скачать книгу бесплатно
Вертолет завис над главной площадью. Гуляли жители, большеголовые, с поросшими шерстью, лицами. Начал снижаться. Люди пали ниц прямо в пыль, только что поднятую шаркающими ногами. Загривки, покрытые крупной чешуей, были проколоты и украшены мелкими разноцветными бусинками, сверкающими на полуденном солнце. Вертолет сел прямо в центре площади и, спустив трап, астронавт показался в дверях с автоматом в руках. Прошел по площади, то и дело, останавливаясь возле лежащих людей и, обращаясь к ним на языке Дан. Никто даже не пошевелился. На лотках лежали разнообразные яства: взял пару круглых, похожих на апельсины, фруктов.
– Да, сегодняшняя попытка наладить контакт не удалась. Надо жителям придти в себя. Пожалуй, пройдусь-ка прежним маршрутом над рекой, а назавтра снова вернусь, пусть привыкают, – думал Алекс, оставляя негостеприимный город..
На реке рыбаки двумя лодками загоняли рыбу в сети, поставленные полукругом. Стучали деревянными колотушками по металлическим предметам, кричали и били веслами по воде. На большой высоте Алекс пронесся мимо, не отвлекая. Каждому надо чем-то жить.
Дым в глубине леса: пожар? Решительно повернул к эпицентру огня. Внизу группа людей суетилась возле вырезанного из дерева большого стула, украшенного разноцветными камнями, на котором восседала женщина с черными кругами вокруг глаз, в желтом шлеме, украшенном сильно уменьшенной головой губора. Нижнюю часть лица прикрывала черная повязка. На руках, подобно пиявкам, извивались черные мерзкие длиннющие пальцы. Костер пылал в середине площадки. От неё, подобно лучам, расходились улицы, по которым стройными рядами располагались хижины. Тихо посадил вертолет на полянке, километрах в трех от места событий, взял легкий вездеход и, незаметно приблизившись, залег в кустах, откуда мог все хорошо видеть.
Два танцора под звуки пищалок и барабанов, исполняли танец с лентами. Тела, выбритые и, обнаженные до пояса, раскрашены зелеными завитками. Лица, заросшие густыми черными кудряшками, были странны: на завитках болтались ленточки и бубенчики, издающие мелодичный звон при потряхивании головами. Закончив танец, исполнители пали ниц к ногам женщины, сидящей на стуле. Вероятно, ей поклонялись, как божеству. Богиня сделала жест рукой, и танцоры уползли в стороны, где остались, покорно лежать. Божество громко произнесло:
– Куколка!
Четыре воина, в шлемах, скрывающих верхнюю часть лица, с огромными тесаками на ремнях и с козлиными мордами на груди, вывели непонятное существо на коротких квадратных ножках. Куколка состояла из маленьких зеркальных квадратиков, в которых все отражалось в искаженном виде. При этом сама куколка непрестанно смеялась. Ее можно было бить, оторвать квадратик-палец или еще что-нибудь – она ничего не чувствовала. Вдоволь натешившись, сидящая на троне, что-то шепнула охраннику. Тот подошел, отковырнул ножом квадратик от головы куколки и, почтительно подал госпоже. Та жадно, с хрустом сжевала, засунув под повязку: глаза богини закатились, и выражение эйфории пугающе заиграло на ужасном лике.
Куколку увели, но принесли младенца, которого, сидящая на троне, взяла пиявками-пальцами. Младенец закричал, но было поздно. Не успел Алекс пошевельнуться, как пиявки забрали всю кровь из маленького тела, а жалкую синюю оболочку, в которой не осталось жизни, богиня-пиявка бросила охранникам. Те, мгновенно разорвали на части и, обглодав, швырнули косточки в огонь.
Едва сдержав тошноту, стиснул автомат в руках. Чуть не поддался порыву, а руки чесались. Губы искусал в кровь:
– Ладно, живите до поры до времени. Многое хочу узнать прежде, чем вершить суд над вами и другими гадами.
