В гостях у сказки.

Светлана Бодрова

В гостях у сказки.

Глава первая.

Телефон просто разрывался от настойчивого звонка. Светлана испуганно смотрела на цифры, высветившееся на экране. Они не были занесены в память телефона, да и видела они их не более одного-двух раз в год. Но когда звонили с этого номера, они калёным железом проступали у неё в памяти. Хотя, если не кривить душой, она ждала этого звонка. Ждала каждый год, каждое лето, втайне надеясь, что его всё же не будет. Но он был, тревожный и настойчивый, и на него нельзя было не ответить. Она на цыпочках подошла к двери, и заглянула в гостиную.

Муж Павел лежал на диване, и, не выпуская из рук пульт, переключал каналы на большом настенном телевизоре. Это был его законный выходной, и он развлекался, как умел. Светлану всегда раздражало это ежесекундное мелькание кадров. За это время она успевала только понять, что идёт, но никак не вникнуть в происходящее на экране. Именно поэтому она очень редко смотрела телевизор вместе с мужем. Но сейчас, его полутрансовое состояние было ей только на руку. Она могла спокойно поговорить с матерью, не боясь, что кто-нибудь заметит её испуг и взвинченное состояние.

Также осторожно, на цыпочках, она вернулась на кухню, где до звонка, так взбудоражившего её, спокойно готовила ужин для своей семьи. Она машинально убавила газ под скворчащей сковородкой, боясь окончательно испортить вечер подгоревшим ужином, и чтобы уж совсем оказаться наедине со своими неприятностями, вышла на балкон.

Где-то внизу город жил своей повседневной жизнью. Во дворе веером стояли машины, а немногочисленные прохожие, из-за высоты казавшиеся кукольными, не обращая ни на что внимания, торопились по своим делам. На детской площадке, на качелях, сидели двое подростков. Они никак не могли дойти из школы, что было видно сразу – их портфели валялись тут же, рядом. Светлана улыбнулась. Они с девчонками тоже успевали вдоволь нагуляться, прежде чем вернуться домой и засесть за уроки.

Телефон в её руке снова завибрировал. Даже не глядя на экран, она стиснула зубы, и ответила на звонок.

– Здравствуй, мама.

– Ну, здравствуй, доча. Ты, видать, снова обо мне забыла? Вот, звоню сама. – Голос в трубке, совсем не старческий, а звонкий, как у подростка, навевал неприятные воспоминания, и нагонял страх на Светлану.

– Молчишь? Ну, молчи, молчи, сказать-то тебе нечего. Но уж про свой долг, по отношению к матери, могла бы и не забывать. Или так трудно навестить старушку хоть раз в год? А может денег жалко, или времени? Забыла, чем в прошлый раз твоя гордыня кончилась? Или совсем весь страх растеряла?

Услышав эти угрозы, а это действительно были угрозы, Светлана похолодела.

– Мама, ты ошибаешься, мы просто немного закрутились, и….

– Хватит юлить! – Рявкнуло в трубке, заставив женщину вздрогнуть и замолчать. – Отвечай нормально! А то, вырасти, выросла, а отвечать, ни за слова, ни за поступки, так и не научилась.

Услышав такой выговор, Светлана покраснела, как маленькая девочка. Она сглотнула стоявший в горле комок, и вновь приняв всё происходящее, как неизбежность, покорно ответила:

– Прости, мама. Конечно, Денис скоро приедет навестить тебя, и привезёт немного гостинцев и лекарств.

– Ясно, что Денис! Лизку-то ты уже испортила. Ну, хоть последнего не лишаешь. Видать, не получилось ничего у тебя, как ни старалась. – В трубке недобро усмехнулись. – Мальчишка, видать, в нас пошёл, а не в тебя. Это ты, как кукушка, из чужого гнезда выпала.

Слушая все эти незаслуженные обвинения, Светлана всё сильнее стискивала зубы, лишь бы ни одного слова не вырвалось против. Слишком уж хрупким было равновесие, достигнутое между матерью и дочерью, где мать, как была, так и осталась главенствующей, как бы дочь этому не сопротивлялась.

– И нечего мне в трубку пыхтеть, как загнанная собака. Мальчишку ты всё равно у меня до конца не отнимешь, а то прокляну. – Спокойный тихий голос, произносящий такие слова, пугал ещё больше. – Ладно, с тобой говорить всё равно бесполезно, как была упёртым бараном, так и осталась. Но учти, ты обещала! Забудешь, пеняй на себя!

