Гадюка

Рыжеволосая девушка, которую, как я теперь узнала, звали Сезги, мягко притянула меня к себе и прошептала:

– Не обращай на него внимания. Он всегда был грубияном и пещерным человеком. – Она понизила голос так, чтобы ее слова слышали только мы двое, но меня это не обнадежило.

Когда Эфкен и Джейхун вышли из дома, сославшись на неотложные дела, я обратила все свое внимание на Сезги в надежде узнать хоть что-нибудь. Эта девушка с яркими зелеными глазами не отходила от меня ни на шаг. В какой-то момент мне даже стало интересно, оставит ли она меня в покое, если я попрошу ее об этом. Я знала, что должна убираться отсюда как можно скорее. Я не виновата в том, в чем меня обвиняли, поэтому не было смысла удерживать меня здесь, и в глубине души Сезги это понимала. Она ведь не позволит мне быть пленницей такого человека, как Эфкен, правда?

– Забудь об этом, – прошептала она, встревоженная моими намеками. – Пожалуйста, не доставляй мне хлопот, ладно?

Я услышала хлопок закрывшейся входной двери, и внутри меня затеплилась искра надежды, пламя свободы, и все, что мне сейчас требовалось, чтобы Сезги подбросила немного хвороста.

– Мне нужно уходить. Ты мне поможешь?

– Нет, – сказала Сезги, замотав головой. – Я не могу этого сделать. Иначе мне конец.

– Почему? Разве вы не друзья? Он поверит тебе, если скажешь, что я сбежала.

Сезги несколько секунд колебалась, глядя мне прямо в глаза. Казалось, она хотела помочь мне, но в то же время боялась нажить себе проблем.

– Ты даже не знаешь, куда идти. Как я могу тебя отпустить? – с искренним недоумением спросила она. – Эфкен найдет тебя еще до темноты. Он – превосходный следопыт. И когда он найдет тебя, все станет еще хуже. Даже Бог не сможет убедить его в твоей невиновности.

– Разве ты не видела тьму в его глазах? – спросила я. – Такой человек, как он, не верит в Бога.

– Так и есть, – прошептала Сезги, и я почувствовала, как по моей коже пробежала ледяная дрожь.

– По крайней мере, позволь мне воспользоваться телефоном.

– И кому ты собираешься позвонить?

– Точно не в полицию, – заверила ее. – Пожалуйста, Сезги.

– Ты ведь не имеешь никакого отношения к Семиху, да? – спросила она, будто разрывалась от противоречивых чувств. – Можешь считать меня бессердечной, но я не стану портить отношения с Эфкеном.

– Можешь остаться, пока я говорю по телефону.

Некоторое время она изучала мое лицо, а потом наконец-то дала мне телефон. Единственный номер, который я помнила наизусть, – это папин. Пока я набирала нужные цифры, у меня тряслись руки и бешено колотилось сердце. Я поднесла телефон к уху и стала ждать, но вскоре раздался сигнал, похожий на сирену, и женский автоматический голос сказал:

– Неправильно набран номер.

Мое сердце на мгновение замерло. Я посмотрела на Сезги, которая с любопытством наблюдала за мной, и от ее проницательных зеленых глаз не ускользнули изменения на моем лице. Она вопросительно взглянула на меня, но я лишь молча протянула ей телефон.

Должно быть, я попала в кошмар.

Иначе как объяснить все происходящее?

– Что случилось? – спросила она, опустив взгляд на экран телефона. При виде набранных мною цифр она нахмурилась. – Какой странный номер. – Она сделала паузу и снова посмотрела на меня. На душе стало очень тяжело. Вся эта ситуация казалась невыносимо сложной. Этого не могло со мной случиться.

Сезги вышла из комнаты, оставив меня одну. Я понятия не имела, куда она направилась, но явно куда-то недалеко, потому что входная дверь была заперта. Возможно, я могла бы воспользоваться ситуацией и ускользнуть через одно из окон, но я так мертвецки устала, что не могла даже сдвинуться с места. Кроме того, я не понимала, что творится со мной, и если бы попыталась сбежать в таком состоянии, то упала бы лицом в землю уже через несколько метров. Сезги не составило бы труда меня поймать. Может быть, я и справилась бы со Сезги, но все равно не представляла, куда ушли Джейхун и Эфкен. Возможно, они были совсем рядом, и Эфкен, если верить словам Сезги о том, что он превосходный следопыт, поймал бы меня в одно мгновение.

