Водка

– Скажи, если малыши гиены остались сиротами, им нужно помогать выжить?

Моя реакция – естественная для любой женщины: “конечно”.

– Но ведь вырастут гиены!

Он умел находить во всем неординарный, непредсказуемый угол зрения. С ним всегда было интересно. Видел, чувствовал, понимал корень вопроса. Не мог согласиться с равнодушием к чужому горю. Не понимал гордости за сиюминутную победу. Равнодушие, алчность, хамство – вот его первые враги. В общем, его ум был настоян на совести. Говорят, что это мудрость. Казалось бы идеальный мужчина. Но все это – когда трезв. Сколько боли и обиды оставалось в его душе после встреч с дочерью. Все, что презирал, все, что вызывало чувство отторжения, оказалось у повзрослевшей Гали. Тряпишница до алчности. Он говорил, что она в Украину перевезла половину магазинов Ганы. Зачем? Ее жизнь от этого не стала интересней, отношения в семье не стали теплее. Зачем? А главное, алчность оказалась первой и главной точкой отсчета человеческих отношений. Анастас сделал для нее все, что мог: хорошее образование ей, а ее мужу пятилетнюю командировку в Гану. Не успели приехать – квартира в Днепропетровске и хорошая должность для уже не летающего зятя. В Гане он работал инструктором. Пять лет беззаботной жизни, потому что сын присмотрен и на полном обеспечении умного и ответственного дедушки. У этих пяти лет было одно большое достоинство – не пил. Не мог, не имел права. А уж потом…

Алкоголь зачеркнул все. И в первую очередь благодарность и теплоту дочери.

Клава как будто прочитала поток моих мыслей.

– Елизавета Михайловна, но как же так?

– Как?

– Не проститься, не проводить в последний путь. От них же ничего не требовалось.

– Во-первых, они не знали, что от них ничего не требуется, а во-вторых, память о беспробудном пьянстве выжигает все самые лучшие воспоминания.

– А вы?

– Я не была его женой. У нас не было общего дома, общих финансов, общих бытовых проблем.

– Но он ведь много вам помогал?

– Помогал, как знакомый, а не как хозяин. Это разный поход.

– Я понимаю.

– А кто сообщил Гале о его смерти?

– Тетя Тоня.

– Позвонила?

– Да.

– И что?

– Трубку взял зять, молча, выслушал и сказал, что все передаст.

– Так может, не передал?

– Передал.

– Откуда вы знаете?

– Я видела на кладбище Галину подругу с букетом очень темных роз.

– Ее не было на поминках?

– Нет. После похорон я пыталась найти ее на кладбище, но она исчезла.

– А может, причина ее появления в другом?

– В чем?

– Может, это одна из его последних пассий?

– Нет. Не думаю.

– Вы забываете о неисчерпаемом обаянии вашего брата.

– А возраст? Нет-нет. Наверно, мне хочется верить, что цветы были все– таки от Гали.

Мы опять замолчали. Я подумала, что не стоило ему бояться резких разговоров с взрослой дочерью. Понимаю: боялся потерять ее. Но ведь все равно дети уходят в свою жизнь. От успокоительных слов у них в душе почти никогда не поднимается ни тепло, ни нежность. А от слов высказанных резко, но дающих нужную информацию, остается два чувства. Первое: пропадает желание говорить поучительно и явно лгать, и второе: с резким тоном все усваивается больнее, но лучше.

– Но ведь у вас, мне кажется, не осталось такой горечи?

– Осталась. Вы не представляете степень унижения, опустошения, лжи и пустоты.

– Не понимаю.

– Чтобы понять, с этим нужно столкнуться близко-близко, долго-долго. Переживать годами минуты горечи и безнадежности.

– Но ведь Тасик был прекрасным человеком?

– Был, когда трезв.

– Разве он позволял себе лишнее?

– Давайте договоримся так: я не была его женой, у меня не было супружеских обязанностей. Наверно, поэтому я сегодня пришла. Просто закрыла на замок ту далекую, никуда неисчезнувшую боль, оставила в сердце только теплое, хорошее, светлое, что было между нами – и пришла.

– Спасибо.

