Мой красный дневник

– Танечка, ответь на один вопрос: какая твоя в этом деле личная выгода?

Мы с Людмилой, потупив глаза, словно две примерные девочки, усиленно делали вид, что мы просто куклы, взятые для массовки.

– Борь, все просто. Там, в Москве, на мое место ведущего юриста, взяли зятя начальника конторы. И, соответственно, все денежные дела пошли через него. А мне – остатки. А как я без денег? Соньке – дай, Пашке – дай. Всем дай. А тут подвернулся сбежавший когда-то Сашенька. Мы на семинаре при Академии пересеклись. Смотрю, такой самоуверенный, довольный. Мне стало интересно. Короче, он мне все рассказал. И, пока он ночью спал, мне в голову пришла идея переехать к нему. Тем более, что работы здесь было много. Саша сначала кормил меня уверениями, что как только его жена умрет, он женится на мне. Но она никак, никак не умирала… А мы все отдалялись. Теперь его больше привлекала секретарша Света. А потом – Лена.

Татьяна смерила меня взглядом. Я улыбнулась.

– Но эта простушка в отношении мужчин – кремень. Ни одной связи после развода. Неужели не хотелось, а Лен?

Я молча пожала плечами и снова опустила глазки.

– Мне нужен был человек с деньгами и связями. Прости, Саня, денег от сделок на мои расходы хватало с трудом. И, так как я живу в этом коттеджном поселке, мне удалось познакомиться с твоим тестем, Сашенька. У него, отдыхая за чашкой коньяка, я узнала о существовании большого карточного долга и наследства дочери. Которое, к сожалению, не передается по мужской линии. Но проценты… мне хватило бы и их. И я предложила Синельникову план, который он одобрил. Согласно нашим задумкам, Сашенька должен сесть за решетку. После этого Синельников женится на мне, а я, как его жена, становлюсь опекуном Люды. Как бы ее матерью, понимаете? Женская линия! Осталось только разработать и подготовить детали… но Синельников – трус и все переложил на мои плечи. А хорошо ведь получилось: Люда грохнула беременную Свету, поощряемая муженьком, который нашел новую любовь в лице Леночки. И ничего не пришлось придумывать. Сашенька все придумал сам.

Тут не выдержала я. У меня был всего один вопрос, несущественный для нашего следствия, но очень важный для всей истории.

– Татьяна Петровна, а от кого Вы узнали о Светиной беременности?

Та усмехнулась и перевела глаза на своего начальника.

– Так… Одна сорока на хвосте принесла… Такая красивая, блестящая, но глупая…Которая сама себе вырыла яму.

Первый раз за весь разговор Люда подняла глаза и спокойно произнесла:

– Меньше слушайте птиц, Татьяна Петровна, ибо они иногда сами не ведают, что поют. К тому же, с другой стороны, Вас намеренно ввели в заблуждение. Синельников – мне не отец, а отчим. Поэтому, выйдя за него замуж, Вы ничего бы не получили. А он, как раз, заимел бы процент Александра. Вы знали, что они делят каждый месяц мои деньги? Нет? Мне очень жаль. Даже если бы Вы не сели следом за Сашей, а зная отца, это вполне вероятно, Вы остались бы и без работы, и без наследства. Он показывал Вам завещание?

– Нет… Действительно он – отчим? – Глаза женщины бегали с одного лица на другое.

– Увы. Деньги бы все остались у него. И он, поверь, Танюша, нашел бы тысячу причин и обстоятельств, чтобы заставить тебя замолчать.

– Вот сука… – Потрясенно прошептала женщина. – Так влипнуть…

– Вот лист бумаги, пиши все, что знаешь. – Борис достал из маленького портфеля папку, а из нее – лист. И когда успел? Вроде, я всегда была рядом…

– Напишу. – Кивнула Татьяна Петровна. – Борь, а ты уверен, что это – правда? Я понимаю, что вы меня поймали… Но следствие можно заморозить.