Стиснув зубы, я забралась на кровать и скрестила ноги перед собой. Головная боль немного поутихла, но меня все еще тошнило. В сознании крутилась тысяча вопросов без ответов. Я не знала, что делать, не знала, как сюда попала и как мне отсюда выбраться. Дома наверняка заметили мое отсутствие, и папа уже искал меня вместе с полицией. Я так отчаянно нуждалась в его надежных объятьях, в его любящей поддержке… Но вместо этого я была здесь, в цепких руках человека, который наслал смертоносную темноту на тень моего отца, стерев ее и накрыв меня, подобно ночи.

– Где ты, папа? – прошептала я, глядя на плотную черную штору, закрывавшую половину окна. Лес снаружи был укрыт снегом, но вскоре на белоснежную землю начал падать дождь. – Во что я вляпалась? Как мне выбраться отсюда? Как спастись от этого человека?

Капли дождя, медленно стекавшие по оконному стеклу, напоминали слезы, которые сейчас скользили по моим щекам.

Я-то думала, что не заплачу.

Зря только сдерживалась.

Забравшись под одеяло, я повернулась к окну и стала наблюдать за безмолвно падающим ледяным дождем. Я больше не видела лес, потому что его затянуло туманом. Когда внезапно прогремел гром, я дернулась и свернулась калачиком на кровати, пытаясь сжаться до размеров эмбриона. Мне уже исполнился двадцать один, но этот страх, казалось, никогда не покинет меня, сколько бы лет мне ни было.

Вскоре вернулась Сезги, держа в руках сверкающий серебристый поднос. Не вставая с постели, я проследила, как она пересекла комнату и, подняв брови, поставила его на прикроватную тумбочку.

– У тебя что-то болит? Ты в порядке? – обеспокоенно спросила она.

– Нет, – пробормотала я, слушая, как в ушах звенит зловещий раскат грома. – Ничего не болит.

– Ярен здесь, – сказала она и указала на поднос. – Съешь чего-нибудь.

Я взглянула на дымящийся в миске суп, но вместо аппетита почувствовала лишь подступившую к горлу тошноту. Я была голодна, но мне казалось, что если съем хоть один кусочек, то все тут же выйдет наружу, и я снова разревусь.

– Кто такая Ярен?

– Девушка Ибрагима, – прошептала она. – Знаешь, того парня, о которым мы говорили.

Я широко открыла глаза. Вновь забрезжила надежда.

– Я могу с ней увидеться?

– Конечно, – ответила Сезги. – Кстати, а как тебя зовут? Она знает о твоей ситуации, я вкратце все рассказала, пока варила для тебя суп.

– Махинев.

– Впервые слышу, – удивленно сказала она. – Странное, но очень красивое имя.

– Спасибо, – выдавила я; в голове снова царил настоящий бардак. С одной стороны, я злилась на Сезги за то, что она отказалась помочь мне сбежать. Но с другой, она искренне и по-доброму относилась ко мне, несмотря на все мои выходки, поэтому я не могла на нее долго злиться. В конце концов, она была подругой Эфкена. Чего еще от нее ожидать?

– А теперь бери суп, ты со вчерашнего дня ничего не ела, совсем ослабнешь.

Я долго смотрела ей в глаза. Мне совершенно ничего не хотелось, но и отвечать на ее искреннюю заботу очередной порцией нытья – тоже, поэтому я проглотила несколько ложек супа. Меня тошнило, и есть в таком состоянии было мучительно. Чудо, что меня не вырвало и я не расплакалась.

Мы с Сезги вышли из комнаты, и я впилась длинными ногтями в ладонь, оставляя небольшие полумесяцы на нежной коже. Я нервничала, как будто пришла в новый класс, где у меня не было друзей, а все девочки воспринимали меня как врага номер один. Пройдя через узкий темный коридор, мы попали в гостиную, и я увидела худощавую девушку с черными волосами и такими же черными глазами, сидящую на краю дивана.

У меня имелась отвратительная привычка закрываться от незнакомых людей, поэтому я мгновенно стерла с лица все эмоции и холодно посмотрела на нее. Она же растянула губы в полуулыбке, словно понимала, что мне не по себе.

Словно хотела сказать, что она мне не враг.

Следуя указаниям Сезги, я села на кожаное сиденье напротив девушки. Ее темные глаза неотрывно следили за мной, будто стрелка компаса.

