Власть пустоты

– Не все так прямолинейно. Давай вспомним ту семью, в которой ты появился на свет. Твой отец, насколько я понял из услышанного, с тобой много занимался, пытаясь развить имеющиеся от рождения способности. А мать, наоборот, самоустранялась. Скорее всего, ты найдешь женщину, которая не станет тебя любить, но родит дитя, которому ты подаришь всю свою привязанность. Нет, бить детей ты не будешь, поскольку сам знаешь, как это больно. Но, как мне кажется, в тебе есть определенная жестокость, порожденная не злобой, как у большинства людей, а спокойным равнодушием и уверенностью в правильности собственных решений.

– Рад, что Вы меня не жалеете, как Таню. Но ведь моя сестра – женщина. К тому же, имеющая сексуальный опыт. Конечно, он негативный, но что мешает Вам смотреть на нее, как на объект вожделения?

Олег поднес ко рту ложку и попробовал щи.

– Горячие. – Сказал он и выключил газ. И только потом посмотрел в серые глаза парня. В их терпеливом внимании ему почудился вызов. Стараясь удержать готовую выплеснуться наружу досаду на то, что мальчишка как-то узнал его мысли, и появившуюся при этом злость, мужчина криво улыбнулся.

– Ты ведешь себя, как взрослый противник, пытающийся нащупать чужие болевые точки. А тех, кто по другую сторону фронта, не жалеют. Так? Это – во-первых. А во-вторых, я никогда не причиню твоей сестре боль. Если она захочет уйти, я соглашусь. Если почувствую, что ей нужна помощь, то помогу. Она похожа… на нежный цветок, который, несмотря на ураган, не сломался и продолжает жить. И, так как мы говорим с тобой по-мужски, скажу, что она мне нравится. Как юный и чистый человечек, готовый ради любимого брата на все. Даже затереть кровь убитого тобой человека.

– Кровь убитых Вами людей никто не затирал. Вас никто не трогал, но Вы убивали, считая убийство службой родине. Не правда ли, прекрасное оправдание тому, кто до сих пор боится смотреть правде в глаза!

Олег осторожно положил на стол ложку и сжал трясущиеся пальцы. Действительно, этого худого заморыша хотелось ударить и бить до тех пор, пока он не опустит свои наглые очи и не закроет рот.

– Видите, – криво усмехнулся Димка, – в каждом из нас сидит добрый Боженька и страшный демон. Все зависит от того, кого из них мы с Вами в данный момент пустили в сознание. Спасибо, Олег Владимирович, за интересный разговор. Но его пора заканчивать, поскольку Таня едет в лифте.

Парнишка вскочил со стула и выбежал в прихожую, чтобы открыть дверь. И тут же старая квартира наполнилась милым девичьим голосом и искренним мальчишечьим смехом.

Олег выдохнул. Разжав кулаки, протер ладонями лицо. Получается, этот ребенок не только заставил его, взрослого человека, высказать вслух глубоко спрятанные размышления, но также показать, что он, мужчина и бывший солдат, способен ударить беззащитное дитя. Это открытие было… ошеломляющим. Как парень сказал: «внутри каждого – Бог и демон»? Получается, Богом он посчитал себя сам, когда вытащил мальчишку с карниза и поселил его и сестру в доме своих родителей. Кстати, об этом же говорил друг Сашка. А когда парнишка высказал ему свои мысли вместо ожидаемой благодарности, со дна души поднялся страшный рогатый черт…

– Здравствуйте, Олег Владимирович! – В кухню вошла умытая и переодевшаяся в джинсы со свитером Таня. – Как Ваши дела? Наверно, мы доставляем Вам столько хлопот!

Олег улыбнулся.

– Садись, Танюш. После утомительных занятий стоит пообедать. К тому же оставлять щи на два дня нельзя, поскольку испортятся. Так что, друзья, надо все доесть.

– У Вас какой-то голос… неправильный. – Таня с тревогой вгляделась ему в глаза.

