалась загадкой. Тем не менее вид из окна кухни на фотографии, при сравнении с доступными в интернете картами местности, явно указывал на то, что, по крайней мере, окна их кухни выходили на ту же сторону дома, что и вход в подъезд, а по внешнему виду части дерева и виду здания, находившегося за окном, они должны были жить на третьем или четвёртом этаже их пятиэтажного дома. Более того, карта местности явно указывала на то, что дерево росло рядом с краем здания, а это означало то, что квартира у них находилась слева от входа в подъезд. Оставалось не так уж и много вариантов, хотя, конечно, сложно было сказать точнее. Я выключил телефон Виталика и направился в сторону дома.

Как же его убить? Можно подкараулить у подъезда, проследить за ним на машине и прикончить на улице. Нет, могут быть свидетели, которые мне не нужны. Может, на работе? Тоже нет: там наверняка КПП и камеры наблюдения – плохой вариант. Дома? Но как я туда попаду? Замок взломать не получится в силу отсутствия опыта, да и соседи могут увидеть и услышать. Нет, нужно что-то иное… Подъезд! Если всё сделать тихо, то можно будет убить его на лестничной площадке! Но дом стандартный, а я прекрасно помню с тех пор, как мы будучи студентами снимали квартиру в одном из таких домов, когда приезжали кататься с гор, что лестничные пролёты в их домах открытые, и там нет ни малейшего закутка, за которым можно было бы притаиться. Если войти заранее и ждать внутри, то точно какие-либо проходящие мимо соседи заметят. Нужно будет войти с ним или буквально за несколько минут до него. Хотя ключа от домофона у меня нет, поэтому придётся заходить с ним. Нужно будет одеться так, чтобы он меня не узнал: борода, старые вещи пожилого человека – это отличный вариант, вряд ли он меня узнает! Накладную бороду наверняка найду в магазине детских игрушек, а одежду куплю на местном рынке. Отлично!

Но как же мне расправиться с ним так, чтобы никто не услышал? Стены там очень тонкие, и слышимость слишком большая. Нужно действовать мгновенно, иначе может закричать. Пневматический гвоздезабиватель и гвоздь в затылок? Пожалуй, слишком шумно, хотя вариант хороший. Прирезать его? Неплохо, но будет столько крови, что замараю весь подъезд, да и сам измажусь: уходить придётся быстро, и меня легко будет найти по окровавленному виду. Удар по голове тяжёлым предметом? Хорошо, если с первого удара потеряет сознание, но что если нет? Закричит или ещё на меня набросится – не пойдёт. Что же придумать, чтобы было бесшумно, быстро и чисто… Ну конечно, удавка! Не очень быстро, но если наброситься на него сзади, сразу перемотав шею, то кричать он не сможет. Пара минут, и он потеряет сознание. Ещё пара минут, и он будет мёртв. Хорошая идея, которую он же сам мне и подкинул! Ох, как же символично получится! Он задушил Виталика, а я задушу его. Супер! Я чувствовал явное воодушевление от того, что разрабатывал план убийства Петра, хоть оно и перемешивалось с волнением от того, что что-то может пойти не так.

А если он будет не один? Нет, придётся ждать момента, когда он один будет – иначе никак, невинные люди не должны страдать. Быстро задушу его и тихо скроюсь. Не думаю, что у них в подъезде такой человеческий трафик, что за это время ещё кто-то будет проходить мимо нас. Когда я подходил к своему дому, мои мысли прервал телефонный звонок: – Алло, Андрюш, я минут через тридцать-сорок буду, уже в метро заходим! – сказала Лера, когда я взял трубку.

– Хорошо, зайка! Я тогда к твоему приходу всё сделаю.

Нужно ехать на машине: билеты на самолёт и поезд покупаются по паспорту, и моё нахождение в Апатитах можно будет отследить. Банковские карты использовать нельзя – тоже отследят. Нужно будет снять наличку и карты оставить дома. И, конечно же, телефон – его тоже придётся оставить, так как не нужно большого ума, чтобы отследить его географическое положение. Возьму телефон Виталика, на всякий случай.

Лера приехала, как и обещала, к восьми вечера. Равиоли были сварены и разложены по тарелкам, стоящим на столе, на котором также уже стояли два бокала, открытая бутылка белого вина и горящие свечи. Прекрасный романтический ужин!

– Ты замечательно всё сделал, Андрюш! – с восторгом сказала Лера.

– Всё ради тебя! Ты помнишь, что сегодня за день? Ровно две недели назад мы с тобой познакомились.

– И правда. Совсем из головы вылетело. Неужели всего две недели прошло? Кажется, что это так давно было…

– И не говори, целая вечность прошла! Как будто встретились мы в другой жизни, – ответил я, задумываясь над тем, что, может, действительно то, что происходило в последнее время, было переломным моментом между моей прошлой жизнью и нынешней.

