скачать книгу бесплатно
– Я помню, продолжай, я слушаю.
Раиска немного ещё помолчала и произнесла:
– Большой ошибкой я тогда считала Митю. Он уже сидел у меня в животе и потом вместе со мной, в лесу дрался за своего отца.
Катерина остановила своё дыхание, в упор уставилась на Раиску, переваривая её слова.
Выдохнув, она нечаянно опрокинула рюмку с вином, и оно красным цветом разлилось по столу. Дрожащей рукой прикоснулась к руке подруги, сжала её и тихо проговорила:
– Ну и дура же, ты, Райка! Что ты наделала! Ты думаешь, что совершила подвиг? А я тебя всегда считала умной и рассудительной. Скрыла от всех самое святое, да ещё и, будучи беременной, вступила со мной в борьбу. Ведь Паша не знал о твоей беременности, а это значит, что он не поехал бы тогда со мной на Урал. И когда мы дрались с тобой, я могла бы нанести непоправимый вред твоему ребёнку!
Катерина взволнованно, с укором поглядывая на подругу, быстро зашагала по маленькой кухоньке туда – сюда, пытаясь подобрать ещё какие – нибудь слова в укор своей подруге.
В большом возмущении повторила:
– Всегда считала тебя умнее многих. Но так поступить со своей судьбой! Ты собственноручно лишила Митю отца. Ты не мать, Раиска, не мать! Что толку в том, что своим, никому не нужным подвигом, плакала потом от одиночества! Надо что – то менять. Рассказать всё Павлу, Мите, сегодня, сейчас же! Мы теперь не сможем жить дальше, как раньше жили…
Катерина подлетела к столу, налила себе в рюмку вина, залпом выпила:
Со словами, – с вами тут сопьёшься, – снова стала метаться по кухне, без конца задевая Риску.
Та от этого выронила из рук папиросу, в сердцах произнесла:
– Да сядь ты, наконец – то! Наставила мне кучу синяков своими костлявыми коленками! Что подумает Сашко, обнаружив эти синяки?
Катерина, не обращая внимания на слова подруги, продолжала:
– Неужели Павел не разглядел в мальчике сына? А ведь я теперь вдруг вспомнила, что у Мити улыбка – то Пашина. Вот ведь, какие мужики! У меня просто нет слов! Но мне Павел рассказывал, что ты уехала в Ленинград, сразу же вышла там замуж, родила сына и всё у тебя хорошо.
– Да, уехала в Питер, родила Митю, но замуж не выходила. Матери своей строго – настрого приказала, что – бы никому не говорила о том, что Митя от Павла. Не хотелось лишних разговоров. Мать Пашкина узнала о своём внуке позже, да только тоже была с нами заодно – хранила нашу тайну. У вас уже рос Лёня. А главное – я знала, что Павел любил тебя. Узнал бы он – стал метаться меж двух огней, стало бы всем только хуже. Решила, что время само всё расставит по местам.
– Это что же, братцы, получается! Митя с Лёней играют, дружат и не подозревают, что они родные братья по отцу! Ну и ну!
– Митя знает. Всё знает и давно.
Катя взялась за голову. Вино и неожиданное признание подруги било ей в мозги, а щёки сделались, как два красных яблока. Уже не зная, как вести себя после такого признания подруги, произнесла:
– Какие же мы, бабы, дуры! Одна дурней другой!
Присев рядышком с Раиской, Катерина обняла её, прошептала:
– Мы все бабы дуры, ясный компот, – неожиданно произнесла она поговорку своей подруги, – ошибки замечаем тогда, когда исправить их бывает уже слишком поздно. Маши – не маши руками, да только не догнать уже того поезда, не прыгнуть даже в последний вагон.
– Я тогда, когда Митя родился, очень пожалела о том, что не сказала Пашке о своей беременности. Всё та же гордость не позволила мне это сделать, да и молодая была, не прислушалась к словам матери. Возможно бы, и остался он с нами, да что теперь об этом говорить!