– Ты правда приехала из Стамбула? – спросила Ярен, и меня поразила степень ее заинтересованности. Почему она спрашивала о Стамбуле с такой воодушевленностью, как будто слышала о нем лишь в сказках?

– Да, – ответила я, невольно взглянув на дверь. Если я прямо сейчас брошусь к двери, смогу ли сбежать? Заперта ли она? Может быть, они забыли закрыть ее, когда пришла Ярен? Сделав глубокий вдох, я посмотрела в темные глаза девушки. – Если честно, все было не совсем так. Я просто открыла глаза и оказалась здесь.

Сезги и Ярен быстро переглянулись.

– То же самое произошло и с Ибрагимом, – с волнением сказала Ярен.

– Правда? – спросила я. – Его тоже похитил Эфкен?

Ярен на мгновение оцепенела, а Сезги с трудом сдерживала смех. У меня не было настроения веселиться, поэтому я бросила на Сезги неодобрительный взгляд.

– Мой брат никого не похищает, – покачала головой Ярен, и меня поразило то, с какой уверенностью она это сказала.

– Эфкен твой брат?

– Да, – ответила Ярен. – Я его единственный родственник в этом мире.

– Вообще-то они двоюродные брат и сестра, но они росли как родные, – добавила Сезги.

Я приподняла одну бровь.

– И у него больше никого нет, кроме тебя?

Ярен внезапно погрустнела. Облизнув полные губы, она шмыгнула маленьким аккуратным носом и замотала головой. На меня она больше не смотрела.

– На наших родителей было совершено покушение, – пробормотала она и медленно подняла черные глаза. Когда ее острый взгляд пронзил меня точно осколки стекла, я невольно сглотнула. Поняла, что больно было не только мне. Беда рано или поздно приходила в каждый дом. – Мы с братом чудом спаслись.

– Он бы прирезала тебя, узнав, что ты рассказала такое незнакомке, – тихо сказала Сезги и рассмеялась. – Эфкен ненавидит, когда кто-то узнает столь личные подробности о его жизни.

– Мне жаль. – Не то чтобы я действительно жалела Эфкена, но было очень жаль Ярен, эту прекрасную девушку младше меня.

– Все в порядке, мы привыкли к такой жизни, – сказала она, а потом энергично вскочила с дивана и, быстро потянувшись, толкнула в плечо Сезги с заговорщической улыбкой. – Нам нужно отвести ее к Ибрагиму. Вот тут-то ты и пригодишься. Ты знаешь, что мне запрещено встречаться с Ибрагимом. Если он узнает о наших тайных встречах, то запрет меня дома, а Ибрагима изобьет до смерти. И на этот раз кулаком, на котором написано «УМРИ», а не «ЖИВИ». Тогда Ибрагим, как он сам выражается, «обретет милость Всевышнего».

На мгновение мне захотелось броситься Ярен на шею, но вместо этого я с благодарностью посмотрела на нее. Наш разговор получился коротким, но я многое узнала об Ибрагиме. Он появился здесь три года назад тем же самым путем, что и я, и совершенно ничего не мог понять. Мое любопытство росло в геометрической прогрессии, и каждый раз, когда Ярен что-то рассказывала о нем, я слушала с особым участием.

– Они скоро будут здесь. – Ярен взглянула на меня и предложила: – Хочешь принять душ? Я могу дать тебе чистую одежду.

Осмотрев тоненькую фигуру девушки, которая была вдвое меньше меня, я поджала губы, чтобы не рассмеяться. На одно мимолетное мгновение мне показалось, что я могу забыть об всех напастях и от души посмеяться.

– Не думаю, что твоя одежда мне подойдет, – прошептала я.

– Верно, – сказала Ярен. – Твоя грудь, вероятно, в два с половиной раза больше моей…

Мои щеки мгновенно вспыхнули, а Ярен улыбнулась.

– Как по мне, так пышные бедра, большая грудь и тонкая талия – мечта любой женщины. Особенно таких плоскодонок вроде меня…

– У тебя очень красивое тело, – пробормотала я.

– Я не очень женственна, что только на руку брату, – сказала Ярен. У нее было кукольное личико, а фигура лучше, чем у фотомоделей, которые для поддержания тела в форме суют два пальца в рот после каждого приема пищи.

Когда тишина плотным бархатом накрыла меня, я услышала звук открывающейся входной двери, а потом подняла голову и посмотрела в коридор, зная, что вернулся он. Первым в гостиную вошел Джейхун; на его темно-синем пальто виднелись капли дождя и снежинки, а сразу за ним следовал Эфкен. Я встретилась с его синими глазами.

