Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

– Нет! Я человек… Я человек… Я человек… – твердил Святогор, словно заклинание или мантру.

– Утешай себя! Мы – животное! Мы – чудовище!

– Оставь меня! – кричал Святогор. – Я человек… Человек… – произнес Святогор сквозь зубы. – Человек, человек, человек, ЧЕЛОВЕК! ЧЕЛОВЕЕЕЕК!!! – закричал Святогор.

Святогор замолчал, а голос ничего не ответил.

– Я не чудовище… Я не стану… Я… – с трудом произнес Святогор.

Святогор встал. Было холодно, а до дома далеко. В голове царил гам и дабы согреть себя и развеять мысли, чтобы абстрагировать себя от того, что произошло, Святогор побежал. Порой Святогор даже переходил на звериный бег – на всех четырех конечностях, но происходило это не осознано и когда Святогор это замечал, сбивал темп и возвращался в человеческий бег. Пробежка помогала. Мысли рассеивались и голову забивала пьянящая пустота. Эмоции и чувства успокаивались и уже ближе к дому, Святогор пришел в норму, словно бы ничего не произошло.

***

Чадо, не смотря на наличие карты, все же блуждала по руинам Питера и потратила изрядное количество времени, чтобы попасть на север города. Чадо читала, что Питер и до войны был серым и как Англия дождливым местом, но сейчас эта серость была ярко выраженной. Здесь была вся палитра оттенков серого. Каждый кусочек имел свой серый цвет, словно отдельный пиксель экрана, а гамма этих оттенков выдавала монохромный шум и лишь небо, изредка, разряжало голубыми красками.

Добравшись до леса, блуждания Чадо не прекратились. Из-за того, что капсулы предназначались для спасения экипажа, а компьютеры (голофоны) для личного пользования, два этих агрегата не были связаны, а потому найти капсулу при помощи компьютера было возможно лишь перепрошив его. Собственно, этим Чадо, до своего пленения, и занималась. Правда, компьютер не мог дать точного пеленга капсулы, но мог вывести на нее детекторным методом. То есть, как в игре «тепло – холодно». Компьютер настраивался на частоту компьютера капсулы. Компьютер выдавал звуковой сигнал, чем интенсивнее сигнал, тем вернее направление. У Чадо ушел час на то, чтобы отыскать нужное направление, ибо поиски начались на периферии зоны действия. Если Питер был серым и пустым, то вот лес был полной противоположностью. Даже спящий лес не был таким пустым как город. Плюс, в отличие от города и пригородных поселений, которые были словно монолитные интеграции человеческого прошлого, застывшие в этом прошлом, лес был в настоящем и двигался в будущее. Лес жил и поглощал подобно голодному человеку, что ест и не может насытиться.

На поиски ушло несколько часов блуждания по лесу и захваченных лесом пригородах. Деревня Юкки утонула во вьющейся растительности, а вот Порошкино выглядело так, словно под деревней были шахты, которые затопило и за десятки лет почву размыло, вследствие чего земля провалилась вместе с деревней. Капсула же была где-то между двумя деревнями, чуть на север. Местность вокруг капсулы была черной, снега не было вообще, от чего на общем фоне место падение больше походило на плешь или скорее огромный, черного цвета лопнувший прыщ.

Первым делом Чадо осмотрела местность. Уже начинало темнеть, и нужно было как можно быстрее добыть данные о ближайших базах или зонах, с которых можно было бы подать сигнал, чтобы забрали с планеты. Капсула все еще функционировала, но сильно пострадала. Чадо проверила систему и выяснила, что один из осколков пробил броню и стал причиной выхода из строя нескольких систем. Капсула способна пережить падение на планету, но не смогла устоять перед крошечным куском мусора, а причина была очень проста – скорость! Капсула при падении на поверхность планеты развивает скорость не более восьми сотен километров в час, что обусловлено законом Ньютона, в то время как суммарная скорость, еще будучи в космосе, капсулы и куска мусора, из-за движения на встречу друг к другу, равнялась нескольким тысячам километров в час. На такой скорости усиленная броня была для крошечного снаряда не мягче масла. Снаряд вывел из строя системы, а крупный мусор сбил капсулу, бросая ее во власть Земной гравитации. Из-за сбоя систем, криоген стал поступать в организм в чрезмерных количествах, от чего Чадо и получила отравление. Однако сама капсула, несмотря на повреждения, все еще была исправна и архивы были не повреждены. В базе данных компьютера капсулы хранились координаты всех еще действующих зон кита и законсервированных баз. Из данных Чадо выяснила, что ближайшая база расположена – в Выборге, а ближайшая зона – в Рускеале. До Выборга чуть более ста километров, а до Рускеалы двести, но в Рускеале – зона, а Выборге – база. Опять но! В Выборг формально прямая дорога, а до Рускеалы – кривая, которая увеличивает расстояние еще на полсотни километров. Снова но! Исходя из снимков, дорога до Выборга покрыта лесами и болотами, заполненными неизвестно чем, а вот до Рускеалы больше поля и скалистая местность. Еще раз но! Припасов и сил мало, а потому до Выборга выгоднее, но…