Жила потом только Митей. Радовалась ему, привозила его к бабушкам и деду. Пашку решила из своей головы выбросить. Иногда приходили минуты, когда наваливалась грусть, хандра и тоска. Я вспоминала наше с Пашкой детство и, вопреки нашему расставанию, была благодарна Господу за то, что у нас с ним родился человечек. Это существо сделало меня абсолютно счастливой. Ведь это он, Митя, не дал нашей дружбе исчезнуть навсегда. Теперь я знаю точно, что между нами любви – то и не было. Была большая и крепкая дружба. Была сильная привязанность друг к другу и когда мы расстались, то было такое чувство, как будто у меня отняли самое ценное в жизни. Первое время я металась, как – будто могу встретить Павла на улицах Ленинграда. Но потом, в своих хлопотах предстоящих родов, постепенно успокоилась. Думаю, что Пашке тоже было первое время без меня тревожно. Знаешь, это бывает у близнецов. Мы же с ним и были почти этими близнецами, играли, ели, спали вместе. Что об этом говорить, трудно нам обоим было после той разлуки! Когда же я узнала от тётки Дуси, что Павел укатил на БАМ, почему – то сильно разволновалась. В груди стало тесно и больно. А тётка Евдокия про тебя много чего наговаривала. И то, что ты сына её не любишь, и что на БАМ его отправила больного, на верную гибель. Причитала на всю хату, что погубит его эта стройка. А мне потом страшные сны по ночам стали сниться. Жалко было мне Павла. Всё – таки он мне не чужой. Отец моего ребёнка.
Раиска глубоко затянулась сигаретой, по – матерински погладила Катерину, которая примостилась у её пышной груди, продолжила:
– И решила я отправиться на БАМ, ближе к Пашке. Я тоже, как его мать переживала за него. Про себя подумала, что если будешь ты его обижать, отобью его у тебя, не дам своего друга в обиду. Всё торопила время, что – бы поскорее добраться до вас, поскорее увидеть, поскорее протянуть руку помощи Павлу. Во мне кипела непреодолимая злость на тебя. Но чем ближе я подъезжала, тем трезвее становился ум. Молотком в голове стучало:
Но любит – то он не тебя, а Катерину.
– Ревность моя не хотела сдаваться. Шептала мне, что он мой по всем законам; в армию его провожала, ждала из армии, сына ему родила. Кому, как не мне быть с ним рядом! Павел должен принадлежать только мне и никому другому! А когда я увидела ваших замечательных детей с Пашей, то окончательно пришла к выводу, что никогда не вмешаюсь в вашу семейную жизнь. Это нужно быть совсем бесчувственной, что – бы навредить и вам и вашим детям. Что было, то прошло. Приглядевшись к Павлу, убедилась я, что он любит тебя и будет любить всегда. Стоит ли что – либо менять? Не вернуть уже те годы, нечего оглядываться назад. Возмужал Павел, характер стал проявлять и думаю, что не маленький он, что – бы нос ему вытирать. Семьёй обзавёлся и сам уже должен уметь постоять не только за себя, но теперь и за детей своих. А я поняла, что для меня главное осталось одно – что – бы Пашка был счастлив. А счастлив он с тобой и ни в какой защите он не нуждается, как думала я, как думала тётка Дуся. Одно огорчило бы Пашкину мать – это то, что её сын стал баловаться спиртным. Не одобрила бы это она и, не смотря на сынову взрослость, отхлестала бы его полотенцем, как в детстве. Но, так или иначе, Пашка очень добр и чист душой, как ребёнок. Запомни, Катерина, мои слова, не руби сразу с плеча, подумай, прежде чем Пашку обидеть. Если что и натворит он, так это не со зла. У него, понимаешь, защитная реакция срабатывает. Ещё с детства научился отражать атаку, не получив ещё нападения. Так уж у него сложилось. Не обижай его, он очень сильно тебя любит и если ты когда – нибудь оставишь его, он пропадёт! Без твоей любви пропадёт и без своих детишек. Я так хочу, что – бы все мы были счастливы, что – бы всегда собирались вместе за столом, как одна семья! Думаю, что всё у нас будет хорошо.
