Семь грехов. Эдем

– А как звучал этот приговор? – взволнованно спросила Неамара.

Ангел произнес:

– Да потеряешь ты свое погибельное тело, ощущая и неся на себе грехи своих детей.

– Выходит, что все владения Блуда – это и есть она? Мы ходим по ней… – размышлял Деос. – Прелюбодействуем, наводим беспорядки, и это все откликается. Мы губим ее своими действиями.

– Не губите, но пытаете. Таково ее наказание, – объяснил Иандаэль.

– Ты подозревал, что она так разоткровенничается? – задал ему вопрос Вестник.

– Нет. Это совсем не входило в мои планы. Но что еще следовало от нее ожидать? Она всегда отличалась непредсказуемостью…

– Что насчет Даэтрена? – вновь спросил Деос, почесывая затылок.

– Может, прибережем это на потом? – предложил ангел.

– Ладно, – согласился черт. – Она еще что-то говорила про твое оперение и то, что ты получил высший ангельский чин. Это как-то связано с твоим нимбом, который по твоему велению превращается во что угодно?

– Какая у тебя завидная память, – посмеялся Иандаэль.

– Мой род деятельности обязывает быть внимательным даже к самым мизерным деталям, – Деос развел руками, считая это очевидным.

– Да, – подтвердил Иандаэль его догадки. – Это напрямую связано с моим редким нимбом. Я шестикрылый серафим. Приближенный Вседержителя. Я получил этот дар за верность своей добродетели, как, впрочем, и Неамара получила свой дар только за противостояние своему греху – Гордыни – и за заслуги, спасшие Темный мир от большой угрозы.

– Я чего-то не знаю? У нашей богини припрятан такой же ореол? – Вестник бросил на воительницу озадаченный взгляд.

Демонесса знала, что Деос уже не отстанет, поэтому достала клинки из набедренных ножен. Золотисто-черный огонь вспыхнул на лезвии и заколыхался, как цвета флага Гордыни.

Черт негромко охнул, а потом, не сводя глаз с завораживающего пламени, спросил:

– Какие еще сюрпризы у вас припасены? Дайте мне хоть подготовиться.

– Больше никаких, – ответила Неамара, заметив, как представитель Блуда раздирает себе шею ногтями.

– Это же…

– …первозданный огонь, – договорила она за Деоса, у которого впервые на ее памяти слова застряли в горле.

После секундного замешательства Вестник вновь заговорил, но уже резво шагая рядом с Неамарой, которая боялась любой, даже самой короткой остановки.

– И почему все чудеса происходят именно с нами? – недоумевал черт, но тут же вспомнил кое о чем. – Пора бы поговорить и о другом чуде тьмы. О нашем эльфе с приветом.

– Не начинай! – отрезал некромант, багровея.

– Так долго хранить невинность может только тот, у кого явно не все дома. Понимаешь, о чем я? Твоя тонкая душевная организация пугает, а не привлекает.

– Деос!

– Да, мое золотце? – отозвался информатор.

– Все ли дома у греха, бегающего за каждой юбкой? – в защиту мага выдала Неамара.

– Намек понял, моя премудрая госпожа, но прошу заметить, что я избирателен и бегаю не за всякой юбкой. Предпочитаю больше брючки в обтяжку на округлых ягодицах, – говорил черт, продолжая издирать затылок до крови.

– Деос! – прикрикнула Неамара.

– Что? Подробности были излишними?

Демонесса обогнула Вестника и встала за его спиной. Она оголила шею черта, отогнув поднятый воротник куртки. Его татуировка превратилась в неразборчивое месиво. Расчесанные волдыри набухали и множились на глазах.

– Дело плохо… – убирая руку, в ужасе произнесла Неамара.

Деос ощупал то место, вызвавшее шок у воительницы. Он знал, что это случится, но все равно расстроился. И чтобы его товарищи слишком не переживали, предпочел на этот счет отшутиться:

– А на что вы рассчитывали? Вообще я должен был быть первым в очереди на переваривание с таким послужным списком…

– Думай! Кто может нам подойти? – затрясла его за плечи демонесса.