Чадо думала и пыталась решить куда направиться. Исследование карты затянулось и Чадо не заметила, как стемнело. После часа взвешиваний всех за и против, Чадо все же выбрала – Выборг. Загрузив данные в голофон, Чадо поискала хоть что-то полезное в капсуле, но поиски были прерваны странными звуками. Чадо замерла вслушиваясь. Различалось отчетливое карканье и слабый вой. Чадо высунулась из капсулы и огляделась. На темнеющем небе появились силуэты птиц. Это были вороны, одни из немногих птиц, которые, несмотря на все, сохранились и не подверглись мутациям. Вдали, откуда-то с востока, доносился вой и этот вой становился громче. Чадо, выбравшись из капсулы, направилась на запад, в сторону Выборга. Сто километров, технически, можно преодолеть за двое суток, сил и выносливости у Чадо хватит, но сейчас надо убраться подальше. Видимо работа капсулы кого-то привлекла и это скоро будет здесь, а потому нужно найти укрытие, где можно будет заночевать. Судя по картам совсем рядом, чуть севернее Юкки, есть деревня Дранишники, где и можно будет найти ночлег. Добравшись до деревни, Чадо пересекла одноименный ручей и огибая бетонную ограду выбралась на остатки Приозерского шоссе. На Березовом переулке, заросшем вьюном, Чадо догнали твари.

Тварей было восемь: семь в человеческий рост, рыжих собакоподобных тварей, с осьминожьими головами, за щупальцами которых скрывались грозные клювы и один, по-видимому – вожак, самый крупный, покрытый шрамами и седым волосом. Твари окружили Чадо и принялись кружить вокруг, пытаясь сбить Чадо с толку и выжидая момент, когда напасть. Однако планы тварей закусить свежим мясом разом рухнули, ибо Чадо их всех опередила, нанеся по всем пси-удар. Твари опешили и кольцо разорвалось. Три твари, в ужасе бросились прочь, а остальные пять, включая вожака, остались и оскалились. Твари принялись рычать и скалиться. Рычание больше походило на утробные звуки или отрыжку, но звуки были очень низкими, что и придавало рычащий оттенок. Чадо вновь ударила и твари заметались, словно дворняги от звука выстрела.

Чадо готовилась нанести еще пару сильных пси-ударов, дабы деморализовать тварей и те в страхе разбежались, а после и не думали приближаться более, но планы порушил неожиданный гость. С востока, со стороны леса, бежал кто-то с криком: «Белль!»

***

Святогор вернулся домой. Истощенный физически и психологически, он вошел в недра дома, надеясь заесть неприятные воспоминания. Но уже на пороге Святогор замер понимая, что в помещении что-то не так, как было до ухода. Святогор нашел на столе раскрытый и пустой сверток с провизией. Сверток был, а вот провизии нет. Значит, ее кто-то съел. Кроме этого, наличествовали и другие следы деятельности, но Святогор остановил взгляд на свертке. Постояв какое-то время глядя на сверток, Святогор увидел открытый подвал и уже понимал кто его открыл, и кто все это здесь учинил. Святогор поспешно спустился вниз и увидел, что девчонки нет. Он в гневе своротил попавшую под горячую руку мебель, выбрался из подвала и стал метаться по комнате, судорожно соображая.

– Дура! – произнес Святогор. – Дура! Дура! Дура! – без умолку повторял Святогор. – Хотя стой…

Святогор остановился и задумался.

– А и хрен с ней… – произнес Святогор, понемногу успокаиваясь. – Сдалась она мне… Пусть валит куда хочет, но не дай Бог она верне… – недоговорил Святогор, замерев от поразившей его мысли. – ДУРА! – Воскликнул Святогор.

Невысказанное слово «вернется» натолкнуло Святогора на мысль, что она хочет вернуться к себе, а она вроде как интересовалась капсулой, значит она ей нужна, а значит она к ней направилась, а это значит… Святогор застыл.

