скачать книгу бесплатно
В этот момент на него яростно посмотрела Галина. Было понятно, что она что-то знает.
– Тогда кто? – голос их матери зазвучал еще истеричнее.
– Слушайте, – моя мама устало потерла переносицу. – Как вас там?
– Екатерина.
– Да, отлично, Екатерина. Подите прочь, разбирайтесь дома. Господин полицейский, пожалуйста, помогите людям найти дверь.
Когда семья Симеренко вышла, мать встала из-за стола. Я хотела тоже подняться с дивана и бежать от ее горящих ярко-голубых глаз.
– Нет уж, Поля, сидеть, – материнский голос зазвучал низко, с угрозой. – Я вижу, ты особо одаренная. Я же подарила тебе симпатичного мальчика. С ним отрабатывай свои ощущения!
– Но я люблю…
– В этом доме – никаких слов о любви! Особенно от тебя. Я же говорила тебе, что мужчины этого не стоят. Обожай своих детей.
Она отвернулась к окну.
– Как будто ты меня…
– Ох уж мне этот переходный возраст, – мать барабанила пальцами по подоконнику. – Конечно, Полечка. Ты моя дочь. Я пытаюсь тебя уберечь от ошибок. И Валю тоже. Вы оба мне очень дороги.
Я не знала в тот момент, можно ли обнять маму. Всю свою жизнь я помнила, что она не терпела прикосновения. И хотя иногда напоминала, что любит меня, чаще все же была слишком строга.
– Ладно, иди, позови Валю, – мать обернулась на меня.
В университете я поняла, что в порыве борьбы с Галей потеряла браслет. Это осознание пришло, когда я складывала книги в сумку, а потом хотела рефлекторно поправить тонкую цепочку, которая всегда не хотела красиво лежать на запястье.
– Чего ты зависла? Пошли, – выхватил меня из раздумий Гоша.
– Браслет потеряла. Мамин подарок.
– Плохо дело. Давай поищем.
Мой товарищ заглянул под стол, поднял свой стул.
– Я знаю, где я могла обронить, – мне было неловко говорить парню целиком всю информацию.
– Тогда идем туда.
– Да это в общежитии. Иди домой.
– Вообще-то, вечер, темнеет. Я провожу.
Но Кузнечик будто задал себе цель – найти браслет. Он тащил на плече мою сумку, рассказывал, как порвал в драке рубашку, которую подарила его мать.
– Крику было, – хохотал Георгий.
– Спасибо, что проводил. Дальше я сама.
Мы стояли на уровне второго этажа.
– Ах вот где мы браслет потеряли, – он хитро посмотрел у меня. – В гостях у другой цацки?
– Ну…
– Да я понимаю. Дело житейское.
– Поэтому дальше я сама.
Из-за смущения перед Гошей я хотела разделаться с неприятным моментом скорее. Постучала в дверь Глеба и нетерпеливо толкнула ее. В кровати лежали мой парень и его сестра.
– Поля? – мне было противно ощущать свое имя на губах, которые мне так нравились.
– Что ты здесь делаешь, тварь? Что ты хочешь от нас? – пошла в наступление Галина, уронив одеяло с обнаженной груди.
– Глеб, ты что-то можешь ответить? – обратилась я к нему.
Поэт молчал.
– Это наше дело! Наши игры! – не унималась моя бывшая соседка.
– Ну, я вижу, что вы выиграли, – тогда мне эта фраза показалась хорошей шуткой в отвратительной ситуации.
– Мы до тебя доберемся! – Галя начала надвигаться на меня, укутавшись в одеяло, но я закрыла дверь.
Старалась идти, как можно скорее. На лестнице меня поймал Гоша.
– Ну, извини, мне просто любопытно, – он сверлил меня глазами.
– Что за цацка? Им там сейчас не до меня.
Георгий пошел по коридору, пришлось его догонять.
– Мир вашему дому! – я не успела остановить парня, он зашел в комнату.
Галя что-то верещала. Глеб молчал, как всегда.
– Я тут северным оленем пробегал и браслетик уронил! – Гошина труба голоса звучала очень громко. – Девушка, оденьтесь, меня мама не так воспитывала, чтобы на чужие телеса смотреть.
Я приоткрыла дверь. Мой сосед по парте защищался от Галины, которая норовила его ударить тапком. Глеб стоял бледный. Он обернулся на меня.
– Ты за браслетом? – холодно спросил он. – Он – на столе.
– Ну так бы сразу, – однокурсник забрал мое украшение. – Я – поэт, зовусь я Светик, от меня вам всем – приветик.
Гоша довел меня до комнаты, продолжая балагурить. Меня уже ждали Лена и Наташа.
– О, и Кузнечик прискакал, – удивленно протянула Наташа. – Будешь чай? У нас, правда, только три чашки.
– Да я с ладошки похлебаю.
В тот момент мне очень хотелось сидеть в нашей маленькой, но шумной компании. Тонуть в звуках смеха, делить чашку с Леной, пытаться забыть странную любовь Глеба. Тогда я была согласна с мамой: мужчины не стоили слез и внимания.
Максим
– Я тебя ненавижу, – мой муж говорил это спокойно, его лицо не выражало эмоций.
– И тебе доброго утра, – на самом деле каждый наш день начинался примерно так.
Максим сидел на постели, чуть ссутулившись, будто на него свалилась тяжесть земного шара. Я стояла у большого зеркала и причесывалась. Параллельно через отражение изучала игру света на его голых плечах и руках.
– Не смотри так, – мужчина натянул одеяло повыше, прикрываясь от моего скользящего взгляда.
