Омега для волка

Когда Дима увидел, что Васька появилась на крыльце дома, сначала обрадовался, а затем почувствовал острую боль. Он уже находится в состоянии аффекта, мысли спутаны, всё, что сейчас для него имеет значение – это убить Игнатова. Его Паре было плохо, она была на грани жизни и смерти. Ведь он предупреждал его. И как он только мог поверить этому человеку? Дима взревел и бросился вперёд. Остальные ребята за ним.

В этот момент Игнатов выбегает из дома и видит, как на него несётся огромный чёрный волк. Но ему не было до этого дела, он знал, какой конец его ждёт. Поэтому он даже не собирался сопротивляться. Альфа почувствовал, как мощные челюсти волка сжимаются на его плече и словно тряпичную куклу его волокут по земле. Где-то на фоне он слышит рыки своих волков и волков Димы, понимая, что они разорвут их в клочья. Чёрный волк над ним готов рвать его на части, но ему всё равно. Он смотрит ему в глаза и тихо говорит сквозь боль и хрипы:

– Это спасёт её, – указывая на шприц в своей руке.

Дима всё понимает, и возвращаясь в человеческий облик, хватает шприц и бежит к Ваське. Делает ей укол. Кто-то уже звонит в скорую помощь. Всё кончено. Одновременно казалось, что прошла целая вечность, а с другой стороны всего лишь миг. А Игнатов лежит и смотрит на неё, понимая, что она спасена и он может уйти со спокойной душой. Дима прижимает её к себе, стараясь успокоить и оказать любую помощь, что-то кричит своим ребятам. Ноющая боль от страданий Пары постоянно напоминает о себе, оседая на стенках где-то внутри. Он видит, что дыхание Василисы выравнивается, к телу возвращается возможность двигаться. Сначала накатывает облегчение, и пустота от страха потерять её затягивается мембраной, но такой тонкой, что, казалось бы, при любом прикосновении она лопнет, усиливая боль в стократ, распространяя её в каждую клеточку организма. И где-то неподалёку он слышит хриплый голос Игнатова:

– Она выбрала тебя… всегда выбирала…

Василиса чувствует, как ей постепенно становится легче. Она приоткрывает глаза и видит рядом Диму, который держит её на своих руках, прижимая к себе. Она так рада видеть его лицо, видеть, что он цел и невредим. Живой. Здесь рядом. Она улыбается на сколько хватает сил, а затем переводит взгляд и видит Арсения. Какая-то неясная душевная боль скапливается в груди, сжимается и становится совсем невыносимо тяжёлой. Она давит, причиняя жгучую боль наравне с физической, освобождая подступившие слёзы.

Он смотрит на неё и понимает, что она одними губами шепчет: «Ты не виноват. Прости». Это своего рода отравление. Отравление чувствами, которые превратились в его собственный яд, который постепенно разъедает изнутри, не оставляя за собой ничего, лишь незаполненную пустоту. Губы мужчины коснулась лёгкая усмешка, после чего он медленно ушёл, так и не закрыв глаза.

Василиса отвернулась, прижимаясь к Диме. Теперь всё закончилось. Больше нет этого кошмара, который длился столетиями. Теперь они оба свободны.

—

Василиса лежала на больничной койке в одноместной дорогой палате первоклассного медицинского центра и смотрела в окно, но в её глазах была какая-то пустота. Сейчас она чувствовала себя лишь оболочкой человека, который продолжает жить и даже улыбаться. Вот только глаза перестали светиться, словно порытые пеплом. И понимала, что внутри неё умерла какая-то крохотная часть. Часть, которая принадлежала ему. И всё, чем она жила всю свою жизнь перестало существовать. Но эта пустота гложет изнутри, причиняла беспокойство душе. Она заставляла постоянно думать обо всём, что произошло, прокручивать это в голове снова и снова, и пытаться найти иное решение, другой выход. Но ничего не получалось. Сможет ли она пережить это?

В один из дней к ней пришёл отец. Он уже был в порядке и полностью здоров. Александр поцеловал девушку в лоб и погладил по голове со словами:

– Рад тебя видеть, чертёнок.

– И я.

– Что-то мне не верится. Ты чего такая грустная?

– Скажи, – даже не глядя на него, начала девушка, – ты знал?

– Что именно, ребёнок?

– Всё. Ты знал, что скрывает наша семья?

– Всё, что я знал, рассказал тебе.

– А исследования отца?

– Твой отец никогда не говорил подробно об этом. Всё это казалось бессмыслицей.

– Хорошо. А то, что он не убивал родителей, и что это сделал его отец, ты знал?

– Знал, – после долго молчания ответил Александр.

– Тогда почему не сказал?! – повернувшись к нему и прожигая его гневным взглядом, спросила она.

– А что это поменяло бы, ребёнок? Что его отец, что он сам, преследовали тебя всю жизнь. Так какая разница…

– Разница в том с какой целью он это делал!

– О чём ты? – удивлённо и даже как-то испуганно спросил Александр. – Вася, что ты мне не договариваешь?

– Ничего, – отвернувшись, сказала Василиса. – Я хочу побыть одна.

Александр ещё какое-то время побыл с ней, а потом ушёл, потому что девушка была не настроена на разговор. Чуть позже к ней зашла Юлия Николаевна. В этом человеке Василиса почувствовала что-то родное и понимающее ещё в первую встречу. Она напоминала ей её родную маму. Как бы она хотела, чтобы она была сейчас рядом.