– Можно прислать корреспондентов и проверяющих из Москвы. Ты же хочешь дожить свой век на свободе?

– Мне придется уехать.

– Это не моя проблема.

– Твоя проблема – этот глупый красавчик. А девочка-то, оказывается, соображает!

– Да, Тань. Синельников, а после – муж травили ее препаратами, вызывающими расстройства психики.

– Собственного ребенка… Ужас! Хотя, не собственного…

– Кто бы говорил. – Пробурчал Александр.

– А ты, кобелятина, вообще помолчи. И чего ты, Борька, с ним возишься?

– Брат. – Пожал плечами Борис.

– А Ленку-то зачем притащили? К ней-то как все это относится?

Она строчила показания на градоначальника и одновременно поддерживала разговор. Все неожиданно посмотрели на меня.

– Вот не хотела я идти в этот ресторан. – Вздохнула я сокрушенно. – Уехала бы в деревню и ни о чем не думала…

– Действительно. Кому не дано, тот и не может.

Я спрятала улыбку в кулак. Значит, самая умная? И так глупо попасться…

Положив локоть на стол, я задумалась. Все-таки интересно устроен мир: Света, натворив дел в своем городке, убежала, чтобы начать новую жизнь… И Татьяна. И Александр. Все хотели начать заново. Но привычки и характер снова и снова возвращали всё на круги своя. Это бесконечное и беспринципное «хочу». Деньги, мужчины, женщины – все сливалось в гигантскую и бесконечную спираль. Только ведущую с каждым новым витком не вверх, а вниз.

– Лен, заснула? – Спросил в самое ухо Борис. – Поехали.

Я встала.

– А Татьяна Петровна? Разве не хочет посмотреть в глаза тому, кто ее сподвигнул на убийство? Скажите, – взглянув ей в глаза, произнесла я. – А убивать живое существо, беременную женщину, не страшно?

– Детка, ты в юности поросят и бычков резала?

– Нет. – Меня передернуло.

– А я так хотела уйти от этого совхозного счастья! Выучиться. Получать много денег. Чтобы мои дети могли бы годиться мной и вдыхать запах французских духов, а не навоза.

Ну что я могла на это сказать?

Мы снова сели в машину. Ехать нам было всего-навсего до конца улицы.

Господин Синельников был дома. И принял вышедших из машины зятя и дочку с распростертыми объятьями и улыбкой на лице. Но, когда из нее вышла Татьяна Петровна и Борис, в последний момент оттолкнувший меня и прошептавший: «сиди тихо», физиономия мэра несколько вытянулась.

– Ну что, тестюшка, разбираться будем здесь или войдем в дом?

Они ушли, а я осталась в машине.

Через часа полтора, когда я совсем окоченела и переиграла во все игры в айфоне, двое братьев Панкратовых вместе с Людмилой вышли из дома. На крыльце, с ненавистью глядя им в спину, стоял Синельников. Хлопнули двери, машина завелась, и мы быстро поехали к выезду из «мэрского» поселка. Я нарушила молчание, тронув Бориса за рукав:

– Ну как?

Тот усмехнулся и показал мне папку с документами.

– Можно сказать, удачно. Документы Людмилы у меня. Осталось только пройти психиатрическую экспертизу, и опекунство над ней будет снято. Потом, думаю, они разведутся, и Люда обретет приличные средства к самостоятельному существованию.

– Боренька, ты ведь мне поможешь? – Просительно сказала она. – Я больше не хочу оставаться в этом городе!

– Конечно. Ни тебе, ни Сашке больше здесь оставаться нельзя.

– А Татьяна-то где? – Поинтересовалась я. – Неужто в подвале прикопали?

Александр негромко хохотнул.

– Нет, Леночка. Она решила немного надавить на мэра и все-таки выйти за него замуж.

– И не боится?

– Ее решение. – Пожал плечами Борис.