– Думал над смыслом жизни. – Олег, удерживая тяжелую кастрюлю в руке, разлил половником горячую еду.

– И в чем он заключен? – Димка взял хлеб и замер, ожидая ответа.

– Наверно, в осознанности каждого шага и каждой мысли. – Мужчина сел к столу. – Приятного аппетита!

Погрузив ложку в щи, он с удовольствием их зачерпнул и положил в рот. Таня, в отличие от его жены, готовила очень вкусно. В любой пище, приготовленной юной девушкой, чувствовалось желание подарить другим людям наслаждение и радость. Даже ресторанная изысканная еда казалась теперь пресной в сравнении с обычными котлетами и щами.

– Танюша… – Олег посмотрел на склоненную над тарелкой светлую голову девушки. – Ты – настоящее чудо. Как хорошо, что твоя любовь поделилась своим теплом и с моей одинокой жизнью!

Та подняла глаза и сразу покраснела.

– Это – благодарность за обед. – Пояснил Димка.

– Вот никак не хочешь признать меня Божеством! – Рассмеялся Олег и осторожно ткнул кулаком мальчишечье плечо.

– А-а… – Таня тут же успокоилась и встала, забирая пустые тарелки. – Знакомая теория. Дим, ты зачем пугал нашего благодетеля? Вам, Олег Владимирович, макароны с кетчупом или овощами? Одну котлетку или две?

– Две с макаронами, овощами и кетчупом. Значит, Дима с тобой об этом тоже говорил?

– Он слишком много говорит. Но до сих пор не понимает, что подобные разговоры сбивают с толку и даже пугают. В конце концов кому понравится, когда с построенных в душе высот тебя спускает какой-то сопливый пацан. Так что, дорогой братик, мы с тобой по-прежнему играем в три слова.

– Да. – Кивнул Димка, принимаясь за котлету.

Когда все было съедено, а посуда помыта и расставлена по полочкам, Олег надел куртку и взял одну из сумок.

– Берите остальное, я подожду в машине.

– Хорошо. – Кивнула Таня. Подождав, пока за ним закрылась дверь, она подошла к брату и хорошенько тряхнула его за плечи. – Ты чего добиваешься? Хочешь, чтобы он нас выгнал? Что за человек! Дай мне доучиться последний год! Понимаешь, я так больше не могу… – Она отпустила брата и села на корточки, закрыв руками лицо. – Я устала от такой жизни! Устала от вечного недовольства матери, устала убираться и готовить, устала слушать в свой адрес насмешки одноклассников… Устала от страха за тебя. Ну чего тебе стоит помолчать? Зачем ты рубишь сук, на котором мы сидим? Куда мы пойдем, если Олег нас прогонит?

– Тань… – Брат опустился рядом с ней на колени. – Этот человек уже задумался о том, насколько трудно быть Богом. Он испугался, что мать вызовет полицию, которая придет сюда, в этот дом. Ему не хочется скандала, который услышат соседи, и о котором узнает его друг. Понимаешь, человек привык к определенному образу жизни, статусу… Однако заступничество внесло в его жизнь элемент неопределенности и связанного с ним волнения. И мне хотелось, пока ты к нему не привязалась, понять, насколько далеко он сможет зайти. Поверь, узнать о предательстве, когда ты любишь, гораздо горше, чем когда ты просто благодарен.

– Ты, маленький умник, как всегда, прав. – Таня вздохнула и вытерла ладонью глаза. – Что он сказал?

– В один момент показалось, убьет. – Димка искривил рот. – Но все же я заставил его задуматься. А решение он нам озвучит, считаю, после выходных. И знаешь, что?

– Слушаю тебя, мой хороший. – Таня потянулась к куртке.

– Я останусь в городе.

– Здесь?! Но почему?

– Мне звонила Оля.

– Опять…

– Она нашла, где живут родители Арсения Сергеевича. Мы договорились завтра туда съездить. Я переночую на кухне у Олиной тети. Она разрешила.

