Заигрывающие батареи 2

Попытался юнца обнадежить, ободрить, спросить о том, что с ним, и от такой натуги вырубился, впав в беспамятство. Дальше помнил маленькими кусочками, и никак было не связать эти картинки воедино. Лютая боль мешала и слабость страшная.

Вроде телега была, потом вроде как грузовик – трясло сильно, странный запах в большой брезентовой палатке, серые глаза между белой тканью, потом догадался – врач, наверное. Пить хотелось очень, а не давали почему-то. Опять вроде везли. Мутило, и голова кружилась неприятно, а еще мучил страх – что там внизу с ногами и вообще.

И пришел в себя уже в палате – догадался, что больничной – по запаху и всему остальному.

То, что он ранен – уже давно понял. И, как опытный вояка, решил, что, скорее всего, на мину наступил – свезло, что называется, как утопленнику.

Понимал это смутно, что-то кололи в руку, отчего проваливался в темный тяжелый сон, боль тоже затихала – не совсем, а словно спрятавшийся в будку ворчащий злой пес – все время давала знать, что она здесь, никуда не делась. И все время было страшно – болело все тело, особенно ноги и живот. Вся нижняя часть тела – и левая рука тоже с чего – то. Рука – то почему? И не глянуть было – закована в гипс, насколько видеть мог.

То, что тошнило, гудело в голове и пищало в ушах – понимал: швырнуло вверх взрывом изрядно, а вот общее состояние просто пугало. Даже были жуткие мысли о том, что от пупа и ниже и нет ничего вообще. И не мог понять, что случилось с ним. Видал он за время на фронте раза три, что такое подрыв на противопехотке. И совсем не было похоже на его состояние.

Один раз выскочившая из земли немецкая «лягушка» скосила десяток шедших мимо бойцов. Погибшие так и остались лежать, где их накрыл рой шрапнели, а у раненых – ну словно по ним пулеметной очередью влепили, но по воздуху никто не летал. И дважды нарывались бойцы на мины, отрывавшие им куски тела – одному раздробило стопу, а другому оторвало почти до колена. Зрелище было страшное, что у того, которому косточки и клочья мяса выбило из сапога, что у второго, оставшегося без ноги с огрызком, закопченным и перемолотым совершенно нечеловечески, но сознания бедолаги не теряли – ругались, как заведенные, стонали и кричали.

На операцию таскали несколько раз, рылись где-то внизу.

Ночью, когда проснулся после того, как похмелье от наркоза прошло – заплакал, также совершенно неожиданно для себя. Хорошо, никто в палате не видел, а то бы стыдно было. Пытался рукой правой ощупать – что там, внизу-то, и не смог. Не слушалась рука, словно он бревно неподъемное ворохать пытался.

Когда стал слышать – разозлился на самодовольного врача. С трудом удержался, чтобы не обматерить – так взбесило сказанное гордым тоном, что «удалось сохранить одно яичко и коленный сустав». Чертей бы триста в печень этому веселому майору!

Выздоравливал долго. Замкнулся в себе и на контакты с однопалатниками не шел, не хотелось разговаривать: все время в голове колотилось, что остался без ноги и яйца, да и пальцы на руке пострадали.

Только сильно позже как-то притерпелся к своему новому положению и немного утешился тем, что насмотрелся, шкандыбая по госпиталю, на бедолаг, которым повезло значительно меньше. И даже стало казаться, что одна нога и одно яичко – уже не так и плохо. Но это было, пока лежал с такими же изуродованными, у которых нехватка частей организма была куда лютее и гаже.

Когда выписали инвалидом – много раз ловил себя на вспыхивающем бешенстве при виде совершенно целых мужчин, которые вполне могли бы и повоевать, а вместо этого занимались всякой херней в тылу. Именно поэтому терпеть не мог в дальнейшем Сидоров разных деятелей торговли и, как ни странно, – искусства.

И сильно удивил своих сотрудников тем, что в бешенстве порвал билет на праздничное представление известного иллюзиониста и фокусника, которым его премировали за добросовестный труд. И ворох матюков, которые он высыпал при этом, тоже сильно удивил. А его сорвало с резьбы то, что все эти тыловые артисты были здоровые и целые, сытые и гладкие, в то время как за них там, на фронте, калечились другие. И в гробу он видал все эти фокусы, благо уж что – что, а на воров – карманников нагляделся еще до войны – тоже те еще фокусники были.