– Леночка, – сказал Александр, – так уж получилось, что мне придется уехать отсюда навсегда. Заместителем с правом подписи остается Татьяна. После праздников я пришлю договор купли-продажи фирмы. Ты сходишь с ней в налоговую и все переоформишь на Татьяну. Хорошо? И в эти… фонды? А, еще зарплата за декабрь. Сейчас приеду, отдам тебе наличными для всех сотрудников, кроме Татьяны.

– Хорошо. – Согласилась я. – Борь, дай бумажку.

Борис вытянул из папки чистый лист и протянул мне.

– И ручку, пожалуйста.

Подложив под лист папку, любезно предложенную Борисом, я написала:

«Директору юридической конторы…. Панкратову А.А. Заявление. Прошу уволить меня по собственному желанию с 15.01…. Дата, подпись». И протянула лист Александру, остановившемуся у светофора.

– Ты уверена?

– Абсолютно!

– Но я могу положиться на тебя, что документы будут переоформлены?

– Можете, если на руках у меня будет генеральная доверенность.

– Старая кончилась?

– В ней не было прописано переоформление собственности.

– Черт! Вышлешь мне паспортные данные, десятого схожу к нотариусу и пришлю заказным письмом.

– Срочным.

– Да, конечно.

– Вы хорошо поняли, что ждать не буду?

– Да понял, понял! Что вы все меня за идиота держите?

Я сложила подписанное заявление и убрала в сумку.

Шлагбаум на въезде в закрытую территорию жилищного комплекса поднялся перед лексусом без лишних разговоров.

– Сань, притормози. – Сказал Борис.

Тот остановил машину уже на территории. Борис помог Людмиле выйти.

– Пойдем, это важно. – Сказал он ей, оставив заднюю дверь открытой.

Я тут же высунула нос. Они вместе подошли к будке охраны, откуда вышел тот самый седоусый дядька, Шостов, кажется.

– Людочка, – Борис подвел ее к мужчине. – Знакомься, дорогая, это – Константин Петрович Шостов. Твой настоящий отец.

– Вы?!

Людмила вырвала свою руку из руки Бориса и близко-близко подошла к седому мужчине. А потом, всхлипнув, бросилась ему на шею. Он, не ожидавший такой реакции, даже растерялся. Улыбаясь, несколько раз провел ладонью по черным волосам.

– Дочка!

– Папочка, и ты молчал?! Боря, он все время, с самого детства, всегда был рядом!

Борис протянул женщине салфетку.

– Папочка, мне надо уехать из нашего города… Ты поедешь со мной? У меня будет много денег! Я ведь богата. Ты не знал?

Пихнув в плечо раскрывшего рот Александра, я сказала:

– Слушай, босс, все это здорово, но вам надо собираться, а мне – ехать домой. У меня сын в деревне. Отдай мне учредительские документы, деньги, и я поеду.

– Ах, да… Так вот кто выпускал ее на улицу…

– Мне это уже не интересно. Езжай. А они сто метров пройдут пешком.

Я хлопнула дверью.

Выйдя у подъезда Александра, я повернула голову в сторону проходной. Три фигурки все также стояли рядом и разговаривали. Что ж, Люда будет богатой, независимой и свободной. Думаю, Борис этого добьется. А там, кто знает? Может, старший брат, в кои-то веки, не упустит своего?

– Заходи, Лен. – Пригласил Александр. – Я сейчас все достану.

Через время он принес мне пухлую папку с отчетами и документами.

– Вот это – все по фирме. Здесь – взятые к рассмотрению, но не начатые дела. Ими пусть займется Татьяна. Свои дела я заберу с собой и доделаю сам. К счастью, их немного. Теперь – деньги. В этом конверте – зарплата сотрудникам. – Он протянул мне пухлый пластиковый конверт. – В этом – твоя за два месяца и на расходы по переоформлению. Остаток, если будет, заберешь себе. Все поняла?

