
Полная версия:
Сердце падшего короля


Кэтрин Болфинч
Сердце падшего короля
© Болфинч К., 2025
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025
Всем, кто борется с собой, миром и внутренними демонами.
Вы выстоите
Когда на твоих плечах ответственность, иногда лучшее, что ты можешь сделать, – это подчиниться времени и идти вперед[1].
Кэтрин БолфинчПлейлист

Scorpions – Still Loving You
Ameritz-Tributes – Can't Pretend
Alex Who? – Smoke
WHITE GALLOWS, Ева Барац – Море Обнимет
qost – Танцуй
ЛСП – Канат
Lana Del Rey – Born To Die
Welshly Arms – Locked
STERVELL – Не обещай
Alex Who? – Mr. Sticky Fingers
Bobby Bazini – Under The Weight
Skyfox Rock – Ты моя
Akmal – Раневская
Егор Крид – Не вынести
Matt Maeson – Put it on Me
Jeremy Renner – Love Is War
Jeremy Renner – Main Attraction
Isak Danielson – Power
Panic! At The Disco – House of Memories
Ziggy Sullivin – Back to Sorrow
Royal Deluxe – Fighter
Hemi Moore – Poison Ivy
Lana Del Rey – Dark Paradise
Tidiet, Jutidy – Him And I (Speed Up)
Mourners – Die Like This
Lana Del Rey – Sad Girl
Пролог

Лукас остановил машину около поворота на пустынное поле. Я повернулась к нему, едва различая его из-за плотной пелены слез, застилающей глаза. Глупое сердце стучало в ушах, хотелось схватиться за него и выбросить в открытое окно, чтобы не мешало.
Его пальцы сомкнулись на руле с такой силой, что костяшки побелели. В тусклом свете блеснуло кольцо.
Черт.
Лукас сжал челюсть и повернулся ко мне. Его взгляд оказался нечитаем, словно в этот момент он находился где-то не здесь, в своих мыслях, а я просто смотрела, как одинокий уличный фонарь игрался с тенями на его лице. Так Лукас правда выглядел монстром. Только вот я знала, что это лишь маска. Знала, что он король.
Мой король.
И сейчас он собирался сойти с трона, на котором сидел всю жизнь.
Я едва могла дышать, цеплялась за ручку на двери как за спасательный круг. В ушах до сих пор стоял тикающий звук, отмеряющий время до конца. До нашего падения.
– Убирайся, Лола, – в его голосе прорезались стальные нотки, взгляд стал донельзя серьезным и опасным. Вот только там было что-то еще. Что-то, что съедало и меня.
Горечь и боль.
Я всхлипнула. Под ребрами закололо от нежелания его отпускать. Но это было концом. Я понимала это. И Лукас тоже, но он все равно сделал шаг к пропасти.
Я отрицательно замотала головой, платиновые волосы растрепались, из глаз брызнули слезы, заливая лицо. Я не хотела верить в происходящее.
Нет, нет, нет.
Мы только недавно обрели то, о чем не могли даже и мечтать.
Дверь с моей стороны резко открылась, Лукас перевел взгляд за мою спину, утвердительно кивнул. В темных глазах мелькнуло сожаление. Оно разбивало все внутри, втыкало иглы под кожу, заставляло кричать, не размыкая губ. Я медленно умирала.
Мы прощались навсегда, а его младший брат стал свидетелем нашей слабости.
– Не вздумай, Лукас, – прошептала я, пока горячие слезы обжигали кожу на щеках, пока желание кричать сжимало горло.
– Ты обещала, – отозвался он, затем посмотрел на брата. – Забери ее.
На моей талии тут же сомкнулись сильные пальцы. Я дернулась к Лукасу, но ничего не вышло. Адам потянул меня из машины, пока Лукас вглядывался в темнеющую впереди дорогу.
– Посмотри на меня, Лукас! – взвизгнула я. Крик оказался оглушающим, таким, что ударной волной оставил бы на стеклах трещины.
Я стряхнула руки Адама с себя. У нас оставалось чертовски мало времени, но я не могла просто уйти, поэтому потянулась к Лукасу, почти забираясь на него, и впилась в губы отчаянным поцелуем. Поцелуй со вкусом прощания и слез.
