Семь грехов. Эдем

– Позволь узнать, почему ко мне такое предвзятое отношение? – Вейл продолжал развивать острую для него тему.

– Прекрати! – оборвал его Америус. – Хочешь помочь? Тогда лети в сторону той горы и хорошенько пошуми там. Сбрось с ее склона пару костей, прямо к подножию. Сделай так, чтобы землекоп поверил, что мы по ней взбираемся. Только… Будь предельно осторожен!

Ворон наконец оставил в покое наплечник некроманта и полетел к пологому основанию горы. Там он, четко следуя приказу хозяина, наводил шум, агрессивно вырывая клювом костяшки, топтался на месте, почти закапываясь в землю с головой, перепрыгивал на новый участок и проделывал то же самое, чем незамедлительно привлек землекопа. И тогда колебания земли сместились к горе. План на этот раз был удачным. Подземный житель заподозрил, что глупцы понадеялись найти спасение на ее вершине. Америус понимал, что это их последний шанс. «Сейчас или никогда», – решил он.

Маг дернул Шиву за руку и помчался вперед с криком:

– Неамара, беги до ущелья и не останавливайся!

Так она и сделала. Убежище было не близко, но и не так далеко, если нестись, не жалея ног. Преградой являлся лишь землекоп, который был тут как рыба в воде, в отличие от грехов, чьи ступни то и дело проваливались в костяные рытвины. Двое отстающих нагоняли демонессу, которая нарочно сбавила темп, дабы двигаться вровень с товарищами. Землетрясение усиливалось, а до спасительного ущелья, которое укрыло бы их от опасности, бежать предстояло еще около минуты. Они подгоняли друг друга, задыхаясь и проваливаясь в проминавшуюся почву. «Мы не успеем», – зазвучало в голове у Неамары, когда усилившееся содрогание земли не позволило им мчаться сломя голову. Грехов раскачивало из стороны в сторону, как матросов на корабле в шторм. Не то что бежать, но и устоять на месте было задачей не из легких. И тут демонесса решила развернуться. Клинки обнажились, зубы оскалились – рыжеволосая Гордыня была готова встретиться с землекопом лицом к лицу. Маг остановился. Шива, продолжая удирать к укрытию, обернулась. Охотник вылетел из земли, полностью оторвавшись от поверхности. Рот раскрылся навстречу неустрашимой воительнице и ее наделенным сверхсилой клинкам, которые сейчас горели не обычным пламенем, а первозданным. Смирившиеся с неминуемым концом, трое грехов принимали смерть в бою, как и подобает героям. Но неожиданно полутьму озарило ни с чем не сравнимое свечение. Теплое, ослепляющее, несущее благость. Предметом, от которого исходило это свечение, противоестественное греховной природе, оказалась сеть, сброшенная прямо с неба. Тонкое плетение из золотых нитей легло ковром на все еще находящегося в прыжке землекопа. Небесный невод не задержался на его спине, а скользнул дальше – сквозь тело землекопа, расщепив его на мелкие кусочки размером с крохотные ячейки рыболовной сети. Они градом осыпались на землю, часть из них полетела прямо на ошеломленных грехов. Воины зажмурили глаза и прикрыли лица руками, пытаясь уберечься от падающих сверху костей. Когда все утихло, троица поторопилась изучить нечто, разом уничтожившее неуловимого хищника. На месте поверженного землекопа стоял самый настоящий ангел. Он приподнял светящуюся сеть, ловко собрав ее в петлю. Петля превратилась в кольцо, которое небесный спаситель возложил на свою голову, и оно смиренно повисло над теменем носителя. Его кучерявые волосы сияли небесным светом. Посланник был шестикрылым, что поразило и без того изумленных грехов. Пышные белые крылья распушал легкий ветерок, отчего крупные перья покачивались, как листья на многовековом дереве. Америус растерялся, не зная куда смотреть – на пришельца из иного мира или на клинки Неамары, на лезвии которых плясали бело-черные отсветы.

– Приветствую вас, падшие души, – голос ангела был высоким и чистым, словно созданным для молитвенных песнопений.

С этими словами он приблизился к воинам, продолжая ослеплять их. Его золотая броня сияла, напоминая гладь воды, отбрасывающей блики солнца. Грехи, стоявшие словно парализованные, начали медленно приходить в себя.

– Не знаю даже, как отблагодарить вас за помощь, – решилась первой вступить в контакт с иноземцем Неамара. – Вы спасли нас. Но… почему?

