Читать книгу Развод. Ты пожалеешь (Элен Блио) онлайн бесплатно на Bookz (2-ая страница книги)
bannerbanner
Развод. Ты пожалеешь
Развод. Ты пожалеешь
Оценить:
Развод. Ты пожалеешь

5

Полная версия:

Развод. Ты пожалеешь

Что за мода среди проституток считать, что нормальные женщины в сексе никакие?

– Он вас любит, сильно. Но, понимаете, это другая любовь…

Что?

Я даже торможу на полдороги, хотя собиралась уже уйти, сделала шаг к лифту. Но оказывается этой шалаве есть чем меня зацепить.

– Он вас любит как жену, как мать своих детей, как… вы самый близкий, родной ему человек.

– Еще скажи, как сестру любит…

– Да, да! – глаза дурехи неожиданно прям загораются, она только что на задних лапках не прыгает, уверенная, что я её поняла.

Я поняла. Да. Только вот, не совсем так, как ей хотелось.

– А тебя, значит, как женщину?

– Ему со мной хорошо, Мария, вы должны понять. Стас… Стас не хотел вас бросать, рушить семью, но если вы его любите…

– Должна сама уйти да? Причём, по твоему плану уйти из квартиры, забрать детей, оставить вам всё имущество, и даже на алименты не рассчитывать, так?

– Нет, что вы? Я не об этом… при чем тут… имущество? Мне ничего не надо от Стаса, я его люблю…

– А серьги с бриллиантами взяла, чтобы не обидеть, да?

Вижу, как её рука мгновенно взлетает к мочке уха. Да, да, дурында, я всё заметила. Что ж…

Главное, как же не хочется сейчас отдавать своего мужика, выращенного, выпестованного, к лотку практически приученного вот этой вот…

Нет, развода избежать не удастся, но и эта стерва его не получит.

– Мария, я с вами честна…

– Я с вами тоже Катя. Скоро ваша жизнь изменится, сильно, но не так, как вы себе представляете.

– Вы… я не хотела вам зла, правда.

Неужели? Как это мило. Я легла под вашего мужа, но не собиралась делать вам больно. Ахах…

– Мария…Станиславовна

В этот момент дверь кабинета распахивается и вылетает Стас. Неужели?

Всё-таки додумался, что тут его любовница может третировать его жену? Или просто решил продолжить прерванный акт?

– Маша, ты еще здесь? Катерина!

– Уже ухожу. Твоя помощница мне объяснила, что мне нужно делать, так что… пойду собирать вещи.

– Маша! Катерина! – Стас мечется, словно меж двух огней. Господи, как же это глупо выглядит.

Никогда не думала, что скажу, но мой муж просто идиот.

Иду к лифтам. К счастью, мне везет, двери сразу открываются.

Достаю телефон, набираю номер.

– Артур, привет, это Маша Тихонова, ну то есть Михайловская. Мне нужна помощь.

Глава 5

– Маша, Маша стой!

Чёрт, не успела!

Скидываю звонок, поворачиваюсь к мужу.

Неужели сподобился побежать за женой, с которой пятнадцать лет прожил? Не кинулся утешать малолетку, которую на столе раскладывал?

Ай-ай-ай, Тихонов, как же так?

Смотрю на него, понимая, что ни хрена не понимаю.

Как это всё вообще произошло? Почему?

Как ему в голову пришло, что он вот это всё может сотворить безнаказанно?

Да, хрен с ним, с наказанием. Как он мог вообще?

После всего, что у нас было? Что нас связывало?

У меня всё тело покалывает, словно я как в детстве случайно упала в канаву с крапивой. И больно, и обидно, и чешется всё, и не понимаешь, за что тебе такое наказание.

– Маша, подожди, не уходи вот так.

Глаза у него такие… почти как у котика из Шрека.

– А как, Стас?

– Маша… я… я мудак, я козёл, сволочь, я просто…Блядь, Маша…

– Блядь у нас Катя, Маша – хорошая девочка. Стас, я на работу опаздываю.

