скачать книгу бесплатно
Опершись на плечо девочки, я неуклюже повернулся и увидел, что с другой стороны лес стелется лоскутами на километры вверх по склону, насколько хватает глаз. С увеличением изгиба луга деревья исчезают в голубой дымке и облаках.
Рука юной девы была теплой, сухой и не слишком мягкой. Это подсказало, что девочка, как и моя мама, – работница. Мы стояли под пурпурно-голубым небом, и она наблюдала, как я, охваченный страхом и изумлением, снова и снова поворачиваюсь, изучая громадный небесный мост и пытаясь понять.
Старые знания зашевелились.
Вы ведь уже видели Ореолы? Может, даже бывали на одном из них? Мне понадобилось время, чтобы убедиться в реальности происходящего и сориентироваться.
– И давно ты здесь? – спросил я девочку.
– С тех пор, как помню себя. Но Геймлпар говорит о том времени, когда нас тут не было.
– Кто такой Геймлпар?
Она прикусила губу, будто проговорившись раньше срока, затем ответила:
– Старик. Он не нравится другим, поскольку не разрешает жениться на мне. Его прогнали, и теперь он живет вдалеке от хижин, среди деревьев.
– А что, если они попытаются без его разрешения? – спросил я раздраженно, но с искренним любопытством.
Женщины, которых взяли против их воли, не любят об этом рассказывать.
– Я делаю им больно, – ответила она, сверкнув длинными ногтями. – Они прекращают.
Я поверил ей.
– Он говорил, где раньше жил Народ?
– Рассказывал, что солнце было желтым. Позже, когда он был ребенком, Народ забрали внутрь. Люди жили в четырех стенах, под потолками. Их привезли сюда до моего рождения.
– Доставили на звездной лодке?
– Этого я не знаю. Предтечи ничего никогда не объясняют. Они редко говорят с нами.
Обернувшись, я вновь прошелся взглядом по другой стороне изгиба. Высоко вверху луга и леса оканчивались горным хребтом, за которым тянулась суровая серость, исчезая в вездесущей голубизне и вновь возникая далеко-далеко вверху, вдоль изящно изогнутого моста. Я вытянул руку. Мост становился все тоньше, пока не сделался совсем тонким, шириной с палец. Девочка наблюдала за мной отчасти любознательно, отчасти недовольно. Я снова чуть не упал, чувствуя легкое недомогание.
– Мы рядом с краем, – подвел я итог.
– Краем чего?
– Ореола. Он вроде гигантского обруча. Играла когда-нибудь с обручем? – Я показал руками как.
Она не играла.
– Ну, обруч вращается и прижимает всех к своей внутренней стороне.
Ее это не заинтересовало. Я и сам не был уверен, действительно ли это удерживает землю и нас на поверхности, в безопасности.
– Мы находимся внутри, рядом с той стеной. – Я показал. – Стена не дает воздуху и почве улететь в космос.
Для девочки это было не важно. Ей хотелось бы жить где-нибудь в другом месте, но никаких других мест она не знала.
– Думаешь, ты умный? – произнесла она неодобрительно.
Я покачал головой:
– Был бы умным, не очутился бы здесь. Я вернусь на Эрде-Тайрин, буду заботиться о сестрах, работать с Райзером…
– С твоим братом?
– Он не брат, – ответил я. – Близкий друг. Человек, но не похожий на меня или тебя.
– Ты тоже не один из нас, – фыркнула девочка. – У Народа красивая темная кожа и плоские, широкие носы. У тебя ни того ни другого.
Я, рассердившись, хотел было сказать, что у некоторых Предтеч кожа тоже темная, но решил, что вряд ли это имеет значение.
Глава 4
Во время второй прогулки мы остановились у кучи камней, и девочка, отвалив один из них, явила моим глазам запас родниковой воды и скорпионов. Мне вспомнились скорпионы Эрде-Тайрина, но эти были крупнее, с мою ладонь, и значительно темнее. Они разозлились, когда их потревожили. Девочка научила меня готовить их и есть. Сперва нужно поймать скорпиона за членистый хвост, не угодив под жало. Она это проделывала с легкостью, а мне понадобилось набить руку. Затем отрываешь хвост и съедаешь тушку или, при должной смелости, засовываешь ее вместе с клешнями в рот, а откушенный дергающийся хвост выбрасываешь. Поначалу скорпионы горьки и сладки одновременно, а затем кажутся жирными и травянистыми. Их вкус был мне незнаком. Что же до деталей – когда голоден, привыкаешь ко всему. Мы съели изрядное количество скорпионов, а затем улеглись и стали смотреть на пурпурно-голубое небо.