Атлеты внесли бочки, наполненные зеленой, дурно пахнущей жидкостью, и танцоры, музыканты, охрана и сами атлеты, стали наполнять кружки и пить. Божество унесли на троне в пещеру, вырытую в небольшом кургане и скрытую от глаз беспорядочно поваленными деревьями. Переполненный противоречивыми чувствами, Алекс вернулся в лагерь, где его облизал Чарли, обезумевший от счастья. Приведя в порядок записи, связался по рации с Дан. Та заверила, что все хорошо.
– Днем к ракете подходили два губора, но летучие псы прогнали их и снова уселись на обшивку.
– Здорово, что у нас есть друзья, это про летучих псов, – Алекс отключился и выглянул в окно. Небо, подернутое легкой хмарью, бежало вдаль, за горизонт.
– Словно компьютерная заставка, – подумал астронавт, – нереально.
Решив остаток дня посвятить отдыху, уселся в кресло, в одной руке банка пива, в другой – пакет чипсов из земных запасов: одну ногу под себя. Поставил любимый фильм «Унесенные ветром». Алекс обожал старое голливудское кино докомпьютерного периода. Здесь были живые лица и прекрасная игра актеров, натурные съемки. Фильм захватил, сняв тяжелый дурной осадок с души.
Завтра новый день, иные впечатления. Как в кино. Досмотрев фильм, Алекс лег спать, и сновидения были легки и приятны. Утро разбудило заботами. Покормив и обласкав Чарли, занял место на вертолете, и в путь.
Красные крыши влекли с непреодолимой силой. Город Двуносых, загадочный, необъяснимый, пока ничего не открыл, но астронавт настойчив.
Солнце еще щекотало верхушки деревьев, когда крыши бутонами роз приветливо открылись вдалеке, словно приглашая инопланетянина в гости. На главной площади торговцы разложили товар. Снова все точь-в-точь повторилось, и Александр пришел к выводу: надо проникнуть в город не с воздуха, а как-то незаметно. Правда, его внешний вид резко отличался от туземного, но выбора не было. Алекс снял на видео город со всех сторон, чтобы проанализировать возможные варианты, более или менее годящиеся для его цели. Сегодня рано вернулся на базу, где, забрав с собой радостного Чарли, пересел на самолет и отправился на космодром. Дан встретила, блестя глазами. Щенок облизал ее и потерся головой о ноги. Яйцо грелось возле обогревателя, настроенного на определенную температуру.
– Через неделю можно будет не бояться губоров, – сообщила она.
– Неужели прошло много времени? Дан, я кое-что увидел и хочу поговорить. Свари кофе.
Через несколько минут пили горячий ароматный кофе, и Алекс рассказывал по порядку о неудачах в городе, а затем про обряд в лесу. Дан ничего не знала о лесных обрядах, но возмущалась, что Алекс не покарал всех, кто в этом участвовал, и напрасно астронавт объяснял, что бог не убийца.
– Доброго бога не будут бояться, он ни на что не годен, – говорила женщина, – а в городе ничего хорошего. Плохие люди, плохие порядки.
– Я должен туда попасть незаметно, помоги, – он достал чип с видами городских стен, по которым ходила охрана.
– Убей охрану или подкупи.
– А какие еще варианты? Не забывай, проникнуть надо тайно.
– Алек-Сус, дай подумать, есть вариант, но… – женщина замолчала.
– Ты не доверяешь мне?
Медленно тянулось время. Дан молчала. Молчал и Алекс. Так прошел час. Наконец, Дан сказала:
– Я помогу, но подожди, пока сын выйдет из темноты, – и, помедлив, добавила, – Как выглядят люди, прислуживавшие божеству в лесу? Расскажи еще раз все, как можно точнее.
Стараясь не упустить никакой, даже самой мелкой детали, Александр снова вспоминал увиденное. Выслушав рассказ, Дан, помолчав, начала говорить:
– Я слышала о людях, носящих козлиные морды на груди, от старейшин племени. Вечерами, после удачной охоты, мои соплеменники собирались вокруг костра, чтобы за хорошей трапезой слушать рассказы бывалых людей.