– Не забудьте про доверенность. Паспортные данные вышлю, как доберусь до дома.

– Черт, ты же пешком… Поехали, я быстро тебя отвезу. Еще потеряешь что-нибудь!

Сгрузив документы в полиэтиленовый пакет, а деньги – в сумку, я снова вышла за Панкратовым на улицу.

– Садись, да поживее!

У шлагбаума мы притормозили, поскольку охраннику надо было зайти в дежурку. Я открыла окно.

– Люда, Борис, прощайте! – Улыбнулась я. – Удачного завершения дел и счастливой долгой жизни!

– Прощайте, Леночка! – Прощебетала Люда, прижимаясь к Панкратову-старшему.

Я закрыла стекло, шлагбаум поднялся. Машина понеслась по улице.

Огромный и красивый черный лексус, развернувшись, остановился у моего подъезда, раздражая соседей роскошью и габаритами.

– Прощайте, Александр Александрович! Удачи Вам в новой жизни и денег побольше.

– А может, мы еще увидимся? – Подмигнул он мне. – Я теперь почти свободный мужчина…

– Вы предлагаете мне замужество? – Изумилась я.

– Ну не так сразу… – Тут же пошел на попятный Александр. – Но перспективы можно продумать прямо сейчас.

– Прямо сейчас Вам надо собраться и срочно ехать. Иначе перспектив может и не быть. Так что, прощайте.

Я кивнула головой и закрыла дверцу машины. Занавеска соседей на первом этаже уже привычно дрогнула. Проследив за уезжающим лексусом, я вошла в подъезд и поднялась на этаж. Открыла и закрыла за собой дверь. Всё. Теперь – всё. Бросив в угол документы и сумку с деньгами, я села на пол у стены и рассмеялась.

Душ и кофе с бутербродом привели мои нервы в порядок. Убрав самое ценное в сейф, я достала паспорт и, сфотографировав его, отправила Александру сообщение. А потом начала собираться в деревню. Продукты из холодильника полетели в сумку. Действительно, чего им портиться оставшиеся пять дней? Надо заехать в магазин, купить еще творога, муки и яиц. Я снова достала предназначенный мне конверт и пересчитала купюры. Ого! Месяца на три хватит. Ну и отлично. А там поедут туристы, и снова бюро заработает на всю катушку! И разве тетя Сима мне откажет в работе? Напевая себе под нос, я собирала вещи и продукты. Скоро, совсем скоро я окажусь среди родных яблонь, родной семьи и стен родного дома… А также сосен, елок и берез.

Переодевшись в спортивные штаны и куртку от лыжного комбинезона, я вынесла сумки во двор. Поздними сумерками темнело зимнее небо. Пятна от освещенных окон падали на белый снег. Я завела свою машинку, погрузила в нее сумки и взяла щетку. Чистый светлый снег слетал с крыши и падал на серый, прогретый днищем мерседеса, прямоугольник асфальта. Наверное, уже едут в Москву… Да, звезды сходят со своих орбит только для того, чтобы засиять еще ярче…

– Мамуль, – набрала я номер, – уже еду к вам. Что купить в магазине? Чай? Хорошо. Да, мама, Боря уехал. И Александр Александрович. Приеду, расскажу. Почему не заехал? Дела. Мама! Это красивый столичный павлин, для которого местные курицы, если не несут золотых яиц, вообще не птицы. Пока, через час буду.

И мы с машинкой отправились в путь.

Деревня встретила меня машущими руками Сережки, Вероники, Коли, Вовки и еще пары ребятишек поменьше. Пришлось каждому ребенку за проезд заплатить пачкой чипсов. Как хорошо, что я догадалась их купить! Поставив машину внутрь открытых настежь и не закрывающихся, пока мы здесь, ворот, я заглушила двигатель и выпрыгнула на свежий воздух. Хорошо-то как! Там, за домами, чувствовался лес. Он шевелился, словно засыпающий в берлоге медведь. С холма к реке спускался свободный во всех отношениях ветер. Подхватив пригоршню сверкающего морозного снега, он легонько швырнул ее прямо мне в лицо.

