скачать книгу бесплатно
Парень отступил от меня, хотел выйти из моей комнаты, но потом вернулся.
– Хорошо, я скажу тебе правду. Мою уродливую, как умирающий в канаве бродяга, правду. Я сбежал от третьего мужа матери. Он несколько лет подкладывал меня под молодых девушек. Аргументировал тем, что им нужен опыт, а нам – деньги, – в распахнутых глазах собрались слезы. – И самое страшное, что мама была не против. Тогда я подумал, что лучше уйти из дома. Но я не смог найти работу, бродяжничал, пока не дошел до Иркутска. А здесь за мной увязались полицейские. Что мне оставалось делать? Мне нужно было укрытие. Увидев вывеску "Мулен Руж", я подумал, что это лучший выход. Ведь я… Я привык к своей грязной роли.
Он отвернулся и закрыл лицо рукой.
– Да, твоя история ужасна, – я не могла подобрать слова, чтобы выразить сочувствие и не задеть его гордость.
– Прости меня, – его голос звучал глухо.
– За что? – я положила руку ему на дрожащее плечо. – Ты ни в чем не виноват. И в конце концов, я живу под одной крышей с двумя десятками жрецов любви. И всех уважаю. Эта тоже работа, она тоже важна.
– Ты так говоришь, потому что жалеешь.
– Нет. Я люблю тебя!
– Нет, не говори этого, – он приблизился ко мне, – я не заслуживаю…
– Заслуживаешь, – я приложила пальцы к его губам.
Я словно погрузилась в один из своих снов. Егор отнял мою руку и начал целовать требовательно, быстро, горячо. Я растерялась, но потом решила, что пусть все идет своим чередом. Утром мы проснулись в моей постели под шалашом из одеял. Мой возлюбленный ласково покрывал поцелуями мои руки.
– Ты настоящая, ты нежная, ты самая любимая, – шептал он. – Если тебе не понравилось, если ты больше не хочешь меня видеть… Я приму эту казнь.
– Ты такой глупый, – смеялась я.
Тогда мне казалось, что это любовь на всю жизнь и что расставание с Егором разобьет мое сердце. Но его порвали в клочки раньше. В очередной раз на построении в смотровой управляющий сказал Феликсу, чтобы он собирал вещи.
– На Колыму поеду, – спокойно сообщил мне проститут. – Там добыча золота, нужны рабы.
– Но как же я? – по моему лицу текли горькие слезы. – Ты обещал сняться в моем фильме. И мы…
– Моя Феллини, – мужчина погладил мою щеку. – Это жизнь. Она такая. Она бьет нас наотмашь, но нужно держать удар и отвечать. Слышишь? Не терпи унижений, не давай себя обманывать.
В комнате матери я кидалась вещами и орала:
– Не отдавай Феликса! Он мой друг!
– Ты все еще маленькая и глупая, – ответила она, сверкая глазами. – Он уже ни на что не годен. Его продали еще твоему отцу пятнадцать лет назад. Феликс истрепался.
– А кто будет со мной дружить?
– Друзей и любовников надо искать среди свободных, – отрезала мать. – Иди займись чем-нибудь полезным, наконец.
Я захлопнула за собой дверь. Рыдала, не прекращая. Своего отца я почти не видела. Потом он вовсе умер. И мне нужен был кто-то рядом. В тот момент я поняла, что моим самым большим везением стало, что Феликс увидел во мне дочь, о которой мечтал. С ним я читала исторические драмы, мечтала о кино, чувствовала себя за под защитой от безразличного мира. Во время прощания проститут вручил мне книгу об Андрее Боголюбском.
– Я думал, вместе почитаем. Но теперь она нужнее тебе.
Я храню подарок и сейчас, перелистываю, рассматривая вздувшиеся страницы от слез, закладывая между ними листы с воспоминаниями об уходящей жизни.
Егор утешал тогда меня, как мог. Он использовал все ласковые слова, которые знал, нежно меня обнимал, стерег мой сон по утрам. Тогда я поняла, как важно умело скрывать свои чувства. Второй потери я бы не выдержала. Я привязалась к Егору еще сильнее. Теперь с ним я читала книги и смотрела на звезды. Но теперь это созерцание затягивалось, продолжалось поцелуями и клятвами в вечной любви до утра.
– Я ничуть не лучше тех самых девушек, которые платили твоему отчиму, – проговорила я в очередное нежное и неспешное утро.
– Теперь ты глупенькая, – лицо любимого на подушке было так близко. – Я же не могу без тебя жить.
– Тогда давай сбежим.
– Хорошо!