– Есть одна мысль…

* * *

Квартал контрабандистов пережил несколько стадий. Оставил далеко в прошлом нелегкое детство и мятежную юность, после вступил в бурную молодость, но так и не добрался до осознанной зрелости, встретив резкий и неожиданный конец. Метастазы неудержимо распространились по всем органам, в связи с чем тяжелый недуг оказался особенно скоротечным. Все внутри вымерло, кроме этой скверны. Поставщики запретного вместе со своим штабом сгорели меньше чем за двое суток. Соседям оставалось только наблюдать и ждать, когда смерть постучится и к ним.

– Мы не будем возвращаться тем же путем? – поинтересовался у Деоса маг, наблюдая, как они пропустили нужный поворот.

– Мы и не должны… – еле слышно выдавил Вестник, думающий о чем-то своем.

– Кого ты хочешь тут найти? – недоумевал Америус. – Здесь ничего живого не осталось.

– На остывшее поле боя слетаются падальщики. Один любитель обглодать останки нам и нужен, – ответил ему черт.

– По описанию непохоже, что эта личность обладает какой-либо чистотой.

– Не суди книгу по обложке. Тебе ли не знать этой поговорки, мой образец целомудрия? Ох, будь оно неладно, как же чешется! – Деос вцепился ногтями в гнойники, уже появившиеся и на щеке.

– Не смей! – приказала демонесса, ударив его по кисти.

– Не могу, – заскулил Деос. – Руки слишком шаловливы и так и норовят что-нибудь потрогать. – Близость Неамары даже в таком состоянии влияла на него призывно, будила мужской аппетит. – Может, позволите осуществить мою последнюю мечту? Пусть оставшиеся часы они будут ощупывать тело, что сотворил сам создатель.

Америус стиснул зубы до скрежета.

– И слышать не желаю. Ты не умрешь!

– Взгляни правде в глаза, Неамара. Я обречен, – усмехнулся Деос.

– Я этого не переживу, – поравнявшись с ним, заявила она.

– Вы все переживете. Я нисколько не боюсь умереть, только вот совсем не желаю, чтобы вы видели мое превращение в мерзкую кашу. Давайте договоримся. Когда мои ноги станут размером с бидоны и я начну вас тормозить, вы покинете меня и больше не вернетесь.

– Деос… – Неамара обогнала Вестника и перекрыла ему дорогу. Она вцепилась в кожаные ремни на его груди. – Не говори так. Ты нам нужен!

Он печально ей улыбнулся с нескрываемой благодарностью в глазах. Мысль, что кто-то будет по нему скорбеть, грела ему душу. Деос мягко обхватил ее запястья. Под его руками Неамара ослабила пальцы, и портупея вновь плотно прильнула к его телу. Деос приложился губами к ее рукам, одарив их неуверенными поцелуями, переживая, что они могут вызвать у нее неприязнь, и затем отпустил.

– Я рад, что успел вас увидеть. Особенно тебя. – Он медленно провел ладонью по ее лицу, смахнув большим пальцем катившуюся по щеке слезу. Информатор изо всех сил желал перейти границу дозволенного, поцеловать ее, но сдержался. Неамара с трудом продолжала смотреть на него, видя, как зараза обезображивает некогда точеные черты, которые теперь так беспощадно расплывались.

– И чтобы на этом прелестном лице не было больше ни слезинки. Позаботься об этом, Америус, – сказал Деос и обогнул демонессу, продолжив путь.

Маг успел лишь кинуть на него удивленный взгляд, так как остальные уже засеменили вслед за информатором. Неамара, встревоженная скоростью развития трепонемы у Вестника, усердно крутила в голове разные варианты: как максимально сузить круг поиска и тем самым выделить определенную группу представителей Блуда, склонных к воздержанию. Хоть демонесса и находила эту мысль абсурдной, она вдруг вспомнила о том, что произошло с Фурией внутри древа:

– Шива, тот колокольный звон оброс какими-нибудь деталями?

– Нет, к сожалению, – хмуро ответила горгона.

– Что же это могло значить? – гадала Неамара. – Знаю, что это маловероятно… Деос, в городе есть храмы или часовни? Любые здания с религиозным уклоном.

– Пф-ф-ф… – фыркнул эльф. – Ну ты и спросила. Они безбожники, как и мы.

– Но безбожники, активно перенимающие культуру других грехов, – произнес черт. – Ассимиляция, друг. Слышал о таком? Кому молится вор перед сложным делом, если у него нет своего бога, приносящего удачу?

– Вы молитесь богам гордынского пантеона? Черт-те что! – воскликнул маг.

