Ничья

Этого не случилось, и посему было решено направить к людям представителя, а, точнее, представительницу, ибо, согласно небесным ангельским понятиям, земные мужчины весьма склонны дарить вниманием женщин.

***

Итак, к нашим челобитчикам сошла с вершины сама Лилит. Ах, как много чернил пролито на описание деяний сей чудо-женщины, и как мало правды в обильных словесах! Иной раз невольно подумаешь, что сердцу человека ложь милее истины. Говоря современным русским языком, сказанное о Лилит не более чем фолк-хистори, а то и просто фейк-ньюс.

Кратко остановимся на выдумках лжи и на реальностях правды. Утверждается, якобы Лилит была гражданской женой Адама, первого человека на земле. Но факты говорят о его высоком моральном статусе – он не был двоеженцем, и только Хава удостоилась брака с ним. Да и вообще, нелепо думать, что чистый помыслами Адам мог позволить себе совокупляться с чужой женщиной, созданной, как и он, из земли, а не из части его собственного тела.

Приписывают Лилит преступления против нравственности, будто бы она сожительствовала с женщинами. Но горе-сочинители не могут привести ни одного факта, подтверждающего склонность Лилит к лесбийской любви. Что же касается интимной стороны ее жизни, то не секрет, что она состояла в законном браке с Асмодаем. К сожалению, супруги не сошлись характерами, и были разведены небесным судом.

Существуют безосновательные утверждения, будто бы Лилит соблазняет неженатых мужчин, пугает беременных женщин, дабы у тех произошел выкидыш, высасывает у новорожденных кровь и костный мозг, а потом убивает их. Абсолютная чушь! Ведь нам доподлинно известно, как неженатых мужчин совращают шеды в женском обличье, работник цеха номер два на предприятии Асмодая. В отношении высокой младенческой смертности следует заметить, что в этом прискорбном явлении виновата отнюдь не Лилит, а невежество родителей, пренебрегающих медициной и тем самым калечащих своих чад.

Можно и дальше продолжать парировать всевозможные несправедливые утверждения в адрес Лилит, но лучше мы приведем один простой и бесспорный довод: будь Лилит безнравственна, она не проживала бы на вершине Поклонной горы вместе с ангелами, хранящими покой Вышнего.

Лилит – женщина красоты исключительной, редкой, пожалуй, даже уникальной. Вид сей особы будит возвышенные чувства в мужчинах благородного склада и электризует недостойное воображение в прочих представителях сильной половины человечества. Долгое пребывание в среде бесполых ангелов ничуть не ослабило строгих эстетических требований Лилит к собственной персоне.

Высокий рост, совершенные пропорции тела, божественная красота лица, ясный взгляд огромных карих глаз, манящая белозубая улыбка, столетиями неувядающая белая кожа и, наконец, раскинутые по плечам гладкие черные волосы. В высшей степени скромная ее одежда отличается безукоризненным вкусом. Она скроена и пошита столь ловко, что одновременно и скрывает, и акцентирует. Одежда – визитная карточка ума!

Улучив момент, когда рядовые члены экспедиций были заняты хозяйственными делами, спустившаяся с вершины горы Лилит подала знак начальникам приблизиться к ней. Осчастливленные, мужчины поторопились подойти к прекрасной незнакомке.

– Приветствую вас, пришельцы. Меня зовут Лилит. Мне поручено говорить с вами от имени Вышнего. Я готова выслушать вас.

– Счастлив видеть тебя, женщина! – воскликнул бургандский начальник, называя свое имя.

– Ты воистину прекрасна, Лилит! – вторил начальник дрорской экспедиции, представляя себя.

– Оставим в стороне комплименты и сантименты. Прошу перейти к делу. Что привело вас к подножию Поклонной горы? – строго спросила Лилит.

– Я и мои люди хотим поведать Вышнему о бесспорном превосходстве бургандского духа. Мы намерены просить Его благословения на всемирную гегемонию, – прямо и откровенно доложил бургандец.

– Превосходство бесспорное? Просить намерены? Звучит не к месту самоуверенно. Вышний не привык к такому языку! – сказала Лилит, с уважением отметив про себя мужскую напористость представителя Бурга, – а ты, человек, чего хочешь? – спросила она дрорца.