– На то была необходимость. – Речь голубоглазого праведника была наполнена умиротворением и добротой, а взгляд обладал особой мягкостью, которую не сыщешь среди грехов. – Я послан сюда, чтобы сопровождать вас. Облегчать вашу ношу. Охранять от невзгод, которые преодолеть самостоятельно вам не под силу.

– Кха… Кхм, – громко кашлянул маг. – Извините, что встреваю, но не припомню, чтобы представители вашего мира когда-либо вмешивались в судьбы грешных созданий. Насколько я осведомлен, это запрещено.

– Бывают исключения. Вы бы и не узнали о таких вмешательствах. Обычно это делается тайно, но сейчас я мог действовать только открыто.

Вейл, благодаря которому троица сумела сдвинуться с места в момент охоты землекопа, усаживался на плечо темного мага. Вместо того чтобы проявить себя с привычной говорливой стороны, ворон уважительно склонил голову, будто бы давно знал ангела. Посланник, в свою очередь, улыбнулся, кивая в ответ. Америус, чья бровь от удивления резко подпрыгнула вверх, молча покосился на птицу.

– А как вас зовут? – вновь спросила демонесса. – Если только нам дозволено это знать.

– Мое имя Иандаэль. Ваши имена я уже знаю давно. Знаю все и о ваших приключениях. – Грехи испуганно переглянулись, кроме Шивы, которая вела себя настороженно, как всегда при появлении незнакомцев. – О Сагелиосе и его деяниях в том числе.

– Вы же… добродетель, так? – Неамара понимала, что это глупый вопрос, но он напрашивался сам.

– Верно. Я твоя противоположность – Смирение, – подтвердил Иандаэль. – У вас ко мне еще достаточно вопросов, но у нас не так много времени. Я отвечу, когда для таких разговоров будет подходящий момент, и на те, на которые смогу. А сейчас нам надо торопиться.

Воины не стали перечить, подразумевая, что ангел знал куда больше, чем они.

– Вейл, – обратился к ворону маг, – пока нас не будет в Бастионе, займись разведкой. Вдруг новый отряд Даэтрена уже где-то недалеко. И сообщай, пожалуйста, Маерсу о ситуации за пределами города.

Вейл незамедлительно отправился выполнять данное ему поручение, а четверка, напоследок оглядев остатки землекопа, почти слившиеся с усеянной костями землей, добралась до узкого лаза, который должен был укрыть грехов от подземного хищника. Новый компаньон шел позади, молчаливо и вдумчиво осматривая окрестности совсем чужих для него земель.

– Неамара, – позвал демонессу Америус спустя несколько минут.

– Чего? – не отрывая взора от тесного прохода, отозвалась девушка.

– Твои клинки… Ты стала богоподобной?

– Не говори так, – насупилась она.

– Но что есть, то есть. Когда и как это случилось? О всемогущий, я говорю о даре, которым владели лишь шестеро за всю историю, и то не факт, что он у них был! – восхищенно воскликнул маг.

– Мне тоже интересно, – произнесла Шива, подкравшись к ним сзади вплотную. – Как так вышло?

Иандаэль, вслушиваясь в их разговор, сдержанно заулыбался.

– Это случилось сразу после того, как мы разобрались… – Неамара остановилась, но, вспомнив о том, что их помощник в курсе всей их насыщенной жизни, продолжила: – С последней стадией Совершенного греха.

– То бишь с Гордыней, – уточнил некромант. – И как мы это упустили из виду?

– После той битвы мне не пришлось больше использовать клинки, – объяснила демонесса. – Мы ни с кем не сталкивались на обратном пути, поэтому и для меня это было неожиданностью.

– Думаешь, есть какая-то связь? Ты и поверженный дракон? – размышлял маг. – Он напрямую передал тебе свою силу, когда пал от твоей руки?

– Не знаю, что и думать.

– Или дар получен по причине более возвышенной, чем просто его смерть? А вы, Иандаэль, что об этом знаете? – удивился своей внезапной смелости Америус.

– Может, и знаю, только не во все мне дозволено вас посвящать, – спокойно ответил представитель Смирения и спустя пару секунд добавил: – Как бы я ни хотел.

– Понимаю… – протянул маг и оставил свои распросы.

Теснина была пройдена. Очередные просторы, скрытые за горами, словно за могучими спинами костяных титанов, встречали отряд прохладным дуновением ветра.