Когда-то козлиное племя, неустанно кочующее по земле, было сильным и многочисленным, и никому не поклонялось. Как смерч носились воины племени, убивая и грабя тех, кто трудом добывал хлеб насущный, и не знали от них пощады, ни стар, ни мал. В одной деревне убили всех без разбору и, складывая в сундук похищенные шкуры животных, вдруг, в шкуре козы обнаружили молодую девушку. Один из воинов замахнулся, чтобы убить, но неожиданно несколько других встали на защиту. Началась потасовка, в которой зачинщик и один из защитников были убиты, но жизнь девушки была спасена. Но, только существование, ведь теперь она стала игрушкой в руках монстров. Ослепленные жаждой крови и, желая отомстить за смерть товарища, они бесконечно измывались над невинной жертвой: кололи ее тело иголками, жгли раскаленными головешками, насиловали. Впрочем, скоро им это надоело и, гладко выбрив ее щеки, покрытые прекрасным золотистым пухом, они сделали отвратительную татуировку на лице девушки и свезли на базар в Город Двуносых.
Там ее купил в услужение один горожанин. Несчастная так бы и провела жизнь, батрача на двуносого, но неожиданно сын хозяина влюбился в батрачку и, однажды ночью, молодые влюбленные покинули город, примкнув к беженцам, людям, пострадавшим от козлиного рода. На совете племени беженцев неугомонная пара страстно выступила за то, чтобы начать войну против убийц, но их не поддержали. Слишком велик был страх, оставшихся в живых, за свою шкуру.
Тогда девушка, ее прозвали Таг-Козлица, пообещав в жертву себя рогатой богине справедливости, вознесла молитвы, в которых просила помочь отомстить. Отныне душа Таг могла отделяться от тела и витать, являясь призраком с головой козы кому угодно.
Каждую ночь призрак навещал воинов козлиного племени, пугая и сводя с ума кровожадных монстров. Вне себя от ужаса одни прыгали в огонь, другие кидались на ножи, третьи лезли в петлю. Даже детей не щадила Таг. Видя, что мстительная Козлица сама превратилась в монстра, рогатая богиня справедливости призвала её к себе и потребовала обещанную жертву. Таг упиралась, ссылаясь на незаконченную миссию, которая пришлась по вкусу настолько, что она забыла про молодого мужа, проливавшего потоки слез по возлюбленной. Богиня пресекла возражения и, разрешив мужу навсегда проститься с Таг, увела молодую женщину с собой. Отныне Таг-Козлица навсегда изменила облик на тот, что преследовал воинов, и стала помощницей богини. Оставшиеся в живых воины козлиного племени стали поклоняться богине-козлице, приносить жертвы и носить на груди голову козы, в знак принадлежности племени. Они получили название «козлиное племя». Но, видимо, жажда крови не утихла в этих жестоких сердцах.
Алек-Сус, твой рассказ убедил меня. Что касается Города Двуносых, есть человек, мой брат, он служит послом в Городе. Мы разыщем его. Кроме того, можем разыскать покинутого мужа Таг, это хороший человек. Тебе же надо вооружиться терпением и ждать столько, сколько скажу. Думаю, что муж Таг, смог бы пролить свет на обряд, свидетелем которого ты был.
Мучимый вполне понятным любопытством, Александр согласился ждать, что не означало сидеть на месте. Рано утром, самолет взлетел, взяв курс в противоположном Городу Двуносых, направлении. Здесь протяженность пустыни оказалась еще меньше: километров через двадцать стали попадаться оазисы, затем пустыню сменила лесополоса с прозрачными блюдцами множества озер, вокруг которых бродили стада животных, поедая сочную растительность. Около трех озер заметил палатки-шатры, и нанес на карту.