– Дался тебе этот Холмский! Зачем искать того, кто умер? И если даже не умер, еще раз: зачем?

– Интересно. – Пожал плечами парень.

– Если тебе интересно, то одна я на дачу к Олегу не поеду. Подумал, как со стороны будет выглядеть мой визит? Старик привез домой малолетку! Отпад. Полиция на подходе!

– Ладно… – Посопев носом, решил Димка. – Сегодня я еду с тобой и постараюсь вести себя паинькой. А завтра, как наш благодетель уедет на свой объект, я вернусь в город. У нас с Олей электричка в девять-двенадцать!

– Ну хоть так… Поднимайся и пойдем. Олег Владимирович, наверно, испереживался!

Таня быстро надела куртку и, подхватив сумку, поставила ее за дверь.

– Дим, газ закрыл? – Крикнула она в глубину квартиры.

– Да. – Парень с рюкзаком и ноутом через плечо появился на пороге. – Сейчас выключим в щитке свет, и можно ехать. Вызывай лифт, я запру дверь.

Олег, сидевший в машине, бросал нетерпеливые взгляды то на часы, то на подъезд. Но прошло уже пятнадцать минут, а детей все не было. «Наверняка Димка снова что-то учудил». – Подумалось ему. – «Может, пойти, поторопить?» Но поерзав, он остался на месте. В любом случае, даже если паренек расстроился, бежать им некуда.

Оглядев облетевшие деревья, знакомые еще с детства, мужчина вздохнул. Сколько лет жизни связано с этим двором! Той песочницы, что стояла сейчас посреди газона, раньше не было. Ее место занимала роскошная клумба, куда женщина из соседнего дома каждую весну высаживала цветы. А старик дворник в вылинявшей кепке ее поливал. Олег до такой степени привык к его длинному носу и вислым усам, скрывавшимся под козырьком, что однажды его не узнал, когда тот вышел на улицу в рубашке, брюках и при лысине, украшенной начесанными на нее редкими волосками. И только когда старик его окликнул, он остановился, вытаращив глаза и разинув рот. Оказалось, у дочери дворника – свадьба…

Когда Олег вернулся домой после службы, двор показался каким-то маленьким, грустным и похожим на сморщенный гриб. Взрослому двадцатитрехлетнему парню тогда хотелось плакать: клумбы, где он втихую рвал цветы нравившейся девочке, уже не было. Кусты сирени, взрывающиеся белым и синим цветом каждую весну, спилили, чтобы освободить место для палатки с сигаретами и стоянки вызывающе ярких машин, казавшихся символом растущего богатства. Старик дворник, как рассказала мать, умер в один месяц с отцом. «Сердце», – отвечала она на все расспросы сына и стирала бегущие по щеке слезы. Его добрая, интеллигентная мама была любящей женой известного детского врача. Но сама не работала с тех пор, как вышла замуж, и совершенно не представляла, как это делается в стремительно меняющем ценности мире. Тогда он, ее сын, решительно взялся за дело. Сначала школьный друг устроил его на стройку. Было трудно, платили мало… Но он научился класть кирпичи и заливать цементом пол. Затем, видя его усердие, прораб перевел его в бригаду электриков. Закончив вечерние курсы, под руководством мастеров он делал разводку, ставил розетки, монтировал распределительные щитки… Тут платили гораздо больше. К тому же подоспели годы, когда только ленивый не занялся собственным бизнесом. У людей появились деньги. Теперь их заветным желанием стало отдельное жилье на хорошем участке неподалеку от города с гаражом и пусть подержанной, но блестящей яркими фарами иномаркой. И они с лучшим другом основали собственное дело. Очнувшись от воспоминаний, Олег снова посмотрел на часы. Всего пять минут прошло с тех пор, как перед его глазами пронесся десяток лет. Вздохнув, мужчина положил локти на руль. Пока шла борьба за место под солнцем, он не замечал, как старела и угасала мать. Как снесли палаточный вино-водочный беспредел рядом со школой. А еще не заметил, насколько замкнутым и жестким сделался он сам. Даже собственных детей теперь навещал исключительно по праздникам. Что же произошло в его душе, если говорящий с ним ребенок показался опасным?

