Бедовый. Княжий человек

Нечисть вообще не отходила от меня. Сквозь сон я постоянно слышал их голоса. Будто собрались возле тяжелобольного родственника, который собирался оставить им наследство. Хотя все, чем я могу наградить моих помощников, – геморрой. В иносказательном смысле, конечно.

Что интересно, бес проявил чудеса выдержки, тогда как Митьке ожидание давалось невероятно тяжело. Он все время порывался что-то сделать, куда-то себя применить.

– Может, баньку истопить, дядя Гриша? Пропарить, чтобы весь хмель вышел?

– У, анафема… Ты молчи, за умного сойдешь. Погубить хозяина хочешь? Последнее дело в баню с перепоя ходить. Вместе с хмелем душа может выйти.

– Я же не знал, дядя Гриша.

– Хватит болтать! – вмешался я. – Голова от вас гудит.

– Да вставать уж пора, хозяин, – вежливо сказал бес. – Вот, я тебе чай с лимоном и медом сделал. Попей, попей.

Я сел на кровати и послушно отхлебнул из стакана.

– А мед где взял? У нас не было.

– Да там… – уклончиво сказал Григорий. И, поняв, что я щас начну ругаться по поводу его бытового воровства у соседей, дополнил: – У нее все равно без дела стоял! Уже засахариваться начал.

– Не ори, – отрезал я.

А сам провел легкую диагностику организма. Нет, до полного бодряка было далеко, но стало однозначно чуть получше.

– Выпили вы, конечно, знатно! – то ли с восторгом, то ли с завистью протянул Григорий. – Еще пару месяцев в Подворье говорить о том будут. Самый крепкий чужанин давно бы помер, а ты ничего, живой.

Ага, значит, промысел и от интоксикации немного спасает. Хотя чего я удивляюсь? Раны же хист затягивает, почему и отравление организма должен игнорировать? Интересовало меня другое.

– Гриша, ты же рядом был. Не знаешь, случайно, за чей счет банкет был?

– А ты как думаешь? – ехидно посмотрел он на меня. – Тот с чубом все записывал да на тебя поглядывал.

– Гадство, – протянул я. – А рублями они берут, как думаешь?

– Только серебром. Подворье же.

День переставал быть томным. С другой стороны, кто тут виноват? Я сам. Проставился, блин. Как бы не дошло до того, что придется и правда ратником стать. Эх, надо было воеводе сразу пять монет серебром отдать. Понятно, что у меня еще шесть дней.

Я взял телефон – несколько сообщений от Зои, где она спрашивала, в силе ли наш поход. Видимо, до последнего ждала, но я опять пропал. Сразу отписался, что все нормально, буду в любом состоянии. Интересно, что про состояние – это я не обманул.

А еще было короткое сообщение с незнакомого номера: «Нашла клиента. Светлана».

Ого, уже интереснее. Сегодня я все равно вряд ли готов заниматься какими-то делами. Поэтому ответил, что встретимся завтра. Ладно, пора и правда приводить себя в порядок.

В душе я завис минут на пятнадцать. При этом бес крутился рядом и говорил, чтобы я холодной водой не умывался, и вообще поберег себя.

И что самое интересное, у меня в мыслях не было прогнать Гришу. Я даже не ожидал от него такого участия относительно моего здоровья. Или дело в том, что я мучался жесточайшим похмельем? Так и знал, что сблизить нас с бесом может только синька.

Однако Григорий решил окончательно добить меня своей заботой. Потому что, как только я вышел из душа, он пригласил меня к столу, где уже наливал в тарелку собственноручно приготовленный рассольник. Рассольник, мать его! По мне, так это вершина кулинарного мастерства. После него любую женщину должны брать замуж без дополнительных собеседований.

А когда я поднес первую ложку ко рту, то понял: врал бес по поводу готовки. Ох как врал. Все он умеет.

– И мне, дядя Гриша, – заискивающе сидел с пустой тарелкой Митя.

– Не безрукий, сам себе нальешь, не развалишься.

Видимо, похмельная забота беса распространялась только на меня. Бес даже пытался помочь мне одеться, но тут получил решительный отлуп. Я же не настолько инвалид. Хотя вид был так себе. Если мягко сказать – как у человека, который попал под грузовик. Если жестко… Не спасали даже шмотки, подаренные Ингой.

– Вот, – бес подал мне черные очки а-ля «шериф в Аризоне».

– Где взял?

– Где взял, там уже нет. Потом обратно отнесу. А тебе сейчас лучше в них.