– Катерина, выслушав подругу, проговорила:
– Как же Митя? Павел должен узнать, что это его сын! И чем скорее, тем будет лучше и для Мити и для всех нас.
Раиска рассержено произнесла:
– А вот с этим подождём. За это я на Пашку в большой обиде! Хотел бы, сам бы уже смог догадаться. И поэтому шапка груш ему, а не Митю! В секрете пусть будет мой сын для него. Сашко знает историю его рождения, но я с него взяла слово, что будет молчать до поры, до времени. Надеюсь, что и ты, Катерина, не проговоришься. Пусть пока будет так, как есть, я всё ещё не могу простить своему другу детства. Где – то в глубине души лежит ещё та обида на него. Сейчас я счастлива и благодарю судьбу, что встретила Сашко, но простить Пашку ещё не готова.
Раиска, немного помолчав, взбодрилась:
– А вообще – то всё прекрасно! Я Пашке за Митю много раз говорила спасибо. А этот БАМ в корне перевернул мою жизнь. Стала она у меня намного интересней и насыщенней и кто знает, как сложилась бы моя судьба, если бы не эта стройка? Так, что она и по моей жизни прошлась, благодаря всем вам. Видимо, от своей судьбы не спрячешься – непременно догонит. Завтра у нас в клубе концерт, Понаровская приехала. Я думаю, что нужно посмотреть. Давай, все вместе пойдём, да и Павел будет рад. На него всегда больно смотреть, когда ты намекаешь на развод. Оставь, Катерина, свою идею – разводиться.
– Он будет рад, а мне ты предлагаешь, всегда под него подстраиваться и прощать очередные его выходки? Хороша же подруга!
– Да, Катерина, характер твой я знаю, прогибаться ни перед кем не будешь, с детства такая была. Но я тебя, как подругу прошу – прости Пашку. Прости последний раз и под мою ответственность. Мне очень жаль Леонида и Танюшку, они – то, как переживут расставание с отцом?
Раиска выжидающе смотрела на Катю своим проницательным взглядом и та не выстояла перед ним – согласилась на перемирие с Павлом.
– Что вы все заладили – дети, дети. А что хорошего они впитают в свои души, живя в семье, где царит недоговоренность, нет настоящей любви. Если думать о детях, как ты советуешь, то не стоит забывать, что как раз дети и видят всю правду.
Подумав немного, Катерина решилась:
– Хорошо, будем продолжать жить под одной крышей, может быть что – то и наладится. Только, думается мне, что ничего не изменится и в этом Павел будет уже не виноват, теперь дело во мне. Очень хорошо я себя знаю, но всё же, я тебя послушаю и сделаю лишь ради детей и в последний раз!
Катерина Павла решила простить, но только теперь его судьба была в его собственных руках…
– Это же, сколько времени мы с тобой проболтали, если уже моя пачка сигарет пустая? Фу! Хоть коромысло вешай!
У Катерины то – ли от дыма Раискиных папирос голова кружилась, то – ли от выпитого вина. Шатающей походкой она пошла к комнате Мити. Время было позднее и мальчик, наверное, уже спал. Кате захотелось ещё раз посмотреть на него. Теперь она узнала, что Митя сын Павла и относиться к нему она будет теперь совсем по – другому. Будет считать его своим сыном, и любить так же, как и Лёньку с Танюшкой.
Остановившись на пороге Митиной комнаты, Катерина оглянулась на Раиску, прошептала:
– Я хочу полюбоваться на твою замечательную «ошибку».