– И тебе здравствуй! – Улыбнулась я. – Соскучился?

На крыльце появился отец и, не торопясь, подошел ко мне.

– Привет, дочка. Сережку встретила?

– Да, пап. Это мама ему сказала, что я еду?

– Ну да. А потом они все равно на горку собирались. – Он помолчал. – Ну что, закончилась ваша эпопея?

– Да, пап. Они сегодня уехали в Москву. Борис и его брат с женой.

– А кто ж в конторе рулить будет?

– Его заместитель, Татьяна Петровна. Александр продал ей свою практику.

– Да ты что? Так он, значит, насовсем?

– Да, пап. А я уволилась. – Грустно улыбнувшись, я пожала плечами. – Просто так вышло. Они умудрились вмешать меня в свои разборки, и теперь мне надо искать новую работу.

– Дочка… Мне жаль. У нас нигде столько денег не заработаешь!

– Пойду к тете Симе экскурсоводом. Со знанием языка.

– Дочь, там же копейки!

– Ничего, пап. Что-нибудь придумаю. Только маме не говори. Она и так мне весь мозг вынесет. Возьми, пожалуйста, сумки.

Мы разгрузили машину и пошли в дом. Мама поцеловала меня в щеку, отставляя в стороны заляпанные мукой руки.

– А Боренька где? – Поинтересовалась она первым делом. – Почему не приехал? А я пирог в печь поставила!

– Мамочка, – я сдержанно вздохнула, – Боря уехал в Москву и больше никогда не приедет.

– Что за ерунда! Набери мне его!

– Мамочка, у меня нет Бориного телефона.

– Не может такого быть! Дай мне посмотреть!

– На. – протянула ей свой айфон.

– И как с ним? – Посмотрела она на мертвый аппарат.

– Мамулечка, честное благородное, нет у меня его телефона. И он действительно уехал.

– Такой хороший мальчик… Ты упустила свой шанс! – Заявила мама, возвращаясь к муке.

– Не было шансов. – Тихо сказала я и бросила сумку на кровать, где этой ночью спал Борис. – Покорми меня, пожалуйста, и я лягу спать. Очень устала.

Легла я действительно, рано. Но как-то не спалось. Слышала, как пришел Сережка, как все разошлись по комнатам, слышала звуки сериала, который смотрели родители… А сама лежала в темноте и разглядывала качающиеся черные ветки яблонь на фоне светлого неба. А потом снова пошел снег. Меленький, но пушистый. Отдельные снежинки пытались протолкнуться через стекло, с тихим шорохом сползая вниз.

– Глупые. – Вздохнула я. – Лезете в дом, думая, что здесь лучше… А на деле вы просто исчезнете, растаете незаметным паром. И никто не вспомнит, какими красивыми звездами вы летали в небесах…

Спать расхотелось окончательно. И я, взяв сумку, достала тебя, моя красная тетрадочка, все еще хранящая на своей обложке едва уловимый запах мандаринов…

Каюсь, думала, Борис позвонит, попрощается. Но время шло, а он никак не звонил. И я поняла, что в жизни этого человека была просто случайным эпизодом, винтиком, нужным для достижения поставленной цели. А дальше… Другие дела, иные задачи.

Все, пишу уже на обложке. Как хорошо, что моя занимательная история про новогодние праздники целиком уместилась в тебя, мой дружочек дневничок! Поставлю тебя среди своих книг и, когда захочется воспоминаний, я открою страницы и заново переживу все эти странные волнующие события. Не будем грустить о несбывшемся. Ведь мне еще предстоит много работы!