– Выражусь деликатнее, – ответил начальник экспедиции Дрора, – хотя мои намерения аналогичны, но я склоняю главу свою пред троном Вышнего и отдаю себя во власть Его божественной воли.

– Ты учишься на чужих ошибках – это похвальная хитрость, – внешне одобрительно, но с внутренним неприятием заметила Лилит.

– Назначь мне и моим бойцам время свидания с Вышним, – потребовал бургандец.

– Я покорно ожидаю аудиенции, – пролепетал дрорец.

– Должна огорчить вас обоих, мальчики, – безжалостно бросила Лилит, – дело в том, что, утомленный разочарованием в людях, Вышний почивает. Он примет вас по пробуждении, но когда Он восстанет ото сна – Бог сам себя знает!

– Вышний разочарован в людях, но мы, дрорцы, наполовину происходим от ангелов небесных! Нас-то Он мог бы выслушать! – осмелевши, возразил начальник дрорской экспедиции.

– Никому в мире не позволено будить Его! – отрезала Лилит.

– Беспечальному сон сладок. Милая подружка подушка! – иронически заметил бургандский начальник и заслужил скрытое одобрение Лилит за дерзкий язык.

– Думайте что угодно, – сказала Лилит, – но вам придется набраться терпения и ждать пробуждения Вышнего. Предлагаю расположиться поосновательней у подножья Поклонной горы. Я буду вас навещать и при необходимости помогать в удовлетворении земных чаяний.

***

Оба посланничества прислушались к совету прекрасной женщины и принялись устраивать свой быт на постоянной основе. Бургадцы помнили о выгодном коэффициенте. Дрорцы наслаждались новой формой свободы.

Лилит крепко держала свое слово и помогала, чем могла. Ей понравился начальник бургандской экспедиции – зрелый умом, загорелый телом, решительный характером и в меру грубоватый. Они подружились. Гуляли при луне, говорили о том о сем. Заметил бургандец, что женщина страдает от любви. Что было делать человеку? Оставалось одно – пожалеть ее и взять к себе жить.

Последнее обстоятельство отрицательно отразилось на зарождавшейся было дружбе двух начальников. Дрорский лидер и сам был непрочь сблизиться с красавицей Лилит. Он моложе бургандца, красотой ему не уступает, умом вышел, язык хорошо подвешен, дипломатии обучен. “Почему Лилит предпочла мне другого? Обидно, однако!” – говорил сам себе способный и развитой неудачник. Видать, не всё, что не удается, перестает привлекать.

Сердце женщины – тайна неразгаданная, зато ревность есть вещь немудреная и легко понятная. Дрорец лицемерно упрекал бургандца за беспорядочные половые связи и с притворной озабоченностью намекал на их негативные последствия для здоровья. Иной раз завистливо спрашивал удачливого собрата: “Как вам, коллега, в прошлом сто тысяч женщин познавшему, живется нынче с Лилит?” Бургандский начальник благодушно отмалчивался – жизнь учит с невозмутимостью относиться к чужим неуспехам.

8. Голем под следствием и судом

Оказывается, люди устроены таким удивительным образом, что не могут удовлетвориться одной лишь борьбой за первенство. Человеку непременно требуется победа в борьбе. Хотя движение по пути к успеху кажется ему самым достойным в мире занятием, однако оно не есть замена конечной цели. Доставляемые триумфом восторг торжества одних и горе страданий других приносят счастье в неугомонные души победителей.

Высоконравственный Бург задумал раз и навсегда покончить с нечистоплотной конкуренцией бездуховного Дрора. Для достижения сей достойной цели, он взял на вооружение как темные силы земного демонизма, так и светлое могущество небесной справедливости. Активность, смелость, патриотизм – вот лозунги, начертанные на бургандском боевом знамени, прочным дубовым древком которого является врожденная вера народа в свою миссию гегемона.

В отличие от бурлящего Бурга, его исторический оппонент Дрор был самоуверен и умиротворен. Родоначальники дрорцев, так называемые падшие ангелы, совокупляясь с земными женщинами, привнесли со своим семенем страсть к познанию природы и овладению ее законами. Так возник решительный технический перевес Дрора над Бургом. Уповая на неодолимость пропасти, дрорцы не сомневались в конечной мирной победе над амбициозным противником. Однако, почуяв надвигающуюся опасность, технократы отряхнулись от безмятежности и стали готовить ответ, зиждимый, что характерно, на научном прорыве.