– Она направилась в Северный лес! – с ужасом в глазах произнес Святогор. – Я же ей говорил, что сейчас туда опасно, ДУРА! – воскликнул Святогор. – Вот же тупая… – он замер. – Нет, нет, нет… Плевать… Туда ей и дорога, пусть подохнет…

– Леша… – произнес человеческий голос. – Ты действительно бросишь ее?

– Да! – зло ответил Святогор. – Сама виновата, вот пусть теперь и подыхает.

– Даааа… – шипел другой голос. – Правильно!

– Завалитесь! – крикнул Святогор. – Прочь из моей головы сволочи!

– Мы не можем Леша, – произнес человеческий голос. – А если ты хочешь быть человеком, то бросив ее на верную погибель, это как самому же ее убить, ты же не хочешь этого?

– Что?! – недоуменно произнес Святогор. – Она сбежала, а я ее предупреждал, моя совесть чиста!

– Верно! – шипел голос.

– Завались! – крикнул Святогор.

– Ты просто тешишь себя иллюзией.

– А мне это только и остается… Все равно мне тут подыхать, жизнь какой-то суки меня мало волнует…

– Тебя волнует твоя человечность, а значит и ее жизнь должна волновать, – заключил человеческий голос.

– С чего это вдруг?

– Нас тут больше и одного из нас ты даже боишься. Если ты ее не спасешь, он победит.

Тело Святогора содрогнулось мелкой дрожью, дыхание усилилось, по телу разлился страх, а в мыслях встали образы растерзанных тел и то, как Святогор пытался их съесть.

– ААА! Черт ее дери! Ладно! – выкрикнул Святогор, отбрасывая силой стол в сторону и выбираясь на улицу.

Святогор бросился обратно, тратя остатки сил. Для подготовленного человека четыре или пять десятков километров за сутки – это испытание на выносливость. Но Святогор давно уже не человек и за свою жизнь прошел не один десяток ТЫСЯЧ километров, а потому для Святогора даже сто и сто пятьдесят километров – пустяк. Пустяк, особенно сейчас, ибо сейчас Святогор гнал как зверь, как адский пес!

Несмотря на все завалы и препятствия руин города, несмотря на сравнительно густой лес, голод и усталость, в зверином темпе, гоня словно подгоняемый самим дьяволом, Святогор преодолел дистанцию за каких-то полтора часа, достигнув за этот день отметки в сто пятьдесят километров. Взъерошенный адреналином Святогор добрался до капсулы, но Чадо у нее не нашел. Однако нашел множество следов, которые уходили на запад. Святогор не теряя времени, направился по следам. Приблизившись к деревне Дранишники, Святогор услышал рычание тварей, от которого остановился. Подумав и поколебавшись, Святогор ринулся дальше, с ускоренным темпом. Входя в деревню, двигаясь на звуки, он увидел, как твари метались вокруг девушки и рычали, желая ее разорвать. Святогор хотел ее окликнуть, но вспомнил, что так и не узнал ее имени. В голове крутились имена и он наобум выпалил одно имя.

– БЕЕЕЛЛЬ! – заорал Святогор.

Почему он, Святогор, выдал именно это имя, было не ясно. Это имя вырвалось откуда-то из-под сознания, но Святогор не задумывался о том, почему он назвал девчонку именно так, сейчас это было не важно, сейчас было важно привлечь ее внимание.