Лукас сдался под напором моих губ, скользнул языком внутрь. На какой-то миг мне даже показалось, что не все потеряно, что у нас есть шанс на будущее. Но это длилось всего несколько секунд. Несколько гребаных секунд, за которые потом я буду себя проклинать.
– Ты должна уйти, Лола, – он тяжело сглотнул, вглядываясь в мое лицо и осторожно убирая волосы с мокрых щек. Я отрицательно закачала головой, не веря, что это происходит с нами.
– Мы сделаем это вдвоем, – прохрипела я, Лукас грустно усмехнулся. – И в горе, и в радости, и в смерти едины, помнишь? – это звучало до жути жалко, сопливо и тупо, но разве я могла иначе? Разве могла оставить его?
– Я не дам тебе погибнуть, Лола, осталась всего минута, уходи, прошу тебя, – он с силой схватил мои запястья, отстраняя от себя, и посмотрел на Адама. – Забери ее.
– Нет! – взвизгнула я. Адам, не церемонясь, вытащил меня на улицу. Лукас безучастно наблюдал за нами, но я знала, что больше всего на свете ему не хотелось умирать. Адам захлопнул дверь, скрывая одинокую и притихшую фигуру Лукаса. Машина резко сорвалась с места, скрываясь за поворотом на огромный пустырь и поднимая в воздух кучу пыли.
– Отпусти! Отпусти! – я брыкалась, кусалась и царапалась, кричала, не скрывая боли, что разъедала изнутри, словно кислота. Я была готова бежать за ним, сбивая ноги в кровь, наступая босыми ногами на камни и осколки стекла, только бы держать его за руку. Ладонь в ладони – как сделка, как печать. Глаза в глаза – как немой разговор, как признание без слов. И смерть со смертью – как вечность, как любовь. Но руки Адама прижимали к себе до тех пор, пока не прогремел взрыв. Небо разорвала яркая вспышка, в воздух взвился столб дыма.
На секунду я забыла, как дышать, слезы прекратились, а сердце на миг остановилось, чтобы затем с еще большей скоростью забиться внутри.
– Лукас! – я закричала, не жалея себя. Крик, в котором смешались все чувства разом. Крик, который опустошил и разрушил все. Крик, после которого не стало лучше. Он стал синонимом конца.
Наверняка я бы свалилась на колени, если бы не Адам, не давший сдвинуться с места, спрятавший мое лицо у себя на груди и мягко поглаживающий по спине, будто это могло успокоить.
Я только что стала вдовой. И как бы мне ни хотелось, я не могла ничего изменить. Я пыталась проснуться, но ничего не выходило. Это не сон. Руки Адама на моей спине были реальны, запах дыма стоял в носу, а на шелковом платье все еще ощущался парфюм Лукаса. Больше он никогда не сможет им воспользоваться.
Глава 1. Лукас

Несколько месяцев назад
Она почти попадала в музыкальный ритм, доносившийся из основного помещения клуба. Мои пальцы путались в окрашенных светлых волосах, направляя, задавая темп. Губы Лолы скользили по напряженному члену вслед за языком, рисующим острые узоры.
Черная маска прикрывала верхнюю часть ее лица, ушки зайчика то и дело царапали мой живот. Так и хотелось стащить их с нее и выбросить как чертов мусор, но Лола наивно полагала, что это спасет ее от лишних глаз, что мало кто узнает в ней дочку мэра и не примет за распутную девчулю, танцующую по вечерам на потеху потным, мерзотным ублюдкам. Она всерьез полагала, что никто не узнает ее и о том, что она любила пилон.
Ее надежды не оправдались. Я об этом знал.
Как и многие другие парни из круга, в котором она вертелась. Знали, но никто из них никогда не прикасался к ней, ведь все знали, с кем именно она спит. А я никогда не любил делиться, хотя Лола не вызывала во мне никаких чувств. Как и я в ней. Просто время от времени мы оказывались в горизонтальном положении, даря друг другу удовольствие. Я не комментировал ее увлечение танцевать полуголой на глазах всего клуба, а она молчала о том, что иногда мне приходилось убивать. Хотя, конечно, недавний арест главы моей семьи, а заодно и подозрения ее отца наложили отпечаток на наши встречи. Теперь мы встречались только в закрытой комнате моего клуба, я буквально за руку стаскивал ее с шеста, и следующие несколько минут мы молча занимались сексом прямо в одежде. Примерно так же, как сейчас.