– Ну, что вы! Этот человек был долго в моей жизни. И скажу вам откровенно: у меня с ним были такие минуты счастья, которых больше никогда ни с кем не было и не будет.

– Но ведь Галя – дочь!

– У нее, если мне помнится, есть еще и мама, на которую она очень похожа.

– Нет. Она похожа на Тасика.

– Я имею в виду не внешнее сходство, а жизненные предпочтения.

Мы опять замолчали. Ну, что мне объяснять умной Клаве? Она и без меня все знает. Я пересказала ей вопрос о гиене. Думаю, все поняла. Потом распростились, обещая перезваниваться. Хотя каждый из нас точно знал: этого никогда не будет.

11

Дорогая Мишель!

Ты заметила, что мы, достопочтимые дамы, очень уж разговорились о любви. Увы, но чаще всего о ней говорят тогда, когда ничего не делают. Правда, я слышала, что ничего не делают в ожидании. Ну, так что? Ждем-с? Только чего? А может, еще придумать кого? Впрочем, чего это я записала Тебя и себя в безнадежные? Это только глубокие старики и старухи выражают свои чувства исключительно нежностью. Заметь – нежностью, а для всех остальных никто не отменял сексуальное возбуждение. Господи, я сама от себя не ожидала таких фривольностей. Но ничего исправлять не буду. Видишь, я еще и такая. То есть, разная.

Чего кокетничать, человек живет чувствами. Мы слишком много уделяем времени, внимания и сил материальной стороне вопроса. А ведь это только топливо для нашей энергетики.

Всю жизнь не переносила моралистов. А главное, не верила. Может быть благодаря им, расцветает пышным цветом аморальность, которая, в первую очередь, выражается в демонстрации секса. Моралисты указывают всем и вся, и выдают за общественное мнение: женщина должна знать аксиому, имя которой супружеская верность. Никогда не могла понять, что подразумевает это словосочетание. Ведь мужчины, делая свой выбор, чувствуют, что эта женщина будет ему хорошей подругой, советчицей, хозяйкой его дома и матерью их детей. Но вряд ли у мужчины в душе в момент предложения руки и сердца возникает желание до конца дней смотреть и видеть перед собой только одну эту женщину. Не думаю, что он выбирает сам себе единственное окно для обзора, для впечатлений и утех.

А женщинам предлагают совсем другое. Мне всегда было интересно, мужчину устраивает физическая верность с равнодушным выражением лица?

Я опять возвращаюсь к специфическим отношениям в наших семьях. Нежность, верность, понимание – все это гибнет от повсеместного пьянства, хамства (это слово обозначает неуважение, невоспитанность и равнодушие).

Помнишь, я говорила Тебе, что группа, с которой тогда путешествовала по Европе, оказалась на удивление дружной и доброжелательной. Люди были разные по возрасту. Много супружеских пар. Но, правда, много путешествующих в одиночку, как я. Был общий уровень интереса, и это объединяло.

Я подружилась с одной семьей приблизительно моего возраста. Он красавец-банкир, она очень худая, уставшая, но хорошо одетая – врач. Внешне их отношения были достойны. Но мне казалось, что я присутствую на каком-то хорошо отрепетированном спектакле. У нас сложились хорошие отношения, но те, которые не должны приводить к большим откровениям. Я ошиблась: эта женщина рассказала в течение поездки всю свою биографию, в которой было достаточно много непривлекательных моментов. Это к слову о морали и нравственности. Я не могла понять: зачем? Наверно, человеку все-таки нужно когда-нибудь выплеснуть все, что на душе. Поэтому чаще всего откровения происходят в поездах и самолетах. Вероятность встретить еще раз в жизни собеседника равна нулю.

Я никогда больше не сталкивалась с этой семьей. Она рассказывала о профессорах мединститута, которые совращали молоденьких первокурсниц, о том, какие оргии устраивались в студенческих общежитиях (Ты знаешь, что такое общежитие в нашей стране?). Рассказывала о первом женихе, жителе одной из прибалтийских стран. Ты никогда, я уверена, не слышала о том, что в Советском Союзе все, кто жил в Эстонии, Латвии и Литве, относились ко всем жителям страны как ко второму сорту. Эта женщина не избежала участи соотечественников. Несостоявшаяся свекровь, не очень подбирая слова, сказала, что русская невестка их семье не подходит. А может, “добрые” люди донесли до ее ушей информацию о веселой молодости претендентки.