– Так, – заговорила Шива, – осталось совсем чуть-чуть. Последнее ущелье, и мы на территории Блуда.

– Не нарваться бы на что-то еще более раритетное… – сварливо пробормотал маг.

– Кстати, а таких землекопов кто-нибудь хоть раз убивал? – спросила Неамара.

– В том то и дело, что нет, – произнес Америус.

– Тогда откуда вы столько знаете о его повадках? – удивилась она.

– Пара везунчиков выжила после встречи с ним, но только те, что были в составе больших групп, – объяснил маг. – Пока землекоп лакомился другими, они успевали добежать до ущелий. А затем рассказали во всех красках, с чем столкнулись.

– Был ли хоть мизерный шанс, что мы уцелеем без вашей поддержки? – обратилась к Иандаэлю демонесса.

– Только если бы у так называемого землекопа отказало сердце, – негромко усмехнулся он.

– И какова была вероятность, что это произойдет? – в той же шутливой манере поинтересовалась Неамара.

– Один процент, – заявил ангел бесстрастным голосом. – И, пожалуйста, не спрашивайте, откуда я это знаю, – выдал он, увидев, что рот мага уже приоткрылся для нового вопроса.

– Почему именно мы стали тем самым исключением? – все же рискнула выведать у Иандаэля демонесса.

Ангел долго молчал. По образовавшимся на лбу морщинам можно было понять, что вопрос его явно озадачил. Когда Иандаэль закончил подбирать подходящие слова, он произнес:

– Грядут изменения. Есть два возможных исхода, один из них кажется нам верным. Ваши стремления показались нам благородными, но слишком много препятствий ожидается на вашем сложном пути. Я попытаюсь приложить все усилия, чтобы случился верный исход. А сейчас, прошу вас, сконцентрируйтесь на настоящем.

Глава 5

Горные цепи расступились, отдав четверку в распоряжение блудной анархии, у которой не существовало никаких рамок, а любое проявление распущенности только приветствовалось. Дождь сразу объявил о вступающем в силу с этой минуты режиме беззакония. Земля захлюпала под ногами, словно имитируя возгласы проживающих тут чертей, которые так и не обрели твердости по причине потакания всем своим страстям.

– Дальше движемся до упора, не сворачивая, и тогда окажемся прямо во Френзисе, – продолжала направлять группу горгона, змеиные чешуйки которой под дождем приобрели яркий малахитовый оттенок.

Грехи и представитель добродетели ускорились. Противная морось гнала их к блудной столице, но и там от дождя явно было не уберечься.

– Иандаэль, как вы собираетесь… – эльф смутился, представив эту картину, – разгуливать с нами по преступному городу, не привлекая к себе внимания? Большая часть чертей хоть и глупа, но далеко не слепа.

– Об этом не волнуйтесь, – произнес представитель Смирения. – Только вы можете видеть меня. Поэтому, если захотите что-то у меня спросить на виду у окружающих, помните, что для других вы будете обращаться к пустоте. Лишь это может насторожить и вызвать ненужные вопросы.

– Вас понял, – кивнул маг.

– И прошу… никаких «вы».

– Как скажете. Тьфу! – Америус никак не мог нарушить субординацию, но, пересилив себя, исправился: – Как скажешь.

– И еще одно, – продолжил ангел, – моя помощь не должна быть заметной. Таковы правила. Я могу оказать ее, лишь когда нет посторонних глаз или когда только мои действия могут повлиять на неизбежный ход судьбы, вот тогда я иду против установленных правил. В остальных случаях вы справляетесь сами.

– Все предельно ясно, – с пониманием ответила Неамара.

Мелкие блондинистые завитки, впитавшие влагу, свесились ему на глаза. Иандаэль убрал их назад, открыв высокий лоб.

– Я вам искренне симпатизирую, – признался ангел, чье лучезарное выражение лица не вызывало сомнений в его честности. – Берегите себя и постарайтесь делать так, чтобы я не слишком часто переживал за вас, пребывая в оковах своей беспомощности.

Неамара кивнула:

– Обещать не можем, но попытаемся.

– Этого достаточно, – сказал Иандаэль и благодарно улыбнулся.

Дощатые крыши разбойничьего притона замелькали вдалеке. Оттуда исходили громкие стоны – непривычно громкие даже для блудных владений. Город гудел от массовых завываний, разнося многоголосие далеко за его границы.

