Нельзя тебя любить

– Это какие?

С интересом смотрю на нее и пытаюсь отгадать второй или третий. Ну хоть чуть-чуть бы блузка облегала.

– У нас не принято класть ноги на парту и сидеть в наушниках на уроке.

– Все? – насмешливо вскидываю бровь. Неужели она сейчас серьезно мне вот это вот все втирает?

– Нет. – Алена Сергеевна недовольно поджимает губы. – Еще нужно слушать учителя и работать на уроке.

– Иначе что? – откровенно забавляюсь я. Даже не предполагал, что нарвусь на такую развлекуху.

– Иначе я на педсовете поставлю вопрос о вашем отчислении, – произносит так, словно я полное ничтожество, особенно выплевывая слово «вашем». Неожиданно и приятно бодрит. Рано я списал ее в утиль.

– Удачи, – хмыкаю я, отталкиваюсь от парты и делаю шаг к ней. – Не надорви-ТЕСЬ.

Смотрю в глаза и давлю своим превосходством. Она ниже на целую голову, но не уступает и не отводит взгляд.

– Не хочешь по-хорошему, да? – Искры так и разлетаются в разные стороны. И «выканье» сносит волной ослепляющей ярости.

– Послушай меня, – тихо рычу я. – Я сам решаю, где и как мне себя вести. Еще не заслужила, чтобы я тебя слушал.

– Самый умный, что ли?

– Поумнее некоторых…

Звонок прерывает наши гневные гляделки. Даже жаль не узнать, какой был бы финал.

– Покиньте кабинет. – Алена Сергеевна гордо вскидывает подбородок. Думает, умыла. Ну-ну. Позже поговорим.

Выхожу за дверь и осматриваюсь. Первый этаж. В коридоре тихо. Все уже разбежались по кабинетам. А я даже не знаю, какой у меня урок. Точнее, не помню. Хрень вроде какая-то. Сходить расписание посмотреть или покурить? Естественно, второе.

Застегиваю куртку и выхожу на улицу. Сворачиваю за угол и достаю сигареты.

– О, а вот и наш новенький, – оборачиваюсь и вижу двух парней. – Угостишь?

Протягиваю им пачку.

– Травитесь на здоровье.

Достают по сигарете и тоже прикуривают. Несколько секунд стоим молча.

– Миха.

– Дэм.

– Глеб, – поочередно пожимаю их ладони. Кто это – понятия не имею. Но нормальные пацаны вроде, не быкуют. Время покажет.

– На общество решил не ходить?

Пожимаю плечами. Точно. Обществознание. Нахер его, переживу.

– Да и нечего там делать, – хмыкает Дэм. – Ладно, нам пора. Бывай.

Докуривают и уходят в сторону главного входа. Провожаю их взглядом. За ними идти или домой? Хватит уже, поучился сегодня. Изжогу только заработал от этой училки.

Поднимаю воротник и иду в сторону дома. Прохожу мимо окон и инстинктивно оборачиваюсь, натыкаясь на кабинет «русички». Сука. Именно в тот момент, когда она смотрит на меня. Попадос. Скриплю зубами от раздражения и ускоряю шаг. Надо как-то ее осадить, иначе всю кровь выжрет.

Мобильный звонит в кармане. Смотрю на дисплей – отец. Да пошел ты! Скидываю вызов и добавляю его номер в черный список. Все, нахрен, нет у меня больше отца. Смотрю на часы, в принципе еще успею по делам сгонять.

Глава 6 Алена

Смотрю в окно, как наш новенький мажор уходит из школы, и едва сдерживаюсь, чтобы не высказать вслух все, что думаю по этому поводу. Вот же гаденыш! Так и знала, что учиться не будет, стоило только приходить. До чего наглый и самоуверенный. Откуда только берутся такие уроды? В глаза бы родителям его посмотреть. Хотя что я там могу увидеть? У Влада родители очень адекватные и понимающие, а вырастили монстра.