Елена Михайловна Шацкая закрыла толстую, полностью исписанную тетрадь. Немного подумав, она поглядела в окно и положила дневник под подушку. Последняя лампа в доме погасла. И тогда ветер, как следует разбежавшись с горы, вздохнул и засвистел, выпуская на сонные поля и леса метели, вьюги и непогоду. Теперь эта странная, разговаривающая с ним человечка никуда не убежит. А выйдет на крыльцо и будет расспрашивать про дальние страны, ледяные горы в океане, про Снежную Королеву… И он ей расскажет про тундру, оленей и непонятных людей, которые в лютые холода роют мерзлую землю, а по ночам пьют неразбавленный спирт и поют надрывные, горькие песни. А она будет слушать и кивать головой.

Зимние каникулы пролетели быстро, и все семейство Шацких вернулось в город. Сережка клятвенно пообещал матери, что за месяц попытается подтянуть русский и английский языки, математику. Поскольку пришел к выводу, что все-таки закончит одиннадцатилетку и попытается поступить в институт. Мама вздохнула, посмотрела на долларовую заначку и запрятала ее подальше. А десятого января, как всегда, аккуратно накрашенная и в деловом костюме, вышла на работу.

В офис она всегда приходила самой первой. Надо было включить свет, посмотреть в принтерах бумагу, если нет – разложить. Проверить состояние санузла, ведь дом, в котором контора арендовала помещение, был старым. Протереть пыль на столах. А также быстренько снять новогоднюю атрибутику, которая скромно украшала контору.

Открыв своим ключом сейф, находившийся рядом с рабочим местом секретарши, она достала свою трудовую книжку и гербовую печать.

«Уволена по собственному желанию в соответствии со статьей Трудового Кодекса Российской Федерации…» – Вывела Шацкая и поставила под фамилией директора его хорошо изученную закорючку. После чего, промокнув печать, шлепнула ее на страницу.

– Ну, вот и все.

Елена Михайловна подула на оттиск и, закрыв книжку, убрала ее в свою сумку. После чего снова заперла сейф. На светлеющее в рассветных лучах окно упала тень паркующейся большой машины.

– А вот и новая хозяйка пожаловали… – пропела сама себе Елена и, сев за свой стол, включила компьютер. До начала рабочего дня оставалось пятнадцать минут.

Дверь из предбанника в приемный зал распахнулась, и в него твердой и уверенной поступью вошла Татьяна Петровна.

Елена Михайловна оторвала взгляд от монитора с последними новостями и посмотрела на новую владелицу. Молча.

– Лена, с Новым годом! – Как ни в чем не бывало, поприветствовала ее Татьяна. – Как у нас дела?

– Сантехника в порядке. Канцелярские принадлежности – в наличии. – Лена пожала плечами и снова уткнулась в монитор.

– Я вот что хотела сказать… – Было видно, что Татьяна Петровна не знает, с чего начать разговор, но Елена Михайловна молчала. – Ты, все мы, стали свидетелями некоторых печальных событий…

Лена подняла брови и приняла позу задумчивого внимания.

– Светлана в тяжелом состоянии, после покушения маньяка, попала в реанимацию… И ее отправили в Москву.

– Угу.

– Александр Александрович уехал туда же.

– Угу.

– Поэтому замещать его буду я. Он говорил тебе, что переоформит контору на меня?

– Угу. И дал мне поручение этим заняться.

– Слава Богу! Хоть о чем-то позаботился! И когда ты начнешь?

– Как только получу генеральную доверенность.

– Надеюсь, ты понимаешь, что все события, о которых ты совершенно случайно узнала, должны быть тобой как можно быстрей забыты?

– Вы о чем? Я тридцать первого уехала в деревню. О чем я должна забыть?

– Вот и умница. Еще один несчастный случай плохо скажется на репутации нашей конторы.

– Угрожаете? Зря. Материалы дела могут совершенно случайно всплыть в центральной прессе… Да, у меня там родственники. Подстраховалась, знаете ли, от несчастного случая. А шум ведь не нужен никому. Не так ли?