– Особо мнительные молятся им, да. Большинство же предпочитает свои обряды, перед тем как выйти на воровской промысел.

– Деос, ближе к делу, – Неамара торопила отклонившегося от темы Вестника.

– Да. Если я не ошибаюсь, то таких мест во Френзисе не меньше десяти.

– Многовато… – удрученно проронила демонесса.

– Из них только шесть крупных, имеющих колокольню или звонницу, – добавил Деос.

– Уже лучше, – обрадовалась воительница.

– Как сказать… – Деос почесал затылок и тут же нарвался на грозный взгляд Неамары, вынудивший его убрать руку. – Они разбросаны по всему городу, и бегать придется долго, не зная точно, кого мы ищем. Давайте сперва быстро проверим мою интуицию и тогда начнем обходить церкви. Только не думайте, что служители держат обет целомудрия. Я знаю лично таких чертей, которые уверены, что причастить к вере больше последователей можно исключительно через постель. Не через духовное воздействие, а напрямую – через физическое проникновение.

– Звучит мерзко… – с отвращением протянул Америус.

– На практике не так мерзко, – усмехнулся черт.

– Опять ты за свое, – маг устало закатил глаза.

– Не будь таким жлобом! Дай последние часы жизни вдоволь позубоскалить.

Бойцы разглядывали места, по которым их вел Деос. Это был самый крупный контрабандистский рынок, через который они когда-то проходили, чтобы попасть на базу Поставщиков запретного. Шум толпы, голоса торгующихся, громкие и складные призывы лавочников как будто тут никогда и не звучали. Теперь на рынке можно было встретить лишь второпях брошенные товары. Деревянные прилавки с тканевыми крышами почти полностью заросли лозой из мышечного волокна. В одном из торговых рядов что-то шелестело, нарушая гробовую тишину. Информатор, не раздумывая, двинулся в сторону этого шуршания и заглянул за лоток. По копне торчащих волос Деос быстро опознал личность разорителя покинутых лавчонок.

– В том же месте в тот же час! – саркастично рявкнул Вестник во весь голос.

Черт, рыщущий под прилавком, подскочил от неожиданности, стукнувшись головой. Худенький юнец пискнул от боли и схватился за лоб, на котором возле кучерявой челки уже росла шишка.

– О! Мастер Деос! – обрадовался паренек, ожидавший увидеть кого-то, настроенного более враждебно. – А я погляжу, вы почти тем же составом. Даже ваш беспечный угловатый дружок тоже тут. – Судя по блуждающим по фигуре Америуса глазам вора, описание принадлежало эльфу. – Вижу, и вас болячка не обошла стороной, – заметил черт изменения во внешности самого Деоса.

– Не свезло в этот раз… А ты из воров подался в мародеры?

– Сейчас самый сенокос! – воскликнул воришка. – Да и мне для повышения нужно норму выполнить.

– Тут эпидемия в самом разгаре, а ты думаешь о повышении? – с долей осуждения вопросил Деос.

– Ну да, – пожал плечами сорванец.

– Твоему трупу повышение будет уже ни к чему! Не находишь? – вспылил Вестник.

– Почти все сборщики подати заразились, а я нет, представляете?! У меня… как его… инфунитент! – с уверенностью заявил разбойник. – Это мой шанс унести отсюда как можно больше трофеев без всякого соперничества. Озолочу гильдию, а гильдия в ответ начнет уважать меня.

Деос пропустил мимо ушей грезы юнца о карьерном взлете. Его обнадежили слова парня о высокой сопротивляемости блудной заразе. Вестник плавно выдохнул и не стал ходить вокруг да около, а спросил в лоб:

– Ответь мне прямо: ты девственник?

– К чему эти допросы? – заюлил воришка.

– Я спрашиваю, ты девственник? – все больше наседал на него взвинченный черт.

– А что? Хотите посягнуть на мою честь?

– Болван! От твоего ответа зависят тысячи жизней! – заорал Деос.

– Успокойтесь, что вы так! Неделю назад я официально прошел посвящение.