Попрощавшись таким образом с единственной дочерью, Антонина Егоровна отключила телефон, прекрасно зная, что в ответ всё равно больше ничего не услышит. А Светлана стояла на балконе, сжимая в руках молчащий телефон, глядя затуманенным взглядом вдаль. В глазах стояли слёзы, что было привычным после общения с матерью. От них город расплывался, в никуда уходила цивилизация, высотные дома, и вместе с ними вся её спокойная, размеренная жизнь.

Теперь перед глазами стояли густые леса, и широкая речка, в которой они так любили купаться с подружками. Вот она, худая, ещё не сформировавшаяся, но уже стесняющаяся своей набухающей груди, плескается в прохладной воде. Купальника у неё, конечно же, нет, поэтому в последнее время ей приходится пользоваться длинной старой футболкой, которая при намокании ещё рельефнее обрисовывает девичье тело. Рядом купается лучшая подружка Наташка, от которой у неё нет никаких секретов, и всё чаще, сидя на чердаке в копне ароматного сена, девчонки шепчутся о чём-то своём.

Здесь их тайное место на речке. Все остальные купаются совсем недалеко, там, где песчаный пляж, и можно затеять на берегу весёлые игры. И только они вдвоём, любители спокойствия, уходят чуть дальше, и плескаются там, где их никто не видит.

Но вот появляется третье действующее лицо – это приезжий мальчишка. Девочки очень хорошо его знают. Он уже не в первый раз приехал к бабе Кате на летние каникулы. Красивый, ухоженный, всегда хорошо одетый. Но как-то не клеится общение между деревенскими девчонками и городским франтом, казавшимся им тогда чем-то недостижимым.

Он, не боясь испачкать свои светлые шорты, садится на берегу, и загадочно улыбаясь, смотрит на подружек. Бойкая Наташка просто не обращает на него внимания. А она, смущённая этим пристальным взглядом, уходит дальше на глубину. Ей кажется, что футболка, словно назло, ещё больше прилипает к телу, и она ощущает себя практически голой. Видя, что девчонки не обращают на него внимания, мальчишка начинает раздеваться, явно намереваясь присоединиться к ним. Но когда на нём остались только модные, не чета деревенским семейным трусам, в которых щеголяли все их знакомые ребята, плавки, а девчонки замерли, глядя на него, ближайшие заросли кустов зашевелились.

Все трое уставились на эту зелёную стену, так хорошо скрывавшую их потайное место. Ломая ветки, и губя нежные листья, оттуда показалась мать Светланы. Сделав вид, словно кроме её дочери здесь больше никого нет, она уставилась на неё немигающим взглядом, хорошо уловив смущение подростков, возникшее при её появлении.

– Светка, дома грязи по уши, а ты тут прохлаждаешься! Ну-ка, быстро, вылазь оттуда, и пошли. – Властный громкий голос прокатился по водяной глади, и затих на дальнем берегу.

Мальчишка, не дожидаясь продолжения, похватал свои модные вещички, и скрылся в проделанном женщиной проходе.

– Здравствуйте, Антонина Егоровна! – Крикнула никогда не унывающая Наташка, махая рукой.

– Здравствуй, здравствуй, пигалица. – Пробурчала в ответ женщина, и тут же, снова, переключилась на дочь. – Светка! Я долго ждать буду? Или ты слов не понимаешь?

Девушка виновато покосилась на подругу и повинуясь громовому голосу, нехотя вылезла из воды.

– Хорошего вам дня, Антонина Егоровна. – Прокричала в удаляющиеся спины Наташка.

Мать не обратила никакого внимания на добрые пожелания. Она шла быстрым шагом, силой таща непослушную дочь за собой.

– Мама, мне больно. – Пожаловалась девушка, пытаясь вырвать свою руку из железной хватки матери.

Они остановились друг против друга посередине просёлочной дороги, и женщина, испытывающим взглядом, уставилась на подростка. Она ожидала, что дочь скоро повзрослеет, но за своими делами почти не заметила этого. Теперь придётся более внимательно приглядывать за ней.

– Не рано ли ты мальчиками заинтересовалась? – Не щадя подростковую скромность, прямо в лоб спросила она.

Щёки Светланы вспыхнули. Ей стало стыдно, хотя она и сама не понимала, что именно сделала не так. Это потом, войдя во взрослую жизнь, она поймёт весь смысл разыгравшейся у реки сцены. А сейчас перед грозной женщиной стоял всего лишь растерявшийся подросток.