Необходимая информация от автора:

Коротенькая сводка по событиям текущего 1944 года для лучшего понимания событий.

Методика целевых внезапных ударов в самые болезненные точки обороны врага уже апробировалась нашими войсками на практике. Чем дальше – тем успешнее и успешнее. Мобильные усиленные танковые группы вполне освоили тактику, которая больше всего походила на удар стилетом – тонким, отточенным ядовитым лезвием в промежуток между непробиваемыми пластинами лат тяжелого рыцаря.

Вермахт уже не мог наступать, он уходил в глубокую оборону, создавая великолепно защищенные рубежи, подобные рыцарским латам, закрывающим вояку с макушки до пят. Но и у глухой защиты и тяжелых лат есть маленькие дырочки, стыки между деталями брони, куда не бахнешь боевым молотом или двуручным мечом.

Зато острое граненое жало туда отлично воткнется. И усиленные роты, и батальоны именно так и проникали – по возможности без грохота и шума, просачиваясь в неожиданном месте, чтобы вдруг устроить адский погром и страшную головную боль гитлеровским штабникам и командирам в самой мякотке, в самом больном месте.

Достаточно просто представить себе: когда и так все плохо, и Иваны явно собираются наступать, на передовой их солдаты стали носить каски, усилен радиообмен, разведка засекла прибытие резервов – и тут вдруг оказывается, что в сорока километрах от фронта невесть откуда взявшиеся русские танки захватили очень важные склады и прочно там обосновались, заодно подорвав мосты, без которых тяжелую технику туда не бросишь. Только удается составить план действий и сколотить команду для ликвидации этой неприятности, как оказывается, что другая мобильная группа, опять же с танками, захватила важный стратегический мост аж в ста километрах от фронта, и потому предыдущий план действий годится только на сортирную подтирку. И самый страшный яд уже вливается в души – начинается тихая паника у тыловиков, для которых вражеские танки на коммуникациях самый ужасный ужас. И уже понимаешь, что такие мобильные группы могут оказаться вот тут – прямо за дверью! И карандаш в пальцах трясется.

Не успели решить, как действовать – оказывается, красные совершенно нагло вырезали гарнизон в приречной деревне, что не так бы и страшно, но с прошлого года, когда вермахт еще рассчитывал наступать, там складировано имущество саперного понтонного батальона. И чертовы Иваны уже собрали за несколько часов две переправы из этих забытых понтонов – теперь внезапный плацдарм ширится, на него потоком прут танки и артиллерия, да плюс ко всему явно получившие команду лесные бандиты дружно и повсеместно рвут линии связи, устраивают диверсии на дорогах. А в довершение ко всему, началась артподготовка на фронте.

И не просто долбежка снарядами окопов первой линии, от которой пехота привычно прячется на линии второй и перед атакой возвращается, чтобы встретить цепи врага плотным огнем. Нет, теперь советские артобстрелы составлены с изощренным коварством и мало того, что плотность огня чудовищная и точность парализующая, так еще и с обязательным накрытием сидящих на второй и третьей линиях обороны, а потом – с имитацией наступления и превращением в фарш тех, кто прибежал в передовые окопы отражать атаку. Вместо атаки, которую только имитировали, крича «ура» и поднимая чучела над брустверами да посылая группки наглецов – опять град снарядов и ракет! И потом только на перепаханные позиции, давя огрызки сопротивления, прут танки с пехотой.

Артиллерия РККА получила достаточно и стволов, и боеприпасов. За характерное для 1942 года бабаханье наобум по площадям парой десятков снарядов уже драли нещадно. Каждую цель артиллеристы должны были разведать и потом точно накрыть. Составлялись панорамные фото немецкого переднего края с расшифровкой, засекались огневые точки, позиции артиллерии и прочие объекты – и потому, когда начинался артобстрел, он мало того, что был массированным (порядка двухсот стволов на километр фронта), так еще и ювелирно точным. Этакая хирургическая кувалда. Такая обработка переднего края и линий обороны немцев позволяла пехоте без больших потерь осуществлять прорыв, открывая дорогу танкам. Танки теперь действовали не в голом виде, без пехоты и артиллерии, но вполне себе сколоченными соединениями, со своими саперами, артиллеристами, мотопехотой, и потому обидеть танк было куда сложнее. Гитлеровцам возвращали угощение блицкрига во всем.