Лола причмокнула, отстранилась, на секунду подняв взгляд на меня. Ушки зайчика взметнулись вверх, снова царапнув по животу.
Ладно, я бы соврал, если бы сказал, что эта маска не возбуждала.
Я потянул девушку наверх, усаживая к себе на колени. Она вцепилась в мои плечи, закусила губу и откинула короткие волосы назад.
Привычно было видеть ее в таком виде: серебряное платье с огромным декольте и открытой спиной, оно совсем не скрывало задницу. Из него почти выпрыгивала упругая грудь, когда Лола танцевала.
Я оттянул вырез вниз, оголяя девушку еще больше, оставил поцелуй на ложбинке между грудью, прикусил торчащий сосок, пока Лола плавно двигалась на мне.
Секс с ней никогда не длился долго. Это было лишь способом разрядки, способом выдохнуть и отвлечься. И он всегда заканчивался одинаково: она запускала пальцы в мои волосы, сжимала бедра, то и дело меняя скорость, откидывала голову назад, открывая шею для засосов, которые я всегда оставлял. Она никогда не протестовала, а мне нравилось видеть красные отметины, которые потом становились фиолетовыми.
Вот и сейчас Лола проделала все, что делала обычно. Я ущипнул ее сосок, опустил руки на бедра, с силой сжимая нежную кожу. Лола опустила тонкие пальцы с черными острыми ногтями на клитор, помогая себе.
Мои губы вцепились в кожу на шее, пока она с тихим стоном сжималась внутри, заставляя закончить следом за ней.
Мы никогда не разговаривали, никогда не стремились узнать друг друга получше, но сейчас она устало стянула с себя маску, откинув ее в сторону, опустила голову на мое плечо, часто задышала.
– Отца арестовали, – припечатала девушка, вперив в меня затем злой взгляд.
– И ты решила сказать это, сидя на моем члене? – с усмешкой уточнил я, пока мои пальцы скользили вниз по ее бедрам к чувствительному месту.
Лола нахмурилась, приподнялась, но не смогла сдержать стон, когда мои пальцы проникли в нее.
– Больше я не ублюдок? – шепотом спросил я, Лола закусила губу, откинув голову и сжав ткань моей футболки на плечах. – Больше я не монстр?
– Ты еще хуже, – так же тихо отозвалась девушка, пока волна удовольствия накрывала ее во второй раз.
Я усмехнулся, пересаживая Лолу с коленей на диван. Серебристое платье бесстыдно задралось, а ей, казалось, было все равно. Да и с чего бы ей меня стесняться.
– Думаю, все решится, скоро повторное слушание. Так что мы не увидимся, чтобы не создавать ненужных слухов.
– И слава богу, – фыркнула Лола, поджигая сигарету. Я усмехнулся, мысленно соглашаясь с ней. Меня мало кто хотел бы видеть. А она в особенности. Если уж когда-то Лола отшила даже друга Тайфуна – Хорхе, то что говорить о других?
Я ничего не ответил, молча натянул брюки и покинул клуб. Время едва перевалило за полночь. Кажется, еще никогда прежде я не возвращался домой так рано, но в последнее время пришлось отказаться от многих привычек. Например, от тех, где я не ночевал в своей кровати, развлекался так, будто завтрашнего дня не существует, и поддавался на провокации Лолы. Хотя скорее просто снисходительно наблюдал за ее попытками. Она ничего не просила, ничего не хотела, меня это устраивало. Только секс и ничего больше.
Хотя я еще не знал, что все изменится, как только я переступлю порог собственного дома.
В гостиной был включен тусклый свет, на диване сидел лишь один человек. София – моя мать. Перед ней на журнальном столике стояла открытая бутылка красного вина, наполовину пустой бокал и тарелка с фруктами. Давно я не видел ее такой. Она смотрела в пустоту, изредка покручивая обручальное кольцо на пальце, как делала, когда очень нервничала.
София, – было трудно называть ее мамой в своих мыслях, слишком уж редко она играла эту роль, – услышав шаги, вздрогнула и обернулась. В последнее время стала пугливой.
Напряженное лицо расслабилось, когда она заметила меня. Хотя я последний человек, рядом с которым нужно расслабляться. Даже ей. Пусть она и была моей матерью, но я был тем, кто предал собственного отца и всю семью разом, даже не моргнув. И я бы сделал это снова. И плевать на причины.