– Как видишь, это большое кольцо, – сказал я, опираясь спиной на валун. – Оно плывет в пространстве.
– Это понятно, – произнесла девочка. – Я не глупая. Там, – чопорно продолжила она, проследив взглядом за моим пальцем, – центр кольца, а это другая сторона. Звезды здесь и здесь. – Она указала на обе стороны арочного моста. – Небо в кольце как вода в желобе.
Какое-то время мы размышляли над этим.
– Ты знаешь мое имя. А свое назовешь?
– Винневра – мое заимствованное имя. Можешь его использовать. Так звали мою мать, когда я была маленькой.
– Винневра? Ладно. А когда ты скажешь свое личное имя?
Девочка отвела взгляд и нахмурилась. Лучше не спрашивать.
Я думал о кольце, о тенях, о том, что случается, когда голубое солнце скрывается за Ореолом и по обеим сторонам моста возникает яркое свечение. Все это я видел и даже начал понимать. В древних знаниях, медленно и осторожно собирающихся воедино, это явление называется солнечной короной; она состоит из ионизированных частиц, летящих с ближайшей звезды.
– Есть ли там реки, родники, другие источники воды?
– Откуда мне знать? – сказала она. – Это место ненастоящее, хотя оно и создано для содержания животных и нас. Зачем Предтечам оставлять сочных скорпионов? Значит, есть еще вода.
Впечатляет!
– Давай пройдемся, – предложил я.
– И оставим скорпионов несъеденными?
Девочка наловила еще ползающих тварей. Я оставил свою долю ей и обошел каменную груду, изучая равнину, оканчивающуюся ближайшей стеной.
– Будь у меня броня Предтеч, знал бы любой язык, – произнес я. – Синяя леди объяснила бы все, о чем бы я ни спросил.
– Боги дразнят твои уши, пока ты спишь, если ты болтаешь сам с собой, – произнесла Винневра, подкравшись сзади.
Она вытерла скорпионий сок с губ и уколола меня последним дергающимся хвостом.
– Ай! Осторожно! – воскликнул я, отшатнувшись.
Винневра отбросила хвост, добавив:
– Они как пчелиные жала. И да – это значит, что здесь есть пчелы, а может, и мед.
Девочка пошла вперед по песку, грязи и траве, выглядевшими вполне реально. Я знал, что это не так, поскольку Предтечи сделали кольцо своеобразным загоном для содержания животных вроде нас. И оно окаймляло небо – неподвижную реку воздуха. Я думал, что это унизительно, но мое лицо выражало скорее злость, чем унижение или презрение.
– Не хмурься, – сказала Винневра. – Будь милым. А то заберу свое имя и зашью тебе губы стрекозьей ниткой.
Я предположил, что начал ей нравиться. На Эрде-Тайрине она уже была бы замужем, с кучей детей, или прислуживала бы Создательнице в храме, как мои сестры.
– Знаешь, почему небо голубое? – спросил я, шагая рядом.
– Не-а.
Я попытался объяснить. Она без труда притворилась, будто ей неинтересно. Мы болтали о всяком, но я не помню большую часть разговора, так что, наверное, он был неважным. Но достаточно приятным.
Я не мог не заметить, что угол, под которым падают лучи солнца, немного изменился. Ореол вращался с легким колебанием. Как называется, когда обруч…
Прецессия. Как у волчка.
Старые знания бурно зашевелились. В голове будто кто-то прыгал от восторга, наблюдая и думая. Я увидел диаграммы, ощутил поток чисел в мыслях, почувствовал, как обруч, Ореол, вращается по более чем одной оси… Что это за древнее воспоминание, я не знал, но отчетливо понимал: по законам физики Ореол не может прецессировать слишком быстро. Должно быть, он замедляется, словно катящийся обруч… А с замедлением появляются и колебания. От этой мысли стало не по себе. Вновь показалось, что все подо мной движется, – тошнотворное ощущение, но пока ненастоящее. И все же дурнота заставила меня опуститься на корточки, потом сесть.