Обе подруги тихо подошли к кровати, где безмятежно спал Митя, подложив под пухлую щёчку обе руки. Улыбнувшись безмятежно спящему ребёнку, немного ещё постояв у его кроватки, подруги вышли из детской.
Сашко уже поджидал Катерину в прихожей, что – бы довести её до дома. Раиска, впервые видевшая свою подругу в состоянии лёгкого опьянения, настаивала на то, что – бы Катя осталась ночевать у них, да та не соглашалась, ссылаясь на то, что она должна быть дома, со своими детьми, тем более, что утром ей нужно будет готовить им завтрак.
Готовить завтрак Катерине не довелось. Павел встретил жену с Сашко и удивился состоянию Катерины. Такой он её никогда не видел. Вместе с грузином они уложили подвыпившую женщину на кровать, после чего Сашко удалился, сославшись на позднее время.
Пашка вернулся к мирно спящей жене и, глядя на неё, думал о том, как дорога она ему, эта маленькая, хрупкая женщина! Как умудряется она всё успевать? Мотается по всему посёлку; то в клуб бежит, то на совещание депутатов, то уже в профсоюзном комитете сидит, распределяет дефицитные товары и детское питание. То она уже на автобусной остановке, что – бы отправиться на портал, успеть в свою смену. При всём при этом в доме прибрано, и кастрюльки со свежей, приготовленной пищей всегда поджидают домочадцев.
Бережно укрыв жену, подумал о сегодняшнем с ней разговоре, совсем ему не приятном. Нет, он не допустит того, что она ему предложила. Не пойдёт он в общежитие, сумеет доказать, что дороже своей семьи у него нет, а поэтому сделает всё, что – бы Катя ему простила его недавний проступок.
Пашка лёгким прикосновением своих губ поцеловал жену в щёку, она тут – же скривилась.
– Наверное, тошнит, – Подумалось Павлу. Да и как может быть по – другому? Катерина совсем не расположена к вину. И происходило это крайне редко! Какая причина способствовала сегодня этому? В отместку мне решила напиться? Но в таких ситуациях она всегда находила другие способы. Она могла не разговаривать с ним несколько дней, делая вид, что не замечает мужа. Могла общаться с детьми, смеяться с ними, но при всём при этом, совсем не замечая Павла и это было для него особенно трагичным. Какой разговор состоялся у них с Раиской? Наверняка, говорили о нём, непутёвом Пашке. Да, завтра Катерине будет нехорошо, Павел это знает. А ему будет ещё хуже. Ведь это из – за него она решила напиться. И выпила – то пару рюмочек, а для неё и это уже лишнее.
После сегодняшнего разговора с женой, Павел, выйдя из дома в сторону дома грузина, что – бы забрать своих детей, решил во спасение своего семейного счастья бросить пить. С этого момента, с сегодняшней минуты он навсегда покинет вредную привычку – прибегать к алкоголю, как к спасательному кругу своей чрезмерной застенчивости перед его любовью к своей собственной жене. Если на кон поставлена семья, то он удержит её во что бы – то ни стало. Пашка больше не допустит такого, что не помнил даже того, что вытворял накануне. До такого опускаться он больше не имеет права.
После работы, забрав Леонида и Танюшку у Раиски, он первым делом решил с ними просто погулять. Последнее время он совсем не уделяет им время. Для начала зашёл с ними в магазин, накупил детям сладостей, а оттуда все вместе отправились к речке.
Был конец мая. Снег ещё лежал, но весна вступала в свои права, и уже повсюду был заметен её приход. Кое – где виднелись проталинки, грело солнышко и радовало душу, начинал распускаться багульник. Хорошее Пашкино настроение передавалось и его детям.
Лёнька первым делом кинулся с отцу с вопросом:
– Па, а мы будем костёр разжигать?
– Да, с костром было бы ещё лучше, правда, Лёнь?
Танюшка, как всегда, подхватившая идею брата, с большой надеждой стала смотреть на отца.