И не сказать чтобы он совсем был неправ.

Я вызвал такси, взял денег и даже собрался попрощаться с домочадцами. Но Григорий и тут оказался непреклонен:

– Я с тобой. Тут и спорить нечего. На себя погляди. Вдруг что случится?

На себя я только что смотрел. Больше не хотелось. Поэтому я без слов взял портсигар, в который быстро прошмыгнул бес, и сунул в куртку.

Надо сказать, Гриша был прав. Случиться со мной могло что угодно. Это я понял, как только дошел до приехавшего такси. Потому что короткая дистанция от дома до машины далась тяжело. Тут же выступила испарина, и сердце бешено забилось.

Раньше на свидание я бы точно не взял беса. Не очень приятно знать, что кто-то подслушивает тебя и подсматривает за тобой. К тому же – вдруг что обломится?

Сейчас я искренне надеялся, что Зоя не такая и ждет трамвая. Даже молил всех богов, чтобы она не настояла на продолжении вечера. Не думал, что половое бессилие ко мне придет до двадцати пяти. Вот уж о чем я Костяну точно не расскажу.

Зоя, как назло, выбрала пафосное место. То, куда ходят больше фотографироваться и выгулять новое платье, чем поесть. Да еще и оделась сногсшибательно, оголив свои идеальные ноги. И улыбнулась, махнув рукой.

– А ты чего в очках? Блатным и ночью солнце светит?

Я тяжело вздохнул. Вот обедали бы в моей «узбечке», там точно можно было бы не снимать очки.

Я медленно разделся, повесив куртку на ближайшую вешалку. И неохотно снял очки.

– М-да-а-а… – протянула Зоя.

– М-да, – согласился я.

– Могу списать на то, что ты волновался перед нашей встречей и решил немного принять для храбрости. Вот только забыл, когда встреча, и начал вчера.

– Корпоратив был на новой работе, – я сел за столик. – Немного не рассчитал.

– Беги оттуда, сопьешься. Ты вообще как? Можешь вести диалог, или работает автоматическая система?

– Зоя, да все нормально. Просто моя оболочка не успевает регенерировать за всем телом. Ты уже что-то заказала?

– Нет, тебя ждала.

– Молодой человек, можно вас? – позвал я официанта. – Порекомендуйте какое-нибудь фирменное блюдо.

После короткого разговора мы заказали две порции трески в прованских травах, два зеленых салата с ягодами годжи и чизкейк. Я тупо продублировал все, что выбрала Зоя, разве что от десерта отказался. Не могу сказать, что хотел кушать. Взял скорее из воспитанности, чтобы девушка не чувствовала себя неудобно. Но вот к сладкому у меня душа точно не лежала.

Когда зашел вопрос о том, чем бы смочить столь изысканные блюда, Зоя замахала руками, заявив, что мы не пьем. Официанту хватило такта и желания заработать чаевые, чтобы не хмыкнуть. Он-то сразу понял, от кого тут разит перегаром.

– Глядя на тебя, – шепотом сказала Зоя, когда гарсон отошел, – сразу хочется навсегда бросить пить. Тебя бы надо на рекламные баннеры, ратующие за трезвый образ жизни.

Я улыбнулся. Поддевать – это хорошо. Собственно, сам виноват. А раз подставился – получай. Но что мне понравилось, Зоя не стала при официанте размазывать меня, как паштет по хлебу, как любят делать многие женщины. «Мой-то так напился, ужас какой», и все такое. Это не просто хороший, а отличный знак.

– Ты документы взяла? – спросил я.

– Матвей, какой ты скучный и неинтересный тип. Я это свидание вытаскиваю как могу, а ты…

– Я просто хочу закончить с неприятными процедурами, чтобы мы к ним больше не возвращались.

– Сейчас официант подумает, что я плачу тебе, чтобы ты поужинал со мной.

– Пусть думает что хочет.

К моменту, когда мы уладили все правовые вопросы и избавили Зою от противоестественной связи с бухгалтерией, принесли салат. Ну, что я скажу – салат как салат. Даже вкусный. Правда, назывался он более красиво, чем выглядел. Или это во мне рассольник говорил.

А вот треска очень даже зашла. Сам я рыбу готовил редко и не сказать чтобы хорошо. Разок пожарил пикшу, так меня бес так ругал, что нанес глубокую кулинарную травму на всю жизнь. Треска же буквально таяла во рту. И даже мои потрясенные попойкой рецепторы отмечали восхитительность этого блюда.