– Маш…ты… зачем ты приходила?

Поднимаю брови удивленно. Странный вопрос какой.

– Чтобы застукать тебя за горячим, Стас. Разве непонятно?

– Маш… Маша! Давай реально просто нормально поговорим, а? Я обещаю тебе, это больше не повторится, я… я…

– Головка от торпеды, Тихонов. Пока-пока.

Лифт приезжает, захожу, надеясь, что мужу не придёт в голову зайти следом.

Увы. Он вталкивается в кабинку со мной. Прижимает к стене. Он так близко, губы его влажные. А у меня перед глазами картина, как он её, на столе… И что он с ней делал этими губами! Мать твою, урод моральный!

– Уйди, пусти меня, пусти, Стас…– ору, матерюсь, дерусь, пытаясь вырваться.

Ненавижу!

Ненавижу…

Срываюсь в плачь. Как же мне жалко себя!

Он не просто мне изменил! Он меня уничтожил! Как женщину!

Сломал! Растоптал!

Дал понять, что я для него никто. Пустое место. Просто женская особь, с которой он рядом, и которую можно как вещь поставить в шкаф и забыть.

– Уйди…

– Маша, Машка, Машенька, родная моя… Девочка моя… Любимая…

Вжимает в себя, несмотря на сопротивление. Наплевав на него, пытается касаться своим мокрым, противным ртом.

– Не надо, Стас, не надо! Чёрт… ненавижу тебя, ненавижу, ублюдок, хренов, я тебе отомщу, понял? Уничтожу, тебя, эту сучку твою, уничтожу!

– Давай Маш, меня, меня особенно, я заслужил.

Если он сейчас скажет, чтобы я её не трогала, я его просто убью!

Разорву!

Не говорит. Хватает ума.

Лифт тормозит. Первый этаж. Двери открываются. На площадке люди. Смотрят на нас. И мне так мучительно стыдно!

Зашибись, просто!

Господи, до чего я докатилась!

До чего он меня довёл.

Рвусь вперёд, освобождаясь из рук мужа, иду. Понимаю, что заплаканная, лицо перекошено. Плевать.

Все всё понимают.

Плевать!

Боже, на самом деле плевать.

У меня жизнь рухнула, мир мой, так тщательно, с такой любовью создаваемый, выстраиваемый, охраняемый – вдребезги!

– Маша, постой…

Всё, Тихонов. Ты доигрался.

Разворачиваюсь, и с размаха луплю его сумкой по морде и замираю, увидев кровавый след…

***

– Маша…

Замок у сумки острый, поцарапал, наверное…

Стас стирает рукой кровь, а я смотрю на него, почему-то очень отчётливо в этот момент понимая, что всё.

Всё изменилось.

Не будет больше того тёплого, родного, уютного. Не будет смеха открытого. Не будет нежностей. Разговоров ни о чём. Не будет.

Я не смогу. И он тоже.

Всегда между нами будут те раздвинутые ноги.

Кстати, не самые красивые ноги. У меня лучше.

Блядь… он что, не мог найти бабу покрасивее? Покруче? Ну, пусть бы она была лучше меня, не тупо моложе лет на десять, а реально лучше! Красивая, умная, стройная, образованная, элегантная! Страстная! Шикарная!

Может, не так обидно было бы.

Но эта…

Мелкая писюшка, с узеньким лобиком.

Ладно, пусть не с узеньким. И красивая, в какой-то степени. Но… беспородная, как дворняжка, её богу.

Да, я сука сейчас. В своих мыслях полная сука.

Но я имею право.

Мне грудную клетку сейчас вскрыли на живую, без анестезии. Вытащили сердце и нашинковали. Еще и кислотой сверху… Чтобы наверняка.

Я имею право не быть хорошей сейчас.

И не буду.

Буду рвать и метать. Буду ядом брызгать. Буду крушить всё вокруг.

– Машка… прости.