– Василиса, девочка моя, – говорит Юлия Николаевна, беря её за руку. – Дорогая, расскажи мне, что тебя тревожит.

Василиса долго молчала, разрываясь между тем, чтобы рассказать этой омеге всё, что произошло, чтобы ей не пришлось нести это бремя в одиночку, и тем, чтобы унести это всё с собой, не рассказав ни одной живой душе. Да и к тому же это была мама Димы, могла ли она рассказать ей всё? И пока она размышляла, по её щекам покатились слёзы. Юлия Николаевна, видя состояние девушки, села к ней на кровать и прижала девушку к себе.

– Василиса, ты можешь рассказать мне всё. Ты должна знать, что это останется между нами… Никто, даже Дима, не узнает об этом, только не держи эту боль в себе, ладно? – она понимала, что девушке не хватает родительского тепла и понимая. Не хватает того человека, который бы понял и не стал осуждать, даже если она сделала что-то неправильное или считала, что так поступила. Ей нужна была моральная поддержка родителя, которого у неё не было. И Юлия Николаевна готова была стать для неё таким человеком.

И Василиса стала говорить. Говорить, не переставая обо всём, ничего не утаивая.

– Василиса, – ласково проговорила Юлия Николаевна, гладя девушку по волосам, – то, что ты чувствуешь – нормально. Тебе не зачем стыдиться своих чувств и эмоций, которые ты испытываешь. А если учесть, что…

– Я предательница? Юлия Николаевна, скажите…

– Нет. Это природа, такое иногда случается, и ты не могла знать. Порой инстинкты берут вверх, и мы не можем с ними совладать в моменте. Ты не должна корить себя за это. И тем более чувствовать вину за его смерть.

– Но…

– Василиса, девочка моя, он взрослый человек, мужчина, альфа-вожак, который сам принимает решения и несёт за них ответственность. И если он знал, что ему осталось недолго, так может стоит, – сказать это слово по отношению к Игнатову ему было тяжело, но она должна была ради неё, – уважать его выбор. Умереть именно так.

– Это несправедливо…

– Жизнь вообще несправедливая штука, и что теперь? Винить себя в смерти, в которой ты не виновата… почему? – Василиса молчала. – Пойми, что ты имеешь право на любые чувства. Не кори себя за свои поступки. Да, кто-то сможет сказать, что ты поступила неправильно, но это не так. Никто не знает, как бы он повёл себя на твоём месте. Ты за короткий миг была вынуждена пережить многое и многое из этого тебе непонятно и незнакомо. Но позволь себе прожить эти чувства. И вот тогда ты сможешь их отпустить.

– А как же Дима…? – прошептала Василиса.

– А что Дима?

– Он же наверняка догадывается…

– Я бы даже сказала он знает наверняка, – женщина почувствовала, как девушка сжалась в её руках. – Но это не значит, что он не понимает.

– Он меня не простит…

– Что значит не простит?

– Ну как же…

– Василиса, знаешь, что для него самое главное? – она молча покачала головой. – Для него самое важное то, что ты выбрала его. Понимаешь? Он никогда не сомневался в тебе. И ты, дитя моё, не сомневайся в нём и не додумывай за него.

Дима приходил к ней каждый день и сердце его разрывалось от того, какую тоску он видел в её глазах. Они почти не говорили. Произошедшее подкосило её. Всё это время она была молчаливой и почти безучастной, она словно была не здесь, и не с ним. И это пугало Диму. Он просто ложился с ней рядом, а она, как маленький котёнок, прижималась к его боку и просто лежала, крепко его обняв. Может им и не нужны были слова. Дима всё понимал. Всё чувствовал. И всё, что его волновало, так это то, чтобы она перестала винить себя и не важно за что. Всё осталось в прошлом. Теперь они могут начать заново, с чистого листа.

Спустя несколько дней Василису выписали из больницы полностью здоровой. Её жизни больше ничего не угрожало и можно было выдохнуть. Хоть у неё и была усиленная регенерация и можно было обойтись без вмешательства медиков, но Дима настоял на полном обследовании и соответствующем уходе. Дима зашёл в её палату. Девушка сидела на кровати и сразу повернулась к нему, радостно улыбнувшись.

– Ну, что, готова оказаться дома? – спрашивает он с улыбкой на лице, прижимая омегу к себе, стараясь отогнать дурные мысли.

– С тобой я готова на всё, – прижимаясь к нему и словно оживая, говорит Василиса. Вот сейчас он видит её той самой, живой и настоящей, а не тенью самой себя. Всё придёт в норму, им нужно лишь немного времени.

Он целует её так нежно, как не снилось ни одному розовому лепестку ранним утром. Дима едва касается её губами, почти одним только дыханием, будто боится, что она рассыплется и исчезнет, словно фарфоровая кукла. Но чувствуя, как она прижимается к нему, сильнее притягивает её к себе и целует уже уверенно. Он целует так, что девушка невольно подчиняется каждому его движению, отвечает также страстно и безудержно. Сердце тает от этого, с урчанием и стонами. Она утопает в этом чувстве и получает небывалое удовольствие. Альфа же прижимает её к себе так крепко, до дрожи, словно хочет навсегда прирасти к ней. Он как будто хочет прятать её на груди от всего мира и кричать одним движением: «Моя! Только моя!»

А где-то в другой части страны теперь вновь волк-одиночка Игорь и омега на сносях, что была под его опекой, обустраивались на новом месте. Зада Игоря заключалась в том, чтобы правильно воспитать Игнатова младшего и в будущем помочь ему найти своё место в жизни.