Нельзя тебя любить

Анна Бигси

Нельзя тебя любить

Пролог Глеб

Накидываю капюшон на голову и прикуриваю сигарету. Горький дым сразу попадает в легкие и дарит болезненное удовлетворение. Вечерние сумерки скрывают меня от посторонних глаз, позволяя долго оставаться незамеченным. Смотрю на часы, еще пара минут и она появится. Никогда не опаздывает. Весь день расписан по минутам и я, блядь, знаю его наизусть.

Жду около подъезда, как верный пес и самому от себя тошно. От того, в кого я превратился из-за нее. Она свела меня с ума, всю душу вывернула наизнанку. Пленила тело и мысли. Думаю только ней, про других баб забыл напрочь. Стал одержимым и озабоченным.

Глубоко затягиваюсь и прикрываю глаза, с трепетом вспоминая ее лицо. Ничего такого в ней нет. С виду обычная. Даже невзрачная. Но чем-то зацепила так, что я, как червяк болтаюсь на крючке без надежды на спасения. Когда смотрю в ее глаза, тону в их сладком омуте, падаю на самое дно.

От того, что сейчас увижу ее мурашки пробирают до костей. В груди жжет, а внутренности крутятся в мясорубке. Моя неприступная, не дающая шанса, но, блядь, я не собираюсь отступать.

Цокот каблуков эхом раздается в вечерней тишине. Смотрю на часы и усмехаюсь. Как всегда, филигранная точность. Выкидываю сигарету и выхожу из своего укрытия, преграждая путь. Видит меня и вздрагивает от неожиданности.

– Алена Сергеевна… – голос срывается от волнения. – Алена…

Делаю шаг к ней, но она выставляет руки вперед, защищаясь от меня. Но меня уже не остановить. Я слишком долго ждал.

– Не надо.

– Я так больше не могу, – не обращая внимания, сжимаю ее в объятиях и утыкаюсь носом в шею. Дышу ей и никак не могу надышаться. Топит от этого яркого ощущения наполненности.

– Ты мой ученик, Глеб. И между нами ничего не может быть! – Алена Сергеевна истерично бьется в моих руках и только распаляет еще больше. Ее тело реагирует на меня едва ощутимой вибрацией. Я чувствую ее. Мне не может казаться.

– Почему? Тебе же нравится, – впиваюсь в этот мятежный рот, пресекая любые возражения. Жадный, украденный поцелуй. Как кипятком обдает. Ни с кем такого не испытывал.

Она не отвечает. Кусается. Чувствую кровь и резко отстраняюсь. Ее глаза распахнуты и пылают праведным гневом.

– Аронов, хватит! Прекрати! – колотит меня кулачками, но мне не больно. Я не чувствую ничего, кроме опасного пламени, что сжигает меня изнутри.

Перехватываю ее запястья и завожу себе за спину. Алена оказывается слишком близко. От ее запаха срывает башню. Контролировать себя становится гораздо сложнее. Инстинкты требуют свободы, подчинять и властвовать.

– А то что? – склоняюсь и останавливаюсь в миллиметре от ее губ. – Двойку поставишь или родителей вызовешь?

– Сопляк, – шипит она, опаляя горячим дыханием и пытается вновь меня ударить. – Найди себе девушку по возрасту.

– А я тебя хочу, – хрипло шепчу, глядя в глаза и провожу носом по ее лицу от щеки к уху. Блядь, так остро, что кончить можно.

– Хватит! – всхлипывает Алена и отталкивает меня. – Перестань меня преследовать.

Вырывается из захвата и стремительно сбегает в подъезд. Провожаю взглядом и усмехаюсь. Никуда не денется. Все равно будет моей рано или поздно. Или я сдохну. Без нее.

Глава 1 Глеб

– Глебыч, с днюхой! – раздается то тут, то там. – За тебя, брат!