В груди свербит от раздражения и несправедливости. Никак не получается сосредоточиться на уроке. Благо пятый класс умнички, и сами неплохо справляются с заданиями. Но дальше так продолжаться не может. Хватит с меня. Я не намерена терпеть издевательства этого хама. Едва дожидаюсь конца урока и иду к директору.

В приемной тишина, секретаря нет на своем месте. Не уходить же теперь. Негромко стучу в дверь и, не дождавшись ответа, приоткрываю ее.

– Серафима Васильевна, можно?

Заглядываю внутрь и вижу, как директор беседует с каким-то мужчиной. Его лицо мне кажется смутно знакомым, но с лету вспомнить откуда не получается.

– Алена Сергеевна, проходите. – Она натянуто улыбается и кивает мне на свободный стул. – Вы как раз вовремя.

Неловко как-то прерывать их беседу, ну раз уж пришла, куда теперь деваться. Присаживаюсь за стол и напряженно жду продолжения.

– Знакомьтесь, это Владимир Борисович Молотов, отец Глеба – вашего нового ученика.

Наконец до меня доходит, почему этот мужчина кажется мне знакомым. Конечно же, он похож на Глеба. Точнее, Глеб на него. Яблоко от яблоньки, вероятно, тоже очень близко.

– А это учитель русского языка и литературы и по совместительству классный руководитель вашего сына.

Глаза Владимира вспыхивают интересом. Сканирует меня взглядом, словно проверяя, насколько я подхожу на эту должность. У них это получается на автомате.

– Очень приятно. – Он протягивает мне ладонь. Не хочется касаться, но отказывать как-то неправильно.

– Взаимно, – выдавливаю из себя улыбку и пожимаю руку.

– У вас что-то важное? – интересуется Серафима Васильевна, явно намекая на то, что мне пора.

– Нет-нет, ничего… – поднимаюсь на ноги и пячусь к двери. – Я попозже зайду.

– Алена Сергеевна, подождите, – окрикивает Владимир.

Черт. Сбежать не удалось.

– Что?

– Я хотел бы с вами поговорить о моем сыне.

Догоняет меня у двери и, слегка прищурившись, смотрит в глаза. Неуверенно киваю и поджимаю губы.

– Глеб – очень ранимый ребенок, – произносит Владимир и многозначительно молчит. Ждет моей реакции? Но какой?

– Я заметила, – язвительно усмехаюсь. Его «ранимость» я сегодня очень хорошо прочувствовала на себе. Хам и сволочь!

– Это всего лишь маска. Он очень тяжело переживает отсутствие матери и свое взросление, поэтому сильно диссонирует.

Надо же, как благородно прикрывать косяки в воспитании модными тенденциями. Взросление, переходный возраст и еще десяток возможных вариаций. Только все это туфта. И не надо мне ее втирать.

– А я думаю, что он просто избалованный капризный мальчишка, который считает, что ему все дозволено, – раздраженно выпаливаю. – И, скорее всего, именно вы его так воспитали.

Рыба гниет с головы. Это прописная истина.

– В этом вы правы. – Губы Владимира искривляются в опасном оскале. – Я всегда стремился сделать так, чтобы у моего сына было все самое лучшее. И не намерен отступать в этом вопросе.

– Я вас не понимаю, – складываю руки на груди, но внутри все трясется от страха.

– Если уж Глеб решил учиться в этой школе, – он делает паузу, – значит, вам придется соответствовать. Серафима Васильевна с готовностью идет мне навстречу.

– То есть мы недостойны обучать наследного принца? – хмыкаю я и ощущаю, как по позвоночнику струятся колючие мурашки. Начинает опять накрывать от страха и беспомощности, но я всеми силами пытаясь сохранить остатки достоинства и гордо вскидываю подбородок.

– Рот свой прикрой, – зло рявкает Владимир. – А то вылетишь отсюда и пикнуть не успеешь.

– Что? – Мои глаза шокированно распахиваются, а сердце замирает в груди.