– Но мама, мы с Наташкой просто купались, он сам к нам пришёл. – Это МЫ было, как бы, защитной стеной против гнева матери.

Уже тогда Светлана знала, что её мать настоящая ведьма, хотя и не могла в это до конца поверить, вернее, не хотела. Знала об этом и вся их небольшая деревушка, поэтому к ним относились с большим почтением, ну, или страхом. Тогда Света в этом не очень-то разбиралась. Зная, какой властью обладает мать, она отрицательно мотала головой, не желая смотреть на неё. Твёрдые пальцы ухватили её за подбородок, преодолевая лёгкое сопротивление. Девушке всё же пришлось поднять виновато опущенное лицо. Мать смотрела на неё в упор своим особенным взглядом, от которого у неё всегда пересыхало во рту, и начинали мелко трястись ноги.

– Мама…. – Жалобно прошептала она.

Но взгляд чёрных глаз неумолимо проникал в мозг, в душу, лишая голоса и силы воли. Голова тихо кружилась, перед глазами плыли цветные круги, а предметы теряли очертания.

В лицо ударил тёплый порыв ветра, возвращая её в действительность. Ушли в прошлое бездонные страшные глаза, любимые река и лес. Ушло детство, словно его и не было. На горизонте, в мареве огромного мегаполиса снова стояли высотные здания, прибавилось машин и прохожих. Подростки ушли с площадки, и теперь, презирая окружающих и чистоту двора, там гулял одинокий собачник с тремя огромными овчарками.

Поняв, что просто выпала из жизни на полчаса, Светлана охнула и бросилась к плите. Если бы не предусмотрительно убавленный газ, им пришлось бы есть один гарнир. А так котлеты всего лишь немного подгорели. Занявшись спасением ужина, Светлана машинально делала привычные движения, орудуя ножом и лопаткой, но мысли её витали далеко.

В деревне, где она родилась, её мать считали колдуньей, и не зря. Дочери она, конечно же, ничего не говорила и не показывала, но и отпускать от себя совсем, не собиралась. Ей всю жизнь тыкали, что она должна была родиться мальчишкой. Но кто-то свыше поломал все планы Антонины Егоровны, и она родилась девочкой, принеся с собою много забот и волнений. К восемнадцати годам, поняв, что нужна матери только лишь как племенная корова, она, не желая этого, поставила на карту всю свою жизнь и сбежала в Москву. Она не хотела ни богатства, ни славы, ей нужно было всего лишь самой распоряжаться своей жизнью, а не исполнять чью-то волю, пусть даже и родной матери. Так, на несколько счастливых лет она сумела скрыться от подавляющего волю взгляда. Как ни странно, хотя она очень этого опасалась, её не искали. Она успела встретить Павла, безумно влюбиться, выйти замуж, родить дочку и сына. Она была счастлива.

Когда сыну Денису исполнилось восемь лет, мать в первый раз позвонила ей. Как она её нашла, и где взяла номер телефона, Светлана даже не стала спрашивать. Тот, самый первый разговор, она вообще старалась не вспоминать. Столько грязи и нелепых обвинений было вылито на её голову буквально за десять минут, что до сих пор становилось тошно. Мать знала всё об их семье, и потребовала, именно потребовала, а не попросила, чтобы её внучка Лиза приехала к ней в гости.

Прекрасно понимая, зачем это нужно, и чем кончится, Светлана вновь пошла против матери, и умудрилась уговорить двадцатилетнюю Елизавету не тянуть, и выйти замуж за любимого человека как можно скорее. Видимо Светлане всё же перепала маленькая толика таланта матери и Лиза покорно исполнила её прихоть. Дочь была бы фактически спасена, если бы ей удалось родить ребёнка. Антонине Егоровне нужна была наследница, не обременённая ни грехом, ни семьёй.

Ещё год Светлана прожила в страхе. Мать пока затихла, а Лиза всё никак не беременела. Но как она ни надеялась на лучшее, время второго звонка всё же пришло. Именно тогда она узнала, что Лиза скоро станет матерью, а она бабушкой, хотя этого ещё не знала и сама Лиза. Антонина Егоровна не кричала, не сыпала проклятий, а просто сообщила это дочери и отключилась. Но с этого дня на Светлану буквально посыпались болезни. Аритмия медленно перетекала в воспаление лёгких, потом в гайморит, потом в цистит. Болезнь так и гуляла по прежде здоровому организму. Врачи разводили руками, а домашние сбились с ног, покупая всё новые и новые лекарства. Так продолжалось в течение полугода, и наконец Светлана сдалась.