После ужина я включил медленную музыку и, взяв Леру за руку, пригласил её на танец. Танцевать я не умел, и мы просто обнимались и кружились в такт музыке, прижавшись друг к другу. Я провёл рукой ей по волосам и поцеловал, она взглянула на меня и медленно выправила мою сорочку из брюк, впоследствии начав гладить меня по коже спины. Схватив руками край её блузки, я медленно потянул её наверх и снял, обнажив её грудь, проглядывающую через чёрный лифчик, прекрасно сочетающийся с её тёмными волосами. Медленно спустился губами к её шее и почувствовал, как ускоряется её дыхание. Через мгновение она начала расстёгивать мне ремень, который вскоре был откинут на кресло. Я повалил её на кровать и стянул с неё джинсы вместе с трусиками, после чего медленно начал целовать её ноги, перемещаясь от ступней к бёдрам и затем к ягодицам. Уже через пару минут мы лежали обнажённые, и я плавно входил в неё. Мы начинали заниматься любовью медленно, смакуя каждое движение наших тел, со временем всё больше ускоряясь. С каждой последующей минутой диван всё сильнее скрипел, и, кажется, шлепки моего тела о её ягодицы были слышны всем соседям на этаже. Лера стонала в такт стремительным рывкам моих бёдер и покачиванию её груди, с которой на простынь капали капли пота. Так продолжалось до одиннадцати часов вечера, после чего, закончив, мы старались перевести дыхание. Это было незабываемо! Когда я последний раз до этого занимался сексом? Год назад? Ах, да, та женщина… но это не в счёт…

– Я люблю тебя, Андрюша! – тихо сказала Лера.

– И я люблю тебя! – ответил я, смотря в её глаза.

– Помнишь, когда мы лежали и смотрели на полярное сияние, упала звезда, и ты спросил, что я загадала?

– Конечно, помню.

– Ты был прав, я тогда загадала, чтобы ты поцеловал меня!

Я ещё раз приник к её пухлым красным губам и улыбнулся. В начале первого Лера уже спала, а я смотрел на её обнажённое тело: на волосы, раскинутые на подушке, на гладкую кожу и очертания тазовых костей, контуры которых проступали под её узкой талией. Люблю смотреть на неё, когда она спит. Казалось, что сегодняшний день был одним из лучших в моей жизни. Не только от того, что я хорошо провёл время, но и от того, что в голову не лезли дурные мысли и воспоминания, которые не давали мне покоя прежде.

ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА

– Я буквально на три-четыре дня уеду, зайка! – говорил я, стоя в дверях с сумкой, в которой были две пары трусов и носков, комплект принадлежностей для умывания, а также купленные вчера накладная седая борода и средней паршивости вещи на рынке, представляющие собой чёрные штаны, куртку из дешёвого кожезаменителя, серый шерстяной шарф и шапку-ушанку.

– Значит, в четверг уже вернёшься? – с надеждой спросила Лера. – Почему всё настолько неожиданно? Ещё вчера ты узнал о том, что в Псковском филиале возникли проблемы, а уже сегодня уезжаешь туда?

– Да, проблемы серьёзные и необходимо срочно выезжать. Тут же недалеко, съезжу на машине, всё решу и вернусь обратно. Только, когда я был там в прошлый раз, то телефон не ловил. Возможно, будут проблемы со связью. Банковские карты я тебе оставил, так что ни в чём себе не отказывай, а я себе наличку снял. Ну всё, пока – пора ехать! – я чмокнул Леру в губы и вышел из дома, надеясь на то, что она никогда не узнает о том, что никакого филиала нашей компании в Пскове нет. Сев в машину, я ещё раз проверил, всё ли я взял и выложил ли всё, что требовалось. В сумке был нужный для маскировки комплект вещей, моток толстой лески, купленный в рыболовном магазине, и нож, а в кармане лежали на всякий случай пятьдесят тысяч наличными и телефон Виталика. Свой телефон я выключил и оставил внизу подъезда в почтовом ящике. Вроде всё, пора ехать.

До Апатит чуть более тысячи двухсот километров, причём дорога наверняка будет психологически тяжела не столько от того, что ехать далеко, но и от того, что нельзя нарушать скоростной режим, иначе камеры могут зафиксировать то, что я был на соответствующей трассе, а этого ни в коем случае нельзя допускать, иначе меня могут вычислить! Итого, ехать мне не девять часов, а часов четырнадцать, а с учётом отдыха на заправках и перекусы, то все шестнадцать – жуть, но сердце грело осознание того, что через пару дней наконец всё закончится. На часах десять утра, и это значит, что я буду у Петра перед домом в четыре часа ночи. Раз уж я не знаю, во сколько он уходит на работу, то нужно быть на месте заранее.