Потом были подробности жизни в Сибири. Может, Ты когда-нибудь слышала о том, что в 60-70годы через всю страну строилась железная дорога БАМ. Это Байкало-Амурская магистраль. Там она работала врачом и даже имела свою квартиру. Нравы студенческого общежития царили на главной стройке страны. Хотя я думаю, что там было все более жестко: ведь самые тяжелые работы в вечной мерзлоте выполняли заключенные.

Потом она приехала в Киев, начала работать в какой-то больнице, и решила, что пора выходить замуж. Видно, что в молодости была хороша собой. Жених нашелся быстро, только опять родители были против. Но у жениха был брат. Видимо, в самом деле, была хороша, потому что брат тоже предложил руку и сердце, но, уже не считаясь с мнением мамы и папы. Вот это и был красавец, муж, банкир. Мне всегда казалось, что у каждого мужчины в глубине души есть какой-то самый привлекательный образ женщины. Своя Галатея. И он уже заранее чуть-чуть любит ее. А может, и не чуть-чуть.

У них двое взрослых детей. Но за все эти годы отношения с братом так и не наладились.

Я еще тогда задавала себе вопрос: любовь этой женщины стоила таких жертв? И любовь ли? Сколько в жизни пришлось встречать людей, которые разрушали первый брак во имя новой любви. Проходили годы, и от любви оставалось, в лучшем случае, равнодушие.

Интересное получилось письмо. Начала “за здравие”, а закончила не пойму чем.

Лизет.

12

Милая моя Мишель!

Боже мой! Что с Тобой происходит? Ты стала так близко к сердцу принимать чужие горести. Знаешь, эгоизм не самое плохое человеческое чувство. Оставь свое сердце себе. Я вижу, Ты отодвинула от себя собственные сердечные порывы и внимание мужчин. Кстати, что-то я давно ничего не слышала о Серже? Где он? Опять в многомесячном путешествии или очередная ваша размолвка? Возвращаясь к Твоим страданиям, могу сказать только одно: большинство женщин переживает мужей. Для одних заканчивается жизнь со смертью мужа, другие получают освобождение, считая семью маленькой тюрьмой. Третьи начинают слишком усердно помогать детям, которые чаще всего об этом не просят.

Я поняла, что Твоя знакомая достаточно обеспеченная женщина. Детям достанется немало. Не знаю, как в Бельгии, а у нас это огромная проблема. Очень плохо с чувством меры у родительской любви. Часто дети вырастают скрытыми, а иногда и открытыми врагами родителей. Все очень просто. С детства – что хочешь и бесплатно. Не нужно прилагать никаких усилий. Привычка с ранних лет: все, что хочу, “само” идет в руки. А папа с мамой угождают, радуются, спрашивают: чего еще хочет малыш? Проходит совсем немного лет и подрастающий наследник уже требует, не представляя, что может быть иначе. И опять же никаких усилий. А потом родители стареют, но продолжают быть источником дохода уже для молодой семьи. Все есть у стареющих людей. Но им уже много не надо. А молодые, имея все бесплатно, могут много лет жить легко, беззаботно, богато, не утруждаясь.

Так может, Твоя знакомая больше мешает детям, чем помогает? Посоветуй ей посмотреть на свою жизнь под другим углом зрения. Жизнь для себя, а не в угоду другим. Пусть даже самым близким.

Мишель! Может, я ошибаюсь, и в европейских обеспеченных странах нет таких проблем у детей и родителей? Может, просто другой подход к воспитанию? Мне очень понравилось высказывание одного француза: до 21года ребенок не должен знать, что он из обеспеченной семьи, после 21года должен обязательно знать, что он из обеспеченной семьи. Видимо, французы все точно просчитали: 21год – это крайний срок, когда человека можно научить трудиться.

Ну, что я все о грустном. В конце концов, мы имеем хороших внимательных детей. А недостатки, недомолвки и недопонимание – это естественные чувства в человеческих отношениях.