Она, со слезами на глазах, уговорила мужа и сына съездить к своей матери, якобы за каким-то чудодейственным травяным сбором. Павел сначала встал на дыбы. Ехать незнамо куда, за тридевять земель, к незнакомой тёще за сухой травой, но…, но и его Светлана всё же смогла уговорить. Зачем она это сделала? Просто, как и любому человеку, ей очень хотелось пожить. Поможет это или нет, она не знала, но отчаявшийся человек готов на всё. Делать что-то плохое зятю и внуку мать не стала бы, в этом Светлана была уверена. Вовсе не эти цели преследовала она всю жизнь. А с её стороны это был жест покаяния. Она безмолвно примирялась с судьбой, и просила у матери прощения.

Да и что, собственно говоря, ей было терять? Лиза теперь в недосягаемости, а мужчины для Антонины Егоровны всегда были лишь оружием, поэтому Светлана ничем не рисковала. Ничем, кроме своей жизни, если мать не простит её. А так хотелось пожить ещё хоть немного. И ей это удалось. Как ни странно, но мать осталась довольна, и с тех пор в их семье всё более или менее наладилось.

Когда Павел с Денисом через неделю вернулись домой, Светлана уже почти позабыла о своих болячках, и принимала лекарства лишь по инерции. Они привезли ей мешочек с травами, открыв который, она по запаху поняла, что это всего лишь мята, так сказать, для успокоения нервов.

Павлу у тёщи не понравилось. Да и что могло понравиться коренному жителю мегаполиса в глухой деревне, куда надо добираться целый день, да ещё и рядом с незнакомой старухой, обращавшей на него внимание, только когда садились за стол. А вот Денис остался в восторге от новоявленной бабушки. Сын потом долго доставал мать вопросами – почему он не знал о её существовании раньше – на что ни разу не получил вразумительного ответа.

Мир-то в семье воцарился, но Денис теперь раз или два в год обязательно уезжал к бабушке в гости. Со Светланы было взято обещание, что она не препятствует этому. Взамен ей была гарантирована их спокойная жизнь. И как бы Светлана не любила своего сына, теперь она просто не могла пойти поперёк воли матери. Она успокаивала себя мыслью, что парень доволен, мать тоже, да и её теперь тревожили только эти редкие звонки. Не такая уж и большая плата за счастье всех окружающих.

Дверной звонок ожил. Кто-то пытался сыграть на нём Бетховена.

– Свет, открой, сынок явился. – Павлу очень не хотелось отрываться от любимого времяпровождения, по крайней мере, так резко.

Светлана улыбнулась. Да уж, так позвонить мог только Денис. Она беглым взглядом осмотрела стол. Исходящая паром мятая картошка, ароматные котлеты, чуть не загубленные ею, но всё же вовремя спасённые, и конечно же, большая миска салата. Именно такого, как любили её мужчины. С огурцами, помидорами, и огромным количеством зелени, обильно залитыми майонезом домашнего приготовления. Три тарелки, три вилки, три ножа, стаканы под воду – всё, как положено. Оставшись довольной созерцанием стола, Светлана вытерла руки о фартук, и под незатихающую трель, улыбаясь, пошла встречать сына.

– Да иду уже, иду. – Приговаривала она, отпирая дверь.

На пороге, весело улыбаясь, стоял Денис. Красивый, стройный, темноглазый, совсем не похожий на своего отца ни внешностью, ни характером.

– Что так долго? У меня ужин почти остыл. – Нежно, чисто для проформы, пожурила его мать. – Давай, заходи скорее.

Но Денис, не переступая порога, откуда-то сбоку вытянул за руку девушку, и поставил прямо перед собой. Миниатюрная, стройная, с непослушной копной рыжих волос, она стояла, и большими глазами смотрела на Светлану.

– Здравствуйте. – Еле слышно прошептала девушка.

– Мы так и будем на пороге стоять? – Не выдержал Денис, и подталкивая девушку вперёд, закрыл за собой дверь. – Знакомься, мама, это Настя!

Глава вторая.

Денис никогда не приводил своих девушек домой, поэтому для Светланы это было хоть и приятным, но всё же, неожиданным сюрпризом. Именно этим объяснялась её лёгкая ошарашенность. И если бы не никогда не унывающий Денис, они бы ещё долго смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Он быстро снял начищенные до блеска ботинки, и, обняв мать и девушку за талии, потащил их на кухню. При этом он не закрывал рта, обращаясь то к одной, то к другой.