– А вот и мы! – Дверь открылась, впуская внутрь ветер и серебристый Танин голосок. – Простите, что заставили ждать, но у меня порвался карман куртки. Пришлось зашивать.

– Прощать мне вас не за что. Наоборот. – Олег подал девушке руку, чтобы помочь ей пролезть между торпедой и сидениями. – Благодаря вашей заминке вспомнилось кое-что из прошлого. То, о чем, похоже, давно забыл. Дим, захлопни, пожалуйста, дверь покрепче и садись с Таней рядом.

– Вас это расстроило? – В глазах девушки было искреннее сочувствие.

– Поначалу. – Улыбнулся Олег, заводя двигатель. – Но сейчас почему-то стало легче.

Загородный поселок, куда привез подростков Олег, с двух сторон подпирал сосновый лес с проложенной по его опушке дорогой. Неподалеку, отражая дневной свет тусклыми шиферными крышами, ютилась деревенька, окруженная когда-то обработанными, ныне заросшими сорной травой полями. Серость нищеты и вычурную фантазию богатства разделял металлический забор с еловым частоколом, рассаженным по периметру. Единственный въезд на территорию охранялся КПП с хмурыми мужчинами в камуфляжной форме и подвешенными к поясу резиновыми дубинками. Без всяких сигналов и разговоров перегораживающий въезд шлагбаум был поднят, и машина, почти не притормозив, оказалась на территории.

– Ваш дом тоже похож на замок? – Дима поднял взгляд вверх, рассматривая выделяющиеся на фоне серого неба башенки с флюгерами.

– Тебе он нравится? – Посмотрел в ту же сторону мужчина. – Могу сводить на экскурсию.

– Не надо! – Испуганно схватила брата за руку Таня.

– Не надо. – Повторил парень. – Если, к примеру, я захочу отсюда выйти погулять, то как мне это сделать?

– Мой участок – угловой в конце поселка. А в заборе есть калитка. Я оставлю для тебя ключ.

– М-м… Спасибо. Не люблю закрытое пространство.

Димка замолчал, разглядывая кованые заборы и декоративный кустарник, вдоль них посаженный. Таня опустила глаза вниз и прикусила губу. Олег, ожидавший от подростков хоть какого-нибудь проявления эмоций, желательно, в виде восторга, подъехал к последним на улице воротам. Когда пикнул появившийся в его руке брелок, они медленно начали раскрываться, демонстрируя спрятанный за деревьями небольшой, по сравнению с соседскими, дом, расположенный в глубине участка.

– Мы приехали. – Объявил хозяин, разворачивая машину на выложенной плиткой площади.

– У Вас нет садовника? – Димка кивнул на торчащие у забора сухие побеги высокого шиповника, затянутые длинным вьюном.

– Не люблю, когда по участку ходят посторонние. – Олег выключил зажигание. – Когда есть время, стараюсь все сделать сам. Выходите!

Димка кивнул и открыл дверь. Он молчал все время, пока Олег доставал сумки с продуктами и вещами. Молчал, когда следом за хозяином начал заносить их в дом. Таня, посматривающая на брата, встревожилась и, поймав его руку, повернула к себе.

– Плохо себя чувствуешь? Где-то болит?

– Нет. – Вырвал свою ладонь парень. – Держу данное тебе слово.

Таня, печально вздохнув, медленно вошла внутрь, впитывая запахи чужого жилья.

– Олег Владимирович! Покажите, где кухня, и какую комнату мы с братом можем занять.

– Прямо так сразу? – Улыбнулся мужчина, стоявший посреди гостиной с непременным камином, диванами, огромным ковром на полу и буфетом у лестницы на второй этаж.