Внимание Святогор привлек не только девчонки, но и тварей. Твари же мгновенно переключились с девушки на более доступную добычу – Святогора, а Чадо пораженная происходящим тупо уставилась на гиганта с открытым ртом. Святогор же с ходу принял бой и набросился на тварей. Бой был не равный, пятеро против одного, но Святогор был крупнее и хоть забег и выбил его из сил, адреналин заставлял его игнорировать боль и с неистовством берсерка крушить противников. Твари принялись кусаться и рвали плоть Святогора острыми когтями, а Святогор бил, хватал, швырял и молотил тварей, которые облепили его словно голодные крысы. Контролируемая обстановка в момент превратилась в свалку копошащихся тел. Святогор повалился на спину, насмерть раздавив одну из тварей. Перекатившись, Святогор сбросил часть созданий, а тем, что в него вцепились мертвой хваткой, Святогор надавал по их осьминожьим головам кулаками. Встав на ноги, Святогор разогнался и приложил тварь на его плече к бетонной стене, размазав голову в кровавую кашу. Чадо попыталась вмешаться, но все происходило так хаотично, что сосредоточить пси-удар не получалось. Чадо пыталась придумать, что делать, но все происходило столь стремительно, что путные мысли просто не приходили в голову. Чадо заметила у порога одного из домов лопату, покрытую сухим вьюном. Не думая, Чадо схватила лопату и, стараясь привлечь к себе внимание, пыталась бить тварей по хребтам. Святогор схватил одну из тварей и использовал ее в качестве дубины, припоминая способ, которым он разделался с людьми в латах, отгоняя прочих созданий. Твари рассредоточились. Одна из тварей, заметив Чадо, бросилась на нее. Намерениями Чадо было – оглушить, но никак не убивать! Но когда одна из тварей стремительно бросилась на нее, Чадо только и успела, что подставить лопату, словно копье. Бросившаяся тварь тут же была пронзена тонким металлом, обдав Чадо брызгами крови. Чадо в ужасе вытаращила глаза и открыла рот. Она не хотела убивать тварь, но все произошло слишком стремительно. Чадо от веса твари отпустила лопату, роняя пронзенное создание. Тварь, нанизанная на лопату, какое-то время корчилась, а после замерла. Чадо с ужасом глядела на содеянное. Святогор уже изрядно изодранный и искусанный, боролся с оставшимися двумя тварями. Одна из тварей сидела на спине и все пыталась дотянуться своим клювом до горла Святогора, а вторая кружила, выжидая подходящий момент, готовясь броситься и вцепиться своим клювом в горло. Святогор, увидев лицо Чадо закричал:

– Беги!

Чадо оторвала взгляд от убитой ею твари и уставилась на Святогора.

– Что ты смотришь, беги! – ревел Святогор.

Чадо, не соображая, бросилась бежать, оставляя Святогора. Сам Святогор продолжил борьбу.

Чадо бежало без оглядки. В голове была каша и ни одной связной мысли, лишь странное и неописуемое чувство, на которое организм не знал, как реагировать. Чадо бежала и почему-то смеялась, ужасаясь от осознания того, что она сейчас смеется. Организм не знал, как ему реагировать и потому, идя по пути наименьшего эмоционального сопротивления, отреагировал самым простым образом – смех. Но этот смех пугал и гнал Чадо прочь. После нескольких минут бега, удалившись на приличное расстояние, Чадо остановилась, пытаясь собрать мысли в кучу.

– Стой… – запыхавшись от сбитого дыхания, произнесла Чадо.

– Он… Он же там погибнет! – произнесла сама себе Чадо. – Нет, стой… Я не могу, нельзя!

Чадо стояла и часто дышала, глядя в сторону, откуда убегала.

– Но… Он ведь спас меня, верно? Нет… Он все испортил! Стой… Стой… Но он ведь этого не знал, так? Так. С его ведь стороны это выглядело как нападение, откуда ему было знать, что у меня все было под контролем?

Чадо замерла, а дыхание выравнивалось.

– Он держал меня в плену, – произнесла Чадо уже спокойно, но с легкой злостью. – А кто виноват? Кто меня за язык тянул?

Дыхание вернулось, а мысли стали более конструктивными.

– Погоди. Он спас меня из капсулы, одну жизнь я ему… Нет стой! Это не разумно. Или?..

Чадо задумалась.

– Да чтоб тебя! – произнесла Чадо сквозь зубы, прикрывая глаза ладонями.

Чадо терзали сомнения и она никак не могла решиться.

– Так! – произнесла Чадо, отрывая руки от лица. – Давай взвесим! – быстро соображала Чадо. – С одной стороны – он спас нам жизнь, а с другой стороны – он хотел меня убить… С одной стороны – я сама виновата в этом, но с другой стороны – я его забрать не смогу и тогда какой толк спасать его?! С одной стороны – он спас меня сейчас и, судя по всему, приказал бежать, чтобы спасти меня, но с другой стороны – он все испортил!.. Да что б тебя! Почему так сложно сделать выбор?! Хоть один аргумент в одну из сторон! Быстрее!

Чадо вновь закрыла глаза ладонями.

– Еще раз! – произнесла Чадо, вновь отрывая руки от лица, закрывая глаза и складывая ладони в задумчиво-умоляющем жесте. – Его сильно ранили, а значит, если его там не убили, за свою жизнь я могу отплатить – лишь вылечив его, но тогда я потрачу остатки сил и ресурсов, а значит не смогу дойти до Выборга. Однако! Если я его спасу, можно попробовать заключить мир и попросить его о помощи. А с чего я взяла, что он согласиться помогать? Плата… Нужна плата! Быстрее!.. Скажем – вернуть ему человеческий облик, идет?