Но в то же самое время я постоянно чувствовал невероятное напряжение. Нет, не из-за Зои. У нас складывалась на удивление непринужденная беседа. Она делала какие-то забавные замечания относительно еды, я порой даже остроумно отвечал. Однако было что-то другое. То, что я не мог объяснить словами.

Похмелье? Да нет, точно не оно. После домашнего лечения и впихивания в себя огромного количества еды организм понял, что у него нет других вариантов, и стал постепенно включать все системы жизнеобеспечения. Можно сказать, я почти отошел.

Но я чувствовал наличие чего-то если не враждебного, то чужого. И это очень сильно напрягало. Вот Зоя весело ковыряла чизкейк, рассказывая о том, что учудил у них повар, а у меня мурашки по спине бегали, будто кто-то смотрит на тебя через оптический прицел.

В какой-то момент я вдруг почувствовал чужой хист. Так явно, словно кроме него вообще ничего не существовало. И обернулся.

Через три столика от нас сидел тот самый воеводский ратник. Который не остался в коридоре вместе с Печатником и Моровым. Который не присоединился к всеобщей попойке. Который наблюдал за мной в Подворье.

Вот и сейчас он пытался проделать во мне дыру внимательным взглядом. Но хуже всего, что я не мог сказать, сколько рубцов у этого рубежника. У него будто бы вообще не оказалось хиста. И в то же время я точно чувствовал исходящую от него силу.

У меня было много вопросов. Кто он такой? Почему преследует меня? И как нашел здесь? А в том, что этот тип явился по мою душу, никаких сомнений не было.

– Зоя, подожди минутку, я в туалет.

Глава 6

Я почему-то был уверен, что ратник проследует за мной. Нет, у нас не существовало стадно-туалетного чувства, как у большинства девушек. Это они в уборную не могут по одной ходить. Может, их пугает белый фаянс или еще что, не знаю.

Однако я стоял и медитативно мыл руки не больше секунд пятнадцати, пока ратник наконец не вошел в туалет. Нет, не сказать что я был невероятно уверен в себе – ножны предварительно расстегнул. На всякий случай. И прежде, чем отправиться сюда, забрал портсигар. Мой домашний очкошник был тише воды ниже травы. Значит, ничего особенно опасного мне не угрожало.

Рубежник прошел сначала мимо, зайдя в кабинку. Я вздохнул. Тяжело с людьми, которые не умеют говорить ртом. Я вот умел. Поэтому и воспользовался тем, что в туалете мы были вдвоем:

– Чего ходишь за мной?

Створка кабинки медленно открылась, и рубежник вышел обратно. Выглядел он смущенным, и я облегченно выдохнул. Значит, не наемный киллер. Они вроде не особо стесняются. Уже хоть это радует.

К слову, при тщательном рассмотрении оказался он чуть старше меня. Долговязый, но не худой, а скорее жилистый. С длинной челкой и вообще каким-то небрежным причесоном. Нос горбинкой, лопоухий, глаза огромные. Одет в толстовку, потертые джинсы и растоптанные кроссы. Как его только сюда пустили? А, ну да, рубежник может продавить волю любого чужанина. Все время забываю.

– Я Витя, – представился он. – Витя Следопыт.

– Хау, Витя Следопыт, я Широкая Спина, На Которую Ты Все Время Пялишься. А если без шуток, то Матвей… – я подумал и все же добавил: – Бедовый.

Почему-то мое прозвище невероятно обрадовало Витю. Он торопливо закивал, то ли соглашаясь с уместностью придуманного погоняла, то ли находясь на своей волне.

– Я ратник у воеводы, ведун, – продолжил он заниматься самопрезентацией. – Мой хист связан с поиском нужных людей.

Вообще мне начинало казаться, что бес меня в наглой форме нае… обманул. Говорил, чтобы я никому не рассказывал про свой хист, а тут все этой информацией направо и налево делятся, словно она ничего не стоит.

– Это как? – спросил я.

– Сложно. В общем, я вроде как свожу людей. Нужен кому каменщик – я его нахожу. И если человек довольным остается, то у меня хист растет.

Я еле сдержался, чтобы не улыбнуться. Это немного походило на мой промысел.

– Воевода как узнал, к себе взял. Я после пятого рубца могу почти точно сказать, подходит человек для работы или нет. Потому Илия часто со мной советуется.

Блин, а ведь правда крутой хист! Это почти как тот шарик, который отвечал на все вопросы, из «Трассы 60».