– Ты рано.
– Только сейчас заметила, что я уже пару месяцев возвращаюсь почти ровно в полночь, как гребаная Золушка? – хмыкнул я, отбрасывая толстовку на кресло. София поджала под себя ноги, закуталась в плед, будто пыталась отгородиться от меня. Что ж, эту картинку я видел с детства, так что даже привык.
– Отец уже успел сказать тебе?
– Из-за решетки это становится трудновато. Что-то серьезное?
– Ты знаешь, что мэр Хименес под арестом?
Мне не нравилось, куда свернул наш разговор, но я все равно кивнул. Лола сказала мне об этом полчаса назад. Мама взяла в руки бокал, будто пыталась спрятаться за ним.
– Так вот, чтобы спасти их положение и наши деньги в случае проигрыша в суде, Карлос решил, что ты и его дочь должны пожениться, – она уставилась в пустоту перед собой, будто разговаривала сама с собой, а меня и вовсе тут не существовало.
– Что? – я подскочил с дивана, София в испуге вздрогнула и отодвинулась назад.
Черт возьми. Когда я свидетельствовал против отца, я не думал, что он решит женить меня на ней.
– Я не собираюсь жениться на девушке, которая переспала с половиной города!
София уперла в меня тяжелый взгляд, как делала часто, когда с ней не соглашались. Жаль, что это никогда не срабатывало. Все ее протесты оставались висеть в воздухе пустым звуком.
– Лукас, весь город знает, что спишь с ней только ты. И что изменится? Подумаешь, будете жить под одной крышей, – фыркнула она, будто сейчас не говорила о моем будущем. О, черт возьми, семейной жизни с Лолой.
Это даже звучало как гребаная шутка.
Какая может быть семейная жизнь с Лолой?
И ради этого я рисковал своей жизнью? Чтобы теперь моя мать распоряжалась моей судьбой по указке отца?
Иногда мне казалось, что наша с братьями извращенная привязанность к Софии не имела для нее значения. Ей было важно лишь одобрение мужа. Но я почему-то из раза в раз продолжал спасать ее, хоть ей это было и не нужно.
– Я не женюсь на ней, – припечатал я, подхватывая бутылку вина со столика. Мама пожала плечами, как бы говоря, что в этой битве я заранее проиграл.
Я направился в сторону стеклянных дверей на задний двор.
– Иногда ты забываешь об ответственности, которая лежит на твоих плечах, – ударил в спину уставший голос. Вот только о чертовой ответственности я никогда не забывал. Из-за нее я не спал, не заводил друзей и никогда ни с кем не встречался. Лола не в счет, ей просто невыгодно меня убивать, подставлять или шантажировать. – Если Карлос решил, то этот брак состоится, что бы ты ни говорил.
– Я уже сказал, что не женюсь на девушке, которая танцует за деньги перед всем городом. И дело не в ответственности, мама, – отозвался я, выходя на задний двор.
Черт возьми!
Я отхлебнул прямо из горла. Никогда не понимал, как мать пила эту кислятину. Хотя она говорила, что это показатель хорошего вкуса. Ну если я до сих пор спал с Лолой, то, вероятно, хорошего вкуса у меня и правда не было.
Маленькие светильники игрались бликами на водной глади бассейна на заднем дворе. Было еще холодно для купания, но я все равно поставил бутылку на маленький столик у шезлонга, стащил с себя одежду, оставаясь в одних трусах, и прыгнул в ледяную воду. Может быть, это поможет мне очнуться от кошмара.
Холод колол каждый участок тела, обволакивал, вытесняя из головы мысли. Все, кроме тех, которые действительно хотелось забыть. Я невольно представлял Лолу в свадебном платье, а затем снова на шесте, и все те руки, которые тянулись к ее телу с одним похабным желанием. Она не могла стать моей женой. Одно дело просто спать с кем-то, совершенно другое – брак. Помолвка с Лолой испортит репутацию нашей семьи среди партнеров и других кланов. Она была танцовщицей в клубе, дочкой бывшего мэра, чей развод обсуждала общественность еще долгих три месяца и который сейчас находился под арестом из-за дела о взятках. Я же в глазах газетчиков был золотым мальчиком, бедным ребенком, у которого негодяй отец и красивая, но глупая мать.