Всё, что он может сказать.

Прости.

Господи, мужики, да что с вами такое-то, а? Или вы не мужики? Какие-то существа непонятные, которые нормальных мужчин истребили.

Нашли себе отговорочку про полигамию, про то, что мужчине надо много женщин, что он не может всю жизнь одну.

А женщина, значит, может?

Вообще-то, в природе всё иначе! В природе самка выбирает самцов. И перебирает еще. Потому что ей нужно здоровое потомство. От больного она рожать не станет, значит, и спариваться с ним не пойдёт. И от одного родив к другому переходит, чтобы больше вариантов было генетических.

А мы, женщины, какого-то хрена слушаем их сказочки о том, что им надо больше. А сами готовы всю жизнь терпеть одного. Гада.

– Маш… я вечером приеду, надо как-то поговорить, чтобы девчонки не слышали. Не стоит им знать.

Что? Поднимаю глаза на него, разглядываю, как в первый раз. Серьёзно сейчас? Он думает, вот так просто, придёт и поговорит? Чтобы дочери не знали? А потом мы просто им скажем, что развелись?

Чёрт… он прав, конечно, вот так вот на них это вываливать нельзя. Но и скрывать я не намерена.

– Вовремя ты подумал о детях, Тихонов. Охренеть как вовремя.

– Маша, хватит. Я всё понял. Я гандон. Но жить как-то дальше надо. И развод я тебе давать не намерен.

– Интересно, кто тебя спросит, намерен ты или нет. Ладно, пока, Тихонов, иди, дотрахивай свою прошмандовку. Член только потом мирамистином побрызгай, а то, может, ты не один такой умный.

Поворачиваюсь и ухожу.

И никто меня больше не догоняет.

К счастью.

Потому что моральных сил смотреть на него, и тем более говорить уже нет.

Лимит исчерпан.

Только в машине, позволяю себе расслабиться. Хорошо, что встала в самый угол парковки. Тут никого нет. Тихо.

– А-а-а! – врубаю на полную радио с какой-то дикой попсой и вою.

Просто вою.

Господи, ну почему я, а? Почему?

Не сразу замечаю, что телефон звонит.

Вот же… сука.

Глава 6

Сбрасываю. Зачем любовнице мужа мне звонить – не понимаю. А кто еще может с его рабочего номера сейчас набрать? Он сам?

Тихонов с роду мне не звонил так, всегда только с личного мобильного.

Плевать сейчас. Но это уже напоминает какую-то психологическую атаку. Ладно, разберусь.

Разберусь.

Мне так сейчас хочется наказать виновных. Мужа и эту мелкую гадину!

Обоих. Не знаю кого больше, её или его.

Помню, мы с подругами обсуждали этот вопрос, и я всегда считала, что больше виноват мужик, потому что именно он женат. У него есть обязательства, а женщина, с которой он изменяет, любовница – с неё какой спрос? Она никому ничем не обязана.

Да?

Нет. Сейчас я думаю иначе.

Есть же какие-то нравственные и моральные скрепы? Ну, должны же быть?

Как нас в своё время воспитывали. Семья – святое. Мужчина, который женат – табу. Не знаю, как других, а мне это мама и бабушка с малых лет в голову вбивали. И примеры разные приводили. И «на чужом несчастье счастье не построишь» – я тоже хорошо знаю.

Вот и мне пришлось с этим столкнуться.

Никогда не думала, что это случится.

Правда.

Всегда так верила Стасу! Он ведь на самом деле меня любил! Какими глазами всегда смотрел. Как завоёвывал!

Отбил у лучшего друга, просто буквально за руку увёл. Сказал – моей будешь и всё. Я еще выпендривалась. Строила из себя девочку с принципами. Никакого секса до свадьбы!

А он возьми, да и скажи сразу – значит, идём в ЗАГС и женимся. Сказал – сделал. Повёл заявление писать, я еще думала – шутит! Нет. Сначала к родителям моим пришёл руки просить.