Вяло киваю и приподнимаю бокал. Сбился со счета, сколько раз. Пацаны отдыхают. Отмечают мое восемнадцатилетие, которое наступило вчера, а мне не весело. Мне никак, не чувствую причастности к этому празднику. Была бы мама рядом, все было бы по-другому…

Ритмичная музыка долбит по ушам и заставляет телок двигаться в такт. Сколько их здесь? А хрен знает, я не считал. Лениво слежу за ними и не чувствую ничего, кроме отвращения. Надоело. Пресытился. Одно и то же по сотому кругу. Одинаковые тюнингованные лица, вереница силиконовых тел, все, как на подбор. И каждая хочет заполучить своего «принца». Идиотки.

Глоток коллекционного вискаря, и жидкий огонь скользит по пищеводу, приятно обжигая и срывая дыхание. Откидываю голову и расплываюсь в довольной усмешке. Праздник по случаю моего совершеннолетия удался на славу. С нескрываемым наслаждением наблюдаю за тем, во что превратился дом из-за вечеринки. Маленькая, но такая приятная месть. Надеюсь, отец оценит ее по достоинству.

Бессильная ярость просыпается в душе, и дышать становится тяжелее. Стискиваю зубы, отшвыриваю бокал в сторону и поднимаюсь на ноги. Подхожу к первой попавшейся девке, хватаю за плечо и резко разворачиваю к себе.

– Как зовут? – впиваюсь в ее лицо взглядом. Не худший вариант, хоть и потрепанный.

– Настя. – Она растерянно хлопает ресницами. Угу, еще целкой прикинься.

– Пойдем, Настя, прокатимся, – не особо церемонясь, тащу ее к выходу.

– Куда? – В голосе слышны панические нотки.

– Не бойся, не обижу, – бросаю на ходу, вытаскиваю ее на улицу и нажимаю кнопку на брелоке. «Вольвец» приветственно моргает фарами. Подарок отца. Что ж, опробуем, собственно почему нет?

– Нам туда, – киваю в сторону машины и тяну девушку за собой.

– Но ты же пил…

– Ты блядь или полиция нравов? – огрызаюсь на нее. – В машину садись.

Послушно исполняет, опускается на сидение и пристегивается. Завожу двигатель, негромко урчит. Усмешка помимо воли искажает мои губы. Как же все просто: подарил тачку – откупился от сына.

С пульта открываю ворота и выжимаю педаль газа в пол. Машина резво трогается с места и беспрекословно исполняет все мои команды. За рулем сидеть одно удовольствие. Откидываюсь на спинку и немного расслабляюсь. Далеко ехать не собираюсь, так, по округе прокатиться…

Права у меня есть давно, правда, датированы сегодняшним числом, но никто меня и так не тормозит. В нашем городе все знают отца и боятся. И со мной не хотят связываться. Один я убогий нихрена не боюсь.

«У тебя скоро появится брат», – взрывается в сознании голос отца. Очередная волна злости проходит по телу, заставляя крепче сжать руль. Так и хочется расколотить этот гребаный подарок, аж скулы сводит. Но я все еще в своем уме. Не так много выпил, точнее, не добрался до стадии «похер». Да и жить хочется.

Торможу на обочине, мышцы напряжены до предела, а дыхание тяжелое. Надо успокоиться и слить негативные эмоции, чтобы расслабиться.

– Настюх, ты же хочешь поздравить меня с совершеннолетием? – хрипло говорю ей, а смотрю прямо перед собой, продолжая крепко сжимать руль.

– Конечно, а как? – Ее голос вибрирует от волнения или страха, но мне плевать. Меня интересуют только мои потребности. Впрочем, как и всегда.

– Это удовольствие я буду помнить вечно, – хмыкаю и отъезжаю на сидении.

Расстегиваю джинсы, приспускаю боксеры и высвобождаю эрегированный член. Настя все понимает без слов, нервно сглатывает и наклоняется к моему паху. Откидываю голову и прикрываю глаза, предоставляя ей полную свободу действий.