– Ну да… – Ответно улыбнулась девушка. – Тогда мы сможем отпустить Вас на работу. Здесь нас никто не тронет. Дима уберет дом, а я приготовлю сразу на два дня.

– Выгоняешь? – Хозяин посмотрел на часы.

– Ой… простите! Неужели мои слова так прозвучали? – Таня прикрыла ладошкой рот. – Просто… Вы чем-то озабочены…

– Хорошо. – Кивнул Олег. – Думаю, вам нужно время, чтобы привыкнуть. Дима, пойдем, покажу тебе дом. А ты, Таня, если жаждешь снова оказаться на кухне, то она – прямо по коридору. Там же ванная и туалет.

Подхватив одну из сумок с вещами, мужчина начал подниматься на второй этаж.

– Две из трех свободных комнат можете занимать. – Показал он Димке на закрытые двери. – Это, – протянул парню ключи, – от калитки и задней двери дома.

– М-м… секатор у Вас есть? – Разжал губы подросток.

– Соскучился по сельхозработам? – Усмехнулся Олег.

– Пока Таня привыкает к роли хозяйки, я поиграю в садовника. Свежий воздух, кусты и деревья… Что еще ребенку нужно для счастья?

– Наверно, чтобы его любили? – Спросил Олег, заглянув в серые глаза. – Ну, я поехал. Буду часов в десять вечера. Как включить телевизор, разберешься?

– Он нам не нужен. – Димка коснулся пальцами деревянных перил. – Учение – свет даже для таких темных лошадок, как мы с сестрой.

Проводив хозяина дома до дверей и посмотрев в окно, как он уезжает, Димка пошел разыскивать Таню. Вроде небольшой снаружи дом оказался достаточно просторным внутри: гостиная через арку сообщалась со столовой, а та, через коридор, с кухней. И там, выгружая привезенные продукты на стол, уже хозяйничала Таня.

– А тут здорово! – Посмотрела она на брата. – Что сделать на ужин?

– Салат с колбасой. – Ответил Димка. – Ты ушла от матери, чтобы бесплатно работать на этого мужика? Лучше пойдем, погуляем!

– Да как ты можешь такое говорить… – С досадой воскликнула девушка. – Он столько для нас сделал, будучи вообще никем! Олег Владимирович – благородный и неравнодушный человек! А ты постоянно ищешь в его поступках какой-то подвох! Он не похож на наших родственников.

– Кстати… – Парень подошел к крану и включил воду. – Может, сначала попьем чаю?

– Вот! Это он купил для нас коробку пирожных! Моих любимых эклеров!

– Не заводись. Обещаю порезать и потереть все овощи для супа. – Дима взял электрический чайник и наполнил его водой.

– Воду надо фильтровать. – Заметила повеселевшая сестра. – Не видишь где-нибудь кувшинчик?

– Вот. – Брат открыл тумбочку под мойкой. – Встроенный в систему водоснабжения фильтр. Радуйся!

Включив чайник, он придвинул к себе свеклу с капустой.

– Порезать?

– Нет. – Таня присела на высокий стул. – Тут кухонный комбайн. Загрузим в него овощи, он сам их порежет. Дим…

– Что?

– Тут красиво. Представляешь, здесь могла бы жить его семья, дети… Они, наверно, совсем малыши.

– Не думаю. Может, чуть помладше меня.

– Только вместо них здесь оказались мы.

Таня подошла к окну и, положив локти на столешницу, грустно подперла подбородок ладонями. Ее плечи поднялись, а голова склонилась вниз.

– Такое чувство, будто мы – воры. – Почти шепотом произнесла она.

Димка подошел к сестре и встал рядом. Потом вытянул над ее волосами ладонь и осторожно провел пальцами по косе.

– Ты не права. – Сказал он. – Нашу с тобой жизнь тоже украли. Сначала предавшие нас бабушки и дедушки, а потом – отец с матерью. Тебе жалко Олега! – Догадался мальчишка. – Считаешь, во всем виновата его жена?