– Алена Сергеевна, мы с вами позже поговорим. – Директор открывает дверь и буквально выпихивает меня из кабинета. Вот что сын, что отец. Одинаковые моральные уроды!

– Владимир Борисович, – слышу через дверь, как Серафима лебезит, – ну что вы так кипятитесь? Конечно, мы пойдем вам навстречу и сделаем все, что от нас зависит, чтобы поднять уровень школы.

– Что-то ваши педагоги не очень-то с этим согласны, – хмыкает этот гад.

– Молодые, горячие… Я поговорю с ними и все решу.

– Надеюсь на вас. А сейчас мне пора.

Мне тоже пора. Осторожно выхожу из приемной и ускоряю шаг. С минуты на минуту должен прозвенеть звонок, а я еще даже не подготовилась к следующему уроку.

***

В тишине слышу, как приближается цокот каблуков. Отрываюсь от проверки тетради и смотрю на дверь. Та как по команде открывается, и в кабинет входит моя ближайшая подруга Елена, учитель географии в нашей школе.

– Так и знала, что ты еще здесь. – Она расплывается в улыбке и подходит ко мне. – Домой идем или ты во вторую смену решила поработать?

– Нет уж, спасибо, – хмыкаю и захлопываю тетрадь. – Мне и первой за глаза.

– Какая-то ты разбитая… – участливо замечает подруга, а я лишь вздыхаю. «Разбитая» – это мягко сказано. По мне словно каток проехал.

– День выдался так себе. Еще этот новенький…

– Не понравился? – Елена как-то странно усмехается. Как будто были варианты. Я изначально знала, что этот типаж понравиться мне не сможет.

– Сволочь редкая, впрочем, неудивительного.

Раздраженно пожимаю плечами и поднимаюсь на ноги.

– Да ладно, не нагнетай.

– Не могу, – цежу сквозь зубы, начиная снова заводиться. – Бесит он меня.

Убираю в сумку тетради, которые собиралась проверить, и выключаю компьютер. Настроение решительно стремится к нулю, а это был только первый день.

– Завтра ко мне придет на урок, оценю твоего борзого. – Елена многозначительно играет бровями, а я закатываю глаза к потолку.

– Сочувствую.

– Да брось. Пойдем.

– Да, иду.

Одеваюсь и выключаю в кабинете свет. Запираю на ключ и сдаю на вахту. Прощаемся с вахтершей и охранником и выходим на улицу. Промозглый ветер пробирает до костей и заставляет зябко ежиться. Ну и погода. Под стать настроению.

Не спеша бредем с подругой к дому. Благо живем в одной стороне. Только вот уроки нечасто совпадают и не пересекаемся по времени.

– Как там Серафима? Успокоилась?

– Вроде да, – тяжело вздыхаю и плотнее кутаюсь в воротник.

– Ну слава богу, а то я думала, ее инфаркт хватит.

– Некрасиво вышло на самом деле…

Не хотела я, чтобы у директора из-за меня проблемы возникали, но сегодня не смогла сдержаться. Стыдно за свое поведение, но исправить уже ничего невозможно. Второй раз первого впечатления произвести нельзя.

– Да, ты тоже была не права, высказать такое отцу ученика. – Елена сокрушенно качает головой, словно я сама всего этого не понимаю. – Что на тебя нашло?

– Не знаю, будто переклинило.

– Из-за Влада никак не успокоишься?

– А как успокоиться, Лен? Я живу, как на вулкане, и постоянно жду, что он ко мне заявится.

Это чистая правда. Влад знатно портит мне жизнь своими звонками и сообщениями. А разорвать эту связь у меня не получается. Он вновь и вновь находит способы связаться со мной. Уж лучше так, чем личное общение. Но этот аутотренинг не помогает. Я никак не могу взять себя в руки. Нахожусь в постоянном напряжении.

– Ну ты же уже не маленькая напуганная девочка, а взрослая женщина и сможешь дать отпор.