Зачем я сейчас вспоминаю?

Это как анестезия, наверное.

Думать о хорошем, когда всё плохо.

Через девять месяцев после свадьбы я родила. Мы тогда снимали небольшую квартирку. Денег ни на что не хватало, но Стас как проклятый пахал. Уже через два года в свою первую квартиру переехали. Он еще тогда говорил – не обставляй её особенно, скоро купим новую.

Господи… Что теперь?

Квартира, в которую я столько сил вложила.

Продавать? Делить? Или оставит, благородно? А сам где будет?

Хотя, у него сейчас бабла немеряно, купит новую.

Себе и своей…

Снова звонит телефон, хочу сразу сбросить, но вижу кто абонент.

Кирюша, старшенькая. Её четырнадцать. Возраст – ого-го. Но Кира меня радует, она разумная. Бывает, конечно, чудит. Она моя девочка, надеюсь, с ней проблем не будет. А вот Варвара…Варька папина доча. Любимая. Вот у кого будет стресс.

Неожиданно червячок сомнений проскальзывает в мозг.

Может… ну её, эту принципиальность и гордость? Простить?

Подумаешь, ну, с кем не бывает?

Если подруг перебрать, у половины мужики подгуляли, а про вторую половину мы, возможно, не всё знаем.

Ну и… чего строить из себя особенную? Лерка простила, муж с неё пылинки сдувает, Витка тоже простила, Алёна сама загуляла, и мужик прибежал. Сколько вариантов!

Нет. Я не смогу.

Просто не смогу и всё.

Я другая. Не справлюсь. Не получится жить зная, что рядом обманщик и предатель.

Не получится.

Дочери не отвечаю. Нет моральных сил. Она по голосу поймёт, что что-то не так, а объяснить я не смогу. И сорвать в моём нынешнем состоянии будет сложно.

Как ни крути, а Тихонов прав. На детей всё вываливать нельзя. Нужно попытаться смягчить удар. Но как?

Сказать, что папа хороший, их любит, но жить будет отдельно?

А с хрена ли он хороший, если семью развалил?

Боже, как я устала…

Мне надо вернуться на работу.

У меня языковая школа, одна из лучших в районе. Сама я в своё время не смогла поступить на лингвистику, отучилась на экономиста, но любовь к языкам никуда не ушла, и в какой-то момент я поняла, что помогая мужу с бухгалтерией я теряю лучшие годы. Случайно узнала через знакомых, что продают бизнес – школу обучения иностранным языкам для детей и взрослых. Попросила мужа сделать мне подарок.

Так. Теперь бы понять, этот подарок при разводе надо будет делить или нет?

Вспоминаю, что хотела позвонить старому приятелю.

Набираю.

– Артур, извини…

– Привет, Мария-Мирабелла, что трубку бросаешь?

– Форс-мажор был. Арт, мне нужна консультация. Насчёт развода.

– Кто разводится?

– Я.


***

– Гонишь, Михайловская. – голос у приятеля такой весёлый, живой. Да, хотела бы я так «гнать»… увы. Я молчу, Арт сразу всё понимает, меняет тон. – Да ладно, Маш? Ты чего? Блин.

– Артур, ты можешь помочь?

– Я сам разводами не занимаюсь, но ради тебя… Не волнуйся, всё будет. Лучших спецов подключим.

Артур Веселовский мой одноклассник, юрист. У него довольно известное в столице адвокатское бюро. Его имя на слуху у бизнесменов.

Пару раз Артур помогал моему мужу, но я уверена, сейчас он поможет мне.

Нет, не то, чтобы он был в меня влюблён, когда-то в детстве, в юности – да. Потом мы дружили. Артур уже раза четыре был женат несмотря на то, что особенной красотой в молодости не отличался. Сейчас он выглядит шикарно. Подкачался, причёску изменил, волосы нарастил, всегда с иголочки одет. И вообще, большие деньги мужчину меняют.

Правда, иногда не в лучшую сторону.