Яков, высокопоставленный чиновник бюро по расследованию антидрорской деятельности, организовал осуществление научно-технического проекта, призванного покончить с посягательствами Бурга на мировую гегемонию. Научным руководителем проекта был назначен Иосиф, старший брат Якова. И вот, работа над прорывным изобретением подошла к концу – настало время проведения испытаний.

***

Вернемся к нашим старым знакомым – двум обывателям Бурга, благородного склада гражданам, любителям поговорить за кружкой-другой бургандского пива. Они привыкли сидеть на своем постоянном месте за небольшим столом возле гигантской пивной бочки. Один из них обычно сообщал городские новости, а второй с видимым интересом внимал, задавал уточняющие вопросы, то поддакивал, то возражал, одним словом, подбрасывал дровишек в очаг беседы.

Мы помним, как наш рассказчик поведал своему верному слушателю историю о неком чужестранце, путешествовавшем на тщедушном осле. Бургандец бескорыстно приютил странника, накормил и напоил его. Однако лукавый иноземец отблагодарил бессребреника не словами признательности, но обвинением в воровстве какой-то жалкой ослиной попоны. Мало того, он лицемерно отказался признать в благодетеле великого толкователя снов.

Дело рассматривал один из лучших судей Бурга. Выслушав обе тяжущиеся стороны, служитель правосудия вынес единственно правильный, то есть обвинительный вердикт против дерзкого иностранца. Последнего принудили заплатить изрядный денежный штраф, и он был предан остракизму, будучи с позором изгнанным из города.

Решение судьи имело громкий положительный резонанс в патриотических (а, по существу, всех без исключения!) слоях бургандской общественности. Служебный подвиг судьи не остался незамеченным властями Бурга. Ему была присуждена высшая академическая степень. Он получил постоянный пропуск на торжественные праздничные концерты во Дворце Ассамблей. За ним закрепили место будущего погребения в расположенном в городской стене пантеоне вечной памяти отцов-созидателей бургандской славы.

Прошло несколько времени, и в Бурге произошел инцидент экстраординарный, непредвиденный и крайне огорчительный. Само собой разумеется, наш рассказчик оказался очевидцем сего прискорбного события. Происшествие не просто поставило под сомнение высшую квалификацию упомянутого судьи, но всколыхнуло общественное мнение всей страны.

– Представляешь, дружище, – начал свидетель случившегося, – сижу, значит, я на пороге дома и размышляю на отвлеченные темы. Позднее утро, приближается полдень. Я обоняю доносящийся из кухни аромат приготовляемого женой обеда. Волшебный запах тушеной рыбы в овощном соусе приводил в трепет мои ноздри и сердце.

– Идиллия, да и только! – поддакнул собеседник, отхлебывая пиво и отправляя в рот маленький соленый бублик.

– Не торопись, дорогой, лучше послушай. Вдруг, в нарушение идиллии, услыхал я вдалеке чьи-то невнятные крики. Я встал, дошел до угла и увидел, как на пустынной площади двое мужчин яростно вцепились друг в друга, и колотят один другого, и выкрикивают бранные слова, которые мы с тобой, порядочные граждане, никогда не произносим.

– Вот тебе и идиллия! Так и аппетит потерять не долго. Жалко, однако. Все-таки тушеная рыба с овощами!

– Я уж об обеде и не думал. Ты меня знаешь – я должен быть в гуще городских событий.

– Слава богу, знаю тебя. Ну, рассказывай, что дальше увидал.

– Один из тех двоих был выше противника на целую голову, годами моложе и одет вполне прилично. Пригляделся я и увидел, что малорослый – бедняк бедняком, и грязное рванье на нем. Крупный одолел мелкого, содрал с того верхнюю одежду и приготовился бежать с добычей.

– Небось, оба – презренные иноземцы?

– Ни в коем случае! На вид и на слух они наши, бургандские – я сразу понял это по выражениям их лиц и прочим выражениям!

– Так что же произошло, по-твоему?