– Я то смогу, – в чем очень сомневаюсь. – Но как все это будет выглядеть?

Больше всего я боюсь, что он заявится в школу и устроит скандал. При детях. Моей репутации настанет конец, как и карьере в принципе.

– Тебе не все равно?

Пожимаю плечами. Ей легко говорить. Муж полностью обеспечивает все потребности. Елена в принципе может и не работать, но трудится по призванию. Сумасшедшая.

– Все образуется. – Она ободряюще улыбается.

– Да, завтра будет новый день, – улыбаюсь в ответ.

Мы расходимся на светофоре в разные стороны. Елена спешит домой, обед готовить, а меня дома никто не ждет, поэтому предпочитаю пройтись по магазину, купить хоть какой-то еды и скоротать время.

Толкаю тележку вперед и думаю, что приготовить на ужин. Хочется чего-то необычного, но в то же время ненапряжного. Может, спагетти с креветками в сливочно-чесночном соусе? Одно из немногих блюд из старой жизни, которое я полюбила всей душой. В предвкушении рот мгновенно наполняется слюной, а настроение улучшается.

Лавирую между прилавками и подбираю ингредиенты. Мне одной много не надо, да и денег в обрез. Но так хочется порадовать себя в такой унылый день, что мужественно считаю сумму покупок.

Кассир пробивает покупки предыдущим покупателям, а я еще раз все в уме проверяю и радостно улыбаюсь. Все должно сойтись.

– Какая встреча, – слышу надменный голос где-то над ухом и вздрагиваю от неожиданности. Поворачиваюсь и вижу Аронова, черт бы его побрал! Что он здесь забыл? Это же магазин для простых смертных, мажоры в такие не ходят.

– Нехило у нас обычные учителя живут, – продолжает он донимать меня.

Мне бы промолчать, оставить реплику без внимания, но вижу его самодовольную физиономию и не могу сдержаться.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно прищуриваюсь, пытаясь уловить направление его мысли, но не очень получается. Что такого «нехилого» в моих продуктах?

– Насосала. – Глеб говорит одними губами, но понять его труда не составляет, тем более когда он характерным жестом изображает минет.

Мои щеки вспыхивают мгновенно от возмущения и стыда. В голове не укладывается, как он может даже мысль такую допускать? Я что, дала повод? Конечно нет! Просто это такой тип людей! Наглых, избалованных, хозяев жизни.

– Ах ты гаденыш, – цежу сквозь зубы и набираю в легкие побольше воздуха, чтобы высказать все, что думаю, но не успеваю.

Аронов наклоняется к моему уху, заставив растеряться и проглотить язык.

– Расслабься, мне похуй, – шепчет он, обдавая горячим дыханием. Забирает свои покупки и уходит.

Меня трясет от негодования. Смотрю на отдаляющуюся спину и мысленно шлю на его голову всевозможные проклятья. Ненавижу с каждой секундой все сильнее. Как можно быть такой беспринципной сволочью? Такого только могила исправит.

С большим трудом беру себя в руки, расплачиваюсь и забираю покупки. Настроения, конечно же, не осталось. С трудом сдерживаюсь, чтобы не выбросить купленные продукты в ближайшую мусорку, и иду домой.

Вечер безнадежно испорчен. Был у меня один ненавистный мажор, теперь их стало два. Где же я так провинилась в прошлой жизни, что меня так наказывают?

Глава 7 Глеб

Титаническим усилием воли заставляю себя открыть глаза. Дерет, как будто в них песка насыпали. Полночи пытался собрать годную машину из тех деталей, что смог мне найти Кирюха. Что-то получилось, а вот что – станет понятно позже. Опробовать сразу сил не хватило. Рухнул на диван и моментально отрубился.

Смотрю на часы, и холодный пот прошибает. Десять. Твою мать! Проспал. Как так-то? Всего ж на секунду глаза прикрыл. А будильник? Перевожу взгляд на рядом лежащий телефон. Сдох, зараза. Резко просыпаюсь и подрываюсь. Опаздывать в школу в планах не было, но, видимо, придется.