– Очень интересно, – признался я. – Но давай вернемся к нашим баранам. За мной зачем следишь?

– У меня последние несколько месяцев все плохо. Дела не ладятся, из рук все валится, страхи постоянно душат, и… жить неохота.

Ого, а он действительно очень похож на меня! Разница лишь в моем невероятном жизнелюбии. Но суть в том, что Витя неожиданно стал бедовым.

– Поздравляю, у тебя депрессия, – заключил я.

– Я же рубежник, – возразил Витя.

– Ой, прости. У тебя особая, рубежная депрессия.

Мой портсигар призывно завибрировал. Угу, вот и помощь зала подоспела.

– Можно, – разрешил я бесу.

Григорий вылез и осторожно, как кот, которого периодически пинали, приблизился к Вите. Обнюхал его, недовольно фыркнул и вернулся обратно в портсигар.

– Пусть кулон снимет, – буркнул он.

– Витя Следопыт, будь добр.

Рубежник нехотя стянул через голову серебряную цепь с украшением, очень похожим на мое. Тот же закрытый руками глаз, разве что форма пальцев другая. Ну, и сам кулон повнушительнее. Из разряда «уже не украшение, а штука, которой можно нанести увечье». Хотя бы понятно, почему я не видел его хист. Сейчас вот сразу определил: шесть рубцов.

– Каков ваш вердикт, доктор? – спросил я беса.

– Пахнет чем-то странным.

– Может, это одеколон?

– Проверяли меня. На проклятия и прочее. Ничего не нашли, – не разделил мою шутку Следопыт.

– Нет, на нечисть похоже, только не нечисть это, – задумчиво пробормотал «портсигар».

– Это как? – теперь уже не понял я.

– Не сталкивался я с таким раньше, – совсем смутился Григорий. – Но хист чувствую. Чужой, старый.

– Это замечательно, а от меня-то ты чего хочешь? – обратился я к Вите.

– У меня хист завязан на поиск нужных людей, – завел знакомую пластинку ратник.

– А зовут тебя Витя, и прозвище твое Следопыт, – подсказал я ему. – И мы начинаем по второму кругу.

– Я долго искал, кто мне может помочь. Результата особого не было. А вот когда ты появился, сразу все сработало. Хист проснулся!

Я вспомнил, как он торопливо пробежал мимо меня в замке воеводы. Еще подумал, что как-то странно на меня поглядел. Видимо, не показалось.

– Ты не подумай, я любые деньги заплачу. У меня, правда, не очень много сейчас есть, всего монет триста. Говорю, дела в последнее время плохо идут.

Я постарался сделать каменное лицо, услышав сумму. Хотя она впечатлила и беса, если судить по мелкому подрагиванию. Даже шутить про тракториста не стал.

– Короче, Витя, я ничего обещать не буду, но постараюсь. Как раз загляну в книжную клеть, может, по поводу тебя что найду.

– Спасибо, – даже поклонился Следопыт.

Я было подумал, что он мой ровесник. Но, судя по всему, рубежник намного старше. Всегда есть такие едва уловимые элементы манеры в поведения, которые выдают тебя с потрохами. Сразу вспомнилось штудирование наших шпионов времен Великой Отечественной, которых переучивали даже цифры пальцами показывать. У нас три – указательный, средний и безымянный, а немцы вместо безымянного использовали большой. Как там моя любимая поговорка? «Век живи, век учись, а дураком помрешь».

Попрощались мы сдержанно. Разве что Следопыт рассказал, где именно на Подворье его обычно можно найти. А потом, уже остановившись в дверях, дал самое ценное указание:

– Ты на Вранового не ходи со всеми. Не кончится это ничем хорошим. У него все небо в глазах.

– В смысле не ходить? – с некоторым запозданием спросил я у пустоты. Потому что Витя уже отчалил.

– Ну так ты сам же вчера кричал, что надо Вранового найти и это, как его… – бес высунулся из портсигара и поморщился, вспоминая, – размотать.

– Я так сказал?

– Ага, хозяин. Ты вообще говорливый, когда пьяный, как выяснилось.

Мне казалось, что бес не мог скрыть своего ликования. Ну да, нынче я выступал в роли плохого парня. Но что точно, пить мне не надо. Я и раньше об этом догадывался, а теперь осознал определенно. Твердо и четко!

– Хватит скалиться. Давай-ка залезай внутрь и веди себя нормально.