Я не понял ничего из этих сведений. Меня вновь преследовал мертвец. Кто-то умер, чтобы это знание осталось внутри моей головы, и я ненавидел его – превосходящего меня и понимающего намного больше. Мерзко было чувствовать себя слабым, глупым и больным.
– Мне нужно внутрь, – произнес я. – Пожалуйста.
Винневра отвела меня в хижину, подальше от сумасшедшего неба. Кроме нас, там не было никого. Я перестал быть объектом любопытства.
Я уселся на край платформы из высушенного глиняного кирпича. Девочка пристроилась рядом и наклонилась вперед:
– Ты здесь уже пять дней. Я присматривала за тобой, пыталась понять, выживешь или умрешь… Давала воду и заставляла есть. – Она вытянула руки, встряхнула ими и зевнула. – Я устала.
– Спасибо, – сказал я.
Винневра словно пыталась на что-то решиться. Воспитание и некоторая застенчивость не позволяли ей просто смотреть на меня.
– Ты жил внутри… на Эрде-Тайрине?
– Нет. Там тоже есть небо, земля, солнце… грязь, трава, деревья. Но не такие, как здесь.
– Знаю. Нам тут не нравится, и не только потому, что нас забирают.
Вероломные Предтечи…
Я покачал головой, чтобы избавиться от этого странного мощного голоса. Но разумность того, что он изрекал, и сам факт его существования обретали своего рода смысл. Нам говорили – и я чувствовал в этом правду, – что Создательница сделала нас миниатюрными живыми архивами, коллекцией знаний воинов-людей.
Вспомнилось, как Звездорожденного преследовал призрак живого Дидакта еще до нашего расставания. Во всех нас и даже в нем были глубоко заложены гейсы Создательницы.
Пусть случившееся выглядит так, будто я выпал из чьего-то кармана, но я вполне могу находиться под властью Архитектора. Если мы с Райзером ценны, разумно предположить, что Архитектор перенес нас на одно из своих гигантских орудий, чтобы позднее вернуться и закончить начатое, покопавшись в наших мозгах.
Но Райзера тут нет. Как, разумеется, и Звездорожденного.
В голове зародилась ужасная догадка, и, пока я смотрел на девочку, мое лицо, должно быть, переменилось, поскольку она нежно погладила меня по щеке.
– Маленький приятель был со мной, когда я попал сюда? – спросил я. – Чамануш? Вы похоронили его?
– Нет. Только ты и Предтечи.
– Предтечи?
Она кивнула.
– В огненную ночь вы падали с небес, как угасающие факелы. Ты приземлился здесь и выжил, они – нет. Мы вытащили тебя из сломанного сосуда и занесли внутрь. Ты был одет в это. – Она указала на свернутую броню, лежащую у стены.
– Своего рода капсула, – сказал я, но для Винневры это слово мало что значило.
Может, меня просто выбросили. Может, я никакой ценности и не представляю. С людьми здесь обращаются как со скотом, а не как с ценным ресурсом. Все неясно. Что мы можем сделать? Мое замешательство сменилось лютым гневом. Я возненавидел Предтеч сильнее, чем при виде разрушения Чарум-Хаккора…
И вспомнил финальную битву.
Я встал и прошел в прохладной тени хижины, а затем пнул броню. Без толку. Сунул ногу в грудной доспех, но он не забрался на меня. Никакой крохотный синий дух не возник у меня в голове.
Винневра с подозрением посмотрела на меня.
– Я в порядке, – объяснил я.
– Хочешь опять выйти наружу?
– Да.
Под безумным небом я на этот раз стоял достаточно крепко, но взгляд все поднимался к огромному ужасному мосту. Что могут сообщить эти люди? Они выглядят запуганными, разобщенными, побежденными и забытыми. Невзгоды сделали их отчаянными и подлыми. Не на этом Ореоле я хотел бы прожить остаток моих дней.
– Мы должны уйти, – сказал я. – Покинуть деревню, луга, это место. – Я махнул рукой в сторону деревьев. – Может, там найдем способ сбежать.
– А твой маленький друг?
– Если он здесь, я найду его, и мы улетим.
Честно говоря, мне не терпелось начать поиски Райзера. Он-то знает, что делать. Я возлагал последние надежды на маленького чамануша, однажды уже спасшего меня.
– Если мы зайдем слишком далеко, нас будут искать, – предупредила Винневра. – Так они делали прежде. И потом, там мало еды.
– Откуда ты знаешь?