– Не хватало еще массовых оргий в общественных местах. Весь стыд потеряли, прелюбодеи! – бранился некромант.

Внимательно прислушиваясь, демонесса напряглась:

– Это совсем не похоже на стоны наслаждения…

– Ты права. – Змеи Шивы замерли, как и сама горгона, полностью сосредоточенная на жуткой какофонии.

Звуки били по ушам, выводили из себя, и грехи перестали следить за обстановкой, исступленно шагая вперед. Америус первым бросил взгляд себе под ноги. Что-то лопалось, издавая мерзкое чавканье и едкую вонь.

– Ох! Что за… – в чувствительный нос мага ударил резкий запах.

Он отпрыгнул назад в полном ужасе.

– О боги… – испуганно произнес эльф, когда увидел свои сапоги, измазанные непонятной гнойной жидкостью.

Он хотел предостеречь своих соратников, но, оглядевшись, понял, что опоздал. Никто из них не заметил, как сошел с кашеобразного грунта в багровые нарывы, знакомые им еще со времен общей миссии. Гнилая роща разрослась до самого Френзиса, и теперь путь четверки пролегал по живой, воспаленной, покрытой язвами плоти.

– Возможно, мы все уже заражены… – Темный маг обреченно вздохнул, закрыв глаза.

– Не раскидывайся раньше времени предположениями, – попыталась успокоить его Неамара. – Чтобы эта болезнь поразила, кожа должна быть открытой.

Эльф опустил взгляд на обувь горгоны. Сандалия колдуньи разорвала, казалось, самый крупный во всех блудных угодьях гноеродный мешок, наполненный творожистым содержимым.

– Да… – Лицо демонессы одновременно выразило сочувствие и отвращение. – Это все значительно усложняет. Я и забыла, какую непрактичную обувь носят змееродные. Ты можешь на это как-то повлиять?

Маг не верил, что сможет чем-то помочь Шиве, но обратился с просьбой об исцелении к своему посоху. Его навершие никак не откликнулось, Америус беспомощно помотал головой.

– Твои целительные навыки тут бессильны, – сказал ангел, положив руку на плечо некроманта. Он излучал безмятежный покой, который будто передался эльфу.

– Когда же эта напасть успела так разрастись? – с ужасом озиралась по сторонам демонесса. – Нам это даже никак не обойти.

– Поздно искать обход. Мы в этом уже по уши погрязли. – Находясь в отчаянном положении, Шива смело тронулась с места первой, увлекая за собой остальных.

Склизкая земля, покрытая буграми разных размеров и степеней созревания, будто дышала. Наросты взбухали, наливались кровью, объединялись с другими нарывами. Пузыри взрывались под ногами, выпуская наружу дурно пахнущую жижу. Америус не выдержал. Его лицо покрылось испариной, рвота подступила к горлу, съеденный завтрак выплеснулся. Воины остановились, позволив магу полностью опорожнить желудок. Хоть они и отвернулись, рвотные позывы передались им, как вирус. Они боролись с ними до выступающих из глаз слез, поэтому к малоприятному занятию Америуса никто не присоединился.

– Простите, – повернулся к ним маг, лицо которого было зеленовато-белым. – Мне очень стыдно… Поражаюсь вашей выдержке. – Америус вытер рот тыльной стороной ладони. – Веду себя как слабак.

– Сложные условия жизни закаляют, а ты в них никогда и не был. Еще бы… – шикнула Горгона. – Переродился в алчной рубашке, да и рос как тепличное растение.

Вместо того чтобы сказать что-то резкое в ответ или просто обидеться, Америус усмехнулся удачному сравнению, сразу вспомнив магический купол над Тельвейс-Ан-Тиром. «А ведь и правда, самая настоящая теплица…»

– Справиться с тошнотой может почти каждый, а вот иметь такую силу сострадания, которая вернула нас всех обратно к жизни, может только Америус, – напомнила демонесса чересчур жесткой в своих оценках горгоне.

– Чему мы будем вечно благодарны, – Шива тут же смягчилась и согласно кивнула, ведь благородства магу было действительно не занимать.