– Вот черт… Как же не вовремя, – промямлил себе под нос информатор, трагично прикрыв глаза. – А значит, еще неделю назад ты был…

– Не говорите этого слова! – Парень выставил руку в упреждающем жесте. – Страшнее его нет для Блуда. Раньше я боялся этой близости… Все посмеивались надо мной. Теперь я больше не изгой. Оказалось, что совсем не надо быть привязанным к греху эмоционально для совершения этого соития. Все решает зов плоти! Поздравьте же меня! Теперь я больше не ученик, я признанный вор!

– Объясните, как это вообще связано с невинностью? – недовольным голосом вопросил маг.

– Единственное, что объединяет все банды Френзиса, – пояснил Деос, – это одинаковая инициация. Молодые черти, недавно вступившие в группировки, за хорошую и верную службу награждаются интимной связью сразу с несколькими профессионалами своего дела. Порой у некоторых это первый половой контакт. – Информатор с упреком взглянул на вора, который по-прежнему стоял за прилавком: – Беги отсюда. Уж если ты прошел посвящение, то теперь точно уязвим.

– Вам, как всегда, виднее, мастер Деос.

– Мне виднее… – расстроенно произнес Вестник, подумывая о том, что, скорее всего, видит воришку, беспрекословно ускакавшего прочь, в последний раз.

– Значит, остаются послушники? – произнесла Неамара.

– Ближайший к нам храм Лувидена, – черт указал подбородком в ту сторону, где он находился. – Попробуем отыскать последнюю надежду там.

Отряд с быстротой молнии пронесся через весь базар. Без чертей он казался еще громаднее, чем во времена своего наивысшего расцвета. Это позволило команде сэкономить время, которое было так необходимо для обхода всех крупных идолопоклоннических мест. Но выигранные минуты были тут же подло отобраны внезапной преградой – высоким завалом и столь же неожиданной встречей.

– Это что еще за Костяные хребты?! – растерялся Деос на подходе к перекрытой дороге.

Полукруглая стена из упругой густой гниющей массы переросла рядом стоящие двухэтажные здания. Переработанный органический материал сделал ее почти полностью однородной. Портили общую гармонию лишь черти, что были накиданы сверху на самую вершину. Не все из них были мертвыми. Некоторые даже выглядели достаточно здоровыми и просто ожидали конца без какой-либо борьбы. Рассмотрев стенающих жертв, воины заметили, что у всех бедолаг, избитых до полусмерти, были сломаны ноги. Повисшие конечности болтались, еще больше усиливая страдания чертей, которые и так были в полуобморочном состоянии.

– Поглядите… кто тут у нас.

Члены отряда обернулись. Пока они разглядывали стену, их окружила вооруженная группа из восьми грехов. В ней главенствовал представитель Блуда, с которым они когда-то имели дело. Лысый громила выглядел погано. Впрочем, его прихвостни сохранились не лучше. Только двое не лишились своего обычного облика, потому что были представителями Чревоугодия.

– Стоит вам только появиться, как у нас возникают проблемы. Одна хлеще другой. И я не сомневаюсь, что эту хворь запустили вы! Гордынские и алчные твари сейчас наслаждаются нашей гибелью, как фейерверком. Чертов Даэтрен! – Обезображенные губы главаря Поставщиков запретного искривились от ненависти.

– Не стоит делать поспешные выводы, – сказала Неамара. – Мы появились здесь после всего, что случилось. Ваша болезнь вызвана совсем другим.

– Не заливай, девка… – процедил Рагут. – Я вашу подлую натуру знаю.

– Что вы тут учудили? Зачем сгрузили чертей в одну кучу? – Деос обратил внимание главаря на себя.

– А я тебя узнал! – ощерился Рагут. – Ты тот самый смазливый парнишка. Я вижу, твою мордашку тоже хорошенько потрепало. Теперь мы мало чем с тобой отличаемся.

Тут раздался протяжный стон одного из чертей, лежавших на возведенной Поставщиками запретного стене.

– Зачем ты искалечил их? – спросила его Неамара.

– Я не делал бы этого, если бы Вестники, будь они прокляты, запустили бы нас к себе. Мы могли бы прорваться, если бы не потратили время на бессмысленные попытки предотвратить рост заразы. Мои черти были вымотаны. Последним нашим шансом был подземный проход, который тоже замуровали эти предусмотрительные гниды! Поначалу эта стена защищала. – Рагут осмотрел свой шедевр снизу вверх. – Мы пытались таким образом хоть немного замедлить болезнь. Скидывали туда и живых, и мертвых, наращивая объемы этой преграды. Многие из моих тут захоронились, чтобы выжил я. Но зараза пошла дальше еще стремительнее, чем прежде. Тут же покарала нас за такую самодеятельность. Кха! Кха-а-а! – Его речь прервал надрывный кашель. Рагут, хрипя, выплюнул кровяной сгусток на землю и с угрозой заорал: – Черт… Вы поплатитесь за это! Все вы!