– Костёр, так костёр. Спички найдём, сухой хворост добудем.
Пашка торопливо стал хлопать по карманам своих брюк, выискивая спички.
– Добудем! – весело подхватил Лёнька и первым кинулся на поиски хвороста.
Склон небольшой горы, расположившейся вдоль Муякана, почти весь уже был освобождён от снега и на его проталинах были видны ветки, шишки от сосен и Лёнька, выбирая посуше хворост, бежал с ним к отцу. Тот уже поджигал первые сухие веточки и вскоре, общими усилиями, костёр набрал силу и своими язычками пламени весело заиграл на берегу реки на радость Лёньке и Танюшке.
А Павлу от этого было хорошо. Сердце его пело, он, не выдержал такого прилива радостных чувств, вскочил и решил пошалить. Ринулся к реке, стал перепрыгивать
с камня на камень.
Вскоре был уже почти на середине речки. Вокруг шумел поток воды, и хотелось от радости плясать на этих камнях. Вдруг ему вспомнился плот из своего детства, уплывшего по реке Валуйки Петьку, и прыгать на камнях, играя с коварной стихией, Пашке вмиг расхотелось. Он не имеет права сейчас уплыть по быстрому течению, зная о том, что на берегу его дети. Они кричат, зовут отца вернуться. Лёнька машет руками, просит скорее возвращаться, а то того и гляди – свалится его отец со скользкого камня в холодную воду. Пашке это приятно – это здорово, когда есть кому о тебе беспокоиться.
Уже почти на берегу Пашка всё же поскользнулся и очутился в воде. Холодная вода проникла в одежду и в ботинки. Не подавая вида, что ему холодно, он весело воскликнул:
– Настоящий поход никогда не проходит без казусов.
Он быстро стянул с себя ботинки, поставил у костра сушиться. Танюшка, убедившись, что отцу не больно и совсем не холодно без ботинок и куртки, которую он тоже снял и повесил у костра, радостно закричала на весь берег:
– Ура! У нас настоящий поход! С казусом!
Лёнька смеялся над словами своей сестры и был полностью с ней согласен.
Набегавшись вдоль реки по берегу, уставшие Леонид и Танюшка присели к костру, рядышком с отцом и у Пашки на сердце было тепло от этого их прикосновения, от общения с ними, своими детьми.
Обняв обоих своих детей, Павел рассказывал им про своё детство, про Шипов лес, что находился сразу же за их домом и что из деревьев того леса строили корабли. Рассказывал про свой плот и своего друга Петьку, который мечтал стать капитаном дальнего плавания, про то, как до сих пор не знает он ничего о своём друге.
Лёнька вспомнил своего погибшего друга Виталика и признался отцу, что он очень привязался к сыну тёти Раи, что очень дорожит их дружбой и надеется, что жить они все будут долго и счастливо. Павел был согласен с сыном в том, что Раискин сын Митя хороший товарищ для Лёньки, да и вообще, очень даже симпатичный парень и ему повезло, что в роли отца он имеет Сашко. Уж он – то никогда не обидит мальчика, потому что очень любит его маму. Лёнька тут – же спросил:
– Выходит, что настоящий Митин отец совсем не любил тётю Раю? Бросил и её и сына? Но Митину маму нельзя не любить! Я, например, даже и не представляю, как бы мы все жили без неё, правда, пап?
Слова сына навели на Пашку некую грусть. Он стал натягивать на ноги непросохшие ещё ботинки, мокрую куртку, стал поторапливать детей идти домой, так как уже почти стемнело.