– С ней были проблемы? – холодным голосом спросил Эфкен, переведя взгляд с меня на Ярен и Сезги.

Я стиснула зубы.

– Она ничего не сделала, Эфкен, – ответила Сезги. – Ты преувеличиваешь.

– Эта воровка непредсказуема, – сказал он, и я уставилась на него с нескрываемой ненавистью, желая испепелить его дотла. Он словно почувствовал это и отвел глаза.

– Я не воровка, – твердо сказала я, и он зажмурился. – Я уже говорила тебе, кто дал мне чертову карту, и ты единственный, кто мне не верит. Кроме того, это ты меня держишь в заложниках, так что в глазах закона единственный преступник здесь ты.

– Закона? – Эфкен с жалостью посмотрел на меня. – Это я устанавливаю законы, и я же вершу правосудие. Никто, кроме меня, не может вершить правосудие там, где я дышу.

– И это говорит тот, кто сейчас совершает великую несправедливость?

Эфкен смотрел на меня с такой властной яростью, что мой вопрос повис в воздухе. Я замолчала. Его испытующий взгляд пронзил меня, и внутри словно разразилась песчаная буря, набив горло песком и оставив меня задыхаться. Я молча встала с дивана, прошла мимо него в коридор и остановилась перед входной дверью, отрешенно уставившись на нее.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я почувствовала, что Эфкен приближается ко мне. Он схватил меня за запястье и развернул лицом к себе.

– Даже не думай об этом, – процедил он, глядя на меня льдисто-синими глазами, которые затягивали словно омуты. – Я могу выглядеть спокойным, могу не трогать тебя, могу позволить и дальше нести всяческий бред, но если сделаешь еще один шаг, то встретишь свою смерть.

– Убьешь меня?

– Убью, – только и сказал он, прожигая меня твердым взглядом. Я знала, что он блефует. Но не потому, что хорошо знала его, а потому что он давно бы уже сделал это, если бы захотел. Да и то, что Джейхун рассказал мне о нем, все еще хранилось в глубине моего сознания. Как будто с помощью эмоций, изливающихся из его глаз, Эфкен хотел взрастить во мне новую «я», которая могла оказаться достаточно сильной и безрассудной, чтобы сжечь все его прошлое огнем, который он держал в своих руках.

– Меня ищут родители, – уверенно сказала я. Но я не смогла даже дозвониться до папы. – Если все происходящее здесь – какая-то игра, если вы удерживаете меня в заложниках шутки ради, то вы все сгниете в тюрьме.

Покачав головой, Эфкен приблизил ко мне свое лицо, и чудовищная разница в росте стала не такой заметной. Его горячее дыхание обожгло мою кожу, а в его глазах плескалась жажда убийства.

– Либо ты и правда сумасшедшая, – устало сказал он, отводя от меня взгляд, – либо наглая лгунья.

– Я не лгунья, – процедила я сквозь зубы.

– Значит, сумасшедшая?

– Если в ближайшее время всему этому не найдется логичное объяснение, то я определенно сойду с ума, – хрипло ответила я.

– Возвращайся в свою комнату, – сказал Эфкен, стоя в головокружительной близости от меня. Я хотела оттолкнуть его, но не могла, потому что он был гораздо сильнее меня, а ярость только подпитывала его силу. Если бы я оттолкнула его, он бы непременно ответил на мой выпад, а это было бы равносильно подписанию моего смертного приговора. Проходя мимо, я слегка задела его плечом, чтобы дать хоть какой-то выход собственному гневу, и даже это заставило его глухо зарычать.

Я вернулась в комнату, в которой очнулась в самый первый раз. Головная боль снова усилилась, и вместе с темнотой на поверхность выплыли мои страхи. Время текло быстро. Я услышала, как ушли Сезги и Джейхун, и ночь коварно опустилась на меня пронзительной тишиной.

Я смутно ощущала присутствие Эфкена в доме, но мне было гораздо спокойнее от того, что он не стоит у меня над душой. Мне даже дышалось легче, когда его темный образ не преследовал меня. Со вчерашнего дня я начала испытывать тягостные чувства, которые до этого момента были мне чужды. И я боялась захлебнуться этими эмоциями. Я так и просидела до поздней ночи в раздумьях. Несколько раз я отключалась, но сон был настолько чутким, что если в коридоре раздавался какой-то шорох, я тут же открывала глаза.