Вдалеке синели округлостями большие холмы, а еще дальше блестели на солнце остроконечными пиками, заснеженные горы. Восхищенный, открывшейся взору картиной северного пейзажа, Алекс жадно устремился туда, где макушки гор смотрели на нежные, прозрачно-белые облачка, сверху вниз.
За большими холмами, у подножия гор, простиралось плато, по краю которого величаво несла воды иссиня-черная река, словно слюда, отражающая солнечные лучи. А на плато раскинулся огромный город, обнесенный бревенчатой стеной. Двое городских ворот были открыты, но возле них стояли сторожевые вышки, на которых дежурили наблюдатели. Алекс нанес город на карту и вернулся к космическому кораблю: самолет годился только для разведки, а для визита – пожалуйста вам и вертолет, и вездеход, которые не нуждаются в посадочной полосе.
11
Дан ничего не знала о городе, увиденном Александром, но просила друга быть предельно осторожным и готовым ко всяким неожиданностям. Для поездки он выбрал совсем маленький одноместный вертолет, и на следующее утро отправился в дорогу.
Город просыпался: солнце поднималось из-за гор, освещая снежные остроконечные пики, с которых веселые лучи, словно озорные лыжники, скатывались к подножью, разливаясь по плато чистым ясным утром. Вертолет поравнялся с большой стаей крупных белых птиц, которые, повернув головы, спокойно посмотрели на него и, видимо, не найдя ничего, достойного внимания, продолжили путь. Цивилизация Голубой Планеты еще не знала огнестрельного оружия, летательных аппаратов, не была знакома с электричеством, а верила в магию и колдовство. Впрочем, существовали вещи, что казались Алексу нереальными мифами.
Вертолет завис над тихим, еще полусонным, городом и ласково стрекоча, начал плавно снижаться, пока не сел в юго-западной, малонаселенной окраине, где на большом пустыре стояли всего два бревенчатых домика, с коричневыми крышами. Алекс вышел из вертолета и осмотрелся: тут и там валялись обрезки кожи и воздух был пропитан запахом мастерской. Здесь выделывали кожу и шили одежду, обувь и, может еще что-то, имеющее отношение к данному материалу. Он чувствовал, что сквозь овальные окна, затянутые прозрачной пленкой за ним, следят, но двери домов были плотно заперты.
Оседлав минивездеход, астронавт устремился к центральной, наиболее густонаселенной части. Солнце приближалось к полудню, легкий ветерок гнал от гор белые пушистые облачка. Было тепло, почти жарко.
Бесшумная машина двигалась мимо идущих по улице граждан, которые недоуменно шарахались в стороны, а потом некоторое время стояли с разинутыми ртами, приходя в себя. На главной рыночной площади шла бойкая торговля; Алекс сбавил скорость до пешего минимума и продвигался вдоль торговых рядов. Занятые торгом, ни продавцы, ни покупатели не замечали инопланетянина. Внешне они были точь-в-точь похожи на охотника, первого человека, встреченного им на планете. Те же кошачьи лица и уродливые загривки, короткие ноги и длинные волосатые туловища, прикрытые короткими безрукавками или рубашками до колен. Причем, женщины и мужчины выглядели одинаково, различаясь лишь поведением (мужчины тащили тяжелые покупки, которые выбирали женщины, а женщины торговались с продавцами до хрипоты, очевидно получая от этого процесса большое удовольствие) и по количеству блестящих побрякушек на шее – хотя последнее может и не быть признаком половой принадлежности.
Посреди площади возвышались подмостки, предназначенные, вероятно, для зрелищ. Возле ступенек несколько здоровых парней, с раскрашенными ярко-зелеными полосами, зверскими рожами, ловко орудовали палками, разгоняя толпу зевак, мешавших прохождению процессии.