Пашка иногда признавался себе в том, что они с Раиской могли бы иметь ребёнка. Мальчик был бы это или девочка – Пашке было – бы абсолютно всё равно, он любил бы этого ребёнка всей своей душой. Ведь этот человечек мог бы стать созвездием двух неразлучных с детства душ. Все тайны, доверенные только друг другу, обговаривающие в шалашике или в Раискиной комнате, появившийся на свет первенец носил бы все их сокровенные мысли и тайны. Рос бы этот малыш, бережно храня в себе бескорыстную детскую дружбу мальчика и девочки, да только не случилось – не стали они мужем и женой. А Пашка был уверен – появись на свет этот самый ребёнок, он был бы ему самым лучшим отцом на свете, самым лучшим мужем для его матери и рассказывал бы он ему о том, как вместе росли с его мамой, о чём мечтали и грезили…
Помешивая потухшие угли костра, Лёнька проговорил:
– Не хочется уходить. Когда ещё сможем вот так вместе отдохнуть?
– Я обещаю, что на будущий выходной сможем снова придти сюда. Думаю, что и мама не откажется. Сашко и тётя Рая не очень – то любят походы, но вот Митю в следующий раз мы с собой возьмём обязательно.
Павел незаметно от детей вздохнул – как встретит его сейчас Катя? Неужели снова будет настаивать на разводе с ним?
Оглянувшись вокруг и заметив, что ещё не совсем стемнело, поторопился на склон.
Выбирая распустившиеся веточки багульника, бережно их ломал, собирая в букет.
Передавая букетик Леониду, произнёс:
– Маме принесём, она будет рада.
Лёнька, принимая от отца цветы багульник, кивнул:
– Да, все женщины любят цветы.
Вскоре все они шагали к дому, понимая о том, что их мама уже заждалась.
Отсутствие дома Катерины в такой час обеспокоили Павла.
Лёнька, опечаленный тем, что не вручил маме букетик, пошёл готовиться к школе.
К нему присоединился и Павел. Лёнька, не привыкший к такому вниманию к себе со стороны отца, поторопился его заверить:
– Да сам я справлюсь, пап. Ты и так сегодня постарался для нас.
Лучше найди маму, она наверняка у тёти Раи. Отправилась нас искать. Иди и успокой её.
Слова сына заставили Павла задуматься. Он и сам собирался отправиться к грузину, что – бы вернуть жену домой, да только боялся – захочет ли видеть его Катя? Несколько раз пытался выйти из дома, да так и не решился на это.
Лёнька подготовился к школе, слонялся из комнаты в комнату, прислушиваясь к шагам в коридоре. Он ждал возвращения матери, что – бы подарить букетик, который они нарвали для неё у речки. Хотелось похвастаться о том, как хорошо они провели сегодня время с отцом, и маме это понравилось бы.
Мальчишка давно чувствовал какой – то холодок между отцом и матерью, но в их отношения не вмешивался – взрослые сами должны в своих чувствах разобраться. Он просто сочувствовал им, да и себе тоже, так как любил он их обоих одинаково. Выжидал время и искренне верил, что вопреки всему всё в их семье наладится.
Танюшка уже безмятежно спала, не дождавшись мать, и Павел отправил сына тоже спать, пообещав, что сейчас он пойдёт к Сашко и приведёт маму домой, наверняка она сейчас там находится. Пашке очень хотелось в это верить.
Лёнька про себя недовольно буркнул, что пора бы уже давно было этим заняться, но его отец этих слов сына не слышал – он уже торопился к дому грузина. Подходя к дому друга, он увидел свет в окне его кухни. Потихоньку подкрался, заглянул в окно и увидел свою Катерину, мирно беседующей со своей подругой. Облегчённо вздохнув, Пашка присел на крылечко. Здесь, здесь его Катерина, жива и здорова. Захотелось вдруг закурить, но в замешательстве сигарет он с собой не захватил и, заметив в окне грузина работающий телевизор, тихонько постучал. Вскоре в окне появилось лицо Сашко. Сквозь ночную темноту разглядел Павла, сказал радостно:
– Я сейчас, Паша!
И уже через минуту грузин вышел на улицу, угощая друга сигаретами. Затянувшись сигареткой, Пашка произнёс:
