Омега для волка

– Мира, соберись! Марку нужно твоё спокойствие и собранность, а не слёзы и сопли!

– Он… Марк он…

– Жив! Поэтому ты должна сделать всё, чтобы помочь ему, слышишь?! – в такие моменты Лиса знала, что на Миру подействует только жёсткий тон. – Делай, как я говорю и всё будет в порядке. Возьми бинты и перевяжи рану. Хорошо?

– Д-да… – всхлипывая проговорила Мира. – Но я не знаю, как правильно…

– Помнишь случай в детском доме, когда мы убегали от гопников за гаражами?

– Да…

– Вот также, как тогда. Давай.

– Хорошо, – и Мира стала делать то, что знала и помнила.

—

Сердце Димы чуть не остановилось, когда он почувствовал жгучую боль в груди. С Марком что-то происходило. Что-то страшное. То же почувствовали и остальные ребята. Дима кинул быстрый взгляд на Клима. Тот выглядел не лучше, а значит, с Ростом тоже что-то произошло. Они уже успели понять, что это была приманка и они зря рванули в Новосибирск. Их надули, но никто не ожидал, что будет нападение на поселение.

Дима помчался в сторону леса, они были совсем на окраине города. Как только он скрылся за деревьями, принял альтер форму и заревел. Следом за ним бежали Жека, Лёха и Антон, а неподалёку Клим со своей стаей.

Сердце разрывалось на части. Он чувствовал, как жизнь покидает его друга. Он никак не мог вдохнуть, воздух просто не шёл в лёгкие. Было тошно и страшно. Он боялся потерять его. Тонкий звон всё сильнее разрастался в его голове. Шум становился просто невыносимым. Казалось, что вместо крови по венам бежит свинец, который с каждой секундой убивает тебя, расплавляет и превращает в ничто. Волк Димы издал скулящий жалобный вой. Волк Жеки нагнал его и боднул головой, окутывая нитями связи. И тут Дима словно очнулся. Он стал со всей силы отдавать и расширять свою связь с Марком, чтобы у того были силы дождаться их и выжить. Не забывая накидывать нити связи и на остальных, потому что им тоже больно и тяжело. Это его обязанность, как вожака. А потом он почувствовал, как его связь с Парой ослабляется. Нет, она была жива, но всё быстрее и быстрее удалялась от него. Он понимал, что она уходит. Но куда? Очень надеялся на то, что туда, как они договаривались. Надеялся. Очень.

Уже за пару километров от поселения в нос волка ударил запах крови. Волк побежал быстрее. На пределе своих возможностей.

Ворвавшись на территорию поселения, их глазам предстала ужасающая картина. Стае был нанесён ужасный ущерб. Пострадали волки и Диминой стаи, и Клима, и отца. Волк понёсся туда, где был его друг, член его стаи, которого надо было спасать. Остальные ребята вместе с Димой окутывали нитями связи Марка всё это время. У них была надежда.

Когда они выбежали на площадь перед домиками, то увидели полуживых Марка и Роста, рядом с которыми сидели омеги. Мира сидела рядом с Марком вся в слезах, руки в крови, омега старательно делала всё, что ему говорила Лиза, чтобы помочь своей Паре. Света с Ярославой следуя рекомендациям, старались помочь Ростиславу, хотя сами еле держались, плакали, но беззвучно. Всем им нужно было продержаться до прихода остальных, тех, кто спасёт, кто защитит и поможет. Единственной собранной оставалась Лиза, которая оказывала первую помощь пострадавшим и говорила остальным, что нужно делать. Василиса заранее об этом позаботилась, всё ей рассказав, что и как нужно делать, в какой ситуации, какие лекарства и травы применять. Да и прошлая жизнь Лисы её также многому научила. Надо отдать должное, хоть омеги и были перепуганы до смерти, но смогли найти в себе силы помочь раненным, оказывать поддержку друг другу.

Сердце Димы сжалось из-за того, что среди них нет её. Но он знал об этом заранее. Вновь приняв человеческую форму, он бросился к другу. Схватил его за руку. Марк был в сознании. Где-то рядом послышались слова благодарности от Клима, что помогли Росту и не оставили его умирать. Тут уже альфы взялись за дело, стараясь помочь своим друзьям выжить. Их связь была крепкой и сильной, способной исцелить, однако помощь медиков всё равно была нужна.

– Прости… – прохрипел Марк, глядя на своего вожака. – Я не… уберёг…

– Заткнись, Маркуша! – рыкнул Дима. – Ты справился. Защитил их, – Дима кивнул в сторону омег. – И продержался до нашего возвращения. Ты будешь жить. Это самое главное! Слышишь! Тебе не за что извиняться, дружище!

Марк прикрыл глаза.

– Скорая едет. Отец уже предупредил клинику и врачей. Нас будут ждать, – сказал Лёха.

– Хорошо.

– Диман… – позвал его Марк. – Она ушла… – Дима весь напрягся, надеясь услышать, что она сделала так, как они договаривались. – С ним… чтобы спасти нас…

Он был разбит. Мир остановился. Время остановилось. Её забрали. Она ушла, чтобы спасти ребят и омег. Да, она поступила, как настоящая Пара вожака. Но ему было больно. Он боялся её потерять. Своё солнце, которое только нашёл. Весь смысл его жизни. Его чуть ли не трясло. Внутри всё пронизывалось от напряжения. Мир вдруг разом потерял все краски, стихли звуки, даже внутри всё заледенело, словно покрылось коркой непробиваемого льда. Страх заполонял его. Что с ней могут сделать? Что ОН будет с ней делать? Где её искать? Он пытался её почувствовать, но все ощущения были смазанными, слишком непонятными. Она была далеко и не отзывалась на его зов.

В его голове, во всём его естестве просыпалось дикое желание. Волк внутри бесновался и скалился, мечтая вгрызться в глотку Игнатова и наблюдать за тем, как жизнь медленно покидает его, а он в агонии спускается в ад. Хотел распороть его когтями и выпотрошить всего.

И Дима хотел бы сорваться. Хотел бы броситься вслед за ней. Но он понимал, что не может оставить всё здесь. Сердце разрывалось, но он просто обязан был взять себя в руки и всё разрулить. Он должен.

Несколько часов спустя, когда жизням раненых ничего не угрожало и можно было немного выдохнуть, Дима попросил своих друзей побыть со своими Парами и помочь им пережить этот ужас, а сам с остальными занимался делами. Это лучшее, что он мог сейчас сделать. Он видел, как омеги словно сыпятся в руках своих альф, но поддержка была рядом и это успокаивало. Вожак видел, как эмоции накрывают всех. И если более эмоциональные и чувствительные Света и Ярка не скрывали своих эмоций в принципе, но могли действовать осознанно и смело, то вот Лиза в силу своего характера оставалась рассудительной и холодной несмотря ни на что, но стоило ей оказаться в объятиях Жеки и расслабиться, как девушку накрыло. И по мнению Димы – это было в разы тяжелее. Вот так сдерживать себя, стараться быть сильной, когда это нужно, сковывать свой страх до последнего… Он был рад, что у его лучшего друга был такой близкий человек. Жека сможет её успокоить и защитить, он это знал.

Часть 9

Васька чувствовала ломоту во всём теле, как после хорошей тренировки. Виски сдавливало, голова болела так, словно по ней танк проехался. Сначала омега попыталась пошевелить пальцами. «Так, пальцы шевелятся. Теперь руки и ноги. Отлично». Васька открыла глаза, но тут же зажмурилась от яркого солнечного света, который лился сквозь окно напротив.

– Чёрт! – прохрипела она.

Девушка перевернулась на спину и прикрыла глаза ладошкой, чтобы постепенно привыкнуть к свету. Она не знала, как долго была в отключке и когда вообще отключилась. Сколько времени прошло. И вроде бы физически она цела, но вот душу, разрывало на части. Связь с Димой была настолько слабой и напряжённой, что сразу становилось понятно – они очень далеко друг от друга. Но раз она чувствует связь, хотя бы её крохи, значит, он жив. Это утешало немного. Но легче не становилось. Было такое ощущение, что тебе разом воткнули тысячу тонких и острых иголок под кожу, как во время пыток, когда из тебя хотят выбить информацию. Словно скальпель живьём сдирали. Очень больно. Невероятная тоска накрывала с головой, которая вела за руку опустошение, что хотела завладеть всем естеством на пару с ней. И всё это ощущалось как что-то мерзкое, липкое и противное, к чему не хотелось бы прикоснуться никогда в своей жизни. Но сейчас вся это чернота отчаяния была внутри и от неё некуда было деться. И так хочется сбежать, спрятаться от этого неясного и неотвратимо болезненного чувства, которое скручивало внутренности в тугой узел. Волчица внутри скулила, но Васька не могла себе этого позволить. Из её глаз текли слёзы, но она запретила себе издавать хоть какие-то звуки боли и отчаяния. Раз она жива, значит, есть шанс выбраться отсюда. А это значит, что она сможет вернуться к Диме или он найдёт её до того, как этот разрыв убьёт их. «Как он там?» Она мысленно старалась поддержать свою волчицу, как та всегда делала по отношению к ней. Сделав глубокий вдох и выдох, постаравшись выровнять дыхание, Васька открыла глаза и постаралась осмотреть помещение.

Оглядевшись, она поняла, что находится в довольно просторной спальне с большими окнами. Одно из них было приоткрыто и омега постаралась принюхаться, чтобы понять, где она примерно находится. Но стоило ей только сделать пару более глубоких вдохов, распознавая запахи, она тут же закашлялась. Мерзкий и противный запах, ненавистного всеми волками, волчьего аконита.

«Да что б тебя! Он что, совсем из ума выжил: устраивать логово там, где растёт аконит», – подумала Васька.

Её чуть не стошнило от этого запаха. Теперь она уже физически чувствовала слабость, головокружение, но сдаваться не собиралась.

Сколько прошло времени с того момента, как она очнулась, Васька не знала, но по примерным подсчётам… не меньше пары часов. Сил что-либо предпринять у неё совсем не было. Да и был ли сейчас в этом смысл?

Откуда-то снаружи раздался звук шагов, потом послышался звук открываемого замка, скрипнула дверь, перед Васькой возник молодой мужчина. Альфа-волк. Сразу понятно по его запаху. Было так же понятно, что по силе он равен Диме, хотя… Нет, никто не может быть сильнее её альфы. Так же по его запаху омега смогла определить, что это был именно тот, что собирался убить Марка. Она глядела его ненавидящим взглядом снизу вверх, словно хотела прожечь дыру в его голове. А он, в свою очередь, понял всё, ухмыльнувшись, встал напротив неё.

– Чего смотришь так злобно? Убить меня хочешь?

– Убью, когда будет возможность, – тихо рыкнула Васька.

– Посмотрите-ка, маленький щенок показывает зубки. Силёнок-то хватит?

– Не сомневайся. На такую падаль, как ты, точно хватит.

– Ха, а вот у твоего волчонка сил не хватило…

– Что ты с ним сделал? – процедила она.

– Хочешь узнать, жив твой волчонок или нет, как и его друг? Жив. Может быть. Это при условии, если вожак вашей стаи успел добраться до него, – словно издеваясь, говорил альфа.

– Скотина…

– Заткнись! – рыкнул альфа, пытаясь подавить её своей аурой.

– Не пытайся. Твоя сволочная аура не колышет даже, – усмехнулась Васька.

– Сучка! – рявкнул он и дал Ваське смачную пощёчину. – Арсений хочет тебя видеть, – приказ. – Приведёшь себя в порядок. В ванной есть всё необходимое.

– А ты что, караулить прямо тут будешь?

– Если надо будет, то и в сортире покараулю.

– Как мило с твоей стороны. Заботушка прям, – её слова сочились ядом. Она понимала, что в данной ситуации не сможет ему противостоять, но вот хотя бы язвить и раздражать его она сможет.

– Пошевеливайся!

Ей ничего не оставалось, как пройти в ванную и привести себя в порядок.

—

Дима сильно устал. Измождённый поддержанием связи и подпиткой своих волков, всех, кто принадлежал стае. Кто был при смерти, кто серьёзно ранен и так далее, обязанности вожака при этом никто не отменял. Надо было привести поселение в порядок, наладить жизнедеятельность стаи и решить, что делать дальше. Он заебался. Изнемогал. Он уже не контролировал себя напрочь, как будто скоро сдохнет. Вот только смерть ему предстояла медленная и мучительная. Но он переживал не за себя, а за неё. Она там одна.

Лёха сейчас сидел напротив брата и смотрел, как тот застывшим взглядом смотрит куда-то, но совершенно не видит ничего вокруг, крутя между ладоней бутылку, ещё больше растягивая затянувшуюся тишину. Он даже представить не мог, что сейчас испытывает Дима. Разрыв со своей парой очень болезненный процесс. Даже на небольшие расстояния, даже совсем ненадолго, а тут…

Ему хотелось иметь хотя бы ложную, шитую белыми нитками надежду на то, что он снова увидит её. Снова сможет почувствовать её запах, прикоснуться к ней, услышать её заливистый смех. Перебрасываться острыми шуточками и проводить время вместе. Он бестолково барахтался, что ничего не ясно, ничего не известно и ещё не решено, как действовать дальше и погружался в это состояние всё больше, из которого с каждым разом выбраться становилось всё труднее. Эмоции волка и человека смешивались в кучу и мешали думать рационально, били по нервам так, что каждый раз его пробивало судорогой. Его раздирало на части. Волк внутри бился, разрывал Диму на части и ненавидел его за беспомощность.

– Блядский конохвост! Брат, приди в себя! – рявкнул Лёха и дал старшему смачную пощёчину.

И Дима очнулся, вышел из небытия. Он поднял пустой, но в то же время удивлённый взгляд на брата. Такого всплеска эмоций от младшего он не ожидал.

– Я понимаю, что тебе больно и очень плохо…

– Ни черта ты не понимаешь! – прошипел Дима. – Надеюсь, никогда не узнаешь! Я опоздал! Сам отдал её в лапы этого ублюдка!

– Да, я не могу даже представить, что ты чувствуешь, но я прекрасно знаю, что чувствует стая! С каких пор мой брат впадает в уныние, как бы херово ему ни было?! Вспомни, что ты вожак, блядский ты гандон!

Дима молча сверлил его взглядом. Он был зол.

– Я вижу, что ты выполняешь свои обязанности, делаешь то, что должен, но всё это на автомате. А ведь я, как никто другой, знаю, что ты отдаёшь всего себя своей стае. Васька тоже часть стаи, как и парни, как и их омеги… о них ты подумал? – уже сбавляя обороты, спросил Лёха. – Брат, которого я знаю, никогда не опускает руки и всегда идёт напролом.

Дима психовал. В последние несколько дней сильно психовал. Он словно зверь, загнанный в клетку, который никак не может найти подходящий угол, чтобы сдохнуть. Он даже не понимал, что его всё ещё удерживает на этом свете. Ему казалось, что надежда утекает сквозь пальцы, как вода, которая никогда не останавливается. Он не спал ночами. И если днём он решал какие-то вопросы, участвовал в обсуждении и поисках Васьки, то по ночам бродил по дому и выл. Здесь теперь уже каждый уголочек напоминал о ней. А зная, что делали с омегами в клане Игнатова, ему становилось тошно до невозможности. Его метало в разные стороны, да так сильно, что это отражалось на состоянии остальной стаи. Были напуганы все.

– Прости… – сказал Дима, опуская голову.

– Тебе не за что просить прощения, а вот взять себя в руки и действовать ты можешь.

Тут в дом зашёл Жека.

– Лёх, там дядя Гриша приехал…

– Уже иду… А этого оставляю на тебя.

Жека кивнул.

Он молча сел напротив него, схватил за шею и уткнулся лбом в его.

– Мы её найдём. И всё наладим, слышишь, брат? – они были больше, чем друзья, они действительно были братьями, пусть и не по крови. Они все.

К ним присоединился Антон и Марк, который благодаря собственной регенерации, связи между волками и усилиями врачей быстро пришёл в норму. Парни сели по обе стороны от Димы, остальные ребята умостились в ногах. Они льнули к своему вожаку, чувствуя его боль, как свою собственную. Волки окутывали друг друга нитями связи, ощущая её силу и родство. так они просидели какое-то время, пока Дима не пришёл в относительную норму и собранность.

– Пора браться за дело, – сказал Дима. – Что у нас есть?

– Не сильно много, но кое-что есть, – сказал Григорий Антонович, который только что вошёл в дом. – Собрался? Теперь с тобой можно говорить, как с человеком? – обратился он к старшему сыну.

—

Когда Васька зашла в обеденный зал, то увидела, что за столом сидит Игнатов и ждёт её. Он вскинул на неё внимательный взгляд, заметив на её щеке слабый след от пощёчины, уголок его губ чуть приподнялся, взгляд на мгновение сделался свирепым, челюсти сжались, но он быстро вернулся в спокойное состояние, видимо он что-то отметил для себя и жестом пригласил её присесть за стол.

Теперь уже Васька не была уверена в том, что её ждёт именно «та» участь, которую она себе приписала, но всё же расслабляться рядом с этим чудовищем было нельзя. Девушка смотрела на мужчину, отмечая про себя детали. Игнатова нельзя было назвать мерзким и устрашающим, наоборот, он был недурён собой. Светлые глаза, что казалось ещё немного – и сольются с цветом бледных белков, тёмно-русые волосы с проблесками седины, хоть и возраст у него был не такой уж солидный. Морщины, что залегли на бледной болезненной коже от постоянного хмурого настроения и стресса. Но во всём его облике читалась выдержка и сила, жестокость вперемешку с какой-то… тоской?

– Я не животное, каким меня представляют, Василиса. Здесь ты в безопасности, полностью под моей защитой.

– А в гости ты меня пригласил, чтобы продемонстрировать всю свою защиту? – она старалась придать своему голосу уверенность, но подрагивающие нотки было не скрыть.

– А ты остра на язычок, как и твой отец в прошлом, – ухмыльнувшись, сказал Игнатов.

– Ты ещё смеешь говорить о них в таком тоне? Ведь это ты их убил, – прошипела она.

– Признаю, я видел смерть твоих родителей, – он приподнял руки в жесте, как будто сдаётся. – Ты ведь уже давно не ребёнок, могла бы и сама догадаться.

– Значит, ты видел, как они умирают? Самого действия тебе не хватило, ты хотел полюбоваться зрелищем?!

– Я сказал так специально. Думал, ты догадаешься. А вообще… Тебе-то откуда знать, кто виновен? Там такая неразбериха была…

– Я знаю! Я все слышала! Слышала твой поганый голос, он снится мне до сих пор!

– Ты слышала мой голос и решила, что именно я тот, кто убил твоих родителей? А ты видела, КАК я это сделал? – у Васьки в голове был словно белый шум. До этой минуты она была уверена на все 100500%, что мужчина перед ней виновен. Как он смог так быстро ввергнуть её в сомнения?!

– Я верю чутью, в нашем клане оно никого и никогда не подводило!

– Хорошо, как тебе угодно, – казалось, что Арсений говорит с долей тоски и сожаления.

– А в начале так рьяно отрицал?!

– Мне не двадцать лет, Василиса, чтобы с пеной у рта доказывать какой-то омеге, в чём есть, а в чём нет моей вины. Трата времени.

– И зачем сдалась эта «какая-то омега»?! – Вася понимала, он прав, во всём прав, только не понимала, куда ведёт весь этот разговор, что ещё больше пугало её, к чему этот разговор может вообще привести?

– Ну, раз я злодей, то буду хотя бы гостеприимным, – он щелкнул пальцами, и в зал вошёл человек вроде дворецкого, он вёз перед собой столик, хоть блюда и были закрыты, чтобы не остывали, пахло сногсшибательно. Волчица Васьки смачно облизнулась, в то время как сама Васька грозно на неё шикнула. Игнатов наблюдал за этой внутренней борьбой очень лениво, но с полуулыбкой. – Поешь, тебе понадобится много сил.

– Для чего? – довольно скептически спросила она.

– Хотя бы до того момента, как твой недалёкий альфа дотумкает и прискачет к тебе поближе.

– А ты, значит, альфа, умный?

– Опытный.

– Ну-ну…

Какое-то время они провели в молчании, пока Васька не решилась нарушить эту тишину, которая окончательно доконала ее.

– Что ты собираешься со мной делать?

– Хм… В ближайшее время ничего, ты моя гостья.

– Тогда я больше розы люблю за окном, – Вася говорила это с полуулыбкой, что скопировала с лица Игнатова. Он только смешно хмыкнул.

– Аконит растёт здесь не для тебя, – а вот это уже было интересно? Зачем вообще жить оборотню в таком месте?

– А для кого?

– Для меня.

«Понятно, что ничего не понятно», – думала Васька, а в её голове уже в рядок выстроились вопросы.

– Разве ты не волк? Зачем он тебе?

– А как много тебе известно об этом давнем враге всех оборотней?

– Я изучала травы, но…

– На меня он оказывает несколько иное действие, чем на всех остальных.

– Ясно, – и Вася отложила следующий вопрос на несколько попозже.

– Ещё вопросы?

– Их много.

– Я готов отвечать, от тебя у меня секретов точно нет, – это-то и было странно, почему именно перед ней?

– Почему именно передо мной? Я же враг?

– Враг? – он окинул ее насмешливым взглядом. – Тогда давай договоримся о ничьей? Но если серьёзно, кто тебе сказал, что ты – мой враг?

– Ты вёл на меня охоту!

– Я искал тебя, – Вася смерила его холодным взглядом. – Усерднее, чем надо было, но все же это были поиски.

– Это была охота! Для чего?! Я всю жизнь провела в попытках скрыться от тебя, в попытках выжить. Я не знала нормальной жизни, всё время скрывалась.

– А разве так было не всегда? Мой клан охотился на твой. Так и в чём же причина? Ты знаешь? С чего всё началось? Молчишь… Значит, не знаешь. И явно Гридин тебе не рассказал об этом и уж точно не твой волчок, который и сам одну Луну назад стал взрослым, – он говорил так, будто бы рассуждал вслух, и Васьки здесь не было.

Васька только и могла, что зло уставиться на него, ибо и в этом он был прав.

– И что, ты совсем ничего не знаешь?

– Я нашла старые записи нашего клана, там говорилось, что ещё в древние времена твой клан ходил войной на другие кланы волков, чтобы вас остановить, мои предки провели ритуал, и войны прекратились.

– Интересно… Не фанат искусства, но надо отдать должное тому, кто сочинил эту сказку.

– Это не было похоже на сказку.

– Это сказка чистой воды! Я, пожалуй, сразу отвечу на твой следующий вопрос, ни один орден, клан или же стая никогда не сознается в страшных деяниях, проще рассказать байку о том, что те или иные угрожали миру, а они герои. Понимаешь?

– Может, тогда расскажешь мне свою историю? – прервала его Васька. Игнатов немного ошарашенным взглядом окинул её с ног до головы. – Я хочу знать твою версию, что же тогда произошло, с чего началась эта вражда?

– Хорошо, я расскажу тебе, – Васька поёрзала на стуле, уселась удобнее и приготовилась слушать, а волчице дала наказ записывать. – Начну с неприятного. Мой клан стоял за началом вражды между нашими родами. Это правда, что наши воровали ваших омег, и не самыми гуманными способами получали потомство. Оправдывать своих предков я не буду, их можно презирать, можно понять.

– И как такое можно понять?!

– Ты не жила в то время, тогда любой вопрос решался силой, и никто не сидел бы с тобой за одним столом, – Игнатов провёл рукой, указывая на то, что они сидят за столом, – не занимался бы дипломатией. Тогда прав был тот, кто сильнее, а это означало, что его гены намного крепче и уникальнее, нежели все остальные. В те времена никто не знал, что только жемчужные волки, такие, как ты могли зачать от любого другого волка, даже если они не истинная Пара. А вот то, что простые омеги-волки могли иметь потомство только от истинной Пары все узнали далеко не сразу и, прежде чем нас обвинять в насилии, задай себе вопрос, почему омег вашего клана никто не защищал? Ты хоть одну стаю видела, где альфа не рвал бы всех за свою омегу? Учитывая истинность и выбор Пары? А в вашем клане мои предки всё равно, что в супермаркет зашли. Это странно, не находишь? И это мы ещё не прибавили тех, кто ушёл по собственной воле, они в меньшинстве, но они были. Только омеги вашего клана могут дать волчат от любого другого волка, даже если это не истинные партнёры, если они сами этого захотят. Да, своеобразная сложность и загвоздка для многих, не спорю. Но никто, кроме вас, не получил такого благословения…

– Разве то, что я не могу обращаться, благословение? Разве это честно по отношению к другим омегам из других стай? Мы можем дать потомство от любого альфы, что делает нас приманкой для любого и порой выбирать не приходилось, а если учесть особенность таких, как я, то нас из родного клана вообще не выпускали. У других же есть выбор, не у всех, но у большинства. И, как ты думаешь, что же делали с такими, как я? Или жить не в клане, не в родной стае, быть кочевникам и всегда чувствовать себя чужой среди других омег, это, по-твоему, благословение? – потирая грудь на уровне сердца, сказала Васька, ощущая жгучую боль, и поморщилась.

Этот жест не остался не замеченным, и Арсений внимательно смотрел на девушку.

– Может, и так, но сама посуди, разве в то время многие могли это понять? Я продолжу, ты наверняка знаешь, чем славен твой клан. Своими обрядами, обычаями, у вас была своего рода магия, которой пользовались. Тогда твои предки решили уничтожить зло в лице моего клана, на корню, но сделали это необычным способом. Но после их «песнопений» мой клан был обречён на медленное и мучительное вымирание.

– А как же другие кланы? Вы же не переставали объединяться с другими? – процедила Васька.