– Не знаю. – Таня выпрямилась, оттолкнувшись от узорчатого камня. – Чем больше я пытаюсь разобраться в отношениях, тем меньше понимаю. А вот и наш чайник вскипел!

Она начала открывать полочки в поисках чая.

– Милые стаканчики. – Девушка достала прозрачные бокалы и бросила в один из них пакетик. – Со вкусом жасмина. – Прочитала на упаковке. – И тут сплошная химия!

– Угу. – Согласился Димка и морщась, втянул в себя горячую жидкость. – Но вкусно!

– Вкусно вот! – Таня придвинула к нему пачку с пирожными. – Ешь. А на ужин и завтрашний обед приготовлю пельмени и блинчики с мясом.

– Ты хочешь провозиться весь вечер?! – С ужасом посмотрел на сестру Димка. – Зачем?

– У нашего хозяина, – девушка с улыбкой посмотрела на брата, – есть все, что может облегчить мой труд. Это, – она открыла одну из дверок, – для лепки пельменей. Кладешь тесто, кладешь фарш… Бум! Двадцать пельменей готовы! Не кухня, а просто чудо! Нечто похожее, но попроще, есть у Валькиной мамы.

– Рад за вас обеих. – Димка облизал второй эклер. – Пока умиляешься комбайном, я займусь домом и садом. Как закончишь, позовешь.

– Конечно. Тебя нужно будет покормить!

– Нет. Мы пойдем смотреть комнаты.

– А пойдем сейчас! – У Тани загорелись глаза. – И вообще пробежимся по дому. Я никогда не видела столько хороших вещей!

Взявшись за руки, брат с сестрой прошлись по первому этажу, заглядывая в каждую дверь, а затем, поднявшись по лестнице, открыли двери в спальни, которые им разрешил выбрать Олег.

– Красиво! – Восхитилась Таня, снимая кроссовки и на мысочках ступив на мягкий бежевый ковер. – Удобная кровать, шкаф, полочки с игрушками и даже письменный стол! Похоже, эта комната предназначалась одному из сыновей. За забором – сосны! А сад, наверно, бесподобен весной, когда деревья цветут. Дим, иди сюда и скажи, что тут растет!

Парень тоже снял кроссовки и, подойдя к сестре, выглянул в окно. Охватив взглядом просторный участок, он улыбнулся.

– Тебе бы понравилось. Вот там – яблони и груши. Прямо под окнами – вишня. Весной она вся покрывается белой пеной из лепестков. Еще я вижу сливу. А вот те деревья мне незнакомы. Наверно, какие-нибудь зимостойкие южные сорта вроде черешни. Но они еще маленькие. Вдоль забора растет ужасно запущенная малина. А беседку окружают розовые плети. Чтобы они не замерзли, их надо уложить на землю и чем-нибудь прикрыть. Дедушка так делал в саду Арсения Сергеевича.

– Он посадил все это для своих мальчиков. – Таня погладила пальцами подоконник. – Но они не приезжают. Их мать похожа на нашу: дети вырастут, считая отца врагом.

– Я нашего отца врагом не считаю. – Заметил Димка. – Похоже, он единственный из родственников, кто меня хоть как-то любил.

– А меня любила бабушка… – Таня обняла брата за плечо. – Давай не будем раскисать и посмотрим вторую комнату.

Разобравшись со спальнями и вещами, подростки переоделись и разошлись. Дима нашел в кладовой пылесос и занялся уборкой. А Таня вернулась на кухню.

Осенью темнеет рано, поэтому мальчик старался как можно быстрее закончить с наведением порядка и вырваться на улицу. Ему было неприятно видеть заброшенность посаженного с любовью сада. «Вряд ли Олег пригласит нас сюда еще раз. – Думал он, очищая от пыли полки, буфет и каждый из завитков лестничных балясин. – Тут – его убежище, а мы притащили с собой вихрь нерешенных проблем. Каково ему среди теней несостоявшегося счастья терпеть чужую беду?»