Отец спятил, если думал, что я поведусь на это. Может быть, это одна из его идиотских проверок? Вполне в его духе. Вот только черта с два я снова заиграю по его правилам.
Я вынырнул, жадно хватая ртом воздух. Кажется, под водой я пробыл довольно долго. Вокруг все еще царила темнота, разрываемая только ночной подсветкой бассейна и садовыми лампами.
– С горя решил утопиться?
Я резко обернулся, замечая Адама на шезлонге. Как обычно, в скучном сером свитере, с уложенными набок волосами и книгой в руках. Я всегда считал его слишком правильным для нашего мира. Он часто поступал по совести, думал о других, когда, например, в младшем брате ничего из этого не наблюдалось. Томас и Адам – две противоположности, которые не притягиваются, а просто друг друга не замечают.
Я ничего не ответил, подплыл к лестнице и выбрался из бассейна. Даже не заметил, как сильно замерз, пока находился в воде. Все-таки конец апреля – не лучшее время для заплыва.
Адам кинул полотенце, попав прямо в меня. Я обернул вокруг себя теплую ткань и опустился рядом с братом, подхватив бутылку с вином. Снова отхлебнул из горла, заслужив укоряющий взгляд со стороны. Как я уже говорил, Адам слишком правильный для нашего мира. Удивительно, что он атеист.
Мы все еще молчали, и я поднялся, чтобы найти сигареты в кармане брюк. Адам протянул руку за своей порцией отравы, вызывая этим у меня усмешку. Почему-то его правильность не распространялась на курение.
Я снова сел рядом с ним, поджег сигарету, задумчиво вперив взгляд в голубую воду бассейна и выпустив кольца дыма в воздух. Адам тоже ничего не говорил.
– Иногда я жалею, что я старший брат и наследник, – нехотя признался я. Адам так или иначе вывел бы меня на откровенный разговор. Он это любил.
– У каждого своя ноша.
– Твоя – это стаканы с виски и книги? – с усмешкой поинтересовался я. – Кто вообще читает книги с такой историей на плечах?
– Ну по тебе видно, что ты и книгу ни разу в руках не держал, – мрачно отозвался брат, затягиваясь.
– Ты знаешь что-нибудь о решении отца и свадьбе? Это очередная его проверка? – я посмотрел на Адама, который в темноте казался даже жутким. Как психопат, чей внешний вид всех обманывает.
– Ты его наследник, ты общаешься с ним ближе всех. Я не видел его с момента ареста, Лукас. Если кто-то и должен что-то знать, так это ты, – припечатал он, оставляя недокуренную сигарету в пепельнице. Вот только я ни черта не знал. И был только один человек, который мог ответить на мои вопросы. Человек, которого я меньше всего хотел видеть.
Карлос Санчес.
Мой отец.
Глава 2. Лола

Я зажмурилась, пытаясь продлить те крохи сна, что мне удалось урвать за эту ночь, но музыка играла слишком громко. Я со стоном выдохнула, перевернулась на другой бок, закрывшись одеялом с головой. Это не помогло.
Чертова идиотка снова взялась за свое!
Пальцы нащупали под подушкой телефон, я ткнула нужный номер, но, как и ожидалось, в ответ прозвучал лишь монотонный и безэмоциональный голос автоответчика.
Голова ужасно болела из-за ночи, проведенной в клубе, мышцы ныли после пилона и Лукаса. Наверняка на шее и груди остались синяки. Как и каждый раз.
Надо бы заканчивать с этим. Почему я так легко забываю о принципах? Просто потому, что его отец работал с моим? Мафиози совершенно не моя тема.
Музыка зазвучала еще громче, заставляя кровать буквально вибрировать из-за мощных ударов.
Я лениво сползла с постели, нащупала розовый шелковый халат, заглянула в зеркало, замечая растрепанные светлые волосы, несколько засосов, как я и думала, на груди и шее, синяки под глазами и смазанную розовую помаду. Неужели я ходила так по городу? Боже… хотя все равно. От репутации нашей семьи не осталось ничего после развода родителей, а после ареста только ленивый не написал про нас. Так что вряд ли мой внешний вид сделал бы хуже.
Я поплотнее запахнула халат, поправила волосы, скрывая синяки, и вышла из комнаты. Музыка в коридоре играла еще сильнее, заставляя морщиться от головной боли.