Немецкие штабы захлебывались в потоке информации, не успевая вовремя принять решения в неудержимо меняющейся обстановке. Любое принятое решение уже было опоздавшим. При отсутствии мобильных резервов реагировать становилось все сложнее, что подогревалось еще и стратегией советов.

1944 год стал показательной поркой вермахта и сателлитов Рейха. Сейчас мало говорят о десяти ударах, которые в том году сломали хребет вермахту и практически похоронили все надежды Гитлера на успешное окончание войны. Немцы всякий раз вынуждены были гонять резервы, тратя драгоценные моторесурсы и топливо, но уже фатально не успевали нигде. Причем блестяще научившиеся искусству дезинформации красные раз за разом обводили гитлеровских военачальников вокруг пальца, начиная не там, где немцы ждали наступления. Внезапность теперь окончательно перешла к РККА. Теперь каждая стратегическая операция наносила немцам большие потери, чем теряли наступавшие советские войска. В ряде операций безвозвратные потери немцев были не в разы, а на порядки больше! У обороняющихся немцев!

Мало того, что от Рейха откусывались кусок за куском громадные территории, так еще и войска на них обычно терялись в диких количествах. Сначала потери дивизий, потом армий, потом – групп армий. Там, где немцам удавалось выдраться из окружения хотя бы частью – они все равно теряли все тяжелое вооружение, всю технику, все припасы. Блицкриг 1941 года вернулся гитлеровцам как тяжелый бумеранг. Теперь били их. Били насмерть.

Очень коротко по ударам:

1. Январь-февраль – Полное снятие блокады с Ленинграда, освобождение Новгорода. Засбоил 2й Прибалтийский фронт – проспали отход немцев, за что командующий фронтом Попов был отстранен от командования и понижен в звании. Поэтому 18 и 16 армии вермахта потрепаны, но уничтожено полностью всего 3 дивизии, 26 понесли серьезные потери. У немцев подвис северный фланг, финнам дан весомый намек. Вермахт потерял почти все сверхтяжелые артиллерийские системы, обстреливавшие Ленинград.

2. Январь-февраль. Освобождена Правобережная Украина. Разгромлены группы армий «Юг» и «А». Германия лишилась марганца, и теперь броня немецких танков станет хуже. Опять нашим не удалось сделать полноценный котел – часть сил немцев выдралась из Корсунь-Шевченковского котла. Но наши быстро учатся. Курьез: опять наши разгромили 6ю армию вермахта – разумеется, воссозданную с нуля после Сталинграда.

3. Март-апрель. Освобождение Одесской области, Крыма. Разгром 17-й армии вермахта, потерявшей всю тяжелую технику и весь боевой состав, эвакуировать удалось тыловиков, да и то не всех. Безвозвратные потери немцев почти в 10 раз выше – 140 тысяч (из них 61 тысяча пленных), наши потеряли безвозвратно 17 тысяч человек. Уничтожен румынский флот, Крым – как непотопляемый авианосец теперь позволял бить по нефтяным полям в Румынии. Деталь – немцы брали Севастополь в течение 250 дней. РККА 12 дней готовила штурм и взяла укрепленный гитлеровцами город за 5 дней.

4. Июнь-июль. Карелия. От финнов освобождены все оккупированные ими территории в Карелии и других местностях. Освобождены Выборг и Петрозаводск. Вышедшие из переговоров о мире финны получили новый намек. Наши дошли до границы, снеся все «неприступные линии обороны», в частности «Карельский вал», бывший усовершенствованной и усиленной «линией Маннергейма». Советские войска демонстративно встали, углубившись за линию границы не более 10 километров (таков был приказ Ставки). Тупым соседям еще раз внятно намекнули. В этот раз они намек поняли. Начались переговоры, и в августе Финляндия запросила мира. Рейх лишился союзника.