– Мамочка, если бы ты только знала, как я безумно проголодался. Последние два часа работы практически не мог ничего видеть, перед глазами стояли твои изумительные блюда. Вот и Настя сейчас убедится, что я ни слова не погрешил против истины. Сейчас она один раз попробует твою стряпню, и всё, нам придётся кормить её вечно. Но я думаю, ни она, ни ты, не будете против.

Так, втроём, стараниями парня соединённые в одно целое, и неумолимо подталкиваемые им, они оказались на кухне. Там их ожидала изумительная картина. Павел, совершенно не ожидавший, что сын придёт не один, и также, как и он, сильно проголодавшийся, бросил бессмысленный просмотр телевизора, и как был, а точнее в семейных необъятных трусах и с голым пузом, пришёл на кухню, и удобно устроился за столом. Павел и Настя, глядя друг на друга, нещадно покраснели. Девушка от смущения потупила глаза. Светлану, итак взвинченную звонком матери, и неожиданным приходом гостьи, начал разбирать истерический смех. А Денис, в немом жесте развёл руки в стороны, отпуская своих невольных пленниц.

– Ну, папа! Ну, ё-моё! Ты же своим видом кого угодно напугаешь! Ну кто так делает? – Произнёс он, также, как и мать, еле сдерживая смех.

Павел вскочил из-за стола, чуть не опрокинув свой стул, и бочком, обходя хихикающую троицу, выбежал из кухни. Вернулся он довольно быстро, одетый не в джинсы и футболку, а в свои лучшие брюки и белоснежную рубашку. Жена, сын, и пока незнакомая ему девушка, сидели за столом и ждали его.

– Здравствуйте. – Произнёс он, обращаясь по большей части к девушке. Мужчина уже пришёл в себя от их неожиданного появления, и теперь разыгрывал из себя радушного хозяина. – Меня зовут Павел. Я глава этой семьи, муж и отец, так сказать. – С пафосом представился он.

– Настя. – Тихо ответила девушка, прекрасно понимая, что весь этот спектакль разыгран только ради неё.

– Настенька! Какое прекрасное имя! Такое же прекрасное, как и его обладательница! – Он говорил, не переставая улыбаться так, словно хотел выиграть конкурс «Обладатель Самой Очаровательной Улыбки».

Садись уже есть, ловелас. – Светлана, шутя, хлопнула мужа по спине. – Совсем уже девочку запугали. Словно в палату к умалишённым пришла.

– Подчинён, но не сломлен. – Он сделал грустное, но от этого ещё более смешное лицо, и плюхнулся на стул напротив Насти. – Но всё равно останусь при своём мнении. Вы самое прекрасное создание, которое я видел в своей жизни, – и сделав вид, что косится на Светлану, закончил, – кроме моей законной половины, конечно. Она вне конкуренции.

Настя, глядя на эти дурачества, мило улыбалась. Когда Денис предложил ей познакомиться с родителями, она почему-то ожидала худшего. Они встречались уже больше полугода и в скором времени собирались пожениться, поэтому откладывать это довольно страшное для неё мероприятие уже было нельзя. Но всё оказалось не так уж и плохо. Оставалось надеяться, что в будущем их отношение к ней никак не изменится.

Все немного успокоились и азартно принялись за еду. Даже Настя, живущая с матерью алкоголичкой, и привыкшая питаться чаем с бутербродами, не отставала от остальных. За столом слышно было только просьбы о добавке и стук вилок о тарелки.

Светлана, стараясь вести себя как обычно, исподтишка разглядывала девушку сына. Как ни странно, но её муж действительно оказался прав. Настя обладала удивительной красотой. Хрупкая и изящная настолько, что было непонятно, как ей удаётся держать прямо голову, окутанную копной ярко-рыжих волос. Чисто по-женски ей было очень любопытно – красила она их, или это был природный цвет. И она не удивилась бы, узнав, что её волос никогда не касался ни один краситель. Вдобавок девушка обладала маленьким треугольным личиком с фарфоровой прозрачной кожей, и бездонными глазами, глядящими на мир с детской наивностью. Был даже момент, когда Светлана замерла на месте, невольно залюбовавшись этой красотой. Благо этого никто не заметил, а женщина быстро очухалась и прекратила разглядывать девушку, чтобы не попасть в неловкое положение. Наевшись, Денис отодвинул от себя тарелку, и сложив руки на животе, привалился к спинке стула.