Иандаэль попятился назад, когда почувствовал, что драка неизбежна. Его предчувствие подтвердил скрип натягиваемой тетивы, сообщавший, что мирно разойтись уже не выйдет. Хоть банда Рагута и была больше, но недуг лишил их прежней ловкости и, по сути, сделал беспомощными. Их действия было легко угадать, чем и воспользовались умелые бойцы отряда. Один контрабандист погиб еще до того, как успел выпустить стрелу. Деос, не потерявший до конца сноровку, опередил его, выстрелив черту точно в глаз. Двое чревоугодных наемников напали на вышедшую вперед демонессу. Странного цвета огонь скользнул по ее клинкам от рукоятей до острия, приведя щитоносцев в легкое замешательство. Пауки работали в паре, и по складности их движений можно было понять, что они исполняли заученный прием. Но для воительницы, которая семь раз победила Совершенного греха, их трюки были слишком примитивными. Удар щитом, который должен был свалить Неамару, не сработал. Поэтому второй паук с крепко зажатой в руках булавой не смог размозжить ей череп. Все пошло не по их плану. Щит не задел демонессу, и растерянный наемник сам еле устоял на ногах. Неамара очутилась у него за спиной, ловко воткнув клинок в его горло. Другой паук пытался оказать сопротивление, но без своего партнера мало что мог сделать. Неловкий выпад был отбит. Оружие Неамары и наемника скрестилось. Вечное пламя тут же перескочило на его моргенштерн и бросилось дальше по наручам и выше. От ужаса паук бросил оружие, пытаясь потушить огонь, но он разгорался все сильнее. Он дико заревел и закружил вокруг себя. Его метания закончились тем, что он задел спиной разлагающуюся груду, и та моментально вспыхнула. Выведя из строя наиболее опасных бандитов, Неамара переключилась на оставшихся чертей, которые к тому моменту почти все были побеждены. Двое мертвых лежали иссушенными, что указывало на почерк некроманта. Один черт явно был сражен горгоной, другой контрабандист был истыкан стрелами. Оставался последний, и тот уже находился в плену у Шивы. Взятый за шкирку главарь Поставщиков запретного повис, как беспомощный зверек. Внезапный гул, накрывший Френзис, не дал горгоне спокойно добить его. Она выпустила Рагута, отвлекшись на знакомые перепады низких и высоких нот. Черт, упавший на землю, незаметно вытащил нож и, вложив в последний рывок остатки своей силы, всадил его горгоне в живот. Главарь так и замер на четвереньках с отсеченной головой. Рагута добила Неамара. Черт запылал огнем, как и его рядом лежащая голова. Подобно воску, покрытое глубокими язвами тело моментально расплавилось, оставив от бандита лишь зловонную лужу.

– Неамара… – протянул ангел, указывая взглядом на растущий пожар.

Воинственный дух демонессы сразу остыл, а следом и ее клинки. Как только они погасли, исчезло и пламя со всего, что оно успело объять. Первозданный огонь сровнял с землей выстроенную контрабандистами стену. Теперь ничто не преграждало им путь.

– Это оно, – держась за нож Рагута, произнесла колдунья. – Надо идти быстрей, пока еще звучит.

Скрючившись, она кинулась на звук колокольного боя.

– Шива! Ты ранена, остановись! – окликнула ее обеспокоенная Неамара.

– Потом, – отрезала горгона, продолжая с маниакальным упорством следовать на зов.

– Это займет пару секунд, – подключился Америус.

Шива развернулась к ним с недовольным вздохом, но сделать это все-таки было необходимо. Собравшись с духом, она вырвала нож, вошедший в живот до самой гарды. Кровь из открытой раны полилась еще сильнее, обильно орошая зараженную почву.

– Бэш, бэш! Саэхтас! – с трудом превозмогая боль, крикнула Шива эльфу.

– Да, да. Я быстро! – заторопился Америус.