5. Июнь-июль. Освобождена Белоруссия, значительная часть Литвы и Польши. Уничтожена группа армий «Центр». Зеркальный блицкриг: три пятых люфтваффе уничтожены на аэродромах, вермахт посажен в те же котлы – Минский, Бобруйский. Скорость продвижения советских войск выше, чем у немцев в 1941 году. РККА вышла к границам Восточной Пруссии. В ответ на идиотские действия «польского правительства в эмиграции» создано просоветское правительство Польши в Люблине. Польша становится союзником СССР.

6. Июль-август. Освобождена Западная Украина. Взят Львов. Под Сандомиром создан мощный плацдарм. Наши воспользовались тем, что для затыкания дыры в Белоруссии вермахт перебросил из Северной Украины резервы. Немцы выложили здесь свой козырь – «Королевских тигров». Получилось полное позорище для панцерваффе. Уничтожена группа армий «Северная Украина». Помимо прочих немецких и венгерских войск уничтожена украинская дивизия СС «Галиция» (так ее называли официально, селюковское «Галичина» – более позднее самоназвание). Это была единственная дивизия СС, в которой официально существовали физические наказания – тупые бандеровцы не понимали приказаний, кроме как мордобоем и поркой. В бою эта дивизия оказалась никудышной.

7. Август. Освобождена Молдавия. Кишинев, Яссы. Затыкая дыру в Северной Украине, немцы перебросили, что могли, с юга. Здесь уже резервов взять было неоткуда. Разгромлена группа армий «Южная Украина», южный фланг фронта рухнул. Деталь: полностью ликвидирована та самая 6-я армия, которую опять восстановили, но теперь ее за 4 дня ликвидировали в Кишиневском котле. Интересно, что у РККА сил здесь было не намного больше, чем у немцев и румын: 1,3 млн. человек против 0,9 млн. При этом безвозвратные потери наших – 13 тысяч, врага – 240 тысяч. Румыния и Болгария перестали быть союзниками Рейха и перешли на сторону СССР. Германия потеряла нефть.

8. Сентябрь – ноябрь. Освобождена Прибалтика. Группа армий «Север» разгромлена, остатки – порядка 400 тысяч военнослужащих – заперты в Курляндском и Мемельском котлах.

Деталь: в ходе сражения из – за неудачных действий под Ригой было изменено направление главного удара, что является высочайшим искусством. Немцы проморгали это, в итоге РККА открыта дорога в Германию. Блокированные группировки уже не могли оказать никакого действия на дальнейший ход войны. Германия потеряла поставки руды из Швеции. Финляндия, не объявляя войны Рейху, тем не менее приступила вместе с РККА к военным действиям против недавнего союзника в соответствии с условиями подписанного Московского перемирия.

9. Октябрь – декабрь. Освобождена Закарпатская Украина, очищена территория Румынии и часть Югославии. Операция – экспромт. В Словакии, союзнице Рейха, восстание. Наших попросили помочь, но быстро пробиться через горы не получилось, и восстание было подавлено. Единственная операция этого года, где потери РККА выше, чем Рейха – 133 тысяч общих потерь против 70 тысяч. Разгромлена армейская группа «Сербия».

10. Октябрь. Освобождены Петсамо и Печенга. Масштабы операции невелики в сравнении с предыдущими, что видно и по безвозвратным потерям – у РККА 7 тысяч человек, у вермахта – 30 тысяч. Результаты – снята угроза с Мурманска, достигнута безопасность наших морских коммуникаций, резко ухудшилась ситуация с морскими перевозками у немцев. Германия потеряла никель.

И это только крупные, стратегические операции. Тактические же велись все время и тем более не давали немцам ни отдыха ни продыха.

Итог десяти ударов подвел сам Сталин в докладе к 27-й годовщине Великой Октябрьской революции:

«В результате этих операций было разбито и выведено из строя до 120 дивизий немцев и их союзников. Вместо 257 дивизий, стоявших против нашего фронта в прошлом году, из коих 207 дивизий было немецких, мы имеем теперь против нашего фронта после всех «тотальных» и «сверхтотальных» мобилизаций всего 204 немецких и венгерских дивизий, из коих немецких дивизий насчитывается не более 180».