На последних словах в туалет вошел пожилой мужик. Он поглядел на меня, который, по его мнению, давал себе наставления перед зеркалом, и покачал головой. А на беса и внимания не обратил. Ладно, пора возвращаться к Зое. А то я и так порядочно задержался.

– Что, совсем плохо? – спросила Зоя, когда я сел обратно. – Не справляется организм с последствиями корпоратива?

– Я просто задумался.

– Согласна. Я тоже прихожу в какое-нибудь кафе и сразу в туалете пропадаю, подумать.

– Да ладно, че ты начала. Молодой человек, можно счет?!

Нет, все-таки я, определенно, не скоро привыкну к тому, что можно тратить такие огромные суммы на еду. Во времена жесткой экономии у меня месячный бюджет такой был. Хотя что мне не грозило точно, так это «поймать звездочку». Слишком долго был бедным, и эта самая бедность въелась почти до костей. У меня постоянно сидел внутри страх, что я оказался здесь случайно и все самое плохое может вернуться. Как это называется по-умному, синдром самозванца?

Зоя предложила проводить ее до дома, а я был совсем не против. Из головы не шел Витя с его особым случаем. Ведь у рубежников всегда все так складывается, что необходимое постоянно идет в руки. Надо только это вытянуть и взять. Нужно денег – держи. Хочешь рубец – выполняй простые вещи, которые не противоречат хисту.

Главное, не попасть в зону интересов чужого промысла. Как, например, я мог закуситься с тем же Моровым, если бы захотел спасти толстого мужика.

– Матвей, ты для меня загадка. Мне раньше казалось, что ты скучный и понятный парень, – остановилась Зоя.

– А теперь?

– Теперь не знаю. Только мне кажется, что я начинаю тебя понимать, как ты будто блок какой-то выставляешь. Вот, к примеру, сегодня. Все начиналось так хорошо, даже несмотря на твое похмелье, а теперь тебя словно подменили.

– Виноват, исправлюсь.

– Видимо, не сегодня. Мы пришли, – Зоя махнула рукой на многоэтажку за своей спиной.

Ого, и правда. Это же как я в себя глубоко ушел, что не заметил, как мы до новостроек добрались. Пешком! Офигеть.

– Я бы даже проявила инициативу и поцеловала тебя, несмотря на тонкие нотки перегара. Но мне кажется, что ты этого не заметишь. Пока, Матвей.

– Пока. Зой, извини, я в следующий раз точно исправлюсь, – сказал я уже ей вслед.

И тяжело выдохнул. Нет, Мотя, ты форменный идиот. Когда в последний раз такая девушка давала понять, что ты ей небезразличен? Вот именно, никогда. А ты продолжаешь упорно топтаться на граблях.

Вот и бес относительно меня был настроен весьма категорично:

– Хозяин, тебе бы на курсы паркура.

– Пикапа, – поправил я его.

– Пусть так. Я в этой молодежной фигне не разбираюсь. У нас проще: пузырь взял, на стол наметал закуски – соответственно, серьезность намерений проявил.

– Ты не поверишь, Григорий, такой метод до сих пор работает. Вот только не с теми девушками, которые мне нравятся. И, наверное, слава богу.

По всем прикидкам, надо было ехать домой. К тому же уже заметно стемнело. Хороший у тебя, Мотя, график. Пьешь всю ночь, потом спишь до обеда.

Проблема в том, что я вроде как пришел в себя. И теперь жуть как хотелось узнать, что же я там такого вчера наговорил. Поэтому вызвал такси – ловить первого встречного чужанина и заставлять ехать по моим делам мне не хотелось. А затем отправился в Подворье.

Обитель рубежников встретила тишиной. Я даже удивился. Но стоило перейти незримую границу, как до ушей донесся звук безудержного веселья со стороны кабака. Они что, до сих пор гужбанят? Мощные люди. Правильно говорят: водку пить – это не спортом заниматься, тут здоровье нужно.

Стоило мне приблизиться, как празднующие встретили меня бурным ликованием, словно объявился их давно пропавший брат, отец или племянник (нужное подчеркнуть). Кто-то полез обниматься, другие кричали нечто нечленораздельное. Один рубежник просто без устали повторял мое имя – то ли пытался привлечь внимание, то ли приветствовал.

Хуже всего, что из собравшихся я знал только Печатника, да еще пара человек казались смутно знакомыми. Вон того вроде зовут Семен, другого – Леонид. Или наоборот. Ох, какой ты хороший, Матвей, когда трезвый!