Это я снова вспомнила своего Стаса.

Вернее, уже чужого.

Стас всегда был хорош, высокий, статный, красивый, но в молодости была в нём какая-то безбашенность и простота. С возрастом он заматерел, стал более уверенным, властным, сильным. Харизмы прибавилось. Я видела, как всё активнее стали на него заглядываться девушки. Но Стас был мой! Смотрел только на меня. Видел только меня. Я гордилась этим. Верила. Он доминировал во многом, заставляя меня, подчас, подчиняться, но мне это даже нравилось. Нравилось быть рядом с ним слабой, женственной. И его это тоже заводило.

Он ведь любил меня?

Как?

Как он мог?

Я на самом деле пытаюсь понять, что было в голове у моего мужа.

Но, видимо, не головой он думал.

Не головой…

Договариваемся, что к Артуру я приеду завтра.

Успокаиваюсь. Беру бутылку воды, пью жадно, смачиваю платок, вытираю лицо.

Ну что, Мария Михайловская, начинаем новую жизнь?

Но это не точно…

На работе стараюсь сразу пройти в кабинет, там в уборную – видок у меня еще тот. Не надо было рыдать. Но что сделаешь?

Хорошо, в холодильнике всегда есть лёд. Прикладываю к векам, протираю щеки, сейчас чуть спадёт опухоль и надо заниматься делами.

И дочке перезвонить.

– Алло, привет кисюня, как дела?

– Привет, ма, можно я не пойду к тёте Лене заниматься? Живот болит…

Тётя Лена – моя подруга и мама подруги Кирюши, они вместе ходили в детский сад, там мы и подружились. Лена математик, преподаёт в колледже, ну и репетиторствует. И моя коза с ней занимается, потому что в нашей не самой плохой школе с математикой напряг. Ну или, скорее, у моей звезды напряг.

– Кир, несерьёзно, слушай.

– Ма, ну конец года уже, какая математика? МЦКО я написала.

– Напомнить, на какой балл?

– Ну, ма…

– Что с животом, опять полдня на сухом пайке?

– Я готовила макароны с болоньезе.

Да, моя старшенькая любит готовить, лет с двенадцать уже сама себе обеды стряпает, да еще и выбирает разные деликатесы, то вок с курицей, то лазанью, то болоньезе.

– И живот болит?

– Ма-ам…

Ясно, ничего не болит, лень-матушка одолела.

– Кир, давай сходи сегодня, и потом на следующей неделе. И всё, на лето вопрос закроем, хорошо?

– Угу… только я пойду гулять, ладно? Оттуда сразу на занятие.

– Как хочешь, погуляй, погода хорошая.

– Ладно. – говорит более радостно, но потом резко переключается, – Мам, всё нормально у тебя?

Так. У дочки, конечно, хорошая интуиция, но не настолько.

– Нормально, а что?

– Ничего, просто папа звонил, мне показалось, что-то случилось.

– Он что-то сказал? – чёрт, не надо было спрашивать, но…

– Сказал, что любит нас, ну, как всегда. Но мне показалось.

– Когда кажется – креститься надо. Иди гуляй, но к шести чтобы была у Лены!

– Йес, мэм…

Вот же… коза!

Улыбаюсь, а потом вижу своё отражение в зеркале.

Чёрт.

Что будет с девчонками? Что будет с нами?

Господи, Стас… как же ты мог…

Всё развалилось. Утекает сквозь пальцы. И снова слезы из глаз.

И я просто не понимаю, как мне дальше жить.

Пытаюсь работать, быстро понимаю, что просто ничего не соображаю. Голова гудит. Но я мужественно досиживаю до конца рабочего дня. Медленно собираюсь, еду домой.

Телефон молчит. Стас не звонил. Не писал.

Мне бы и не хотелось, чтобы он обрывал телефон. С одной стороны. С другой… Мог бы и прислать сообщение. Может и не одно. Сколько я слышала, в кино, или от подруг, как мужики начинают унижаться, на всё готовы ради прощения. Тогда казалось – фу, какие тряпки! Если уж имел смелось кобелировать – имей смелость отвечать за поступки, а не вымаливать прощение! Да, казалось, что это верно.