От наскоро произнесенного заклинания навершие посоха засветилось. Магия, заштопавшая глубокую рану, сделала змеиную кожу вновь гладкой. Пока шло врачевание, у Деоса выдалась возможность оглядеть последствия стычки.

– Рано или поздно мне пришлось бы с ним разобраться, – произнес он, когда его взор упал на лужу, в которую превратился Рагут. – А теперь… Неожиданно на одну проблему стало меньше. Хотя, если подумать, он бы и так помер от заразы.

– И ты к этому тоже близок, – сказала демонесса, намекая, что пора продолжить путь. – Времени в обрез.

Воины побежали, иногда притормаживая, когда Деос начинал издавать хрипы от усталости. Пустынные улицы сменялись одна за другой. Удары колоколов слышались все ближе. В спешке члены отряда успели обменяться парой фраз о трепонеме, которой нечаянно помогли проломить оборону. Она запустила руку к последним живым кварталам, и это, несомненно, был окончательный этап войны, приближающий представителей Блуда к полному поражению. В какой-то момент звук стал особенно настойчивым, и информатор наконец смог понять, откуда послан этот сигнал. Он прокашлялся и объявил:

– Кажется, это храм Мервиллы, и он находится недалеко от нашего штаба. Прекрасное место, которое искатели развлечений часто путали с борделем из-за статуи полуобнаженной демонессы. Богиня красоты отлично вписалась в наш менталитет.

Деос вновь взял на себя обязанности проводника, так как храм находился в тупиковом закутке. И довольно скоро воины увидели монумент, возведенный в честь гордынской богини. Породистое царственное тело было создано из гладкого темно-серого мрамора. По всей видимости, у храма был богатый и влиятельный спонсор, раз среди посредственного блудного зодчества появилось что-то настолько тонкое и экстравагантное. Уж если путники и заглядывали по ошибке в храм, то с предположением, что заведение нацелено на плотно набитый золотом карман. Здание святилища по френзисской традиции было построено из дерева, но под давлением стандартов гордынской культуры имело сложный декор из драгоценного металла. Витражи с образом Мервиллы украсили маленькие квадратные окна, превратив их размер из недостатка в достоинство. В позолоченные колокола звонила чертовка, облаченная в мантию. Докричаться до послушницы было невозможно, и воины стали прыгать и махать руками, чтобы привлечь ее внимание. Это сработало, и колокольный звон наконец смолк.

– Простите, вы, наверное, пришли с просьбой остановить этот шум? – Сверху голос чертовки слышался не громче писка. – Не хотела вам докучать, честное слово! Я лишь подумала, что чистый мелодичный звук немного успокоит всех неизлечимо больных. Приведет смятенные души к покою.

– Не могли бы вы спуститься? – надрывая связки, попросила ее Неамара.

– При всем моем уважении, сейчас не самый подходящий момент для подношений или молитв! – ответила ей служительница.

– Мы тут не за этим, – отозвалась демонесса. – Если вы окажете нам содействие, то поможете гибнущим куда больше, чем этот траурный концерт.

– Не такой уж он был и мрачный, – пожал плечами Деос.

Фигура чертовки в башне исчезла. Отряд подошел ближе к входу, ожидая послушницу на крыльце. Ряса зашуршала за двустворчатыми дверьми, а следом лязгнул ключ, повернувшийся в замке. На порог ступила невысокая молодая чертовка. Миловидное лицо скорбным взглядом окинуло пришедших. Ее кирпично-красные волосы были закручены в пучок и закреплены по бокам заколками эльфийской работы. При взгляде на Деоса послушница погрустнела еще больше. Кажется, жрица имела не только доброе лицо, но и благородное сердце.

– Вы привели сюда друга в надежде вылечить его словом? Ведь среди вас есть маг, а мое слово никому не принесло даже облегчения, – расстроенно призналась она.

– Нет, нет, – замахал руками Деос. – Я знаю, что уже не жилец, и целитель в борьбе с этой заразой бессилен, поверьте, но вот другие еще благодаря вам могут выжить.

– И как же? – с надеждой спросила она.

– У нас нет возможности вдаваться в подробности. Лучше скажите, вы невинны? Имеется в виду…

– Я поняла ваш вопрос, – остановила его послушница. – Вы не ошиблись. Я отреклась от своей первозданной сущности, требующей плотского удовлетворения, поэтому чиста и телом, и духом перед соблазном.