Давай, лучше, поговорим о счастье. Не так часто, к сожалению, мы произносим это слово. Только каждый понимает его по-своему. Для одного – это любовные утехи, для другого – успех в карьере. Ты видела когда-нибудь лица людей, получивших большое наследство? Для меня – рождение сына. А для Тебя?

Жизнь как-то текла своим чередом: росла, взрослела, школа, институт, работа. И вдруг! Я узнала, что буду мамой. В один момент “я” превратилось в “мы”. В одном теле. Все эти месяцы были таким счастьем. Я гладила постоянно животик, я прислушивалась и наслаждалась, когда мой сын стучался ножкой изнутри. Мне так хотелось его увидеть поскорей! Какой он? Для меня тогда все потеряло смысл – я ждала новую жизнь. В ней все было в первый раз: улыбка, зубик, первый шаг. Помню, так тогда спешила. Все хотелось скорей: улыбнись, протяни мне ручки. Несмотря на усталость, болезни, бессонные ночи и слезы, было ощущение ежедневного счастья.

Это было так давно. До сих пор помню протянутые ко мне ручки и тихо-тихо “мама”.

Я уверена, Ты согласна со мной, женщины никогда, до конца своих дней этого не забывают.

Мишель! Улыбнись. Я так и не поняла, когда и на сколько дней Ты собираешься с подругами в Париж?

Лизет.

12

Милая Мишель!

Я уже ждала от Тебя письмо, ждала новостей и раздумий.

Вижу, Ты не изменяешь своим предпочтениям и с приятелями изредка проводишь время в том кафе на старой площади. Вы были там днем или вечером? Днем так много туристов, так шумно! Я вспоминаю, мы тогда почти не слышали друг друга. Не знаю, что привлекает других в Брюсселе, а я обожаю маленькие улочки, которые отходят от площади. Особенно те, на которых расположены шоколадные магазинчики. Даже, если не заходишь в них, идешь по улице, и шоколадный запах обволакивает. Мне так нравится рассматривать в витринах кружева. Меня восхищают даже не сами кружева, а то, как гармонично оформлены витрины. В Брюсселе, вообще, невозможно оторвать взгляд от витрин любого магазина. Что бы ни представлялось: все расположено со вкусом и невероятно привлекательной логикой. Но русские кружева мне нравятся больше.

Недавно показывала фотографии Бельгии своим знакомым, и опять вспоминалось все. Особенно умиляют виды кафешек, где мы сидели, базарчик сувениров у фонтана. Я с таким удовольствием и благодарностью надеваю подвеску, которую Ты мне подарила. Она всем очень нравится. Кстати, недавно увидела точно такую же на шее диктора центрального телевидения.

Помнишь, того молодого красивого албанца-официанта, который обслуживал нас? Я так до сих пор и не поняла, почему он напросился сфотографироваться со мной. Могу сказать только одно: эта фотография (красавец-официант и дама “зрелого” возраста в брючках, курточке и фуражке за столом открытого кафе) вызывает обязательные комментарии. Разного толка.

Я часто вспоминаю, как в первый же вечер в Брюсселе вышла из гостиницы приблизительно в 9 часов, и пошла в поисках кафе: хотелось поужинать. В одних – видела дорогое убранство: это было явно не по моему карману ( Ты понимаешь такие типично русские выражения?). Следующее – уж очень интимный антураж, и две-три парочки. Дальше – какой-то огромный негр зазывал в непонятное помещение (так казалось с улицы). Хотя надпись гласила “caffe”. И наконец, в одном огромном окне я увидела компании молодых людей за столиками. Там витал дух тепла, оптимизма и доброжелательности. Еле-еле объяснила официантке, что хочу поесть. Я ела очень медленно: не хотелось идти в гостиницу. Не понимала ни одного слова, хотя все говорили достаточно громко. Это их город. Мне было так хорошо. И тогда, впервые в Европе, мне пришла мысль: как жаль, что это не мой город.

Я никогда не рассказывала Тебе о повседневной жизни в наших городах. Мы с Тобой почти всегда делились впечатлениями и чувствами о событиях в собственной жизни. Которая бежит с бешеной скоростью, в первую очередь от однообразия.