Хотя бедой доносящиеся из кухни песни Тани назвать было сложно: его сестра радовалась каждому спокойному дню, проведенному с братом и, наконец, перестала вздрагивать от резких звуков. Закончив с пылью, Димка вымыл руки и пришел к сестре.

– Пахнет здорово. – Сообщил он, забираясь на один из высоких барных стульев. – Мясной бульон и специи. Мне нравится перчик. Положи его побольше!

– Точно! – Улыбнулась ему Таня. – Суп-пюре с фрикадельками. А на второе – пельмени. Фарша получилось много, вот я и налепила. И еще целый пакет заморозила для нашего хозяина. Встанет и перед тем, как уехать на работу, отварит.

– Та-ань… – Лениво позвал брат, подперев щеку ладонью. – Из тебя получится бесподобная жена. Замуж хочешь? К примеру, за Сашку Литвинова?

– Ну дурак! – Округлила глаза девушка. – Ни за что и никогда! А ты чего рассиживаешься? Вроде, собирался кусты подстричь…

– Я думал, ты дашь хоть пельменьку. В животе – воздушный шар.

– Куда лететь собрался? – Таня поставила перед братом чашку с чаем. – Попей водички. Газы выйдут, и он снова слипнется.

– Вредина!

Димка отпил глоток и спрыгнул на пол.

– Все, я ушел на улицу. Захочешь погулять, присоединяйся.

– А если погуляем… может, сегодня обойдемся без математики?

– Заменим его инглишем. – Со смехом согласился парень и вышел в коридор.

– Говоришь, словно сам выучил весь дойч! – Крикнула вдогонку сестра, но лишь услышала, как хлопнула дверь.

Найдя в кладовке грабли и секатор, Димка надел перчатки и вышел в сад. День, еще недавно сиявший разными оттенками белого, померк, зачернив ночными красками небо. И только узкая оранжевая полоса на юго-западе говорила о том, что ушедшее за горизонт солнце утром непременно появится с востока.

Посмотрев на лохматые и подрагивающие под ветром тени, он вдруг понял, что черные сухие прутья неотличимы от черных живых побегов. И даже наоборот: одни с другими были так переплетены и связаны, что забор выглядывал из-за них только последней своей третью. Оглянувшись на дом, Димка поискал глазами фонарь.

– Похоже, строителю до архитектора все-таки далеко. – Пробурчал он себе под нос. – У Арсения Сергеевича кругом была подсветка. А тут, как в деревне: выйдешь ночью в туалет, промахнешься мимо будки!

И тут над его головой ослепительно вспыхнул прожектор, закрепленный где-то на стене.

Димка зажмурил глаза и отвернулся.

– Когда это ты наслаждался комфортом выгребной ямы? – Совсем рядом раздался насмешливый голос сестры. – Неужели на участке архитектора Холмского стояло нечто подобное? А где? Пряталось за альпийской горкой?

– Ну тебя… – Парень поморгал глазами. – Хоть бы предупредила. Такой световой удар может вызвать проблемы с сетчаткой! А если насчет ямы… Помнишь, когда меня в детстве отдали в интернат? Вот там туалет и водопровод были под общим навесом за зданием. Вроде какие-то батареи там что-то грели… Но зимой из кранов лился жидкий лед, а из дырки, в которую сложно было не свалиться, дуло стужей.

– Ты не говорил! – Потрясенная Таня попыталась обнять брата, но вместо него ей в руки ткнулись грабли. – И что ты этим хочешь сказать?

– Я буду подрезать малину, а ты отгребай ветки вместе с травой в кучки. Завтра встану пораньше и вывезу мусор за калитку.

Несмотря на монотонность, парню нравилась такая работа, поскольку посадки сразу начинали выглядеть ровными и ухоженными.