Слова предводительницы потрясли некроманта. Он восхищенно взглянул на Неамару, но та уже нахмурилась, смотря вдаль, что означало полную собранность и готовность приступить безотлагательно к делу. Курс вновь был взят на Френзис. Чем ближе четверка подбиралась к городу, тем больше открывался масштаб бедствия. Деревянные дома, стоявшие по краю населенного пункта, доверху были покрыты той же самой гнилью, а значит, подступающее полчище наростов намеревалось отхватить у чертей завидный кусок еще не обезображенной земли. Мучительный вой, звучавший все громче, обрушился на отряд снова. Так звучала песнь обреченности… Отряду все это виделось катастрофой, но тут из-за угла зараженного дома показался минотавр. У представителя Гнева на плече лежала секира, на которой висел объемный мешок. Несомненно, наемник покидал Френзис насовсем. Он шел прямо на четверку и, судя по всему, делал это умышленно.

– Дурачье, вы куда бредете? – недоуменно пророкотал минотавр. – Там делать больше нечего.

Он в упор не видел ангела, иначе все его внимание было бы приковано к крылатой добродетели. С непривычки грехи переживали, что маскировка Иандаэля не сработает, но, убедившись в его невидимости, быстро успокоились.

– Сколько ты там пробыл? – удивился эльф идеальной сохранности бычьего тела.

– Чего ты так смотришь? – гаркнул наемник. – Я был там с самого начала этой хвори. Болезнь не берет таких, как я, и даже таких тощих дохляков, как ты. Так что смело можете чесать в город и наслаждаться концом блудной цивилизации, хоть цивилизацией там никогда и не пахло.

Бык задел плечом темного мага и побрел своей дорогой, недовольно бурча:

– Мало им было впечатлений от своих театров, концертов, фестивалей… Пф-ф… эстеты они, видите ли. А на деле извращенцы, самые натуральные!

Проводив взглядом минотавра, Америус приподнятым голосом произнес:

– Фух, а это обнадеживает.

– Что мы успеваем посмотреть на конец блудной цивилизации? – усмехнулась Неамара.

– Да брось! Ты же знаешь, о чем я.

– Что мы ничего не подцепим, – вновь посмотрев на голые ноги Шивы, произнесла Неамара. – Получается, этой хвори подвержены только представители Блуда.

– Похоже на то. Честно говоря, я боюсь туда даже заходить, – помрачнел некромант, всякий раз ежась от доносившихся тяжких стонов.

– Не ты один, – поддержала его демонесса.

Америус тревожился не зря, квартал Поставщиков запретного был почти неузнаваем. Что раньше казалось полным кошмаром, стало кошмаром вдвойне. Изменившиеся дома, отныне ставшие частью гнилой рощи, прибрали к себе всех тяжело больных чертей, неспособных сражаться за свою жизнь. Их было уже сложно отличить от наростов. Все они стали одним целым с язвенной субстанцией. Напоминали о том, кем они являлись, лишь предсмертные мычания и хрипы. Разбухшие от волдырей руки, как ветви деревьев, выглядывали из покрытых гноем фасадов зданий. Природа брала верх. Умирающие в муках черти становились перегноем для всходов нового мира, который преобразится через полное уничтожение блудной расы. В прилегающих к домам и земле волдырях дергались поглощенные ими жертвы в отчаянных попытках спастись.

– По-мо-ги-и-ите, – захрипел черт, чья голова торчала из огромного гнойника, который он делил со своими переработанными сородичами. Лицо, похожее больше на кожуру гниющего фрукта, с мольбой глядело на эльфа, надеясь получить исцеление. Его нависшие воспаленные веки сочились, и гной затекал в пожелтевшие глаза. Смрад стоял неописуемый.

Темный маг растерянно замер. Америус жалел страдальца, взывающего к нему, но что он мог сделать? Эльф привык лечить любой недуг, но сейчас будто был лишен своих способностей и никак не мог отойти от бедолаги из чувства долга и сострадания. С этой проблемой быстро разобралась Шива. Тахшем избавил зараженного от страшных пыток. Лезвие скользнуло по раздувшейся шее черта. Непроницаемое лицо горгоны вызволило наружу одну из немногих позволительных ей эмоций – осуждение.

– Соберись, Америус! – сердито призвала его Шива. – Лучшее для них исцеление – это смерть. Такой уж облик приняло сейчас твое любимое милосердие.

Голова представителя Блуда подкатилась к ногам некроманта, из нее лилась кровь вперемешку с тягучей гнилью. Америус, окончательно потерявший веру в собственные силы, сделал несколько шагов назад и побрел за компаньонами. Таких просителей по дороге встречались сотни. Сотни разлагающихся заживо грехов. Мольбы, рыдания, упрашивания, а следом и проклятия сыпались на отряд со всех сторон. Больше всего, конечно же, доставалось бедному магу, который и без этого чувствовал себя скверно.