Я часто вспоминаю, как после перерыва в один год (после рождения ребенка), ранним утром вышла из дома и не спеша пошла на работу. Вспоминала это потому, что остались в памяти свежие впечатления. Ежедневность, к сожалению, убивает их. Рано. Большой город почти еще спал, поэтому – тихо. Изредка видела заспанных дворников. В общем, город в предрассветной тишине. Такое состояние души и природы может быть только в деревне. Мне это нравится, но не часто. Я – человек города. Не раз встречала людей, которые восторгаются рассветами, лугами, стогами сена (Ты, наверно, не знаешь, что это?), дождливыми лесами.

Видимо, внутренний мир каждого из нас приспособлен и гармоничен только в определенных условиях жизни. А может, главное предпочтение – место, где ты родился.

В деревне больше равномерности жизни.

А город суетлив. Спешим на работу, спешим с работы. И везде нас сопровождает шум, общество, искусственность, увеселения, развлечения, транспорт. Спешим на– встречу друг другу. Возвращаемся поздно в свои цивилизованные “норы”, то есть, квартиры. Спешим видеть и узнавать.

Но ведь в молодости мы видели ночное небо и звезды, которые светили и освещали. Мы ждали, когда уснет город, уснут окна и фонари. Я думаю, что и сейчас молодые люди да еще странные чудаки обязательно провожают закат и встречают рассвет.

Я опять написала длинное письмо. Надеюсь, что мои мысли в письменном виде не утомили Тебя. Пиши мне все и много. Я так люблю получать новости о Тебе и о Брюсселе.

Лизет.

14

Мне кажется, что профессию летчика выбирают не просто сильные и мужественные мужчины, а еще обязательно неисправимые романтики, которым мало смотреть на небо. Им необходимо до него дотянуться. Им нужно увидеть Землю сверху. Просто они, такие сильные, в этом не признаются. Жаль, что их сила и смелость идет от чувства обесцененности жизни. Интересно, они знают, что трусость – это следствие ложного преувеличения ценности этой же жизни.

Анастас к моменту нашей встречи уже лет десять не летал. Но воспоминания о небе были для него, наверно, самые сладкие. Говорил, что летал во сне, что снились странные, непонятные, необъяснимые события. Он так эмоционально и так красочно их описывал, что они до сих пор остались в моей памяти. Ему снился полет над таинственной поляной. Вокруг лес: густой и темный. Видимо, беззвездная ночь. Поляна освещена очень ярко. Непонятно чем. Он направляет свой самолет, и садится прямо в центре освещенной части. А когда выходит и оборачивается, то понимает, что прилетел не самолетом, а на каком-то плоском, непонятном аппарате. И первая мысль: как же отсюда улететь назад? На чем? Ведь не знает, как управлять “этим”.

Тасик говорил, что такой сон ему снился не единожды. И каждый раз во сне наступало чувство оцепенения. Он разглядывал поляну, искал источник яркого света. Но чувство оцепенения вызывало еще ощущение присутствия чего-то живого, казалось, что под ногами не трава, а какие-то тонкие, скользкие живые существа. Зеленые, мягкие, но, явно движущиеся. Кроме того, он время от времени видел странные тени. Они как будто появлялись из темноты леса и постепенно возвращались туда же.

Но все это происходило очень медленно. Как будто пленка давала сбой. Высокие, длинные, странно изгибающиеся тени. Не то человеческие, не то тени длинных, стоящих на задних лапах животных. Они двигались в каком-то непонятном, грациозном танце, не прикасаясь ни к Анастасу, ни друг другу. Потом другие тени, больше похожие на ползающих животных, как будто подхватывали то ли неслышную музыку, то ли четкий ритм, и продолжали это движение, больше похожее на страшный хоровод. В какой-то момент свет исчезал. Складывалось впечатление, что его просто выключили. И вот тут-то страх в одну секунду прерывал сон. После таких снов долго душу не покидали эмоции, и возникали вопросы, на которые, чаще всего, не было ответов. Ни у кого.

15

Мишель!

Вчера решила навести порядок в книжном шкафу и письменном столе. Сложила стопочкой (Ты понимаешь это слово?) Твои письма. И с удовольствием многие из них перечитала. Зачем я сохраняю все письма, сама не знаю. Ведь после меня они попадут в чужие равнодушные руки. Но это будет не скоро. Не будем расстраиваться.