В комнате было холодно. К тому времени, когда я пробудилась от неспокойного сна, рассвет уже окрасил небо бледно-голубыми красками, напоминающими о скорой смерти. Потерев глаза ладонью, я медленно села и встала с кровати. Когда я подошла к двери, то услышала слабый звук дыхания, но не смогла определить, откуда он доносится. Толкнув дверь, я обнаружила, что рассветные цвета проникли и в коридор.

Теперь звуки дыхания звучали совсем рядом, успокаивая меня, как если бы это работали мои легкие. Я посмотрела в другую сторону и увидела, как Эфкен, повернувшись ко мне спиной, подтягивается на дверном косяке. Его ноги были согнуты в коленях, а кроме спортивных штанов, едва держащихся на его бедрах, на нем снова ничего не было. Когда он подтягивался вверх, мышцы на его спине сокращались и бугрились, образуя соблазнительно красивый рельеф. Струйки пота, словно слезы, стекали по его позвоночнику в глубокие ямочки на пояснице, заполняя их, словно маленькие колодцы.

От удивления я даже приоткрыла рот. Я неоднократно наблюдала, как Мирач подтягивается на дверном откосе в нашей кухне, но его движения никогда не были настолько профессиональными, как у Эфкена. Эфкен же двигался до странного гармонично и пластично, и по сравнению с пугающим внешним видом его подтянутое тело выглядело эстетически привлекательным, как настоящее произведение искусства.

– Двести двадцать шесть, – на выдохе сказал он.

Услышав его голос, я испуганно отступила назад, и пол под моими ногами скрипнул. Эфкен подтянулся синхронно со скрипом и замер в этом положении. Я явно привлекла его внимание. Волна страха захлестнула меня, проникая в самое сердце, и я могла лишь безмолвно пялиться на его спину.

– Стой где стоишь.

Я не понимала, почему мое тело постоянно слушается его приказов. Я замерла как вкопанная, не в силах пошевелиться. Наверное, виной тому был всепоглощающий страх. Эфкен медленно опустился, сделал еще несколько подтягиваний, пока я завороженно следила за тем, как сокращаются мышцы на его спине. Потом он резко спрыгнул на пол и сурово посмотрел на меня. Половина его лица была сокрыта в тени, а другая хорошо освещалась, и я видела, как по ней стекают капельки пота.

В этот момент цвет его глаз практически совпадал с нежными оттенками рассвета.

Схватив полотенце со спинки деревянного стула, стоящего у стены, он промокнул шею и направился ко мне. С каждым его шагом мое сердце колотилось все сильнее и быстрее, грозясь вот-вот выскочить из груди. Его босые ноги шлепали по деревянному полу, и от этого звука у меня болезненно сжимался желудок. Когда расстояние между нами сократилось, он посмотрел на меня сверху вниз, даже не склоняя головы. Его взгляд пугал еще больше. Я заметила довольно старый шрам чуть выше брови, идущий горизонтально к виску, и испарина скапливалась в этой ложбинке, словно не могла найти выхода.

Мне захотелось промокнуть ему лоб, но я не посмела пошевелиться.

Пока я смотрела на него, внутри меня порхали вовсе не бабочки, а остроконечные звезды, которые больно врезались своими лучами в живот.

Эфкен поднял указательный палец. Я до смерти боялась, что он услышит бешеный стук моего сердца.

В глубине души я даже хотела, чтобы он убил меня. Пусть лучше убьет меня, чем услышит, как громко стучит мое сердце.

Он поднес длинный палец к кончику моего носа, но не коснулся его. Мой взгляд был прикован лишь к его синим бездонным глазам. Когда он медленно провел по ложбинке под носом, я замерла, чувствуя, как у меня подкашиваются колени. Ни на секунду не сводя с меня глаз, Эфкен прикоснулся пальцем к моей верхней губе. Я хотела вырываться, отступить, но была слишком потрясена, чтобы сделать хоть один шаг. Я оцепенела. Казалось, меня накрыло толстым слоем снега. Его рука была так близко, что я слышала пульс на его запястье, и это казалось очень странным.

Мои губы горели огнем.

Когда он медленно провел пальцем по моим зубам, я не успела среагировать – была будто парализована.

– Не прикусывай, – произнес он вкрадчивым шепотом. Только когда страх уступил место гораздо более мрачному, как его взгляд, чувству, я поняла, что прикусила нижнюю губу. Я тут же выпустила пораненную плоть и плотно закрыла рот. Эфкен убрал палец и посмотрел мне в глаза; выражение его лица стало еще более напряженным и пугающим.