Горячий язык очерчивает головку и скользит ниже. Рефлекторно дергаюсь навстречу и врезаюсь в горло. Настя давится и пытается отстраниться, но я не позволяю. Беру за волосы и настойчиво врываюсь в глубины ее рта, касаясь головкой гланд. Мне нужна разрядка. Как можно быстрее. Иначе я взорвусь от переизбытка отрицательных эмоций.

Но никак не могу кончить. Мысли сбивают с настроя. Воспоминания так некстати лезут в сознание. Ненавижу его, всеми фибрами души.

Да твою мать! Цепляюсь взглядом за возбуждающую картинку снизу и вколачиваюсь в глотку Насти по самые яйца. Наконец накрывает оргазм, волной проходясь по телу. Замираю, изливаясь в горло своей спутнице, и шумно выдыхаю.

В окно негромко стучат. Вздрагиваю от неожиданности и распахиваю глаза. Это еще что за нахер? Девка резко вырывается, и несколько капель спермы попадает на мои джинсы. Вот еще не хватало.

– Твою мать, – рычу недовольно и нажимаю на кнопку.

Окно ползет вниз, впуская в салон морозный воздух. Прищуриваюсь, пытаясь понять, что происходит. Машина ГИБДД стоит неподалеку. Гайцы? Меня? Это даже интересно.

– Добрый вечер. Старший лейтенант Климов. Ваши документы, пожалуйста, – представляется инспектор. Ну точно. Новенький, что ли?

– Я что-то нарушил? – хмуро уточняю и быстро заправляюсь, приводя себя в более-менее приличный вид. Настя отворачивается к окну и никак не участвует в нашем разговоре. Оно и к лучшему.

– Документы, – с нажимом повторяет Климов.

– С хера ли? Я даже не еду. – Меня вспенивает от его тона. Документы в полном порядке, но адреналин в крови толкает на подвиги.

– Машина заведена и стоит в неположенном месте.

– Мы просто грелись, – многозначительно поясняю, но инспектор не обращает на мои слова внимания. Какой-то непонятливый.

– Это ваши проблемы. Нарушения налицо.

Отдаю права и документы на машину. Пусть прочитает фамилию и отвалит уже.

– Только сегодня права получили и уже нарушаете?

Да чтоб тебя. Закрываю окно и выхожу из машины. Достал, честное слово.

– Слыш, тебе тошно, что ли? – подхожу к нему. – Давай разойдемся миром?

– Каким еще миром? – хмурится Климов, словно не понимает, о чем я. – Чем это пахнет? Ты пьяный, что ли?

– Сколько тебе надо? Десятки хватит? – смотрю на него и достаю портмоне. С наличкой сейчас туго, но всегда же можно снять.

– Взятку при исполнении? – Глаза Климова подозрительно прищуриваются. – Да ты, малой, в край охренел.

Кулак неожиданно прилетает под дых, заставляя согнуться пополам. Твою мать. Судорожно втягиваю воздух. Мышцы наливаются свинцом, а в ушах долбит сердцебиение. Адреналин выплескивается в кровь. Вдох. Еще один. И кидаюсь в драку. Луплу что есть силы кулаком в челюсть, потом еще куда-то. Едва успеваю уворачиваться от кулаков противника. На подъеме удается даже завалить его на землю и сесть сверху, нанося сокрушительные удары по физиономии.

Но в состоянии аффекта я не принял в расчет наличие второго инспектора. Слишком поздно замечаю движение в свою сторону. Острая боль пронзает область виска, и темнота окутывает меня.

***

– Вы че, дебилы? Не видите, кого месите? – Грубый голос звенит в ушах и отдается болью в висках.

– У него фамилия другая.

Что еще за херня? С трудом разлепляю веки и пытаюсь сообразить, где нахожусь.

– Да он борзый, чуть Клима не ушатал…

Клим. Что-то отдаленно знакомое.

– Хуерзый! Сейчас приедет его отец и будет натягивать нас всех вместе и по очереди. Вот ему и объясните, кто борзый.

Перед глазами все плывет. Сажусь и фокусирую взгляд. Бетонные пол и стены, окно решетчатое под потолком. И громко спорящие голоса. Так и хочется заткнуть все разом.