– Заурядное уличное ограбление. Казалось бы, дело житейское – сильный бьет слабого, имущий обирает неимущего, молодой берет верх над старым.

– Действительно, ничего примечательного. Ты, конечно, вернулся домой и продолжил дожидаться обеда, размышляя на отвлеченные темы?

– Не тут-то было! Вдруг на площадь ворвался некто третий. Тоже, вроде бы, нашенский. По всему видно – большой силач. Он схватил грабителя в охапку и вскричал решительно: “Верни немедленно одежду бедному человеку!”

– Кажется, события нагнетаются!

– Еще бы! Грабитель вырвался из недружелюбных объятий да как закричит: “А ты кто такой, чтобы указывать мне? Я законов Бурга не нарушал, все по справедливости!”

– А ведь и вправду – справедливость-то не пострадала!

– Вот и я так же думаю! Но тот, что встрял меж двумя, третий лишний, так сказать, думал по-другому. Он не отпускал молодого и все требовал вернуть бедняку одежду, а не то, грозил, отведет, мол, его к судье. Тогда грабитель изловчился, подобрал с земли камень и разбил лоб незваному доброхоту, и потекла кровь широким ручьем.

– Здорово! Ох, и везет же тебе, приятель, занимательные вещи наблюдать! Давай-ка свою кружку, я еще пивка принесу.

– И тут, представь себе, – произнес в волнении рассказчик, опорожняя залпом добрую половину кружки, – молодой да удалой вырвался из клещей силача и говорит: “Вот теперь, когда кровь струится, можно идти в суд, невежда ты этакий – уложений не знаешь! Я разбил тебе голову, и, согласно закону Бурга, ты должен заплатить мне за пролитую кровь! Послушаем, что скажет судья!”

– И к какому судье они пошли?

– Да к самому знаменитому. Помнишь, того, что судил наглого иноверца, со мной тягавшегося?

– Конечно, помню! И что, все трое направились в суд?

– Двое. Правдолюбец выхватил из рук грабителя одежду бедняка, вернул тому жалкие его ремки, и несчастный куда-то пропал. А я незаметно последовал за двумя боевыми петухами.

– Узнаю твои байки. Самое интересное ты всегда приберегаешь для концовки!

– Не байка это вовсе, а чистая правда. Жизненная история всегда начинается сухо, а кончается сочно.

– Не обижайся, шучу я. Рассказывай дальше.

– Понимаю, что шутишь – я, слава богу, чувством юмора щедро наделен. Пришли, значит, двое к зданию Верховного суда. Напротив собралась внушительная толпа: видно, слух о предстоящем процессе облетел город, и горожане с нетерпением ожидали нового подвига любимого народом судьи. Желающих пригласили в зал судебных заседаний. Все места были заняты, люди стояли в проходах, теснились у стен, жадно смотрели на сцену, ожидая победы правосудия.

– Приятель, довольно пустословного красноречия! Прожуй соленый бублик и переходи к делу – не терпится узнать, чем все кончилось!

– Продолжаю. На высоком стуле, как на троне, сидел судья, перед ним стояли истец и ответчик. Судья строго спросил истца: “В чем состоит твоя жалоба?” Тот заявил: “Я разбил лоб этому негодяю, а он отказывается заплатить мне за пролитую кровь!”

– Для нашего искушенного судьи это легкое дело, ибо нарушение закона налицо!

– Слушай внимательно и не перебивай! Судья сурово обратился к ответчику: “Что можешь сказать в свое оправдание?” А тот не лыком шит, выпалил в ответ: “Этот человек грабил несчастного бедняка, а на мое остережение ответил насилием!”

– Каков наглец! Приплетает вещи, к делу не относящиеся, пытается препятствовать расследованию!

– Правильно! Вот и судья вскричал: “Не уводи суд в сторону! Согласно закону Бурга, ты обязан заплатить штраф истцу за пролитую им твою кровь! Плати немедленно или отправляйся за решетку!” Провозгласив сие, судья гневно хватил своим деревянным молотком по специальной громкозвучной подставке.

– Браво! Так и надо поступать с нарушителями закона!

– Увы, дружище, на этом дело не окончилось. Ответчик хладнокровно промолвил: “Ты прав судья. За нарушение закона надо платить”. С этими словами он выхватил из рук судьи молоток и со всего размаху нанес удар вершителю правосудия по высокому его лбу, и кровь хлынула из раны.