Раздались редкие ритмичные удары в большие барабаны, а затем вой нескольких басистых глоток заглушил базарный шум, который внезапно стих, не в силах тягаться со звуком поставленных голосов. Народ раздался в стороны, освобождая проход: шестеро двухметровых великанов несли на мощных плечах огромную клетку, в которой, дыша зловонием, смотрели на толпу два губора. Неуязвимые монстры были похожи на ягнят. Толстые прутья клетки, сделанные из золотистого металла, надежно держали животных в плену. Толпа завизжала в предвкушении зрелища: в губоров полетели огрызки и кожурки плодов; кое-кто даже запустил обглоданной костью. Монстры вертели головами и рычали, разевая зубастые, смрадные пасти. Мускулы великанов напряжены и вздуты от непомерной тяжести, но это входит в план зрелища. Люди восхищенно перешептывались, глядя на силачей. За носилками с клеткой, пара тягловых животных по виду похожих на чешуйчатых буйволов везли крытую повозку, охраняемую четырьмя охранниками, одетыми в короткие кожаные штаны, с огромными тесаками на поясах, в украшенных блестящими камнями, ножнах. В руках охранники держали бичи, то и дело прохаживаясь по спинам чрезмерно любопытных зевак. За повозкой следовали несколько раскрашенных кибиток, из окон и дверей которых то и дело выглядывали циркачи; корча рожи, обливали толпу водой и разбрасывали разноцветные шарики по сторонам, что очень веселило народ.
На помост, кувыркаясь и подбрасывая вверх острые ножи, выбежали акробаты. Четверо из них одновременно бросили в пятого восемь ножей, которые тот ловко поймал и сложил у своих ног. Публика одобрительно зашумела. На смену акробатам вышел урод – человек, имеющий рот на руке, и продемонстрировал поглощение пищи. Лицо его от самых глаз заросло синим мехом, где розово смотрели дырочки ноздрей. Под ними прорезь рта показывала красную слизистую беззубую начинку, не имеющую пути внутрь. Сборщики платы за представление, ходили в толпе, собирая белые монетки. Александр тихо ретировался, благополучно проскочив сквозь зрителей, целиком поглощенных зрелищем.
По опустевшим улицам города (все жители были на площади) добрался без приключений к вертолету, от которого пугнул двух любопытных жителей одиноко стоящих домов, и вернулся на базу, где ждала Дан.
Посетовав на то, что Алек-Сус не знает покоя, буквально с порога женщина стала расспрашивать астронавта об открытиях дня.
– Может, дашь чуток отдохнуть и перекусить? – пожурил Александр подругу, – и тебе, верно, есть чем порадовать.
– Н-ну… сын растет и через пару дней можно уже не опасаться губоров. Сама учусь писать и читать по экранному самоучителю.
– Дан, я иду в душ, свари кофе, достань коньяк и открой баночку мяса.
– Алек-Сус, почему не идёшь на охоту, не добудешь квари, ведь у него такое нежное мясо.
– Успокойся, завтра объявляю выходной и иду, как ты говоришь, добывать квари.
Ушел в душ. Капли воды стекали по мускулистому натренированному телу, смывая усталость и заботы прошедшего дня. Он даже начал напевать беззаботную песенку про дождь:
Целый день стучит по крышам дождь, дождь
От тебя все чаще слышу ложь, ложь
Я сижу в кафе напротив, пью вино,
Но тебе, наверно это все равно.
Накинув халат, заметно посвежевший, с мокрой, взъерошенной шевелюрой, вышел в холл, где витал теплый аромат свежесваренного кофе, будоража кровь. С наслаждением вдохнул этот запах и потянулся за бутылкой коньяка. Наполнив рюмку, Алекс сделал хороший глоток прекрасного напитка. Он не признавал ни виски, ни джина, ни водки. Хорошее вино, пиво и коньяк.
– Чертовски хорош! – констатировал, чувствуя, как расширяются сосуды и жар, растекаясь по жилам, снимает стрессы и успокаивает натруженный мозг. Взяв лимон, выдавил сок на консервированное мясо и, подцепив вилкой большой кусок, отправил в рот.
– Дан, мне и, правда, надоели консервы. Пора перейти на свежее мясо.