– Мам, никак не вспомню, я уже говорил тебе, что ты изумительно готовишь? – Улыбаясь, словно сытый кот, подхалимничал он. – На моей памяти, вкуснее я едал только у бабушки. Или это у вас наследственное?

Светлана, улыбаясь в ответ, смотрела на сына. Но конец фразы вернул её с небес на землю. Приход неожиданной гостьи немного выбил её из колеи, и она совсем забыла о недавнем разговоре с матерью. Улыбка всё ещё оставалась у неё на лице, но уже не была такой радостной и искренней. В тёплой семейной атмосфере она отвлеклась от этой головной боли, а любимый сын вернул её к действительности. А теперь он с весельем смотрел на неё, ожидая хоть какого-нибудь ответа.

– Мамуль, что с тобой сегодня? Зависаешь от самого обыкновенного вопроса.

Светлана постаралась превратить свою натянутую улыбку в более искреннюю. С большим усилием ей это всё же удалось.

– Просто ты так вовремя вспомнил про бабушку. – Тихо пояснила она. – Она тоже по нам соскучилась. Сегодня даже звонила, интересовалась, почему ты, как всегда, не приехал летом.

– Бабуля! – Денис буквально расплылся в благодушной улыбке. – А уж как я-то по ней соскучился. Она меня прям чувствует. Я ведь не успел вам рассказать, с этой работой совсем закрутился. У меня ведь уже оформлен отпуск. Завтра ещё отработаю, и я свободен. А пока стоят тёплые деньки, надо скататься к ней хоть на недельку. – Произнося эти слова, Денис мечтательно прищурил глаза, вспоминая свои прошлые поездки. – Мамуль, собери мне кое-какие вещи в дорогу, а то я же безалаберный, уеду, как в прошлый раз, даже без запасных носков. – Попросил он мать, всё также благодушно глядя на окружающих. – Заодно и Настёну с бабулей познакомлю. Уверен, они друг другу понравятся.

Светлана тревожно переводила взгляд с сына на девушку. Только этого ей и не хватало! Вроде жизнь более или менее вошла в колею, и мать спокойна, и им от этого вреда нет, кроме ежегодных поездок Дениса. А теперь они поедут вдвоём. На что будет способна её мать? Она уже и сама не знала. Её растили не как обычного ребёнка, а как некое вместилище, куда со временем можно будет перелить всю свою силу. Она сломала все планы, вовремя поняв, что не хочет такой жизни, и сбежала из дома. Она лишила её себя, своей единственной дочери, а жизнь неумолимо бежала вперёд, и у её матери оставалось не так уж и много времени. Если эти двое поедут туда, не уговорит ли она их остаться жить у неё? В последней надежде воспитать себе преемницу, мать могла пойти на всё. И что самое страшное, у неё вполне могло всё получиться.

Денис не раз, со смехом, рассказывал ей, как бабушка, довольно навязчиво, пыталась свести его с девушками. Видимо именно с теми, которые нравились ей. И так же навязчиво, не жалея ярких красок и громких эпитетов, рассказывала внуку про деревенскую жизнь. Внушать и уговаривать – это был её конёк.

От жизни в деревне Денис вроде бы и не отказывался, но представленные ему девушки были неумолимо отвергнуты. Теперь Денис собирался поехать вместе с Настей. Чем это кончится, и вернутся ли они вообще? В силах матери, почти всегда разворачивающей удачу к себе лицом, она ни капельки не сомневалась. И теперь Светлана в растерянности переводила взгляд с парня на девушку.

– Денис, может не стоит тащить девушку на край света? Съездил бы один, отдохнул немного, да и неизвестно ещё, как на это отреагирует бабушка. – Светлана сделала последнюю попытку вернуть всё в прежнее русло, боясь навсегда потерять сына.

– Мам, ты чего? – Денис в упор смотрел на мать своими карими, широко открытыми глазами, точно такими же, как у бабушки. – Во-первых, мы с Настей уже давно договорились, она даже отпуск на две недели взяла. Во-вторых, с нами едет мой друг Олег с женой. Он давно хотел отдохнуть на природе, только всё никак не получалось. И в-третьих, я звонил бабушке, и мы обо всём договорились. Она с радостью ждёт нашу шумную компанию, и очень хочет познакомиться с моими друзьями. – Голосом, не допускавшим никаких возражений, отчеканил Денис. При этом он так и смотрел на мать, не опуская глаз, и совершенно не обращая внимания на остальных. От этого взгляда у Светланы слегка закружилась голова, и она невольно, первая опустила глаза.