– Боже мой, какое бесчинство!

– И бесчинство, и наглость! Совершив акт хулиганства, ответчик заявил так: “По закону я должен платить истцу за пролитую кровь. По тому же закону ты, судья, должен платить мне за то же самое. Я плачу ему, ты платишь мне – нелепо! Зачем загружать пустой работой бухгалтерскую кувырколлегию суда? Плати ему ты, а мое дело – сторона!”

– Вот так клюква! И что же? Заплатил судья ответчику?

– Ошарашенный судья достал было кошелек, а ответчик куда-то пропал. И истца не видно.

– Достал кошелек, говоришь? Значит, справедливостью ведом!

– Да брось ты! Показной справедливостью судья маскирует любовь к почету.

– Пожалуй. Стало быть, опростоволосился академик-то наш!

– Выходит, что так! Зрительный зал загудел. Не довольны люди. Не любят бургандцы, когда лучшие из народа в дураках оказываются. Боюсь, дело сие не закончено, быть последствиям.

– Да-а-а. Тут призадумаешься.

– Есть о чем подумать, батенька. Такие вот пироги с котятами. Их ешь, а они пищат. Ладно, допивай пиво, да пойдем по домам.

***

Покинем наших интеллигентных собеседников и подведем итог случившемуся. Нет, происшествие это – не какой-нибудь малозначащий факт. Вдумайтесь, люди добрые! Некто, неизвестный тип, вывернул наизнанку бургандский закон. Он сделал это в высшей степени коварно, злонамеренно обезоружив светлый лик правды перед мрачным оскалом кривды. Он скомпрометировал веками проверенные и верно служившие властям достижения бургандской юриспруденции.

Давая правильную политическую оценку событию, необходимо указать на служебный провал лучшего судьи города Бурга. А ведь его неуспех может быть истолкован недоброжелателями как мнимая слабость не только законодательной системы Бургандии, но и как начало общего кризиса единственно правильной идеологии. Да ведь это подрыв основ, покушение на ценности, размывание фундамента! Правда, находились немногие жовиальные особы, утверждавшие, мол, кризис – еще не закат и не симптом смерти. Но Бург отверг ложный оптимизм, ибо не заражен бациллой раболепия перед меньшинством.

Как серьезную опасность государству восприняла это событие патриотическая элита Бурга. Вслед за появлением разоблачительной редакционной статьи в центральном, хотя и единственном, печатном органе страны, к мнению элиты присоединилось подавляющее большинство граждан Бургандии. Из гущи народа послышались требования расследовать деятельность псевдовеликого судьи и одновременно привлечь к ответственности трех подозрительных его оппонентов – бедняка, истца и ответчика.

К сожалению, странная троица бесследно исчезла. Что касается незадачливого судьи, то он был отстранен от исполнения служебных обязанностей, взят под следствие, лишен академических степеней и правительственных наград. У него изъяли постоянный пропуск на торжественные праздничные концерты во Дворце Ассамблей, а место его будущего захоронения в пантеоне славы Бурга передали более достойному кандидату.

Рассмотрением дела занялся Комитет Спецопераций. Неспешное продвижение расследования свидетельствовало о тщательности работы. Ни одна из возможных версий не отбрасывалась. Подчиненные генералу сотрудники – высшие и старшие офицеры – со свойственным им профессионализмом вникали в мельчайшие детали, сопоставляли факты, опрашивали свидетелей, искали косвенные улики и так далее, и так далее.

Проживающая в Бурге супруга знакомого нам дрорского мойщика машин и агента Комитета Спецопераций поведала мужу о бургандской сенсации. Разумеется, Кешер немедленно оповестил свою благодетельницу. Орпа поначалу не придала особого значения этой новости, но все же поделилась ею с Яковом. По торжествующему выражению его лица она поняла, что известие это – не рядовая сплетня, а нечто крайне важное. В подтверждение ее догадки Яков заторопился, извинился за занятость и сказал, что ему необходимо немедленно повидаться с Иосифом.