Это утверждение не помешало с аппетитом уплетать консервы, хотя мысль о свежей дичи и предстоящей охоте очень заманчива.
– Дорогая, садись в кресло удобнее и выслушай рассказ о сегодняшних приключениях. Не перебивай, пока говорю, когда закончу, обсудим.
Прерываясь лишь для того, чтобы сделать крохотный глоточек коньяку, Алекс, подробно останавливаясь на деталях, повествовал о путешествии в город у подножия горы Да-Гу (так называла Дан гору, что означало «Дом для облака»).
Подруга внимательно слушала, изредка вздыхая и качая головой. Наконец он замолчал. Женщина хлопнула ладонью по своей коленке.
– А точно ли ты видел губоров в клетке? – она закачала головой, – Я не могу поверить. Нет, нет, нет.
– Они были тише самых смирных детей, не знаю, с кем еще можно сравнить. Дан, может, губоров чем-то одурманили, ввели в состояние транса или загипнотизировали.
– Есть только одна вещь, ради которой губор пойдет хоть на край света, и ты можешь сам догадаться, о чем я, но… это невозможно, чудовищно. Нет, не может быть, – она стиснула виски кулаками.
– А, что ты скажешь об уроде? – встал и, убрав начатую бутылку коньяка в бар, снова уселся в кресло.
– Уродов везде хватает, а на нашей планете ты еще не таких встретишь. Есть целые народы уродов, а в племенах можно встретить ужасающих монстров, пожирателей падали и людей с желейной начинкой в головах. Да мало ли всякой гадости и на твоей планете тоже, – махнула рукой и, как-бы, сплюнула в сторону, – тьфу! Вернемся к губорам. Мы должны узнать все об этом зрелище. Я помогу тебе с Городом Двуносых, а ты мне с этим. Идет?
– Согласен! – Александр деловито сдвинул брови, – но только на свежую голову.
Он направился в спальню, где мгновенно уснул, едва успев скинуть одежду и коснуться головой подушки.
Алекс увидел себя в углу комнаты. Вдруг, из-за старого комода появилась гнедая лошадь и стала его нюхать. Он отошел в другой угол, лошадь за ним, он в третий угол и обернулся. Лошадь стояла во втором углу и смотрела на верх комода. Алекс механически проследил за ее взглядом. На комоде стояла коробка, из-за которой торчали круглые серые уши. Мышь. Лошадь стояла и внимательно глядела на мышь. Время остановилось. Он держал в руках фотографию, сидя на комоде, а потом выпустил ее из рук, и она плавно полетела вниз с высоты двенадцатиэтажного дома, который был до этого комодом, на автомобили, снующие внизу. Только фотография не уменьшалась, удаляясь от него, а наоборот, становилась все больше и, наконец, накрыла весь город, раскинувшийся под ним, сидящим на комоде. Он повернул голову: лошадь стояла на другом краю комода и заглядывала за коробку: мышь исчезла.
12
– Рассвет забрезжил, рассвет забрезжил, рассвет забрезжил, – запела лошадь хриплым голосом ему в ухо.
Астронавт проснулся:
– Сегодня иду на охоту, – вспомнил он. С этим решением сварил кофе, позавтракал и стал собираться: взял любимый винчестер с глушителем, пару пистолетов, ножи, топорик, веревку, зажигалку и кое-что по мелочи.
Столешница восьмого яруса откинулась, шестиметровая серо-голубая стрекоза взмыла в небо и, круто развернувшись, взяла курс на запад, туда, где он когда-то в первый раз встретил охотника, туда, где к водопою спешили стада отъевшихся жирных квари.