По дому почти не ходила прислуга, а это значило только одно – стерва снова выставила всех в пристройку, чтобы вдоволь повеселиться с друзьями, пока отца нет.
Так и оказалось. Из гостиной на первом этаже доносилась мелодия, от которой едва не дребезжали окна. В просторной комнате обнаружилась странная компания, а девушка танцевала на журнальном столике, задирая пышную юбку платья неприлично высоко. Так высоко, что я видела красное белье. И дело не в том, что я могла судить, что правильно, а что нет. А в том, что меня раздражало все, что касалось Рамоны. И она сама тоже меня бесила.
Интересно, что бы сказал на это отец?
Чертова идиотка – моя мачеха. Едва не моложе меня, невообразимо тупа и, конечно, вышла замуж ради денег и положения.
Удивительно, но им довольно долго удавалось скрывать свои встречи, хотя они проходили почти у нас под носом. Я думала, что накручиваю себя, когда чувствовала чужой парфюм в холле; когда видела отца с телефоном в руке и глупой улыбкой на лице; когда он задерживался на работе и слишком много времени проводил в ресторанах, в которые раньше ходил только на бизнес-встречи с партнерами.
В итоге мама развелась с отцом, лишилась денег и привычного уровня жизни, я осталась в доме предателя, потому что мне больше некуда было пойти. Мои бабушка и дедушка – родители моей матери, ненавидят меня. Для них я синоним разрушенной жизни их дочери. А теперь чертова идиотка-мачеха заняла место в моем доме и танцевала на моем стеклянном столике!
– Рамона! – окликнула я, но мой возглас потонул в многообразии звуков, даже не дойдя до нее.
Я закатила глаза, сложила руки на груди и направилась к девушке.
Компания разного возраста заулюлюкала, когда я подошла. Конечно, нечасто ведь можно увидеть дочку мэра в коротком халате поверх ночной сорочки. Черт возьми, да этот комплект стоил дороже, чем их жизни вместе взятые.
Мои пальцы сжались вокруг запястья Рамоны, усыпанного золотыми браслетами, потянули вниз. Она остановилась, повернулась в мою сторону и недовольно поджала губы.
– Что тебе нужно?
– Ты в своем уме?! – прошипела я, подавшись вперед и едва не залезая на столик следом. – Что за кружок мудаков?
– Эй! Полегче! – крикнул кто-то с дивана. Я прикрыла глаза, подавляя отвращение. Придется менять мебель после них. Кто знает, что они протирали своими задницами, прежде чем сесть здесь.
Рамона вскинула руку, призывая всех замолчать. Кто-то выключил музыку, и на комнату опустилась слишком давящая тишина. Зато голова почти перестала болеть.
Я смотрела на девушку. Наверняка она сейчас мысленно перебирала варианты оправданий перед моим отцом. Я собралась поддержать ее игру.
– А теперь все расходятся, – усмехнулась я, откинув волосы с лица кивком головы. Рамона дернулась в сторону, но я лишь усилила хватку. – Ты останешься здесь. И придумаешь объяснение для отца. Не думаю, что в этот раз он тебя так легко простит.
– Может, тебе пора начать беспокоиться о себе? – раскрыла рот она, положив руку с аккуратным маникюром поверх моих пальцев. Появилось желание помыться. – Не переживай, ты скоро поймешь, как работают отношения между супругами, я даже расскажу тебе о секретных методах примирения, – по-змеиному прошептала Рамона. Я дернула руку, нахмурилась и потянула Рамону вниз. К моему удивлению, она не стала сопротивляться и послушано спустилась на пол.
– Оставь уроки камасутры своей сестре.
– Тебе они пригодятся всего через пару недель, Лола, а ей через пару лет.
– Что ты имеешь в виду? – переспросила я, пока недоброе предчувствие закрадывалось в сердце. Она никогда не говорила ничего осмысленного или умного, а сейчас все выглядело так, будто дразнила меня. Чертова идиотка. – Отвечай на вопрос, Рамона, – я подалась вперед, из-за чего ее ноги впечатались в столик, на котором она танцевала буквально несколько минут назад. Я знала, что Рамона боялась меня. И не потому, что я могла рассказать все отцу. По другой причине. Однажды я ударила ее и едва не столкнула с лестницы. Обычно я так не поступала, но в отношениях с ней жалости не находилось. Как и здравого смысла.