– Я же не знал.

– Иди к нему и договаривайся, иначе вылетишь к чертовой матери!

Память возвращается стремительно и только добавляет проблем. Твою мать. Вот это я вчера покуролесил. Отпраздновал днюху. Голова раскалывается просто нереально. Ощупываю физиономию, вроде все цело. Челюсть функционирует. Глаз немного заплыл, а так… жить буду. Костяшки немного сбиты, но не критично. Знатно вчера побухал, ничего не скажешь.

Звук металлической задвижки бьет по ушам. Болезненно стону и зажмуриваюсь. Капец как громко.

– Живой? – В камеру входит гаишник, который вчера до меня докопался. Тоже изрядно потрепанный, с кровоподтеками на лице. – Врача надо?

– Нормально, – нормально хмыкаю я и киваю на лавку рядом с собой. – На мне, как на собаке.

– Такое дело… – начинает Климов и заминается. Стремно унижаться? Едва заметно усмехаюсь.

– Не стоит. Я все слышал, – хмыкаю и поворачиваюсь к нему. – Не буду я ничего говорить отцу. Да и я сам не прав.

– Рад, что ты это понимаешь.

– Понимаю… – протягиваю ему руку. В конце концов, нормальный парень. Попал просто под горячую руку, а точнее, каток моей борзоты. – Мир?

– Давай, – пожимает в ответ. – Не залетай больше.

Климов поднимается на ноги.

– А где тачка?

– На штрафстоянке, – пожимает он плечами. – Девка твоя домой ушла.

– Хрен с ней, – отмахиваюсь небрежно. Еще я за шлюх не переживал. – Сигареты есть?

– Держи, – протягивает мне пачку и зажигалку.

– Спасибо. Зовут-то тебя как?

– Серега.

– Глеб.

Уходит, звонко лязгая задвижкой. Обезьянник в каком-то отделе, не иначе. Интересно, в каком? Хотя нет, совсем не интересно. Закуриваю, затягиваюсь и закашливаюсь, не рассчитав крепость. Черт, так и легкие можно выплюнуть.

Ложусь многострадальной головой на лавку и курю в слабый затяг, чтобы не дохать.

Прекрасно знаю, что будет дальше. Приедет отец и начнет читать мне морали, какой я мудак и как его подставляю. Отчасти так оно и есть, только вот бесполезно пытаться достучаться до моей совести. У меня ее нет. Не осталось с тех самых пор, как он сплавил мать в дурку, а к нам в дом притащил свою любовницу.

Мразь. Ненавижу. Затягиваюсь глубоко и выпускаю толстую струю дыма в потолок. Когда-нибудь все изменится. Я теперь совершеннолетний и сам отвечаю за свои поступки. Это даже приятно – быть взрослым.

Сколько мне здесь еще чалиться? Черт его знает. Отец, наверное, будет устраивать показательные. Похер. Подожду. Закрываю глаза и пытаюсь поймать дзен.

***

Отец не удосужился приехать сам. Прислал адвоката и начальника охраны. Может, и к лучшему. Успею подготовиться к разговору с ним. Забираю личные вещи, выхожу на улицу и сажусь в тачку начальника охраны.

– Глеб, ты сдурел? – Тимур отчитывает меня, как пацана. – Кто тебя так? – замечает следы на лице и хмурится.

– Нормально все, – отмахиваюсь я, давая понять, что тема закрыта. – От башки есть что-нибудь?

Протягивает мне какие-то колеса и бутылку с водой. Для верности закидываюсь сразу парочкой.

– Отец в ярости, – сухо констатирует Тим. Нормальный мужик, даже помогает мне иногда.

– Ему полезно, – хмыкаю, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Все, меня нет.

В доме царит гробовая тишина. Даже прислуга куда-то испарилась, но навела порядок перед этим. Никаких следов вчерашнего праздника не осталось. Так даже не интересно. Иду сдаваться в кабинет. Без стука открываю дверь и встречаюсь взглядом с отцом.