Чадо задумалась.

– Что я делаю… – сокрушенно произнесла Чадо. – Что я делаю?! Я торгуюсь… А почему? Я что? Я обязана? Да и почему я вообще об этом беспокоюсь? – судорожно и меланхолично произнесла Чадо. – Он мне никто, он просто чуд… Нет… он человек, просто…

Чадо вновь задумалось.

– Что это? Я проникаюсь чувством сожаления к этому… Этому… Что это? Начало стокгольмского синдрома? – произнесла Чадо, чувствуя, что ей действительно не безразличен гигант. – Нет! Не думай! Выкинь из головы!..

Чадо вскочила и, заметавшись на месте, пыталась решиться убежать. Однако, задумчиво остановилась глядя в пустоту.

– А если он вновь меня пленит? – тихо произнесла Чадо. – Нет… Он хочет быть человеком, но он старый человек – землянин. Он чувствует и принимает все слишком близко к сердцу. Он хочет быть хорошим, но… Он сейчас, так же как и я – на перепутье! Словно монета, упавшая на ребро, так и не определившись с выбором.

Чадо задумалась и приняла решение.

– Ладно, синдром или корысть, не важно, лучше опираться на корысть – я ему, а он мне! И точка!

Чадо, определившись, вернулась обратно. Место, на котором все произошло, было усеяно трупами и кровью, но среди всего побоища не было одного – гиганта. Чадо принялась осматривать тела, среди которых, а вернее под некоторыми нашла гиганта. Два тела лежали поверх гиганта, скрывая его из виду. Чадо откинула трупы тварей, обнажив гиганта, который лежал без признаков жизни. Раны гиганта были очень серьезными, а крови вокруг было столько, что трудно было сказать, чьей тут больше – тварей или гиганта. Чадо присела, дабы проверить – жив ли гигант и когда Чадо его коснулась, гигант чуть дернулся, еле-еле приоткрыв глаза и рот. Увидев Чадо, Святогор, с огромным трудом, сипло прошептал:

– Уходи…

– Я не могу тебя бросить, – судорожно произнесла Чадо.

– Уходи! – продолжал Святогор. – Дай мне спокойно сдохнуть.

– Я тебе должна.

– Плевать… – перебил Святогор. – Я все прощаю.

– Я не могу, не могу дать тебе умереть! Это… Это неправильно…

– С чего это вдруг?

– У нас жизнь ценят, даже таких как эти твари.

– Ха… Ха… Ха… – выдавил хриплый смех Святогор. – Ты серьезно? А та тварь не в счет? – Святогор поглядел на зверя с лопатой в груди. – Жизнь цените? А это что?

– Это… Это случайность… – пыталась оправдаться Чадо.

– Ха… Ха… Ха… А война – это тоже случайность? – зло произнес Святогор.

– Необходимость… – печально ответила Чадо.

– Ага… Это называется двойные стандарты, как у всех сволочей, что борются за жизнь уничтожая ее.

– Я могу все это объяснить, но боюсь, у тебя нет ни желания, ни времени. Я вернулась, чтобы отплатить тебе за спасенную жизнь. Я спасу тебя, а ты взамен пообещай, что не попытаешь вновь убить меня.

– А нахрена мне такая жизнь? – с трудом произнес Святогор, бледнея на глазах. – На кой черт мне такое существование? А?

– Я могу вернуть тебе человеческий облик.

Святогор посмотрел на Чадо иначе. Злость сменилась печалью, покрытой тенью надежды.

– Облик? А нахрена он мне? Чтобы продолжать жить в этой жопе?

– Нет, я могу попросить, чтобы тебя переселили на один остров, людей там почти нет, но там природа такая же, как и до войны.

– Правда, что ли? – стуча зубами произнес Святогор.

– Да, – положительно кивая, ответила Чадо.

Святогор с трудом соображая и тяжело дыша, бледный словно поганка, пытался думать.

– Звучит здорово… – Святогор заплакал. – Ты правда это сделаешь? Не врешь? Скажи, что не врешь?

– Нет, – ответила Чадо, но Святогор ее не услышал.

– Скажи, что не врешь, пожалуйста! – плача и сипя, произнес Святогор.

Святогору становилось все хуже. Глаза все чаще и чаще моргали, а тело начинала бить судорога.