– Ты боишься, – сказал он. Его голос отравлял словно яд смертоносной змеи, который она хранит в своих клыках. И каждый раз, когда пробовала его слова на вкус, я чувствовала себя еще на шаг ближе к смерти.

– Не боюсь, – соврала я.

Он бросил взгляд на мои губы, с которых только что слетела откровенная ложь, а потом снова посмотрел в глаза.

– Нет, боишься.

– Нет, – выдавила я.

– Ты боишься меня, – сказал он не терпящим возражения тоном, и у меня затряслись все поджилки. Да, я боялась. Чувствовала себя так, будто столкнулась лицом к лицу со всеми своими страхами разом, которые олицетворял стоящий передо мной человек.

– Нет.

Он подошел еще ближе ко мне, касаясь босыми ногами моих босых ног, отчего я содрогнулась всем телом.

Только я собралась отступить, как он обхватил меня за талию, не давая мне отодвинуться от него. Я снова пришла в смятение. Казалось, в меня ударила огромная волна и, протащив по берегу, бросила на отмель.

Он не имел права прикасаться ко мне, когда ему вздумается. Не в этом мире.

Я посмотрела ему в глаза, в которых полыхал дьявольский огонь. За окном полил дождь, отбрасывавший на рассветную синеву серые тени.

– Ты напугана, – прошептал он низким голосом. – Сейчас ты выглядишь такой чистой и невинной, что смогла бы одурачить даже смерть, если бы та пришла за тобой.

Слова…

В словах звучали души двух незнакомцев, идущих бок о бок по тротуару, но ничего не знающих друг о друге. В момент, когда они встречались взглядами, в их головах проносились идентичные мысли, но потом эти два человека расходились по разным сторонам, удаляясь друг от друга, и мысли превращались лишь в далекие воспоминания, которые уже никогда не воскреснут в памяти. Мне показалось, что я тоже заглянула в глаза незнакомцу, проходившему мимо по тротуару, подумала о нем, а потом оставила далеко позади и стерла все мысли о его существовании. Я и для Эфкена была лишь незнакомкой, и произнесенные им слова были плодом его мыслей, которые возникли сразу, как только он посмотрел на меня. И в тот момент, когда он покинет меня, все мысли безвозвратно исчезнут, и он обо мне больше никогда не вспомнит.

– Если я так невинна, почему бы тебе не отпустить меня? – прошептала я, и мой голос дрогнул от нашей внезапной близости.

– Я не доверяю тебе, – холодно ответил он, в то время как его взгляд и кожа пылали огнем.

– Я не крала карту, – повторила я. – Клянусь.

– Ты не смогла бы так просто подобраться к ней. – Его взгляд стал еще тяжелее, как и прикосновение. – Сейчас мне хочется тебя убить, понимаешь? – прошептал он бездушным голосом, и мне показалось, что мое сердце сейчас перестанет биться. Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Мысль о том, что он убьет меня… По какой-то причине, хотя я его совсем не знала, в голове отчетливо запульсировали слова: «Руки этого мужчины обагрены кровью».

– Хочешь убить меня? – спросила я, а затем вызывающе приподняла бровь и, повысив голос, добавила: – Ну так и убей.

С моих губ сорвался крик ужаса, созревший где-то в глубине моего подсознания, и я вжалась в угол коридора. Казалось, душа моя отделилась от тела и теперь наблюдала со стороны, как в воздухе мелькают полупрозрачные разрозненные слова, которые я только что выкрикнула.

Я увидела, как он приподнял бровь, как ложбинка рядом с его шрамом переполнилась и капелька пота скатилась по виску. Эфкен обладал той сверхъестественной красотой, которая не свойственна ни одному смертному. Я не видела никаких недостатков, и это приводило в ужас. Даже его шрам, тянущийся от бровей до виска, выглядел по-особенному прекрасно и уникально – еще одна деталь, которая делала его совершенством. Его нос, глаза, полные губы будто вылепил искусный мастер, который много лет пытался создать настоящий шедевр. Я также заметила, что его верхняя губа была немного полнее и чуть выступала вперед.

– Медуза, – медленно произнес он, и это слово, смысл которого я почему-то никак не могла уловить, привлекло мое внимание. Оно проникло ко мне в голову, словно последняя капля лекарства, вытекающая из прикрепленной к запястью капельницы и смешивающаяся с кровью.