– Все, мы щас допиваем и расходимся, – заговорщицки, едва ворочая языком, заверил меня Саня. – А уже завтра с утра будем готовы.

– Готовы? – улыбнулся я с видом идиота.

Старый прием. Если ничего не понимаешь, то прикинься валенком и повтори последнее слово в предложении. Работает всегда безотказно. В данном случае мне даже прикидываться не пришлось.

– Ну как же, мы же договорились. Завтра на Вранового пойдем.

– Что значит «пойдем»? Он же вроде как сбежал.

– Я же тебе рассказывал, не помнишь? Надо его раскулачить. Он не последний человек при воеводе был. Точно что-нибудь в схронах есть. А теперь вне закона. Сам бог велел. Много народу не возьмем, иначе после дележки и не останется ничего.

– А как ты Вранового искать будешь?

– Есть методы. Помнишь Компаса? Он из наших, из ратников, – Печатник указал на плотного крепыша, похожего на дворфа из популярной игры, который до этого угрюмо пил из огромной кружки. Однако, увидев меня, кивнул и махнул рукой.

Отличный ты парень, Матвей. И легко сходишься с людьми, заводишь новые знакомства. Жалко, что потом ни хрена не помнишь! Но я на всякий случай кивнул.

– Слушай, Сань, у меня завтра не получится. Неожиданные дела нарисовались.

Печатник посмотрел на меня сурово, как отец глядит на сына, который его разочаровал. Если бы рядом был черт со своим телефоном, то поставил бы что-то из разряда «Что ж ты, фраер, сдал назад. Не по масти я тебе».

– Лады, только потом жалеть будешь. У Вранового должно много артефактов быть. Не последний рубежник ведь. К тому же сам сказал, что вы с ним связаны.

Интересно, а что еще я такого ляпнул? Правильно говорят: пьяный Матвей – рту не хозяин. Надо будет беса допросить на эту тему.

– Не получается, Сань, вообще никак.

– Ну ладно, ничего страшного, – улыбнулся Печатник. – Нам же больше достанется. Мужики… и Ася, – это он обратился к единственной рубежнице лет тридцати, – давайте еще по одной, и все. Завтра день сложный.

Они выпили и стали медленно расходиться. Причем каждый считал своим долгом поблагодарить меня или сказать что-то хорошее. Ася, коренастая, с внушительной грудью и попой, и вовсе обняла, почему-то схватив за задницу. Замечательно, что дальше этого дело не пошло.

МАТВЕЙ! БОЛЬШЕ НИКАКИХ ПЬЯНОК С РУБЕЖНИКАМИ!

Я уже тоже хотел было отправиться восвояси. Мгла постепенно окутывала Подворье. Фонари здесь светили только возле входов в дома и кабак, потому центральная площадь утопала в темноте. Как бы ни было ограждено это место от чужан, но имелись общие физические законы, которые не получалось игнорировать. День заканчивался ночью, веселье – жутким похмельем, новые знакомства – горечью последствий. Интересно, почему эта Ася меня за задницу схватила? Я какой-то повод давал или она так проявляла свою симпатию?

Но я был остановлен суровым мужиком с чубом. Тем самым трактирщиком, если можно его так назвать. Вот интересно, по сравнению с ним я – могущественный рубежник. Однако стоило Василю (кажется, так его звали) поманить меня пальцем, как внутри все замерло. Потому что я примерно знал, о чем мы будем разговаривать. О деньгах.

– Здрасьте, – сказал я.

– Какой ты скромный, – усмехнулся трактирщик. – А вчера что кричал. «Василь, беги сюда, Василь, тащи медовуху!»

– Прошу понять и простить. Давно не пил.

– Ладно, вот, – он протянул мне огромный листок, где в столбик было написано множество имен, включая мое. И под каждым именем – список из того, что этот человек пил. Сначала можно было подумать, что Василь вел записи в течение месяца. Однако что-то мне подсказывало, что это все уместилось в сутки.

– Зря ты сказал, чтобы каждый за твой счет пил, – продолжил Василь. – Обычно ведь кто проставляется, первые три круга угощает. А потом каждый сам за себя. Конечно, с другой стороны, тебя надолго запомнят.

– Это точно. Меня, к сожалению, все надолго запоминают.

Про то, что зря, – это я уже и сам понял. Потому что после многочисленных подсчетов Василя мелким почерком, внизу стояла итоговая сумма: «сорок семь». И что-то мне подсказывало, что это не рублей и не тысяч.