Я продумывала план, как можно незаметно покинуть публичный дом. Наконец, Егор предложил связать одеяла, которые служили нам крышей во время наших ночей. Спускаться мы должны были из моего окна, потому что апартаменты проститутов были защищены от побега решетками. В очередной раз мой любимый должен был специально нарваться во время плотских утех с очередной клиенткой и получить увечье. Это означало свободу на следующую ночь. У него все получилось. Парень ходил с фингалом под глазом. И в назначенный час я услышала тройной стук в мою дверь. Я с порывом распахнула ее. Но там стояла моя мать.
– Ну, привет, Полина. Одеяла связала?
– Что? – в моей голове смешались мысли, я не понимала, как она раскрыла наш план.
– Сбежать – это сильное заявление. Ты бы, конечно, показала бы мне свой характер. Молодец, – мама зашла ко мне.
– Я… Я люблю Егора… – я больше ничего умнее и лучше тогда не придумала.
– А он тебя – нет. Завтра попрощаешься со своим красавчиком.
– Не списывай его, нет! – я схватила ее за плечи и затрясла.
– Да кто ж его спишет? Он свободный человек. Почти.
– Что? – я отпустила мать.
– Тебе нужно было выпустить пар и приобрести опыт. Я не хотела, чтобы ты путалась с рабами, поэтому решила нанять хорошего парня из эскортников, – мама попыталась прикоснуться ко мне, но я отстранилась.
– И сколько получил его отчим?
– Он сам забрал деньги. И ни с кем из клиенток не спал. Мы просто разыграли все, чтобы было правдоподобнее.
– Уходи! – я заткнула уши. – Я тебя не слышу!
Утром я была без сил от слез, но все равно хотела посмотреть в его глаза.
– Сколько стоят твои услуги? – процедила я сквозь зубы вопрос, мы стояли на пороге.
– Я люблю тебя! – он словно продолжал играть свою роль.
– Сколько ты взял?!
– Нисколько…
– Ему просто нужно поскорее жениться, – пояснил Валя, открыв дверь. – Все, ты свободен.
Егор бросил взгляд на прощание, но я отвернулась. Последующие дни я просто пыталась забыться. Для этого нужно было отвлечься, сконцентрироваться на чем-то другом, а у меня не получалось. Все напоминало о Егоре. Он все еще снился, мельтешил перед глазами. Я сожгла свой рисунок, который оставил парень. И все равно не становилось легче.
–Я тебя ненавижу! – проклинала я Егора каждую ночь.
А потом мне попалось на глаза приглашение на свадьбу на имя матери. Открыв его, я прочла: "Уважаемая Анна Аистова! Ждем вас в ресторане "Небеса" на торжестве бракосочетания Марины Галковой и Егора Жубина". Это была постоянная клиентка "Мулен Руж". Я часто ее видела, она иногда приносила мне конфеты. Поэтому мама разрешила пойти с ней.
– Что ж, дорогая моя, – она поправила мой пиджак. – Хорошее решение. Так ты сможешь убедиться, что мужчины не стоят слез.
– А чего стоят? – мрачно поинтересовалась я.
– Прагматичного отношения, – мама пыталась улыбаться, но взгляд у нее был не добрый. – Едва ли хоть кто-то, кого ты еще встретишь на своем пути, будет достоин глубоких чувств. Люби себя. Так проще.
Возможно, это был дельный совет. Но на тот момент я просто хотела убедиться, что Егору без меня плохо. Я была слишком юной, слишком глупой. Оглядываясь назад, на этот эпизод, я жалею себя. Не больше.
В первый день свадьбы Егор был молчалив и печален. Все поднимали бокалы, желали счастья. Невеста была старше жениха на десять лет, но вполне хороша собой. Я выдержала всего один час и ушла. На второй день на мое удивление происходил ритуал нашего странного времени. Егор преподнес Марине букет из синего шиповника, как символ, что они скрепили брак первой ночью, и жених был чист. Невеста была весела, она приняла цветы и показала всем платок гаранта, смоченный синими слезами невинности. Большая часть гостей аплодировала. Но вдруг из-за крайнего справа стола встала бледная девушка и прокричала:
– У него текли синие слезы и со мной!
– И со мной! – прозвучал озадаченный голос из другого конца ресторана.
– Со мной не текли, – с усмешкой проговорила я, направляясь к выходу.
Глеб
В нашем мире после распыления вирусов и особых веществ, стали распускаться только черные, белые, синие или голубые цветы. У нас много странностей. Я бы с удовольствием запечатала бы свой дневник в капсулу времени и отправила бы его в прошлое. Может, предки испугались бы нового дивного мира и не стали бы воевать.