– А ты, оказывается, умненькая …

– С волками жить…

– Значит, договорились?

– Конечно.

– Вот и славно. – Татьяна Петровна открыла кабинет Панкратова и, бросив шубу на стоявший там диван, села к столу. – А все не так плохо. Тебе оклад поднять? Будешь совмещать работу секретаря и офис-менеджера.

– Нет, спасибо. Можете давать объявление. Или попросить Ирочку. Она девочка шустрая. Вон уже скачет.

И точно, через предбанник процокали высокие каблуки, и в зале появилась Ирочка Борисовна. Как всегда, в кучеряшках и короткой юбке.

– Ой, Елена Михайловна! Доброе утро! Как будто отдыха и не было! Словно только вчера ушла! – Она кинула голубую курточку на вешалку. – Сам Саныч уже пришел? – Тихо кивнула она на открытую дверь.

– Татьяна Петровна за него. Иди, поздоровайся.

– Здрассьте, Татьяна Петровна! А где Александр Александрович?

– В Москве, Ира. На вот, возьми, оформи дело!

– Хорошо!

Зашелестел вентилятором еще один компьютер. Ксения Григорьевна и Надежда Викторовна пришли вместе ровно в десять.

– С Новым Годом, девочки! Ох, куда я ездила с моим котиком! Такой санаторий! Какие там кроватки… Девочки, я постоянно знакомлю вас с мальчиками в надежде, что кто-нибудь из вас, наконец, выйдет замуж! – Ксения Григорьевна раздевалась, включала компьютер и разливалась соловьем. – А вы все в девках, да в девках! Вот на восьмое марта я таких кавалеров приведу! С руками оторвете!

– Надежда Викторовна, чего молчите, да смурная вся какая-то? Или случилось чего?

– С внуком сидеть некому. Несадовский оказался. То воспаление легких, то бронхит…

– Так няню наймите! С вашей-то зарплатой!

– Насмотрелась я в телевизоре на нянь. То ребенка по попе, а то и об стенку головой… Наш Сам здесь?

– Татьяна Петровна.

Надежда Викторовна вопросительно подняла бровь. Елена Михайловна пожала плечами. Мол, иди и разбирайся.

– Тань, – раздался из кабинета негромкий голос. – Ухожу на пенсию. С внуком сидеть. Ты уж поговори с Александром как-то помягче…

– А когда ты собралась?

– Как отпустит, так сразу. Максимку очень жалко.

– Хорошо. Неделя терпит?

– Ну, неделю подождать-то можно…

Они вдвоем вышли из кабинета.

– Девочки, минутку внимания! – Попросила Татьяна Петровна. – Александра Александровича в ближайшие дни не будет. Вместо него – я. Ира, посиди пока вместо секретаря на телефонах и приеме.

– Хорошо. – Ирина послушно пересела на Светино место, захватив с собой выданные ранее бумаги.

– Так что там с нашей Светой? Не известно?

– Ну почему же? Перевезли в Москву. Очень тяжелое ранение. В полиции говорят, маньяк. Жить будет, но вот работать уже вряд ли. Все, хватит болтать, работаем!

Дверь снова хлопнула и появилась та самая бабища, искавшая для суда о разделе квартиры адвоката. Мужичок – истец несчастной тенью шел за ней.

– Присаживайтесь к столу, приготовьте документы и изложите суть проблемы. – Протараторила Ксения Григорьевна, и новый рабочий год начался.

А еще через два часа пришла сотрудница почты.

– Кто из вас Елена Михайловна Шацкая? Вам письмо.

Елена встала, показала женщине паспорт и расписалась в получении. А потом взяла сумку и накинула шубу.

– Татьяна Петровна, я получила договор и доверенность. Короче, до конца дня я в налоговую.

– Хорошо, Елена Михайловна, удачи!