Третий урок начинается через пятнадцать минут. В принципе успеваю еще и за кофе зайти, иначе вырублюсь на ходу. Быстро одеваюсь, закидываю на плечо сумку и выхожу из квартиры. В кофейне покупаю кофе на вынос и иду в школу, по дороге проверяя расписание.

Ну конечно, третьим уроком у меня литература. Хуже и быть не может. Опять эта мисс Синий чулок. Как-то не заладилось у нас с ней общение. От слова совсем. Раздражает одним своим видом, а особенно презрительным взглядом. Смотрит так свысока, как будто я ничтожество, а она королева. Не нравлюсь ей, чувствую кожей. Но это взаимно.

Подхожу к школе, до звонка две минуты. Блять, впритык. Ускоряюсь и в несколько шагов оказываюсь на крыльце. Тяну дверь, но та не поддается. Что за херня? Закрыто? Но свет же горит и дети ходят по коридору. Замечаю небольшой звонок и давлю на него.

– Чего тебе? – выглядывает мужчина в форме охранника. Пологов В.И. – написано на шевроне.

– Пройти.

– Зачем?

– Я вообще-то здесь учусь, – пытаюсь сильнее распахнуть дверь, но он не дает.

Что за херня? Охранник смеривает меня недоверчивым взглядом и качает головой.

– А я Карл третий.

– Да хоть пятый, – вновь тяну на себя дверь. – У меня уроки вообще-то.

– Иди давай отсюда, не положено.

– Да кем не положено? Вчера ж нормально все было, – начинаю заводиться, ибо все происходящее больше похоже на какой-то идиотский розыгрыш.

– Распоряжение директора не пускать всяких подозрительных личностей, – гордо заявляет охранник. Да зашибись просто. Сдурели они, что ли, все?

– Да ты охренел, что ль? – рычу на него. – Говорю же, учусь здесь со вчерашнего дня. Одиннадцатый «Б». Вон там кабинет и классуха, как ее там, блядь. – Память подводит в самый неподходящий момент. Хоть убей, не помню имя училки. За ненадобностью не отложилось в мозгу. Да фак!

– Алена Сергеевна?

– Да, она самая.

Охранник ехидно усмехается, словно только что вывел на свет опасного преступника. Да кому в здравом уме понадобится эта дыра? Нахрена ее вдруг закрывать приспичило?

– Хорошая попытка, но не пущу. Я тебя впервые вижу.

– Ушел вчера раньше, – закатываю глаза к небу. – Не успели познакомиться.

– Если учишься, значит, номер есть, позвони учителю, пусть встретит.

Да это пиздец! Может, ну ее нахер школу? Я готов биться голов об стену от всего происходящего. Конечно, позвонить самое простое, только вот мой телефон дома на зарядке. Да даже если бы и был, номера этой Алены у меня все равно нет.

– Нет у меня телефона, – выдыхаю я и сжимаю кулаки в бессильной злобе. Могу ушатать этого охранника с одного удара, но не стану.

– Тогда ничем помочь не могу. – Он пытается закрыть дверь, я вовремя реагирую и подставляю ногу. Полотно стискивает ботинок и отпружинивает.

– Да хорош, дед. Пропусти, – прошу его чисто по-человечески. – А я тебе кофе свой отдам. Ни глотка еще не сделал.

– Не могу, – поджимает он губы, но глаза загораются интересом. – Но схожу спрошу у учителя. Если даст добро…

Везде нужны взятки. Что за люди? Сдаюсь и отпускаю дверь. Охранник уходит, а мне остается только ждать милости Алены Сергеевны. Шумно выдыхаю и спускаюсь с лестницы, достаю сигарету и прикуриваю. Несколько глубоких затяжек – и голова кружится, но нервяк понемногу отпускает. Дверь за спиной открывается, едва успеваю выбросить окурок.