– Сучонок! Ты что творишь? – срывается на грубость. Нервишки так себе. Морда красная, глаза навыкате. Ходит из стороны в сторону и плюется проклятиями.

– И тебе доброе утро, папа. – Последнее слово буквально выплевываю.

– Доброе? Да ты в край охренел! – орет он, брызгая слюной.

Как ни в чем не бывало прохожу вглубь кабинета, опускаюсь на стул и закидываю ноги на стол.

– Ага, я вообще жалкое отродье, – словно между делом замечаю я. – Ублюдок безродный. Но ничего, – губы расползаются в кривой ухмылке, – Мариночка тебе скоро нового родит. Не испорченного.

– Что ты несешь? Дать бы тебе леща, да места живого нет.

– Не отказывай себе в удовольствии, – хмыкаю я и равнодушно закидываю руки за голову. Все это бла-бла-бла. Вот потрындеть, сотрясая воздух – это отец горазд, а что-то реально сделать – уже не про него.

– Ты хоть знаешь, во сколько мне обойдется твой праздник?

– И знать не хочу.

Чистая правда. Никогда не считал его денег и не собираюсь начинать. Должен же он хоть как-то платить за свои поступки. Чтоб жизнь малиной не казалась.

– Ах так, – зло шипит он и грубо сталкивает мои ноги со стола. – Совсем страх потерял? Но ничего. Оставлю тебя без дотаций, посмотрим, как запоешь. Карточки и ключи от машины на стол.

Напугал, аж дрожу весь. Не спорю с его решением. Так даже лучше для всех нас. Достаю портмоне и ключи от машины.

– Да подавись, – небрежно швыряю на стол, а в груди настоящий пожар. – Бабки, бабки, бабки, кроме них тебя никогда ничего и не интересовало.

Не удается остаться безучастным. Бесит меня вся та ситуация и несправедливость к матери тоже.

– О чем ты? – Отец непонимающе хмурится.

– Мама так тебя любила, а ты трахал все, что движется, – выплевываю обвинение ему в лицо. Внутри горит так, что дым из ушей скоро пойдет.

– Неправда! – рявкает он. – Я любил твою мать.

– Именно поэтому она хотела выйти в окно, правда?

Думал, я не знаю об этом, но ошибается. Я все знаю и все вижу. Если что-то молча хаваю, вовсе не значит, что не замечаю. Просто время платить по счетам еще не настало.

– Что ты понимаешь? Она больна. – Отец привычно пытается оправдаться и списать все на болезнь. Но я знаю правду.

– Это ты болен! И дырка твоя брюхатая. – Меня отчаянно несет, но фильтровать слова нет ни сил, ни желания. – Ей ты тоже изменяешь?

– Не смей так говорить о Марине!

– Как хочу, так и говорю, – подскакиваю на ноги. – Шлюха твоя Марина, с тобой только из-за бабла. Как и все вокруг.

– Да как ты смеешь? Я все для тебя, а ты хамло неблагодарное, не ценишь. – Отца трясет от злости, а меня неожиданно, наоборот, отпускает.

– Упрекнуть решил, – усмехаюсь я. – Самое время.

– Я тебя содержу, одеваю, гулянки твои оплачиваю…

– В ножки тебе поклониться? – отвешиваю дурашливый поклон.

– Клоун, – огрызается отец. – Одна твоя спецшкола сколько стоит. Видимо, не учат там уважать родителей.

– Да засунь ты себе эту школу в задницу, – издевательски смеюсь я.

– Идиот, это твое будущее!

– В этом ты прав. Это мое будущее. Без тебя.

Решение приходит быстро. Разворачиваюсь и иду к выходу.

– Глеб, стой! Я еще не закончил.

– А я закончил, – показываю родителю «фак» и и выхожу из кабинета, громко хлопнув дверью.

Глава 2 Глеб

Единственный человек, которого я взял с собой в новую жизнь – Олеся. Не то чтобы испытывал к ней какие-то сильные чувства. Скорее уж хотелось расставить точки над «i». Одно дело встречаться с мажором и совсем другое – с бывшим мажором.