Сейчас хочется этих несчастных покаянных «эсэмэсок»…

Тишина.

Ну, в любом случае, я знаю, что он приедет домой, и дома будет пытаться поговорить.

О чем?

Приезжаю домой, открываю дверь и наталкиваюсь на перепуганный взгляд дочери.

– Мам… папа…

Глава 7

В больницу приезжаю на взводе. Зла на себя. Зачем поехала? Был бы ему урок! Придурку…

Но как объяснить детям, что мама папу в такой ситуации бросила?

Давление у него, видите ли…

Чёрт, да, конечно, я испугалась! Разумеется!

Потому что нельзя взять и за несколько часов просто вычеркнуть из жизни человека, которого любишь. Нельзя отменить эти чувства. Стереть нельзя. Как бы обидно, больно, погано не было, но просто выбросить всё из памяти не получается.

Если бы кто-то придумал для этого волшебную таблетку! Был бы первый кандидат на Нобелевскую премию. Это же круче, чем вечный двигатель! Любимый муж изменил, выпила таблеточку, и вот он уже тебе никто и звать его никак. Так просто! Свобода!

Увы, мне об этом пока только мечтать.

Потому что после моего эмоционального выплеска, после ярости, гнева, злости, обиды, ненависти, пришёл откат.

Пришло понимание, что жизнь может измениться безвозвратно. Может. Если я пойду до конца. Если я реально пойду на развод.

А я на него пойду – в этом я не сомневаюсь. Я просто не смогу по-другому.

Может, в этом моя фатальная ошибка, но это так.

Жить с лжецом, с мужчиной, который меня унизил как женщину, я не смогу.

Но и перестать чувствовать не могу тоже.

Это же мой Стас! Мой!

Тот, с кем у меня был первый раз. Тот, с кем мы ждали первую нашу малышку, который боялся тогда на роды пойти, а потом жалел и второй раз решился и так гордился собой!

Мужчина, рядом с которым я чувствовала себя женщиной, принцессой, королевой. У меня была стена, за которой я могла скрыться от невзгод. Я была ему крепким тылом.

И я была уверена! Да, да, на сто процентов уверена, что так будет всегда!

Мы же хорошо жили! Всё устраивало!

Нет, ну, конечно, не всё…

Когда я заговорила о третьем ребёнке Стас обрадовался. Ему так хотелось сына. Эту беременность я планировала, ждала, все анализы сдала, всё чётко, здоровый образ жизни, витамины, спокойствие. Новость о том, что беременность замерла стала ударом. Я сама не ожидала, что меня так накроет.

Стас поддерживал, помогал, уговаривал, обещая, что всё будет хорошо.

А потом мы дико разругались, когда он посмел сказать, что я слишком сильно убиваюсь по ребёнку, который еще и ребёнком-то не был, просто набор хромосом.

Набор хромосом? У него уже сердечко билось! Какой набор?

Был страшный скандал, мы неделю не разговаривали. Мне казалось, он меня просто убил этими словами. Он про нашего ребенка так сказал! Про ребенка, который уже был! Которого я ждала!

Это уже потом мне и подруги, и психолог объяснили, что я реально была не права.

Мол, Стас хотел как лучше.

Только вот получилось как всегда.

Да, наверное, тогда мы стали отдаляться друг от друга.

Нет, потом помирились, страсть разгорелась с новой силой, мы даже вместе поехали отдыхать, вдвоём, без детей. Устроили себе второй медовый месяц.

Это ведь было всего около полугода назад!

И нам так хорошо было вместе, там…

Какая же он всё-таки сволочь!

И как мне вести себя с ним сейчас? Когда он лежит на больничной койке?

Как выясняется – не один лежит.

Сука!

Захожу в палату, а там они… воркуют, как голубки.