– Почему я не удивлена, что это ты? – Голос Алены Сергеевны буквально сочится ядом.

Не захлебнулась бы. Стреляю в нее испепеляющим взглядом и поднимаюсь по лестнице.

– Что, правда ученик? – Дед взволнованно переминается с ноги на ногу.

– К сожалению, – хмыкает она и усмехается.

Вот же сучка. Ну ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Прохожу мимо нее, отдаю охраннику кофе и сворачиваю к кабинету. Цокот каблуков слышу за спиной и сбавляю шаг. А потом и вовсе разворачиваюсь.

– Что все это значит? – киваю на закрытую дверь и охранника, которого вчера утром еще не было. Точнее, был, но где-то в школе, а не около закрытой двери. Это что, режимный объект?

– Если бы ты соизволил вчера быть на уроках, то знал бы о нововведениях. – С каким наслаждением Алена втрамбовывает меня в грязь. Ну просто охренеть можно.

– Настучала уже, да? – хмыкаю я.

Ее лицо резко меняется и вновь становится подчеркнуто равнодушным.

– Больно надо, – гордо вздергивает подбородок, сдавая себя с потрохами. – Ты сам на себя стучишь.

– Стукачка, – выплевываю я, едва касаюсь ее плеча своим и прохожу в кабинет. Выбесила, сука. Ну ничего, жизнь длинная, земля круглая, сочтемся.

Пока иду к последней парте, встречаю вчерашних знакомых, пожимаем руки. Плюхаюсь на стул и кладу голову на парту. Спать хочется пипец как. Просто огонь денек у меня вырисовывается. Еще и телефона нет. Остается сдохнуть тут от скуки.

Через пару минут Алена Сергеевна как ни в чем не бывало входит в кабинет и подходит к своему столу. Глаза мечут молнии, но держится хорошо. На меня даже не смотрит. Так даже к лучшему. Чему она может меня научить?

– На прошлом уроке мы с вами разбирали биографию и творческую судьбу Булгакова. – звучит ровный женский голос. – И за каникулы я просила вас прочитать его произведение «Мастер и Маргарита». Надеюсь, все справились?

Тишина гробовая, никто не желает ответить. Либо боятся, либо правда не читали. Скорее, второе. «Так себе у тебя ученики», – усмехаюсь я и с вызовом смотрю на учителя.

– Глеб, вы читали? – Ее голос надменно дергается.

– Допустим, – демонстративно складываю руки на груди и откидываюсь на спинку.

Специально не встаю, а она и не настаивает. Знает, что нахер пошлю, и не нарывается. Быстро схватывает и не идет на публичный конфликт.

– В чем же, по-вашему, заключается главная идея романа?

Ну это совсем просто. Мы это прошли в конце прошлой четверти, еще не успел забыть.

– Добро и зло. И не только в контексте борьбы, но и в поиске определения. Что на самом деле зло.

– Продолжай. – Алена Сергеевна опирается бедром на свой стол и смотрит в окно. Не на меня. Не ожидала? Бывает.

– В нашем привычном понимании дьявол – это чистое зло, – начинаю отрепетированную речь. – Воланд же не делает зла сам по себе. Он лишь созерцает и наказывает тех, кто поступает низко и подло. Явственно показывает моральные болезни общества, но даже не осуждает их. Человек слаб, но в его силах противостоять своим слабостям, бороться с ними.

– Еще, – кивает она и едва заметно закусывает губу. Так интересно, о чем думает. Слушает ли вообще?

– Понтий Пилат в душе не хочет казни Иешуа, противится ей, но смелости, чтобы пойти против Кесаря, ему не хватает. Приговор выносит из трусости и потому наказан за малодушие. Также борьба добра и зла разворачивается у Мастера и литературного сообщества. Им мало отказать писателю, обязательно надо унизить и смешать с дерьмом, чтобы доказать свою правоту.