Крепко сжимаю ладонь Олеси и осторожно веду наверх по лестнице. Она в плотной повязке и не видит убитых стен в подъезде пятиэтажки. Нам нужен четвертый. Именно здесь находится квартира моей матери. А теперь моя. Единственное жилье, что у меня осталось. Гораздо лучше, чем ничего. Не был здесь лет десять, наверное, но все еще ориентируюсь.

Останавливаюсь напротив двери и достаю из кармана ключи. Два оборота, и замок, скрипнув, поддается.

– Куда ты меня привел? – Олеся нетерпеливо переминается с ноги на ногу и озирается по сторонам, но повязка не дает увидеть подробностей.

– Сейчас узнаешь, – шепчу ей на ухо и тяну дверь на себя. Пропускаю девушку в квартиру и сам вхожу следом.

Спертый запах сразу бьет в нос, надо открыть окна и проветрить. А еще убраться не мешало бы. Но сначала… снимаю повязку с глаз Олеси и отхожу на пару шагов.

– Фу, что это за место? – Она морщит свой высокомерный нос.

– Мой дом, – сухо поясняю и равнодушно пожимаю плечами.

Не хоромы, конечно, а крошечная двушка в жопе мира. Такой вот неждан от мажора. Хавай, детка, или вали нахрен с глаз моих.

– Но Глеб… – Олеся оборачивается ко мне и недовольно кусает губы. Думает, что я шучу, но сорян. Все именно так, как есть.

– Ты же сама хотела, помнишь? – притягиваю ее за слова. – В горе и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности…

– Но не так же, – возмущается она и с демонстративным неудовольствием обхватывает себя руками, словно боится испачкаться.

Какая цаца, прости господи. А понтов-то было. И любовь до гроба.

– А как, Лесь? – хмыкаю я. Обхожу ее, иду на кухню и включаю свет. Открываю окно, впуская морозный воздух.

Олеся приходит за мной, но старательно избегает касаться чего-нибудь.

– Решил жить отдельно, хоть денег у отца возьми.

– Нет.

– Почему?

Реально не понимает или издевается? Я что, похож на того, кто просто так кидается словами?

– Потому что у меня есть гордость и принципы. Я лучше с голоду сдохну, чем о чем-то его попрошу.

– Но это не мои принципы! Я не намерена бросать свою жизнь в угоду твоей!

Примерно этого я и ожидал. Все они одинаковые, продажные шлюхи.

– Я так и думал, – язвительно усмехаюсь и киваю на дверь. – Поэтому такси уже ждет тебя у подъезда.

– Вот так просто?

– Не вижу смысла друг друга насиловать, – равнодушно пожимаю плечами. Я все сказал, и добавить мне в принципе нечего.

– А школа? А выпускной? – В ее голосе явно слышится истерика. – Мы же хотели вместе пойти.

– Придется тебе идти одной, – развожу руки в стороны. – Я забрал документы.

– Зачем? – Глаза Олеси недоуменно округляются. – Она же оплачена до конца года.

– По той же самой причине. Доучусь в обычной среднеобразовательной. Вот здесь во дворе есть одна как раз, – указываю на здание, которое видно из окна. Это, конечно, не то, к чему я привык. Но учатся же там как-то люди, и я смогу.

– Ты с ума сошел? Это не твой уровень.

– Да плевать мне на уровень! Главное, ЕГЭ сдать и поступить в институт, чтобы в армию не забрали. А дальше уже… – замолкаю, осознавая, что объяснять бесполезно. Олеся меня не понимает и никогда не поймет. Мы просто разные. И наши отношения изначально были ошибкой. Хорошо, что я вовремя это понял.

– Далеко идущие планы, – хмыкает она. – Только где в них я?

– А тут все просто, – кривая усмешка искажает мои губы. – Либо ты остаешься со мной и мы вместе придумываем будущее, либо оно у нас разное.