И опять перепуганный взгляд Стаса.

– Маша?

Где-то я уже это слышала…


***

– Вижу, я и тут уже лишняя? Зачем ты тогда дочери позвонил?

– Катя, выйди… – Стас говорит жёстко, слышу, как матерится сквозь зубы.

– Стас, я…

– Выйди, твою мать! Я непонятно говорю?

– Не кричи, тебе нельзя нервничать.

Встаёт, слезки вытирает, на меня смотрит, губки дрожат. Ну, просто образец благочестия и скромности, и страдания.

– Мария Станиславовна, ему нельзя нервничать, у него пульс… и давление.

– Это потому, что ты его, бедного, заставила трахаться на столе, поняла? Если помрёт, я на тебя заявление напишу.

– Вы… вы что? – боже мой, мы еще и юмора не понимаем!

– Мария, хватит, Катя, уйди.

– Божечки-кошечки, какая прелесть! Ты как султан в гареме, Тихонов. Мария стой, Катя уйди. Браво!

– Маша…

– Как вы можете! У вашего мужа серьёзные проблемы, а вы…

– У него сейчас одна серьёзная проблема, развод, и раздел имущества, так что ты на многое не рассчитывай, я его с голым задом оставлю.

– Мария!

– Если вы думаете, что мне нужны деньги…

– А что? Что тебе надо, девочка? Взрослого дяденьку? Почему же не сантехника дядю Васю? Почему же сразу руководителя компании, миллионера? На сантехника не встало?

– Какая вы циничная! Я была о вас лучшего мнения!

– Екатерина! – Стас шипит на свою подстилку, а мне просто смешно.

– Давай, давай, ругай жену, еще скажи, что я старая, плохо выгляжу, и трахаться не умею. О, еще это – не заглатываю как надо, не сосу как ты умеешь.

– Я не сосу! – бож, она говорит это с таким достоинством, что у меня истерика начинается.

– Тихонов, твоя малолетка даже в рот не берёт? Вот ты облажался, дружок.

Он молчит, откидывается на подушку, дышит тяжело.

– Что вы наделали! Ему опять плохо!

Эта мелкая кретинка бросается к койке, жмёт на вызов врача.

Проходит несколько секунд и в палату быстро заходит медицинская сестра.

– В чём дело?

– Он… ему плохо.

– Нормально мне…

– А почему посторонние в палате? Разрешили только жену пустить. Вы кто?

Дама в халате обращается ко мне, и по ходу, моя истерика сейчас выйдет на новый уровень.

– С утра была жена, сейчас уже и не знаю.

– Так вы же сказали, что вы жена? – сестра смотрит на любовницу моего мужа, и у меня просто нет слов.

– Пиздец…

Глава 8

Первая мысль – бежать отсюда на хрен, пусть разбираются сами, с давлением, с пульсом, с тем, кто жена, а кто подстилка. Но я торможу себя. Всё-таки Стас – отец моих детей. Бросить я его не могу.

И потом, нафига я должна оставлять его сейчас этой малолетней шалаве?

Поэтому я отвечаю медсестре жёстко и чётко.

– Жена я, и я остаюсь, а посторонних попрошу вас вывести из палаты и больше не пускать.

– Откуда я знаю, кто тут посторонняя? Девушка с мужчиной приехала, она его привезла.

– Могли бы у мужчины спросить, кто ему эта девушка. Он ведь в сознании был? Паспорт, в конце концов проверить. У меня, между прочим, проверяли документы, когда выписывали пропуск. Клиника у вас платная и не дешевая…

– Маша, не надо… Катя…Екатерина Андреевна, спасибо вам за помощь, езжайте домой.

– Станислав Игоревич, я… я…

– Катя, я сказал, уйди.

Эта мартышка всхлипывает, смотрит на меня как на врага народа, выходит. Сестра подходит к койке мужа, в палату заходит врач.

– Что тут происходит, что за шум? Больному нужен покой.

bannerbanner