Посадив вертолет метрах в двухстах от водопоя, на маленькой площадке, окруженной прибрежным кустарником, астронавт осторожно приблизился к воде. С десяток квари спокойно отдыхали возле водопоя, изредка поднимая головы и поглядывая по сторонам. Выбрав двух самых крупных животных, Александр прицельно выстрелил, сразив наповал, остальные квари, не почуяв опасности, продолжали отдыхать. Только когда охотник во весь рост подошел вплотную, звери бросились наутек. Забрав добычу, охотник тут же освежевал, оставив внутренности и шкуры хищникам, и, довольный трофеем, погрузился в вертолет. Отхлебнул из фляжки глоток коньяка и, весело насвистывая, поспешил в обратный путь, представляя себе, как обрадуется Дан свежему мясу, да и Чарли перепадет кусочек.
Его ожидания оправдались: женщина радовалась как ребенок тому, что охота удалась. Он же, как настоящий охотник, самодовольно прихвастнул:
– Я бы мог и десяток привезти, если б захотел, но только в следующий раз, может, захочу другой дичи.
Мясо превзошло ожидания: мягкое, нежное, на вкус непохоже ни на одно другое из того, что доводилось астронавту вкушать за его не слишком уж короткую земную жизнь.
– Жаль, не знал, – заключил он, – мы бы раньше перешли на дичь.
– Алекс, дай руку, хочу кое-что показать, – астронавт послушно протянул Дан руку, поднялся и последовал за ней в ту комнату, где возле обогревателей светилось золотое яйцо. Встав на колени, женщина прижалась ухом к золотой поверхности и сделала жест последовать ее примеру, что он исполнил.
Из яйца доносилась прекрасная песня: малыш пел на языке матери о том, что скоро увидит свет и познакомится с мамой, Дан, о том, как он ждет этой встречи и как он любит свою мать. Голос был завораживающе прекрасным: Алекс замер, стоя на коленях; хотелось плакать, так он был растроган.
– Алек-Сус, завтра на рассвете сын выйдет из темноты, поэтому он поет песню, идущего на свет. Это великое событие, огромная радость для него и для всего моего народа. В такой день племя устраивало большой праздник.
– На моей планете рождению ребенка радовались только родители да близкие родственники и то не всегда, – грустно сказал Александр, – у нас бывает, что родители отказываются от малышей, особенно часто отцы.
– Алекс, я ведь говорю только о своем народе. Здесь тоже много разных людей, ты сам уже сталкивался с отвратительными чудищами.
– Дан, не будем сегодня вспоминать ничего, что может омрачить этот день. Для нас с тобой будет величайший праздник, а я уже полюбил того, кто завтра выйдет из темноты, потому что малыш сам несет свет на эту землю.
– Алек-Сус, говоришь как бог, хочется, чтобы и наш бог был добрым.
– Дорогая, сегодня не сомкну глаз в ожидании малыша, как будто сам отец. Моя миссия защитить вас от жестокого мира.
– Алекс, ты обещал рассказать о своем боге, о его сыне, посланном на вашу планету, чтобы искупить людские грехи. Расскажи здесь, чтобы сын тоже услышал рассказ. Не бойся, он все понимает, а когда выйдет из темноты, уже будет мудрым чистотой детей, не успевших вкусить греха.
– Дорогая, садись поудобнее, это будет долгий и непростой рассказ.
Солнце опустилось за горизонт, на территории базы зажглись фонари и прожектора. Настала ночь. Астронавт, почти нежным голосом рассказывал инопланетянке историю Иисуса Христа. Женщина слушала внимательно, не перебивая, только иногда покачивала головой, то ли, удивляясь, то ли, выражая долю сомнения. Глубокой ночью, Александр окончил рассказ и замолчал. Наступила тишина. Дан поглядывала на него, словно желая о чем-то спросить, но не решаясь нарушить покой и немое взаимопонимание. Алекс решил помочь:
– Дорогая, тебе есть что сказать или спросить? Говори.
– Не понимаю, почему Иисус не избавился от предателей, зная об этом заранее. И почему дал себя распять, если он бог и божий сын.
– Дан, на кресте его держала любовь, своим страданием Христос искупил людские грехи.
– Нет, я не согласна, ведь ты говорил, люди не стали лучше. Все-таки, бог должен карать, чтобы его боялись.