К тому времени Орпа была уже на сносях. Откровенно говоря, с приближением момента вступления в материнство ее голову меньше занимали мысли о противостоянии Дрора и Бурга. Проблемы иного рода требовали внимания будущей матери. Тем не менее в сердце Орпы по-прежнему пульсировало чувство долга по отношению к обеим ее родинам. Она отнюдь не намеревалась манкировать своими патриотическими обязанностями под предлогом скорого рождения ребенка.

***

Наконец, свершилось природой предопределенное, и Орпа разрешилась от бремени здоровым младенцем мужского пола. “Никаких кормилиц! У меня много молока, и я сама выкормлю наше дитя!” – решительно заявила молодая мать счастливому отцу. Кешеру было поручено сообщить новость новоявленному бургандскому дедушке. Последний порадовался, но приглашение приехать в Дрор, чтобы взглянуть на внука, не принял.

Яков, Иосиф, их родители, и, разумеется, мать с отцом жены Якова, – все дружно собрались в доме Ерэда и Орпы и поздравляли, и дарили подарки, и давали советы. Попутно заметим, что ко времени рождения первенца, Ерэд существенно окреп финансово, досрочно выплатил ипотеку и вообще чувствовал твердость в стоянии на ногах.

Склонность к романтическому стихотворчеству почти совсем улетучилась из головы Ерэда. Не было лишено резона овладевшее им в последнее время ощущение, что в смысле социального статуса он не уступает старшим братьям.

Пока новоиспеченные мама и папа упивались проявлениями восторгов из уст родственников старшего поколения, Яков и Иосиф удалились на веранду и принялись что-то обсуждать. Любознательная по природе и допытливая по должности, Орпа крайне заинтересовалась этим обстоятельством. Заявив, что пришло время кормления младенца, она взяла из колыбели драгоценный сверток, удалилась в смежную с верандой комнату и приступила к исполнению первейшей материнской обязанности. Руки и грудь ее были заняты, но уши свободны, и она подслушивала беседу братьев.

Разговор шел о происшествии в Бурге. Оказалось, что трое неизвестных – бедняк, истец и ответчик – искусственные люди. Создание этих существ явилось результатом тайного научно-инженерного проекта, претворенного в жизнь в Дроре. Руководство проектом осуществлял Иосиф – ныне национальный герой, к несчастью, обреченный на пожизненную секретность. “Голем” – так назвал Иосиф свое произведение.

Сотрудники лаборатории изготовили три опытных образца Големов. Творения ума и рук человеческих прошли испытание в Бурге и доказали свою безусловную эффективность, разыграв сначала сцену ограбления, а потом – суда. Теперь перед промышленным комплексом Дрора встала задача наладить массовое производство Големов.

Яков торжествовал: “Замаскированные под бургандцев искусственные люди станут тем оружием, с помощью которого мы навсегда завоюем мировую гегемонию, оттеснив Бургандию, второсортную державу, на предназначенное ей посредственное положение в мире. Так научное лидерство одержит победу над демонологией и песнопениями. Поздравляю тебя, мой милый Франкенштейн!” – пошутил Яков в заключение своего импровизированного славословия. “Полно, брат! – скромно отозвался Иосиф, – я трудился во имя мира – лишь бы не было войны!”

Орпа была потрясена. “Что делать? – подумала она, – нужно срочно известить генерала. Хотя, нет. Сперва я попытаюсь выяснить у Кешера через его подружку, кухарку Иосифа, еще какие-нибудь подробности!” Работница в доме ученого и на сей раз оказалась полезной, сообщив немаловажные детали. Ночью Орпа составила донесение в Комитет Спецопераций, а утром нашла предлог отлучиться из дома и с помощью Кешера переправила конверт в Бург.

***

Руководитель Совета Старейшин, председатель Комитета Спецопераций и директор института Государственной Демонологии собрались на совещание для зачтения срочного послания Орпы и обсуждения безотлагательных мер противодействия каверзным замыслам Дрора.

Состав участников заседания нуждается в пояснении. Если председателем Комитета Спецопераций являлся все тот же бессменный генерал, а директором института Государственной Демонологии оставался знакомый нам профессор, то руководитель Совета Старейшин сравнительно недавно сменился. Прежний главный Старейшина, человек серьезно больной, почти инвалид, скончался, успев за свою жизнь много и верно послужить стране и народу.