– Как? – я повернулась под таким углом, чтобы больше не встречаться взглядом с супругом.
– Ты постоянно так смотришь…
– Я, может, хочу написать твой портрет. Поэтому изучаю.
– Ты можешь больше не приходить? – его голос был похожим на выжженую степь, сухую и безжизненную.
– Ты знаешь, что это невозможно.
Я тоже ненавидела Максима. Я была бы не против больше не приходить жить в эту квартиру, обставленную по вкусу его матери, не вести неприятных речей. Но у меня была совсем не радужная альтернатива.
После истории с Глебом меня все-таки достали. Галя распустила грязные слухи, якобы я к ней приставала. Конечно, это все бродило по университету в виде досужей болтовни. Вместе с ними из уст в уста переходили и повести про то, что Глеб тоже не совсем традиционных взглядов на любовь. Поэтому мое общение с ним выглядело в глазах студентов и преподавателей преступлением. Я почему-то думала, что лучшим выходом будет молчание. Тогда не знала, что при каждом учебном заведении есть наблюдатели. Их еще называют ПИН – представители интересов нации. И "пинки" нашего вуза посчитали своим долгом прислать мне желтое письмо. Это приглашение на экспертизу. Все до мурашек боятся этой процедуры, потому что истрактовать результаты процедур могут по-разному.
– Не бойся, Поля, – меня успокаивала мать, поглаживая по спине. – Мы все устроим.
– Что устроим? – я сделала вид, что не понимаю, к чему она клонит.
– Ну, помнишь тетю Аглаю Зеленчук?
– Ну да. Твоя подруга по Ольхону.
– Мы пригласили ее с семьей на свадьбу Вали. Заодно познакомишься с Максимом, ее старшим сыном.
– Но…
– Знаю про все твои "но"… Но сейчас ты доигралась в любовь, – она смотрела серьезно. – И чтобы тебя не забросали желтыми письмами, стоит поскорее выйти замуж.
– Но ты же сказала…
– Одна экспертиза – это не страшно. Это когда на детекторе лжи… – мать порывисто встала с дивана и начала прохаживаться по кабинету. – А вот следующие проверки намного неприятнее. И они последуют, будь уверена. И потом будешь проходить искусственное оплодотворение каждые два года. Хочешь жить так? Зато в перерывах между родами – люби, кого хочешь. Красота!
Я уставилась на ее сердитое лицо.
– Я тебя не для этого рожала, – изрекла свою любимую фразу мать.
– А я не просила меня рожать, – я хотела встать.
– Я сказала: выходишь замуж следом за Валей. Ничего не знаю. Тогда тебя только на детекторе лжи опросят и отстанут.
– Я не знаю…
– Ты никогда не задавалась вопросом: где твои родные тети, дяди? У меня была сестра. И она умерла на пятых родах. Она тоже доигралась в любовь.
Аргументы были железными. Я была безумно напугана. И на свадьбе брата едва ли могла веселиться. Когда ко мне подошла тетя Аглая со своими детьми и мужьями, я с трудом держала вежливую улыбку на лице. Да, Максим был симпатичный. Но я не представляла его рядом с собой. Нас посадили вместе, чтобы мы общались. И по виду моего компаньона я понимала, что тоже не произвела феерического впечатления.
– Налей мне шампанского, пожалуйста, – я выбрала идеальную фразу для общения.
– Да, шампанское хорошее, – Макс изучил этикетку на бутылке, потом начал ее открывать. – Я тоже себе налью.
Тогда все, что нас связало – это бутылка напитка, который бьет в голову. К середине торжества мы уже были на одной волне опьянения. Я истерично смеялась над каждой шуткой ведущего. Максим заботливо подливал шампанского и подавал закуски.
– Мне сказали, что ты режиссер, – у мужчины заплетался язык от выпитого, поэтому ему нелегко давалось последнее слово.
– Да. А ты – архитектор? – я была тоже пьяна, в этом состоянии я не выговаривала букву "р".
– Ну да. И как тебе кинематограф?
– Это моя мечта, – я махнула рукой чуть не уронив вазу с цветами.
– Ммм, – понимающе протянул Макс – Классно.
На второй день свадьбы мы сразу начали с алкоголя, потому что снова предстояло общаться. В полубессознательном состоянии я видела только симпатичного мужчину. И потом: он ходил на кухню за второй сырной тарелкой для меня. Мне тогда этого хватило, чтобы внутренне смириться с договорным браком. Все же человек проявил интерес и заботу. И мама мне сказала, что у его семьи есть своя выгода в наших узах. Поэтому я даже согласилась сходить на свидание для соблюдение всех приличий. Мужчина и женщина перед помолвкой должны несколько раз показаться вместе в обществе. Максим пригласил меня в ресторан.
– Ты же любишь шампанское? Или, может, закажем что-то другое? – он говорил, изучая меню.
– Можно для разнообразия вина.
– А что для закуски?
– Сыр.
Мы так и провели два часа за обсуждением вкусовых качеств сыра с плесенью. От волнения выпили две бутылки белого полусладкого. Во второй раз я и Максим посетили балет. Хороший вариант, если вам нужно пойти на свидание, но не о чем поговорить с кавалером или леди. В театре особенно не поболтаешь. Больше времени на ухаживания и притирку нам не дали. Нужно было торопиться с торжеством.
На экспертизе по ориентации я была расслаблена. Ощущение, что все устроится, придавало уверенности.
– Как звали вашего первого мужчину? – спрашивал беспристрастным голосом человек с серым лицом.
– Егор.
– Сколько вам было лет, когда вы его повстречали.
– Пятнадцать.