Стоит отметить и чистку генеральских рядов в вермахте после неудачной попытки переворота и убийства Гитлера летом 1944 года. Не берусь судить, но, по моему разумению, нам на пользу эта неудача: те, кто это затеял, держали сторону англосаксов, и в случае успеха могло получиться, что война для нас продолжилась бы, только теперь вместе с немцами против нас воевали бы и бывшие союзнички. Во всяком случае, при успехе переворота ничто не мешало немцам капитулировать перед США и Англией, и тогда РККА уперлась бы в оккупированную и прикрытую «союзничками» Германию.

(Необходимое для понимания сути событий отступление от канвы повествования. Использованы высказывания толкового человека, здесь известного под псевдонимом Кыш).

Как наши гансов победили – вопрос далеко не риторический. Как танковые части, которые идут в прорыв, громят тылы и режут коммуникации противника, могут выполнять свою работу при такой насыщенности этих самых тылов и коммуникаций мобильными противотанковыми средствами и особенно МЗА? Ведь эти средства могут реагировать практически мгновенно и способны причинить танкам серьезный ущерб, а танки с противопульным бронированием – просто убить с большого расстояния. А все дело в мастерстве и тактической выучке. В этом наши танкисты превосходили немцев с самого начала войны, просто у немцев была огромная фора: они начали войну отмобилизованными и в штатном составе. И тем не менее.

Есть масса примеров, как наши бэтэшки и даже Т-26 давали гансам прикурить, хотя, казалось бы, – чем? Вплоть до того, что таранили их танки и скидывали в овраги. А зазевавшиеся колонны потрошили от головы до хвоста, как селедку. Уже в 1942 году немецкие танкисты окончательно поняли, что крыть им нечем. Поэтому Гитлер к лету 1943-го копил тяжелые танки, чтобы один раз применить их массированно, отлично понимая, что второго шанса не дадут. Не дурак был. Но наши под Курском изорвали на тряпки практически все немецкие танковые войска, а орду немцев под Прохоровкой пожгла пара сотен старых тридцатьчетверок пополам с легкими танками.

Далее немцы безумными темпами наращивали выпуск все более мощных боевых машин и одновременно неуклонно катились на запад. Это объясняется прежде всего моральным превосходством, лучшей выучкой, лучшей организацией и лишь потом – превосходством нашей новой техники, которая стала массово поступать в войска ближе к концу войны. Самую тяжелую часть войны нам выиграли старые тридцатьчетверки и легкие танки. Включая бэтэшки и т. п., которые летом 1941-го не только горели и были брошены, но и рвали немцев непрерывно от Бреста до Москвы. И на паях с остальными родами войск порвали всех. Иначе немцы перед воротами Москвы не остановились бы с выпущенными кишками. Слава советским танкистам, от которых Гудериан получил по щам.

К моменту нападения на СССР у Гитлера было свыше десяти тысяч танков и САУ, считая вместе с трофейными (легко проверить, сложив данные о количестве чешских и немецких танков с количеством полученных в 1940 году трофеев. Даже не учитывая то, что французские заводы по выпуску бронетанковой техники работали по старым заделам, и рабочие там получали паек). По количеству танков и самоходок с противоснарядным бронированием немцы превосходили нас в разы. Точное количество бронемашин различного назначения установить трудно, но очевидно, что счет идет на десятки тысяч. (Наша местная сволочь любит толковать про кучу советских бронемашин, так вот у немцев подобного было не меньше. Плюс масса такой техники, о которой наши могли в то время только мечтать: самоходки, в том числе и противотанковые, мобильные зенитные комплексы, бронетранспортеры для пехоты, связистов и штабников, бронированные транспортеры боеприпасов, бронированные мостоукладчики и много чего еще, боевую ценность которых трудно переоценить. Зачастую одна единица спецтехники куда полезнее, чем десяток танков).

При этом крайне сложно оценить верно всю мощь вермахта. Сейчас очень любят ее преуменьшать, ссылаясь на «раССово верные немецкие документы», при этом ни о какой достоверности этих бумажек речь не идет, особенно учитывая важную политическую задачу – смешивания с дерьмом Советского Союза, чем занимаются уже которое десятилетие и наши «партнеры», и их местная прислуга.