Болезнь значительно распространилась. Знакомые улицы возле трактира «Высокий градус» теперь заполонили посланники морового поветрия. Мокрые одежда и волосы членов отряда усиленно впитывали ароматы разложения. Америус, тревожно озираясь, причитал еле слышно, а потом, устав разговаривать с самим собой, спросил остальных:

– Чего мы хотим добиться? Какую помощь сейчас могут оказать нам Вестники, когда они на грани полного исчезновения?

– Прояви терпение, тянущийся к свету, – попросил его Иандаэль. – Ты же в этом до конца не уверен.

– Да, не уверен. Но разве кто-то может заслужить такое, скажи мне?

Ангел хранил молчание.

– Где хоть капля справедливости? Капля сострадания… – продолжил допытываться Америус, но в итоге только нарвался на ответ Шивы:

– Надо же, ты заговорил о справедливости? Тут ее никогда и не было! Все устроено так, чтобы в этом месте она отсутствовала. Если бы твои слепые глаза…

– Умоляю, прекратите! – повернулась к ним Неамара, прикрикнув.

Вся команда тотчас же притихла, и гудение зараженных вновь вышло на передний план. Правда, помимо уже привычных звуков стали доноситься новые, совсем другие – вселяющие надежду. Оттуда исходило волнение иного характера – не предсмертное, а живое. Это был шум толпы.

– Там выжившие! – обрадовалась услышанному демонесса.

И тогда воины бросились на звуки невнятного галдежа. На их пути встречались черти, лежавшие на земле и захлебывающиеся кашлем. Наросты здесь уже подступили к домам, но еще не заключили неизлечимо больных в свои смертельные объятия. Четверка, следуя на вопли, вышла к баррикадам, которые разделяли территории, ранее принадлежавшие Душегубам и Поставщикам запретного, а теперь служили границей между зараженной зоной и чистой землей. Здания за баррикадами еще не были испорчены этой быстро размножающейся плесенью. Снаружи, у стены перекрытого блокпоста, бушевала орава чертей. Самых активных, пытающихся перебраться через частокол, отстреливали лучники, которые следили за порядком с балконов ближайших домов, а также с уступов на заслоне. Никому не разрешалось пересечь заграждение: ни здоровым, ни тем более зараженным.

– Пропустите хотя бы нетронутых, твари! Лучше бы работорговцы так и остались тут хозяйничать. Они и то были бы сердечнее вас, подонков! – бранился черт в самой гуще блудного водоворота.

– Я же чиста! Разуйте глаза, идиоты! – присоединилась к нему девушка, спина которой была покрыта гнойниками. – Воспользуйтесь мной, если пожелаете. Я все отдам! Только пропустите! Или вас, мерзавцев, можно купить лишь деньгами?

Подошедшим к этой толпе отрядом заинтересовались привратники, находящиеся на башнях блокпоста. Один из парней, взмокший от волнения, сощурился.

– Что вы тут делаете? – крикнул он.

– Мне нужен Вейрат! – заявила Неамара.

– Не вам одной нужен этот Вейрат, милочка! – процедил кто-то из женщин в хвосте очереди.

– Мне срочно надо с ним встретиться, – продолжала добиваться своего воительница.

– Сейчас не лучшее время для встреч, не находите? – направляя лук на голову черта, подпрыгивающего среди давки, бросил привратник. – Уходите, пока вас не разорвали!

– Это очень важно! – упорствовала Неамара.

– Важнее эпидемии? – с сомнением спросил он.

– Да пропусти ты их, чего докопался! – воскликнул бородатый черт с соседней башни. – Вдруг дело действительно важное.

– Они принесут заразу на ногах. Ты взгляни, они уже собрали всю гниль, – колебался парень.

– Эй! Файнор! – Лучник на одном из балконов близлежащего дома откликнулся на имя. – Сбегай за сапогами и плотным мешком. А вы, – обратился к новоприбывшим более лояльный страж, – подождите немного!

– Как он предлагает нам пройти через толпу обозленных чертей? – воскликнул Америус.

– Вырежем их, если встанут на пути, – зашипела колдунья.

– Полегче, Шива, – косясь на ангела, вполголоса сказала Неамара. – А то боги передумают сопутствовать нам с твоей кровожадностью.