– Похвально. – Алена натянуто улыбается и обращается ко всему классу. – Запишем эпиграф к уроку, это слова Воланда «Каждому будет дано по его вере». Основные философские вопросы, поднятые Булгаковым в романе, это вера, свобода, любовь. Поговорим сегодня о вере.

Закатываю глаза к потолку. Все как по учебнику и ни одной собственной мысли. Разве это интересно? Где собственное мнение и эмоции?

– Во что верит Иешуа?

Снова тишина в классе. Дружный коллектив. Алена Сергеевна проходит взглядом по партам и вновь возвращается ко мне. Минута славы прям на меня упала. Я просто счастлив, зато не скучно.

– В добро, – равнодушно пожимаю плечами.

– Понтий Пилат?

– В силу власти.

– Маргарита?

– В силу любви.

– Мастер?

– В свой талант, но он сжег свой роман, значит, потерял эту веру.

Наш разговор скатывается до диалога. Никто не мешает и не перебивает. Словно мы вдвоем в кабинете. Так необычно и как-то не по себе.

– Страшно потерять веру, страшно этой веры никогда не иметь, что свойственно Бездомному, – заключает она, снова цитируя чьи-то слова. – Но совсем страшно, когда человек сознательно отдает себя служению мнимым ценностям, понимая их ложность, что свойственно Берлиозу.

– А во что верите вы, Алена Сергеевна? – лукаво прищуриваюсь, ожидая ответа. – Без методички…

– Я? – шумно выдыхает она и нервно кусает губы. Давай, покажи себя настоящую.

С вызовом смотрю на нее и жду. На несколько секунд задумывается.

– А я верю в справедливость. – Кривая ухмылка искажает ее губы. – Она обязательно восторжествует и накажет всех виновных.

– Ага, бумеранг прилетит в голову, – стебусь я, и весь класс начинает хихикать вместе со мной. Да, им давно не хватало революционера.

– Именно так, – тем не менее спокойно отвечает Алена и присаживается за стол.

Звонок раздается внезапно и перебивает нашу пикировку. Неожиданно быстро пролетели сорок минут урока.

– Все свободны. Домашнее задание найдете в школьном портале.

Поднимаюсь на ноги вместе со всеми и иду к выходу.

– Глеб, задержись, – летит мне в спину. Да ептвоюмать! Едва сдерживаюсь, чтобы не послать куда подальше. Что я ей, холоп, что ли?

– Что случилось? – останавливаюсь около стола и поджариваю взглядом на костре правосудия.

– Зачем ты все это делаешь? – строго спрашивает Алена Сергеевна и складывает руки на груди.

– Что «все»? – хмурюсь, не понимая, чего она от меня хочет.

– Дискредитируешь меня в глазах других учеников.

Чего? Я вроде как даже не разговаривал еще ни с кем.

– Каким образом?

– Сам не понимаешь? – недовольно поджимает губы. Типа придумай себе обоснуй? Ну уж нет, мы так не договаривались.

– Нет.

– Ты подрываешь мой авторитет. – Алена нервно вздыхает и отводит глаза в сторону. – Не хочешь учиться – не учись, но не мешай другим.

– Мне кажется, ты что-то путаешь, – подозрительно прищуриваюсь я, чувствуя себя полнейшим идиотом.

Какая-то предъява ни о чем. Никак не уловлю основную суть претензий. Чего надо-то вообще? Скажи прямо, а не ходи вокруг да около.

– Считаешь себя самым умным? – Ее глаза вспыхивают праведным огнем. Даже лицо преображается.

– Допустим, – киваю, завороженно рассматривая происходящие метаморфозы. Не такая уж она и стремная вблизи. На разок-то можно по-любому.

– Я докажу, что это не так.

О как! Едва сдерживаюсь, чтобы не заржать. Докажет она…

– Хочешь сделать приятное? – наклоняюсь к ней и шепчу на ухо, чтобы никто не услышал. – Лучше отсоси.