Мне страшно хотелось, чтобы так и было. Мы бы жили спокойно и непринужденно. Чтобы безумные вожди не брали в руки все, в том числе право людей жить так, как получается. Но я жила в эпоху, когда требования были строго прописаны и выверены за два века. Мужчина должен быть идеально здоровым и девственным. Как появились синие цветы, так и проявилась странная мутация: метки под нижними веками у мальчиков. Во время первой ночи с женщиной они растворялись, вызывая синие слезы. И правительства разных стран, не сговариваясь, увидели в этом какой-то сакральный знак. И во второй день свадьбы без платка с синими слезами брак мог не состояться. Я же не видела ничего особенного в девственности.
– Ты испортила жизнь перспективному мальчику, – отчитывала меня мать, сидя за рабочим столом.
– Он сам захотел.
– Он не понимал, что происходит, – она была сердита.
Я просто не жила по ее подготовленному плану. Если вам кажется, что ваши родители слишком давят на вас, пытаются контролировать или мешают жить, то вы еще не видели мою мать. Со стороны она казалась демократичной, возможно, заботливой. Она всегда носила деловые костюмы – привычка после чиновничьей должности. Очень любила розовый и красный цвета. Они были повсюду, вызывали у меня тошноту от своего постоянного присутствия в моей жизни. Поэтому я полюбила синий и все его оттенки.
– Нет, я, конечно, тебя прикрою, договорюсь с родителями Владика, – мама терла виски. – Помогу там его женить. Но это если тебе он не нужен.
– Нет, не нужен. Мне никто не нужен, – я стояла на пороге семнадцатилетия и думала, что уже все знаю про свою жизнь.
– Ну, у него хорошая семья.
– Нет.
– Ты постоянно перечишь! – мама встала со своего места и хлопнула ладонью по столу.– Я знаю, как надо!
– Просто прикрой меня, пожалуйста.
Влад, мой одноклассник, постоянно нарывался. Если еще в пятнадцать лет у меня были чистые помыслы на его счет, то уже в шестнадцать я смотрела на жизнь под другим углом. Я видела: он заметил, что нравится мне. Влад постоянно вел себя так, будто позировал. Обязательно оглядывался на меня, проверяя, смотрю ли я на него в нужный для него момент. Говорил намеками. Но мне уже было понятно: он пытается вести игру. "Спасибо, со мной уже поиграли", – злобно думала я в ответ.
Поэтому после тестов и выпускных я просто пригласила одноклассника домой. Спрятала бутылку вина в тайнике под окном. Матери не было дома, Валя ушел на свидание с будущей женой. Поэтому некому было остановить нас. Я показывала парню созвездия, он подливал вина в бокалы.
– Я тебе нравлюсь? – его карие глаза смотрели с вызовом.
– Очень, – на самом деле я надеялась, что он не придет или не будет пить.
– И ты мне тоже. Может, мы поженимся?
В этот момент я с трудом сдержала смех. Пришлось притвориться кашляющей. И наверное, моя комната была заряжена на разврат, потому что Влад начал целоваться первым. А я просто подействовала машинально.
– Понимаешь, ты его испортила, – увещевала мать, уже присев передо мной на край стола.
– Ну, я тоже пока не очень разобралась…
– Не смеши меня. Мы все проходили в школе анатомию.
– Нуу… я не разобралась со своими ощущениями, – я охотно играла роль, которую мне задала мама в подростковом возрасте.
– Раз так тебя интересует девственность, я тебе дарю новенького, – ее глаза источали ехидство.
– Я не хочу.
– Нет уж. Я знаю, как лучше. Лучше уж возьми того, кому нечего терять.
– Ты уже позаботилась обо мне, – я впервые за свою короткую жизнь позволила себе саркастический тон. – Спасибо.
– Зато ты извлекла урок. И сейчас не надо мне наживать проблемы.
В комнате меня ждал тот самый новенький. Ему можно было дать лет восемнадцать.
– Здравствуйте, госпожа, – пролепетал растерянный молодой человек, опустив глаза.
– Привет. Не зови меня так. Бесит.
– Простите.
– Меня зовут Полина, – я взяла его за руку и потрясла, пожимая. – А тебя?
– Как назовете, Полина.
– Я тебя назову твоим именем. Слышишь?
– Анатолий.
– Такое красивое имя скрывать, – я пыталась разрядить обстановку неловкости. – А как ты сюда попал?
– Меня привела мама.
Мне до сих пор хочется каждому человеку, отдавшему свое дитя в публичный дом, выжечь клеймо на лбу. Но тогда я просто представила, что моя мать отдала меня или Валю в рабство. Какая бы она не была авторитарная, она бы так не поступила.
– Понятно. Ну что ж ты стоишь? Садись. Тебя покормили? Не бойся, посмотри на меня. Пока что ничего страшного нет, – я насильно посадила Толю на стул, подняла его лицо на себя. – Пока ты со мной, все будет нормально.