– Я ведь человек… П-п-понима-ма-ешь? Я ведь п-просто старый и всеми брошенный человек… – сипел Святогор, стуча зубами как от сильного холода. – Я не хот-тел и не хочу становиться ч-чудовищем… Я не х-хотел этого… – Святогор уже рыдал. – Я в-ведь человек… Я не желал этого, м-меня лишили вы-выбора, а я… Я… Я…

Чадо хотела ощутить его, но не могла… Святогор был лишен связи, а потому его чувства для Чадо были подобны глухой стене. Гигант – человек, запертый в теле чудовища. Плачущий демон, что сейчас изливал сок своей проклятой души. Святогор был единственным, кто был так рядом с Чадо, и в то же время так далеко… Чадо была вдали от прочих подобных себе, от общей связи, наедине с умирающим гигантом. Она испытывала лишь гнетущее одиночество. Страшное и прожигающее насквозь чувство – одиночество…

Чадо, очистив голову от всех мыслей, принялась готовиться к лечению, но остановилась, видя, как Святогор из последних сил поднял руку и тянулся ею в пространство, словно бы пытался кого-то коснуться. Глаза Святогора горели золотом, но взгляд в них погас. Чадо знала, что это за взгляд. Название этого взгляда – «Взгляд на две тысячи ярдов». Отрешенный взгляд, взгляд в никуда – в пустоту, который был отчетливо опознаваем даже с такими как у Святогора глазами.

– Вы ведь тоже не хотели этого… Вы ведь тоже были лишены выбора… – шепотом произнес Святогор, обращаясь неведомо к кому.

Чадо решила, что Святогор бредит. После нескольких секунд нерешительности, Чадо продолжила готовиться к лечению, настраивая себя на нужный лад, а Святогор сокрушенно уронил руку. Он не бредил, просто видел силуэты людей. Безликие и бесформенные, они толпились вокруг умирающего Святогора и готовящейся не дать ему умереть Чадо. Все они словно бы с интересом наблюдали за всем происходящим, словно толпа зевак, но лиц у них не было и все их действия лишь угадывались.

– Я не хочу становиться одним из них… – прошептал Святогор.

– Кем? – недоуменно произнесла Чадо.

– Призраком, одним из них, – произнес Святогор, указывая пальцем, не отрывая руки от земли.

Чадо со странным выражением удивления обернулась, но позади, куда указывал Святогор, никого не было. Когда Чадо вернула взгляд, Святогор уже был без сознания. Понимая, что более времени нет, Чадо принялась за дело. Она приложила руки к телу Святогора и ощутила, как сосет под ложечкой. Какое-то мгновение Чадо колебалась и слепо глядела в пространство, но окончательно решив все, она начала лечение.

Поток пси-энергии Чадо хлынул в тело Святогора, стимулируя каждую клеточку. Раны начали заживать практически прямо на глазах, а Святогор, с той же черепашьей скоростью худеть. Пока Чадо лечила Святогора, на время их общего контакта, ее сознание проникло в Святогора и она увидела подсознание гиганта.

Перед Чадо предстал пустой и мрачный город. Это не был Питер, Москва, Владивосток или еще какой город. Этот город был словно соткан из десятков и сотен городов. Все окна были темными и словно бы покрыты белесой пеленой. Улицы были полны мусора, пыли и газет, и лишь слабый ветер гонял легкий мусор по улицам. Небо над городом было темно-синим, как в последние мгновения заката или самые первые минуты рассвета. Чадо подняла правую руку и ее кисть загорелась ярким светом, освещая мрак. Она брела по улицам в поисках владельца этого подсознания. Город был словно лабиринт, но кого Чадо встретит? Человека или минотавра? Человека или чудовище?! Кто здесь властвует?

Что-то мелькнуло, быстро и почти незаметно. Чадо обернулась, но никого уже не было.

– Простите! – раздался человеческий голос.

Чадо тут же обернулась. Перед ней стоял человек, вполне опрятного вида, благодушный, но какой-то полупрозрачный, словно призрак.

– Простите, не знаю, как вас зовут. Но вы ведь она? Та девушка?

– Возможно, – нерешительно отозвалась Чадо. – А Вы кто?

– Я… Собственно… – человек задумался.

– Мы это он! – грубо ответил шипящий голос позади Чадо.

Она обернулась, позади нее стоял такой же человек, но менее опрятный и тоже полупрозрачный.

– А Вы тут как оказались, а?! – тем же недовольным голосом отозвался шипящий.

– Я и такие как Я умеют это делать.

– Вы пришли помочь нам? – спросил опрятный человек.