Притом издавна известен постулат, сформулированный древним полководцем Сунь-Цзы: «Война – это путь обмана. Поэтому, даже если ты способен, показывай противнику свою неспособность. Когда должен ввести в бой свои силы, притворись бездеятельным. Когда цель близка, показывай, будто она далеко; когда же она действительно далеко, создавай впечатление, что она близка».

Для дезинформации противника еще в военное время лепятся самые лживые документы, которые этому противнику старательно подсовываются. Сколько такой лабуды сфабриковали и скормили нам за время «Холодной войны» – невозможно оценить. И да – эта война против нас не закончилась после распада СССР.

Преувеличение сил СССР и преуменьшение сил вермахта – давняя традиция наших врагов. Для прикручивания нам фитилька, для затаптывания нашей уверенности в себе и внушения холуйского раболепия перед западным уберменшем.

Между тем, по разным просачивающимся признакам видно, что силы вторжения были куда мощнее. Даже когда начинаешь смотреть на какую-либо вроде пехотную дивизию – ан вдруг вылезает, что у них в дивизии противотанковый абтайлунг был укомплектован танками и, возможно, самоходками. А не позднее 1942 года появился еще «шнеллеабтайлунг» – это бронетанковое подразделение. Номера абтайлунгов зачастую совпадают с номером дивизии.

Комично выходит с фотографиями тех же трофейных танков в панцерваффе. Показываешь «ихспердам» очередное фото. Наши доморощинеры обычно тут же заявляют: да, этот танк был на вооружении у вермахта. Один. И вот именно он – на фото и есть. А этот танк другого типа? Да, немцы тоже использовали один. Ах, есть еще три фото других таких же? Это тот же, но с разных ракурсов. Как, не сходятся номера и ряд признаков? А, ну это у немцев было 4 танка такого типа. Из тысячи попавшихся в целом виде и полной исправности. А остальные – не, не использовались. Почему? А немцам не нравился дизайн! И стул в башне был некрасивый! И пепельница прикручена не по-арийски – не справа, а слева! Ну, невозможно же на таком воевать!!! Причем заявляется такое нашими «есторегами» на голубом глазу. Гитлер хотел превратить свою армию в музей, где каждой твари по паре и все машины разные? Что-то тут не так. Наиболее правдоподобная версия – опять ублюдки набрехали. Просто можно прикинуть, какой бурелом получается с доставкой нужных деталей для ремонта в таком случае: на 1 танк нужно столько же, сколько на 20.

К 1943 году вся эта орда немецкой техники была уже повыбита. Полагаю, что уже в 1941 году много немецкой и в том числе трофейной техники уже сдохло. Кому охота спорить, предложу почитать мемуары Бидермана. Въехали они сюда противотанковым дивизионом с тягачами – бронированными французскими транспортерами «Шенилетт». И за три месяца из 10 машинок 8 ушли в безвозвратные потери. Как говорил О. Бендер: «Проколы, поломки, энтузиазм населения. Все это задерживает».

То есть даже при грамотном использовании техники в 1941 году в СССР конкретный противотанковый дивизион за три месяца потерял безвозвратно 80 % броняшек. Не факт, что везде было так, но деталь говорящая. К слову, и возвращенные области западных Украины и Белоруссии с Прибалтикой тоже внесли вклад банально расстояниями, съев моторесурсы машин.

Немцы сделали ставку на тяжелые танки. Главная беда тяжелого танка – хреновая подвижность. Можно порассуждать, что вот есть и сейчас меркава и абрамс, чифтен-челленджер – значит, есть смысл. Кое-какой есть. Если использовать эти танки по дорогам, то они не завязнут, по большим мостам пройдут и мощь свою реализуют. Бывают же такие задачи? Бывают. Но главный смысл танка – это собрать их много там, где хочется нам, и не хочется противнику. Если этот козырь есть, то можно пробить даже очень мощную оборону не очень большими силами. Но для этого надо, чтобы танк уверенно ходил вне дорог. Желательно и по тяжелому бездорожью. А посмотрим на танк весом 60 тонн. Чуть мокрая земля для него уже почти мертвая распутица. Как такой дурой обходить врага по буеракам?