– Здесь? В этом клоповнике? – Олеся качает головой. – Нет, Глеб. Это исключено.

– Тогда выход там, – указываю направление и ухожу в другую комнату. Открываю окно и глубоко вдыхаю свежий воздух.

– Ты еще пожалеешь об этом, – летит мне в спину жалкая угроза, но вызывает лишь улыбку. Нашла кого пугать.

– Ага, уже жалею.

Даже не оборачиваюсь, теряя всяческий интерес к разговору.

– Гад! Сволочь! – со злостью выплевывает Олеся и цокает к выходу.

Хлопает дверь, и наступает тишина. Наконец. Лучше уж дрочить, чем вот с такой связываться. Продажная шкура, и только.

Хрен с ней, своих дел хватает. Квартира и правда в убитом состоянии. Здесь столько лет никто не жил. Первая мысль вызвать клининговую службу, но отметаю ее безжалостно. У меня жесткий режим экономии, поэтому придется все делать своими руками. Ну ничего, справлюсь.

Утро начинается как-то внезапно и неотвратимо вместе со звонком будильника. Для прикола вчера завел практически раритетный экспонат, а сейчас едва не обделался, когда тот начал звенеть. Раздраженно шлепаю по кнопке, заставляя заглохнуть этого монстра, и лениво тянусь. Мышцы приятно ноют, местами даже чересчур. Никакого спортзала не надо.

Впахивал вчера полдня, наводя порядок. Устал, как псина, так, что даже шевелиться лень. Хочется крикнуть по привычке: «Галчонок, жрать хочу!» – и ждать, когда она сварганит завтрак. Но «Галчонок» осталась у отца в доме. Точнее, Галина Ивановна. Домработница и повар в одном лице. Знаю ее с рождения. Она еще при матери была, а потом осталась со мной. Жаль, не пересеклись вчера. Так вышло…

Шумно выдыхаю и скатываюсь с видавшего виды дивана на пол. Встаю в стойку и принимаюсь отжиматься до тех пор, пока мышцы не начинает покалывать. Ладно, хватит. Пора вставать и идти в школу с документами. Надеюсь, проблем не возникнет. Все же хотят такого перспективного ученика?

Пока принимаю душ, обдумываю, сколько всего надо купить, а денег в обрез. Можно, конечно, продать что-то, но вроде как нечего. Надо поработать, точнее, монетизировать. Сайты, проги, графика. Ноут нужен, а где его взять? Надо подумать в эту сторону, должен нарисоваться какой-то выход.

Закидываю в себя бутер с сыром и заливаю кофе. Гадость растворимая, но за неимением лучшего приходится травиться. Натягиваю кроссы и косуху, подхватываю документы и иду к двери. Звонок заставляет вздрогнуть от неожиданности. Вообще-то гостей я не жду, но и бояться мне нечего. Открываю, не глядя в глазок.

– Глебушка, я так и знала, что ты здесь. – Галина Ивановна сгребает в охапку и целует в макушку. Сама нашла.

– Где ж мне еще быть?

Невольно расплываюсь в улыбке и осторожно высвобождаюсь из ее объятий. Затискала совсем. Пропускаю ее в квартиру.

– Что ж ты не предупредил? – журит по-свойски и качает головой. Стыдно. Признаю, мой косяк. Но по-другому не мог.

– Не вышло, – виновато пожимаю плечами. – Исправлюсь.

Она машет на меня рукой, стаскивает плащ и отдает мне, разувается и идет изучать мои владения.

– Как ты тут? Голодаешь небось?

– Да ну брось, Галчон, – расплываюсь в улыбке. – Что я, маленький?

– Конечно большой. – Она закатывает глаза и кивает на остатки моего ужина, что я забыл убрать. – Пиццей вон желудок портишь. Ну и зачем? – упирает руки в бока и строго смотрит на меня. – Столько лет я тебя растила и для чего? Чтобы ты все мои труды слил в унитаз и слег с гастритом?

– Все нормально. Не нагнетай. Просто сил не осталось готовить.