У меня осталось совсем немного писем Анастаса. Он практически никогда не писал о том, что происходит в его жизни. Это письма-размышления. Одно из них я сейчас постараюсь пересказать. Если Тебе будет интересно, с удовольствием поделюсь его мыслями. Они стоят того.

Он писал о том, что поднимаясь в небо, часто задумывался над такими вопросами: мы не только не знаем, что над нами, мы не знаем, что под нами. Не знаем точно, что было до нас всего пару тысяч лет назад, не представляем, что будет через 100 лет. А для Вечности эти цифры – миг.

Тасик много читал популярной литературы по астрономии и физике. И мысль о том, что бесконечность, под названием Вселенная, устроена только по законам физики, не давала ему покоя. А как же мысль? Тогда для чего эта громадина? Если Вселенной не правит мысль, это неинтересно, бесперспективно и ни к чему.

Часто возвращался к вопросам вселенского разума, но не божественного, все решающего и все организующего, а человеческого. Ему не давала покоя мысль о том, что мы не одни во Вселенной. Если не так, тогда зачем, для чего этот бездушный мир? Каково его предназначение?

Он высказывал интересную мысль: если мы на Земле самые умные, значит, есть кто-то умнее нас. Не может такого быть, что человек последняя стадия развития. Мы умнее обезьян и слонов. А кто умнее нас? Наверно, они не понимают наших мыслей, поступков, желаний, так же как мы не понимаем братьев наших меньших. И, наверно, тоже спокойно относятся к нашей жизни и смерти. Может, так же как и мы, считают, что их мнение, их знания, их представления умнее и значимее.

Мишель! Тебе интересно? Для меня это важно. Я могла слушать его часами.

Тасик писал мне, что должны быть существа разумнее нас. Только где они живут? Что важно и нужно им? Что знают они о нас? Как к нам относятся? Наши знания, к сожалению, на уровне фантазий, аналогий и собственных представлений.

Ты не представляешь, с каким удовольствием, читая его письма, я возвращалась в далекие годы, когда мне с ним было тепло и интересно. Ловлю себя на том, что в эти минуты проходят многолетние обиды.

Пиши мне. Я жду. Лизет.

16

Завтра девятый день. Вроде. Так никто и не знает, когда же наступила его смерть. Сколько дней пролежало тело. А может, патологоанатомы все-таки уточнили? Говорят, что в таких случаях точность их измерений равна 12 часам.

Сама себя не понимаю. Восемь лет назад поставила все точки в собственном сердце. А память? Ведь память – главная причина того, что пошла на похороны. Нужно уважать собственное прошлое. К сожалению, наше прошлое – это меньше всего радостных событий и затмевающих все эмоций. В нашем с ним общем прошлом много моих слез, обид, унижений и разочарований. Но, в конце концов – это одна из глав моей жизни.

Придя на похороны, я, фактически, пришла помянуть навсегда ушедшие пять лет жизни. Всего пять лет моей жизни.

Сегодня у меня выходной: дел много, но руки ни к чему “не тянутся”. Душа зовет на кладбище. Сама не знаю, зачем. Но знаю другое, если душа подсказывает, нужно идти.

Уже в автобусе стала суетливо вспоминать расположение аллей и участков на кладбище, и с ужасом поняла, что совершенно ничего не запомнила. Неудивительно. Ведь автобус и машины въехали прямо на главную аллею. Интересно, сколько Вадим заплатил за это директору кладбища? Ведь транспорту за ворота въезд запрещен. Людей было много, и я совершенно не запомнила никаких отдельных признаков, чтобы потом найти могилу. Да не собиралась, в общем-то, и не думала ничего запоминать. Не ожидала от себя такого сердечного порыва. А в мозгу стучало: как же теперь быть? Первый выход – подойти в управление кладбищем и там укажут номер могилы, квартал и аллею: прямо на карте кладбища. Второй – я пыталась вспомнить: куда и как мы шли с Тасиком к захоронениям его родителей. Не бывает безвыходных ситуаций. Все равно найду.

Подойдя к воротам, увидела женщин, продающих живые и искусственные цветы.